***
Серый подъезд с исписанными стенами и годами немытыми лестницами в этой части небольшого городка не казался чем-то из ряда вон выходящим. Обычные пролетки в обычном доме. За исключением необычного паренька, уснувшего возле одной из дверей. Хрупкая маленькая фигурка, закутанная в нечто неопределенное. Вздернутый носик, пухлые губки, что сейчас обиженно надуты, и нахмуренные бровки (домиком). Торчащие в разные стороны волосы по цвету сравнимые разве что только с дорогим коньяком, а ресницы пушистые-пушистые. Вся фигурка будто бы окутана каким-то странным светом и притягивает взгляд, заставляя умилиться увиденной картине. Точнее заставила бы умилиться, если бы это был не необычный дом с исписанными пролетками в не самом приятном районе городка. Поднимающийся курьер (как их сейчас модно было назвать) тоже подумал, об иррациональности сей ситуации. Только вот мальчишка с такой внешностью зря здесь оказался, да к тому же еще и в одиночку. Съедят его или продадут. — Хорошая идея, — пробубнил мужчина себе под нос и, еще раз окинув взглядом фигурку, нажал на звонок. Дверь не открыли, да и звуков изнутри не доносилось. Простояв под дверью несколько минут, мужчина уже было решил плюнуть на все и потянул руки к спящему ребенку, как дверь открылась, а над склонившейся фигурой совсем не доброжелательно следил курящий парнишка. На вид лет пятнадцать-шестнадцать со всклоченными волосами светло-медного цвета, кофейными глазами и крепкой фигурой в растянутой майке. Ребенок ребенком, который тоже неплохо бы пошел на черном рынке, да вот только живет этот ребенок здесь явно давно да и злой прищур не добавляет оптимизма. — Искренне тебе советую убрать руки подальше от него. К тому же пришел ты сюда явно не за этим, — хмыкнул парень и, кинув под ноги мужчине какую-то сумку, облокотился о дверной косяк. Злость из глаз вроде бы исчезла, уступив место скуке, но дурное предчувствие не отпускало. — О, пришел я сюда действительно не за этим, но кто мне помешает забрать бесхозную вещицу, — «мило» улыбнулся мужчина, тем не менее выпрямляясь перед подростком. В том месте, где они оба находятся, недооценивать своего оппонента чревато последствиями. Парнишка на это дело ответил не менее милой улыбочка, а потом, выбросив окурок на лестницу, сделал шаг назад. Мужчина уже собирался встать в стойку (пистолет он к своему несчастью сегодня оставил дома) как ему в горло уперлось нечто. Нечто к слову сказать имело вид тесака колоссальных размеров. Мальчишка все так же скучающе наблюдал за мужчиной и будто бы держал не эту несомненно тяжелую игрушку в руках, а какой-нибудь складной ножичек. Спорить и доказывать свою правоту резко перехотелось. Мужчина сглотнул и, поставив принесенный им чемоданчик, сделал шаг в сторону сумки, а потом, подхватив ее, поспешил скрыться. Юноша перевел взгляд на все еще мирно дремлющего парня и устало выдохнул. Ну зачем ему на голову свалилось это «счастье» и где вообще его родители? На этом моменте юноша обреченно застонал. Идиот, не мог додуматься отдать ребенка в руки полиции или просто оставить в «хорошем» районе. Нет, поперся в самую глубинку, так еще и оставил спать на лестничной площадке. Идиот. Еще раз взглянув в сторону ребенка, парень убрал Зангэцу (да, да он дал своему мечу имя, а кто так не делал?) и, подхватив легкое тельце, унес его в единственную комнату. Кажется, что теперь многое изменится.***
