От синиц до спиц

2.1       Когда в доме появился он, всё стало меняться: и кулаки сжимались как-то чаще и сильнее, и Джим становился незначительным на его фоне, и Алиса переставала быть огнедышащим драконом, интересуясь, когда и как у них двоих было, но Черри отточено делала вид, что не понимает, о чём она. Чёрт.       Черри была в полном дерьме.       Кайн реагировал так спокойно, что ей с каждым разом — с каждой случайной встречей (а она его отчаянно избегала) — становилось всё страшнее.       — Ты был моим спасением, — глухо шепчет Черри, застыв на лестничном пролёте, как статуя: руки вдоль тела, ладони — в кулак, взгляд — куда-то мимо. — Ты был…       — Твоим всем? — спокойно и добродушно отзывается Кайн. В его тихом голосе слышится такое родное обличение всех секретов и звенит готовность принять всё, что она скажет — поэтому Черри не говорит ничего, лишь с опаской тянет к нему руки — и медленно, нежно-аккуратно, как что-то самое дорогое в мире, обнимает, утыкаясь носом в рубашку. Он пахнет мятой — так всегда, так вечно, но в глазах щиплет непривычно, и Черри хватается за клетчатую ткань на спине, поднимает голову, жмётся ртом ему куда-то в ключицу и напряжённо сопит.       Кайн ограждает её от всего мира своими руками, заключая в кольцо безопасности.       Черри захватывает такая эйфория и лёгкость, что ей кажется, будто она сейчас взлетит, и обиженная, брошенная всеми девочка умирает на доли мгновений — их достаточно, чтобы родиться заново, более крепкой, живой, целой и независимой.       Она продолжает его обнимать, не решаясь отойти.       — Мне нужно было обновить гордость.       Он хрипло смеётся, и его смех отдаётся в ней жгуче-колючим, но приятным теплом, и сжимает, сжимает хрупкую душу, обволакивая её нерушимым щитом.       — Спасибо, Кайн, — свободно выдыхает Черри.       Кайну щекотно от её дыхания — и так хорошо от того, что она жива и цела. 2.2       Черри с ужасом оглядывает кухню: на ней всё, как обычно, даже Дженни на месте. Но там — он, Кайн, и не то чтобы один, а с ней, с рыжей-доброй Дженни, хлопочущей по хозяйству, такой нежной, солнечной и привлекательной. Ну конечно.       Как она не догадалась.       Дженни оборачивается и ойкает — у Черри колючий взгляд, пронзающий её штыками и самой яростной ненавистью. Кайн не успевает ничего заметить, потому что Перо уходит, оставляя за собой и неприязнь, и напряжение, и право презирать.       Она никогда не любила таких хорошеньких милейших существ, потому что по сравнению с ними она была грязной, испорченной, тухлой, некрасивой, опасной и противной крысой — Черри это знала, помнила без напоминаний, но Дженни была ходячей подсказкой: смотри в меня, как в зеркало — ты ужасна. 2.3       Черри едва не сносит дверь, не желая ни с чем и ни с кем церемониться: устала от поисков. Она валится на диван с ногами, потирает переносицу, смотрит на Джима, который заметно напрягается — особенно в плечах — с самого её прихода и упирается взглядом в книгу — в одну точку. И Черри до одури смешно, ведь док настолько взволнован, что не может держать себя в руках.       — Ты хотя бы притворился, что читаешь там что-то. Дыши, Джим, дыши, — она тянется к нему, отводит волосы за ухо, ни разу не касаясь его кожи, и ухмыляется.       Джим наконец-то начинает нормально дышать, но голову склоняет, как будто стесняется, закрывает книгу и не поднимает взгляда. Черри воспринимает это ненормально нормально, ей весело и интересно, ровно как и неделю назад, когда она хорошенько надралась теми небольшими запасами, завалявшимися в доме, и из чистого любопытства — ага, как же — поцеловала дока. Не встань он тогда перед тем, как Черри завалилась в гостиную, то она бы залезла ему на колени — и тогда Джим бы попал в ловушку её непрерывных поцелуев, потому что целовать его было приятно и снова и снова недостаточно.       О-о-о, тогда бы она могла проверить, насколько у него крепкие руки, когда Джиму пришлось бы снять её с себя.       Но док был высокий и вполне вдумчивый, совершенно не такой растерянный, как она, во всяком случае, не так долго, и он, аккуратно взяв её за плечи, отодвинул от себя — неуверенно отодвинул, хмурясь, облизывая губы.       Черри смотрела на него тупо, так, будто сознание отключилось — и всё. Просто целуй меня, Джим, целуй, или дай мне целовать тебя.       — М-м-м, ты пьяна? — спросил он, всё ещё смотря куда-то сквозь неё.       Черри лишь склонила голову в другую сторону.       Джим устало вздохнул, огляделся: в тёмном коридоре они были одни. Он тогда, не желая ничего выслушивать и не обращая внимания на попытки Черри выбраться из крепкой хватки, затолкал её в комнату. «Жаль, не в свою», — расстроено заметила она, пялясь утром в потолок.       