Не замечай меня

Это была вечеринка, посвященная началу конца учебного года, то есть началу весны. Все собрались у Вахи. Просторная квартира в доме на Кутузовском приняла гостей безотказно, как всегда, когда родители уезжали в весенний отпуск. Праздновать «Начало конца» стало закономерным событием с девятого класса. Вечеринка проходила в лучших традициях подростковых сейшенов и включала в себя почти всех учеников параллели, отважившихся принимать участие в недетских забавах. Лера циркулировала в радиусе Сашиной досягаемости, навязчиво демонстрируя свою королевскую неприступность. Саша смерил стройную фигурку недобрым взглядом и отвернулся, отставляя бокал с чем-то высокоградусным в сторону — лучше не напиваться, чтобы снова не разжечь глупого конфликта, который пренепременно повлечет за собой пьяный, сострадательный секс. Нет уж — хватит — все кончено — она сама так решила. И Саша не собирается никоим образом оспаривать это взвешенное блондинистой головой решение. Но, сука, как сложно отвести взгляд от стройного, с такими знакомыми, желанными изгибами тела. В сексе Лера была хороша — трахалась всегда самозабвенно, с огоньком, любила это дело и стремилась нарабатывать мастерство, а у Саши секса не было уже достаточно, чтобы начать рассматривать нестандартные варианты, такие как Семыкина из 11 «Б» — всем известная давалка, или даже Лерина подруга Алла, которая, к слову сказать, сегодня была в вызывающе облегающем бежевом платье и, очевидно, без белья. Саша выдохнул и решил отвлечься от темы секса, переключив внимание на друзей, которые мутили коктейли и набирались у закругленной барной стойки, выгодно установленной на входе в гостиную. Он делал себе тоник без джина с лаймом и льдом, когда заметил его. Тим стоял в пол оборота и с кем-то разговаривал. На бледном лице сейчас было такое непривычное для него выражение. Парень улыбался, что-то рассказывал однокласснику и даже жестикулировал, но не сильно. Вовлеченность в жизнь была где-то на троечку, как отметил про себя Саша. С Тимом они, вроде, все выяснили тем вечером на крыше, и теперь Саша знал о художнике больше, чем все окружающие, даже больше, чем Лера. Саша стал хранителем чужого секрета и совсем не понимал, что делать с этим откровением. Честно признаться, он не мог выкинуть из головы тот поцелуй, хотя в него не было вложено никаких чувств — так, просто констатация факта, своеобразный каминг-аут, на который Легков сам вынудил пойти креативное мышление затравленного им одноклассника. Оказавшись в очередной раз припертым к стенке, Тим не нашел ничего лучше, как доказать свою безопасность для Саши, поцеловав его. Да, это было результатом безвыходности, кричащим: «Отвали уже от меня, я совсем не по тёлкам», но, несмотря на очевидный привкус безразличия в этой импульсивной выходке спасения, Саша всё же вспоминал этот поступок слишком часто, ведь парни его еще не целовали, тем более такие… — странные, смелые и красивые пидоры. Видимо, почувствовав, что на него смотрят, Тим скользнул по окружающим взглядом. Подозрения оправдались: Легков наблюдал за ним издалека. Тим зацепился за этот взгляд, пытаясь понять — это просто совпадение, или тому нужно что-то конкретное. Саша качнул бокал в его сторону, подъебисто улыбаясь одним лишь уголком губ. Тим закатил глаза, и ответом на улыбку был однозначный средний палец. Странно, но Сашу это не разозлило и даже не обидело. Последствия неприличного жеста смягчала память о том поцелуе на крыше: да — вынужденном, да — злобном, но все-таки поцелуе, которого, кстати, можно было и избежать. Или все-таки нельзя? Выпутавшись из мыслей, Саша понял, что смотрит в пустую стену, разукрашенную пляшущими в такт музыки цветными огнями от диджейской установки. Тима в поле зрения уже не было, и Саша поймал себя на мысли, что без Художника, как и без Леры, уединившейся с подругами в одной из многочисленных комнат, он терял интерес к этой движухе, и даже модный московский диджей не прибавлял тусовке плюсов в глазах Легкова. — Ты видел этого? Артем сразу понял, кого друг имеет в виду. — Туда пошел, кажется, — ответил Тёма, указывая на дверь, ведущую на крытую террасу, служившую во время вечеринок общественной курилкой. Саша пошел в указанном направлении. — Стой, блядь! Легкий! Саша обернулся. — Не чуди, ты заебал. — Успокойся, не трону я его, — бросил Саша, улыбаясь. Артем знал эту улыбку на лице друга, она знаменовала начало охоты на новую жертву. — В