Проснулся я от того, что жутко хотелось есть. В данном случае, конечно, больше подошло бы жрать, но мама никогда не любила это слово, слыша его, она всегда жутко хмурилась и спешила уйти подальше от того места, где слышала это слово. Так что я, приличный ребенок, поднявшись с кровати, устремил свои стопы на кухню. Приличный ---> с кровати ---> на кухню. Я остановился и, не открывая глаз, принялся размышлять, где в этой цепочке пошел сбой. По всем параметрам выходило что именно «с кровати», но, делая три шага назад (когда я понял, что их три, ума не приложу), я упираюсь ногами в каркас. Сложив руки на груди, я поворачиваюсь и упираю свой задумчивый взгляд в лишнюю производную этого уравнения. А она в общем-то не чего так, старенькая, но прочная, правда, матрас жестковат, но это пережить можно. Главное, что она не скрипит. Мысли в голове после вечернего сна плывут слишком медленно и равномерно. Хочется их пнуть, прибавив ускорения, но, мыслится мне, тогда едва уложившийся порядок полетит в тартар. Хм, там вроде бы «ы» должна где-то быть. Тарытар? Рытата? — Ты чего подвис? — донеслось откуда-то удивленно. — Да вот, думаю, почему я проснулся на кровати, хотя должен был на лестничной площадке. И если я дома, то почему не похожа кровать? — склонив голову к плечу произношу я и в задумчивости тру подбородок. А потом до моей тормозящей головы доходит, что я могу быть дома у незнакомого знакомца. Я тут же шокировано подпрыгиваю и стремительно разворачиваюсь в сторону рыжика. Пакет с чем-то съедобным (от чего мой желудок мгновенно отзывается воплем раненой куропатки), растянутая майка, штаны с заплатками и те прикольные ботинки, которые мне так понравились в первую нашу встречу. В три прыжка я оказываю возле знакомца и, отвоевав себе пакет, сажусь возле ботинок, тыкая в них пальцем (а вдруг показалось). Вообще мое подобное поведение довольно легко объяснить. Просто пару недель назад, когда мою школьную обувь бессовестным образом изувечили, мы с мамой пошли в обувной магазин, а там точно такие же были. Я тогда едва ли не влюбился. Мама, правда, сказала, что у нее нет таких денег, и мы купили самые простенькие. Обидно было, но выбора у меня как такового не имелось. Знакомец надо мной явно впал в ступор. Вдохнув побольше в грудь воздуха, чтобы потом со свитом выдохнуть, показывая все свое негодование, я понял, какую ошибку совершил. Запашок у этих ботиночек был просто «потрясающим». Меня качнуло. Я усилием воли встал и, опираясь на стеночку, побрел в так называемую кухню, где сразу рухнул в деревянные объятия стула. Он, конечно, подарочку в виде меня рад не был, от чего пронзительно скрипнул, но я решил, что стерпится — слюбится и принялся разбирать ставший мне родным пакетик. В коридоре разнеслось неясное копошение, а затем на свет божий явился все тот же находящийся в прострации знакомец. Потом он, правда, перевел уже более осмысленный взгляд на меня (я упорно пытался понять, что такое пельмени и как их есть). С минуту понаблюдав за моими телодвижениями (в тот момент я таки открыл пельмени и не думая не секунды засунул один в рот), заржал похуже всяких там коней. Честно, ну что тут такого смешного, ну не ел я раньше этих самых пельменей. У меня мама прекрасно готовит. Я обижено нахохлился и, отодвинув эти пресловутые пельмени подальше, поджал под себя коленки. Стул снова жалобно скрипнул. А этот конь все продолжал истерично ржать, оседая на пол. Я мужественно терпел ровно до тех пор, пока он не свалился окончательно, хлопая по нему ладонями. Тогда, фыркнув, я встал и, взяв из коридора ароматные ботинки (усиленно зажимая себе нос другой рукой) шлепнул ими по его пустоголовой макушке. Смех прекратился. И рыжик снова удивленно окинул меня взглядом. Хихикнул. Я замахнулся. Он сделал серьезное лицо. Подумав, я все же добавил еще разок для профилактики. — Эй, мелкий! Какого фига ты избиваешь меня моей же обувью? — серьезное лицо он держал ровно тринадцать секунд, я считал. А потом снова улегся на пол хихикая. Я замахнулся на него снова, но потом подумал, что я буду ни в чем неповинную обувь об эту глупую голову портить. Вон даже стул со мной согласен, иначе не скрипел бы он сейчас так. И абсолютно не важно, что его шатал хихикающий знакомец, не важно. Кинув обреченный взгляд на пару ботинок, унес их обратно. По возвращению мне таки удалось увидеть, как варится этот страшный зверь «Пельмень». Погрызенный мой пельмешек знакомец тоже сварил и положил мне на отдельную тарелочку. Я юмора не понял, от того и не оценил, но он весь ужин продолжал