Теперь у него не выйдет так легко отвертеться от неё.       Посмотрим, как долго Джим останется в коже крепкого и сильного человека.       Посмотрим, сколько времени мне понадобится, чтобы его сломать. 2.4       Джек смеётся — хрипло, жмурясь, сжимая в руках паяльник.       Черри постепенно замечает, как он отличен от своего брата: местами наивный, ехидный, не целеустремлённый, а упёртый, даже чересчур. Он улыбчив и открыт, прям в своих высказываниях и чувствах, совсем не такой, как добрый доктор и психолог, знающий, когда нужно закрыть рот.       Джек был вспыльчив словно в противовес всегда спокойному брату.       Джек вспыльчив.       Черри коварна.       Вдвоём они подначивают друг друга: Черри щурится, Джек жмурится, она шепчет ему разные глупости, пытаясь задеть, а он лишь смеётся. Со временем ей надоедает, и Черри, соскакивая с бочки, неслышно уходит прочь.       Джек замечает и подмечает: она любит игры, и, похоже, в этой игре его брату не выиграть. 2.5       До Черри не сразу доходит, что Билл, часто появляющийся рядом как бы невзначай и приглашающий её вниз, в подвал, к Подполью, выпить или обсудить дела насущные, всего-навсего пытается заполучить Перо в их фракцию. Ожесточённая борьба Черри нравится, а сторону Пера в ней — раздражает.       Она уже давно сделала выбор.       Она пойдёт не за идеей — за человеком, и никто не посмеет упрекнуть её в этом.       Она никому не скажет.       Старательно избегая Билла и не попадаясь ему на глаза почти неделю, Черри сидит в библиотеке, в каморке, и читает при свете маленькой настольной лампы. Спустя эту неделю назойливый старик забывает о ней, цепляясь за какого-то нового гостя в доме Кукловода, но Черри плевать, кто станет его следующей жертвой.       Она совсем немного пугается, находя трубку Билла валяющейся на полу и рядом — капли крови. Совсем немного. Пугается. Черри. Она, сдерживая себя, чтобы не побежать, идёт в гостиную, слушая свои тяжёлые медленные шаги, останавливается у двери — и не дышит.       Когда понимает, что Билл там с Джимом — успокаивается.       На следующий день Черри встречается со стариком в коридоре.       Совершенно случайно. 2.6       Черри ненавидит ссоры и крики, особенно — кричать самой, она любит делать всё медленно, плавно, зазывающе и очевидно-бессердечно, давая понять, что — вот, ты в любом случае рассердишься на меня, по-другому у тебя не выйдет. Но с Тэн так не получается, потому что Черри непонятно почему злится, чувствуя её присутствие, раньше, чем видит её лицо и робкий взгляд. «Ну конечно, тебе неприятно находиться рядом со мной», — думает Перо, размазывая кровь с губы по щеке. Внутренний голос шипит и вьётся проклятиями.       Что-то внутри рвётся, когда Тэн, смокнув платок в воде, прикасается им к щеке, и к другой щеке — своей тёплой рукой, а потом мягко вытирает кровь, ведёт к губе, заглядывая Черри в глаза — и видит там загнанный в угол страх и непонимание.       Руки у японки маленькие, перемотанные белыми лентами, пальцы длинные и худые, а взгляд — на грани нежности.       Перо дёргается, отдаляется от девушки, словно её бьют с размаху — так резко и быстро она отскакивает от дивана, чувствуя на щеке оставшийся след от прикосновения Тэн — и проклинает её.       — Прекрати, — шумно выпаливает Черри, стискивая кулаки и теряясь в оглушающем биении сердца. — Пре-кра-ти, — твёрдо чеканит она, делая шаг вперёд. — Хватит лезть ко мне в душу, хватит лезть ко мне, и к Перу — тоже хватит, ни я, ни она тебя не любим, не жалуем и не будем, и не спрашивай у меня почему — я не знаю.       Голос хрипит и немного дрожит.       — Но чем больше ты лезешь, тем больше мне хочется придушить тебя. Я не раненный зверь, не заблуждайся. Я зверь, который может тебя сожрать. Мама в детстве не учила избегать опасностей?       Черри чуть не визжит на Тэн — и самой от этого смешно.       Никогда.       Не теряй.       Самообладания.       Черри выходит из комнаты прежде, чем Тэн успевает что-то подумать. 2.7       Она замечает у лестницы туман — и останавливается, наблюдая за ним. Он, словно его и не было, растворяется. Как будто кто-то дыхнул через трубку. Черри думает на Билла, но он бы не смог столько накурить и смыться без следа.       Кажется, словно кто-то хватается за её плечи ледяными руками. Она оборачивается, но в комнате пусто и тихо.       Никого нет, Черри.       У тебя снова галлюцинации, как тот смех в детской.       Ледяной туман заползает в её тело и сворачивается клубком в сердце.