этом и проблема … — сам себе сказал Тёма, всматриваясь в удаляющуюся спину друга. — Педрила хренов, баб ему уже мало. *** Тим сидел, свесив ноги, на деревянном широком подоконнике в окружении компании одноклассников, собирающихся пыхнуть травкой. Саша устроился неподалеку, наблюдая за действом. Косяк ходил по кругу, но Тим почему-то пропускал свою очередь раз за разом. Он просто слушал растаманские шутки, улыбался, иногда вставлял свою реплику и все так же продолжал сидеть на подоконнике, всматриваясь в темное стекло. Когда в очередной раз Тим отказался от предложенной затяжки, Саша вмешался: — Эй, кажется, среди нас шпион. Ваха, Ира, новенькая Катя и Андрей из параллели — все они посмотрели на Сашу. На молодых, где-то даже детских лицах наркотические улыбки приобрели оттенок недоумения. — В смысле? — спросила Ира. — Ну, сама посуди, все мы раскуриваемся, — Саша продемонстрировал свой собственный косяк, которым тоже все то время, пока вникал в происходящее, затягивался. — А он, — кивок в сторону Тима, — просто наблюдает. Вопрос: «Почему?». Все перевели вопросительные взгляды на парня на подоконнике. — Да, Художник… — это прозвище прилипло к Тиму в классе, когда кто-то случайно заглянул в его тетрадь, забытую на парте, она пошла по рукам, и когда вновь вернулась к хозяину, все уже оценили степень мастерства рисунков на задних страницах, и один из главных секретов Тима был раскрыт. Теперь парень регулярно слышал в свой адрес: Художник или Пикассо и все реже Дым. Такой прогресс его хоть незначительно, но радовал, потому что стойкая неприязнь к фамильному прозвищу уже успела выработаться за годы смен школ. — Мне тоже интересно, в чем дело? Почему не дунешь с нами? — спросил Ваха. Тим «благодарно» посмотрел на Сашу, тот лишь махнул рукой, жестом демонстрируя, что все хотят знать ответ. — Не хочу. — Не хочет, и не надо, — начала Ира. — Отвалите от человека. И все негласно готовы были принять Ирину позицию - вернуться к обсуждению прерванной темы и дальнейшей укурке, но Саша не успокаивался. — Как это «не хочу»? Такого не бывает. — Неужели? — Тим бойцовски скрестил руки на груди, и уже можно было уловить, как в синих глазах плещется злоба. — Конечно. Вот, Вах, сам посуди, разве можно отказаться дунуть нормальной травы в надежной компании, без палева. А? Кто так делает? Ваха и впрямь задумался по этому поводу: на смуглом, вызывающе красивом, восточном лице действительно проступило непонимание. — Не знаю? — А я тебе отвечу. Не хочет тот, кто не пробовал. Ваха улыбнулся, понимающе посмотрев на Легкова, до него начало доходить, зачем друг доебался до парня. — Ты ведь никогда не пробовал? — Ну, допустим. И что дальше? — Слышал, Вах, он не пробовал. Наджиев тихонько засмеялся на такой предсказуемый и глупый азарт Боксера. — Хочешь накурить его? Саша утвердительно подмигнул другу. Они оба знали, как весело бывает иногда наблюдать за новичками. Стало невыносимо интересно узнать, как изменит всегда зажатого Тима первый приход. — Ты должен попробовать. Сам не понимаешь, от чего отказываешься. — Пожалуй, я пас. — Да ладно, чё ты? — вмешался Ваха. — Это прикольно, только и всего. — Расслабишься, словишь ха-ха. Могу поспорить, накуренный ты куда веселее обычного. — Не ломайся, Художник, курни, — поддержала в след за Наджиевым идею Ира. — Ку-рни, ку-рни, ку-рни… — навязчиво заскандировали все, кроме Саши, который удовлетворенно наблюдал за растерянностью на тонком, ставшем почти фарфоровым в приглушенном освещении террасы лице. — Я не знаю… — Тим колебался. Рука Саши легла на коленку, и когда Тим посмотрел на него, то понял, что сделает это — провоцирующий взгляд серебристых глаз, очевидно, никогда не получал отказа. — Все нормально будет, обещаю. — Ладно… — совсем неуверенно, как под гипнозом, ответил Тим. — Круто, — одобрил Ваха. — Главное резко не тяни, это не сигареты. Тиму передали косяк — толстый бомбовоз источал насыщенный смоляной запах, и Тиму представлялось, что этот запах имеет еще и свежий, зеленый цвет. Медленно поднес к губам дымящуюся «Трубку Мира» — «Мира» с Сашей, со всеми остальными. Возможно, после этого Тим станет хоть немного своим среди них. Резко пахнущий дым, будто впиваясь маленькими коготками, прошелся по горлу, иссушая к черту слизистую. Тим закашлялся, из покрасневших глаз выступили скудные слезы. Все засмеялись так, будто только этого и ждали. — Слишком жесткий, — улыбаясь констатировал Ваха. — Ты как? — Нормально