хихикать. Запихав таки в себя еду (от противных похихикиваний у меня пропал аппетит), я уже собрался отвечать на сотню вопросов. Я даже подготовил речь о том, что, останься я здесь, моя польза будет неоценима, но он только забрал у меня тарелку, а потом окинул удивленным взглядом. Мол: «Чего сидишь, спать пора». Я спать не хотел, так как успел выспаться, но мой знакомец был неумолим. Ткнув пальцем в место рядом со стенкой, он грозно уставился на меня. Сложив руки на груди, я объявил о молчаливом протесте. Реакции это не дало, кроме, пожалуй, одной. Меня самым безалаберным образом подкинули на плечо, а потом скинули на кровать. Я уже хотел устроить праведную кару. Я даже рот специально открыл, как меня придавили сверху, выбив весь воздух из груди. Я упорно пытался скинуть с себя чужую руку и ногу, шипел, кидался проклятьями, крутился, как юла, но сделать ничего не мог. В итоге я утомился и, пригревшись под теплым боком, уснул.***
Второе мое пробуждение тоже прошло в раздумьях. Я четко понимал, что сна в моей жизни становится стремительно много, а это не есть хорошо, но мне хотелось спать. Банально хотелось спать. Сопящий над ухом знакомец лишней мотивацией, побуждающей к действию, не стал. Он вообще бессовестным образом использовал меня, как подушку. Ладно, если бы только голову сложил, так нет же он заменил ее конечностями. И если быть честным, то он чертовский горячий, словно с батарей лежишь. От того мне еще больше не хотелось засыпать, но глаза упорно продолжали меня игнорировать и приходилось их в буквальном смысле умолять не закрывать мне обзор на этот миленький потолок. Вроде помогло. Ненадолго, но и этого вполне хватило, чтобы я мог извернуться и спихнуть с довольно узкой для нас двоих кровати одного наглого рыжика. Зря я это сделал (что-то слишком часто я стал совершать необдуманные поступки), так как, имея, по всей видимости, хорошую реакцию, мой новый знакомый успел схватить меня за ногу, которой я продолжал его упорно спихивать, и потянул вслед за собой. Признаться честно, приземление было далеко не самым приятным, особенно если учесть, что дернули меня так, что я отлетел на пару метров дальше, удачно вписавшись в стенку. За спиной озадаченно хлопал глазами парень и упорно пытался понять, что здесь происходит. Взглянул на мою потрепанную и трясущуюся от негодования шкурку взглядом а-ля «Ты кто такой? И что здесь делаешь?» А потом, сложив в уме два плюс два (в этот момент у него был такой уморительно серьезный вид, что я решил не портить ему утро, а испоганить настроение ближе к вечеру), до него снизошло озарение в виде информации о моей скромной персоне. Правда, я так и не понял, от чего он так обреченно вздохнул, но это и не важно, так как у меня была более важная миссия, связанная со встречей в тайной комнате. Комнату я нашел, а вот, где включается свет, нет. Дилемма. С одной стороны я уже подпрыгивал от желанной встречи, а с другой, в упор не видел света. Да что же это за промыслы кошмариков такие? Закусив губу, я еще пару раз подпрыгнул и решил отправиться «под покровом ночи». Где-то в середине встречи мой уютный ночной мирок бессовестным образом осквернили светом шестидесяти пяти ватной лампы и не совсем культурным стуком в дверь. Пока я пытался прийти в себя после столько сильной дезориентации, как мою миссию прервали, ввалившись в тайную комнату. Я возмущенно запыхтел и уже собирался сползать с белого друга, как один рыжий прохвост, окинув меня безразличным взглядом, протопал к умывальнику. К слову сказать, мое тайное убежище было небольшим, меньше даже, чем кухня. Сделана она была на западный манер: сама ванна у стены, в шаге от нее туалет, на котором я сейчас и восседал, и умывальник, что стоял прямо перед моим носом, в который я по собственной неуклюжести чуть не врезался. Сверля злым взглядом спину знакомца и еще то, что пониже позвоночника, я упорно размышлял, какую такую плохую вещь мне сотворить. Вообще я добрый мальчик, но от чего-то