все, — Тим буркнул, откашлявшись. — Не вставило? Он лишь злобно посмотрел на Ваху, который, будто издеваясь, спрашивал о таких «неземных» ощущениях. — Подожди немного и попробуй снова, только не затягивайся, просто вдыхай. — Нет уж, спасибо. — Получается, зря только мучился, — сказала Катя. Не сводивший все это время глаз с новенького Легков отлепился от стены и подошел ближе. — Смотри, — он обратился к Тиму. — Я затянусь и выпущу дым, он будет уже очищенным и не таким терпким. Просто губы приоткроешь, когда я дам знать, и начнешь втягивать воздух, только медленно. — Ты серьезно? — Ваха, очевидно, прихуел от услышанного. — А что такого? — Саша посмотрел на Наджиева, и взгляд его был однозначным. Ваха не стал развивать тему и просто замолчал в ожидании. Такого рода перфоманса в исполнении Боксера и другого парня он еще не видел. Девочки зашептались, вздыхая и хихикая — им тоже было любопытно, куда завезет парней этот «паровоз». — Готов? Тим неуверенно кивнул, не до конца понимая, чего именно от него ждут. — Наверное? — пожал он плечами. — Сядь ровно. Тим выпрямился. — Ноги. — Что? Саша не стал повторяться, а собственноручно развел колени Тима в стороны и стал между ними. На террасу опустилась тишина. Кайфующие мозги тинейджеров в предвкушении и сладком нетерпении ждали продолжения, их затуманенные эндорфинами взоры жадно следили за каждым Сашиным жестом. Казалось, спина Тима стала еще прямее, когда он почувствовал, как Сашина грудь, вздымаясь под затяжкой, становится еще ближе к его груди. Легков задержал дыхание, и в фокусе Тима остались лишь серебристые омуты, которые, впиваясь в небесную синеву его глаз, пытались высосать ее до капли. Сердце у парня забилось неровно в предвкушении какой-то ненормальной подставы. Саша устроил одну руку у него на затылке и большим пальцем, надавив на подбородок, заставил Тима приоткрыть рот. Тим моргнул, завороженно наблюдая, как Сашины губы безапелляционно приближаются к его лицу. Все затаили дыхание. Густой белый дым, медленно высвобождаясь из одних губ, попадал в другие. Тим закрыл глаза, впервые по-настоящему, долго и правдиво почувствовав Сашин запах и тепло тела, и еще то, как проникающая в него субстанция, неприятно царапая горло, заполняет каждую клеточку. Сашины пальцы зарывались в мягкие волосы, поглощая эту мягкость. Другой рукой он сжимал шею парня, чтобы удержать Тима на нужном расстоянии — не дальше и не ближе, чем того требовала необходимость. Вопреки ожидаемому релаксу от наркотика, Саша был напряжен. Чужой, приятный запах, мягкие волосы, доверчиво закрытые глаза. Его пальцы на шее Тима начали подрагивать. Убедившись, что парень уже не отстраняется, Легков опустил руки на тонкие запястья и, слегка сжав их, закончил процедуру с точностью ювелира, ни разу так и не коснувшись губами принимающих губ. Он отстранился. — Ну как? — Горько, — Тим улыбнулся. Саша не смог не улыбнуться в ответ — реакция у парня была правильной. — Только это? — Ну… не знаю… — Ничего плохого, ведь так? — Вроде… — Глаза у Тима блестели. — Бля, парни, это пиздец, — сломал кто-то из наблюдавших и без того шаткую материю взаимопонимания между ними. Тим с Сашей вспомнили, что они все-таки здесь не одни. — Делаешь вещи, Легкий, — Наджиев улыбался во все свои тридцать два белоснежных зуба. Тим спрыгнул с подоконника, отвечая на телефонный звонок. — «Паровозик», значит? — Ваха слегка двинул друга кулаком в плечо. — Смотри, чтобы про тебя пидорские шуточки не поползли, — добавил он предостерегающе тихо. — Да ладно, отвали! Не было же ничего, — отмахнулся Саша. — Ну, это как сказать… — Да что такого? Просто накурил парня. — Пощекотали вы нервишки. Телки даже снимать вас начали, но я забрал у новенькой мобилу. — Спасибо. А где этот... накуренный который? Его сейчас крыть начнет. Но, осмотревшись, две пары глаз так и не заметили в ближайшем радиусе Тима. — Смылся Художник, — констатировал Ваха. — Спасибо, Кэп, и так вижу. — Эй, а где Тим? — спросил Наджиев у девочек, которые сейчас просто прожигали взглядами дыры в Легкове. — Он по телефону разговаривать ушел, — Катя ткнула пальцем в закрытую дверь. — Ладно, пойду выпью, что ли, — перевел тему Саша. — И это верное решение — твое грехопадение в силах смыть лишь двенадцатилетний вискарь — пошли, бухнем, короче. — Поддержал предложение Ваха. — Эй, дамы, включите кондёр на полную, а то тут за неделю кумар не выветрить. Парни направились оттягиваться дальше.