именно сейчас добрым быть не получалось. Я вообще после того случая, следствием из которого была моя встреча со знакомцем, веду себя крайне странно: делаю непонятные вещи, хожу непонятно за кем, к тому же спать ложусь с человеком, имени которого я даже не знаю. Решив, что хуже уже не будет, я чинно сползаю с горшка (вы не подумайте, сделав все необходимые процедуры) и, прихватывая первое, что попалось под руку (оным оказалась пачка со стиральным порошком), высыпаю содержимое прямо в оттянутые мною же спальные штаны парня. Вылетая из ванной, успеваю заметить, как подпрыгивает в негодовании, да что уж там, в ярости, этот самый парень, а за тем вместе со щеткой вылетает следом за мной. На вид единственная комнатка не отличается порядком и чистотой, но, наверняка, выглядит тихой и спокойной, особенно с этими колышущимися занавесками перед открытым балконом. Я, приготовив оружие для неравной битвы — прихваченный из коридора зонтик, ожидаю своей участи под кроватью. Обзор и мне и моему противнику загораживает свисающие простынь и одеяло, но мы упорно пытаемся найти друг друга, чтобы придать хорошую взбучку. Видимо устав от того, что нечто в виде порошка неприятно жжет самое мягкое место, рыжик, шипя рассерженной кошкой, возвращается в тайную комнату основательно хлопнув дверью. Что же, господа, я, по всей видимости, перестарался. Обреченно выдохнув, я выполз из своего убежища, аккуратно отставил зонтик в сторону и тихим сопом подошел к ванной. Оттуда доносились тихая ругань и плеск воды. Я покаянно выдохнул, снедаемый чувством вины, и склонил голову, собираясь совершенно заслуженно получить по шапке. Открыв дверь, парень наткнулся на меня, согнувшегося в буковку «Г». Постоял, помолчал, а потом сверху раздался характерный вспышке камеры звук. Я мгновенно поднял голову, оставляя руки по швам, так как не был уверен в том, не ослышался ли я, но вместо того, чтобы получить выговор, я получил лишь еще одну вспышку камеры, запечатлевшую мою растерянную физиономию. Я вздрогнул. То есть я, как приличный человек, согнулся в три погибели, собираясь просить прощения за свое некультурное поведение, а один малознакомый нахал нашел в этом что-то уморительное. Я раздраженно взглянул на парня. Он, вскинув бровь, посмотрел на меня. Довольно долгое количество времени мы стояли пялясь друг на друга, как два барана. — Ичиго, — первым, к сожалению, отмер не я, но мне можно в счет моего нежного возраста. Знакомец протянул руку. Я скептически ее оглядел, но все-таки решился ее принять (иначе он мог обидеться, правда, я не уверен, что он помыл руки после моей выходки). — Тсунаеши, — наверное, со стороны я смотрелся, как всклоченный воробьенок. Потому что иначе понять, почему этот великорослый осел опять ржет, мне было не дано. Я надулся и, дернув свою руку обратно, прошлепал на кухню. И пофиг мне на всяких там Ичиго и их дикий смех. Решив для себя, что как приличный обидевшийся ребенок буду игнорировать, а потом капризничать, капризничать, а потом игнорировать, и так по кругу, уже собирался учинить грандиозный скандал, как меня бесцеремонным образом перебили. — Слышь мелкий, а ты чего вообще за мной пошел? Потерялся? — произнес он, доставая из маленького холодильника (примерно мне по пояс, а во мне аж целых один метр десять сантиметров) яйца. Вчера мне так и не удалось как следует осмотреть квартиру, но это поправимо. Кухонька действительно была небольшого размера, мы вдвоем поместиться еще могли, а вот третий точно стал бы лишним. Старенький столик, за которым я сейчас сидел походу дела был без одной ножки, так как стоило мне потянуть его на себя, он немного кренился (перепугавшись, я задвинул его обратно громким хлопком, после которого Ичиго окинул меня странным изучающим взглядом). Стулья, как я уже говорил, поскрипывали, но это придавало им даже некоторый шарма. Плита, подвешенный шкаф со скудным количеством столовых приборов да две тумбы, на одной из которых стоял тот самый холодильник, о котором я упоминал ранее. Серенькие обои в полоску и старое деревянное окно с облупившейся краской. Ничего так, миленько. — Да, — ответил я спустя время, а для наглядности еще и кивнул, ну вдруг до него сразу не дошло? Рыжик какое-то время изучающе глядел на меня, а затем, едва не спалив жарящиеся яйца, подал мне мой завтрак. Во мне однозначно умирает великий скептик, ибо таким взглядом окидывать это надо уметь. Ичиго вопросительно посмотрел на меня, а потом, как наголову больному, показал, как надо есть. Желание снова насыпать ему в трусы какой-нибудь бяки усиливалось. Я чинно взял вилку в руку и медленно стал поглощать пищу. Честно, не знаю, как можно было спалить банальные яйца, но этот индивидуум действительно смог это сделать. Причем самое-то интересное, что желток то не прожарился от слова «совсем». Впрочем, причина, может, заключаться и в том, что я не разбираюсь в готовке. — Доешь и иди, одевайся, будем проводить операцию «верни блудного сына», — усмехнулся один рыжий осел и, весело подмигнув мне, включил воду. Я многострадально закатил глаза. Если мне десять, это никак не значит, что я маленький глупый ребенок, которого можно заинтересовать подобной чепухой. Хмыкнув, я пошел одеваться. Если этот парень думает, что он главный, то пускай думает, не буду его разубеждать. Тем более у него миленькая квартира и я, вполне вероятно, сюда вернусь. Так что портить дружеские отношения пока не стоит. Лучше потерпеть, послушать лекции о неправильности моих действий, а потом все равно сделать по-своему. Разве это не отличный вариант? Когда мы оба стояли одетые у дверей подъезда, я внезапно понял, что моя легкая курточка однозначно не подходит для той погоды, что стояла на улице. Промозглый ветер и мерзкий слабенький дождик настолько раздражающе влияли на мой энергетический фон, что я буквально видел, как вокруг меня собираются мои собственные черные тучки. Ичиго окинул меня взглядом, а потом, сгоняв в квартиру за еще одной курткой, вручил ее мне. Честно, в тот момент я посчитал его святым. Правда, уровень тупости этой святой личности от этого не поменялся, но тем ни менее он оказался святым. Все теми же улочками мы вернулись обратно в «мой» мир, где рыжик услужливо предложил мне проводить себя до дверей моего дома. Я отвечал, что святая натура моего знакомого настолько великодушна, что подобный шаг будет ни к чему, ведь он и так доказал свое милосердие в отношении меня. Но меня не стали слушать и, выпытав адрес, волоком потащили в нужном направлении. Как я только не пытался его остановить: строил глазки, умолял, просил, кричал, — ничего не действовало. Он был непрошибаем как скала. Рыжая, правда, скала, но думаю у нее просто «рыжуха». Когда впереди замаячило знакомое строение (хотя все дома здесь были однотипными), я все-таки смирился со своей участью. Позвонив в двери, мы не дождались ответа. Ичиго нахмурился, а я полез под близь лежащую кадку с цветами. Мама всегда там прячет запасные ключи. Говорит, что так мы похожи на американцев. Не знаю, чем обусловлена эта ассоциация, но спорить с этой женщиной себе дороже, так что я смиренно принял ее условия данной игры. Открыв дверь, мы проверили дом на наличие в нем посторонних и не очень личностей, и таки никого не обнаружив, рыжик с чистой совестью сделал мне ручкой. А я, как приличный ребенок… Ладно, ладно. Как приличный беглец, помчался собирать вещи для своеобразного переезда. Думаю, мать не будет против. Ей в общей сложности плевать. Мне тоже. Главное убедить Ичиго, что я — кактус и вполне впишусь в интерьер его небольшой квартирки. Но это дело второстепенное, а мне сейчас надо решить стоит брать с собой мои любимые карандаши или не стоит (вы ничего не подумайте, я просто в детстве любил стены разрисовывать, а это такая память!). Решив, что места они занимают не много и мешать не мешают, собрал свои немногочисленные вещи. Оделся потеплее и двинулся в путь. Несомненно мой знакомец будет рад меня увидеть снова.