Не замечай меня

Тим спускался по лестнице, когда его кто-то окликнул сзади. Он обернулся. — Уже уходишь? — спросил Саша. — Да, домой пора, — Тим взъерошил непослушные волосы и потер раскрасневшиеся глаза. Он выглядел непривычно раскованным, уставшим, но довольным. — Почему так рано? — Улизнув из шумной компании напивающихся друзей, Саша все-таки нашел Тима, и тот вариант, что парень решил незаметно ото всех свалить, неожиданно огорчил Легкова. — Мама звонила, мне пора, — Тим посмотрел на часы. — И уже почти два — ничего не рано. Саша начал спускаться по лестнице, пряча руки в косые карманы узких серых брюк. — Честно сказать, я удивлен, что ты вообще пришел, — он остановился на ступеньку выше. — Я тоже. — А что так? — Ну, это из-за договора с мамой, она настаивает, чтобы я тусовался с одноклассниками — долгая история. — У вас в семье все наоборот. Тут половина скрывает от родителей, где находятся. — У нас все иначе, ты прав. Саша смотрел, как двигаются в приглушенном, мягком освещении четко очерченные губы. Тим снова носил пирсинг, который временно снял, пока сходили ссадины. Мрачно поблескивающее колечко сейчас притягивало все Сашино внимание. — Что? — кожей чувствуя тяжелый взгляд, Тим вопросительно посмотрел на собеседника, убирая назад уже слишком отросшую челку. — А ты будто не понимаешь? — Саша, опасно улыбаясь, спустился еще на одну ступеньку вниз, и теперь стоял на одном уровне с Тимом, пытливо вглядываясь в его лицо. — Нет… — голос дрогнул. — Не очень… Не совсем. — Ты знаешь — уходить, не попрощавшись — признак плохого тона? — Сашин голос, надломленный хрипотцой, будто надвигающаяся гроза, с каждым словом заполнял все пространство, притупляя и без того расслабленное сознание Тима. — Почему ты решил, что незаметно свалить будет хорошей идеей? Тим чувствовал спиной стену, еще он чувствовал, как из Сашиных глаз льется серебристый свет и, попадая на его лицо, заставляет кожу светиться. — Саш… — отступать было некуда, и Тим уже чувствовал, как на расстоянии шириной в ладонь, которое все еще между ними оставалось, бьется чужое сердце. — Чего ты хочешь? Саша не трогал его, если не считать почти ощутимого взгляда, скользившего по лицу. — Проверить одну теорию, — от того, как тихо это было сказано, у Тима сложилось впечатление, что Саша произносит слова больше для себя, будто пытаясь разобраться в чувствах. — Какую именно? Саша коснулся пальцами острого подбородка, затем кончики едва ощутимо скользнули вверх к уху, и, остановившись на шее, рука замерла. — Ты что-нибудь чувствуешь? — Легков говорил на грани слышимости, чтобы не спугнуть возникшее между телами притяжение, чтобы не спугнуть самого себя. Сердце у Тима стучало в горле, но, несмотря на волнение, он все-таки ответил: — Да. — И что же? — Твою руку у себя на шее. Легков терпеливо выждал паузу, не среагировав на хуевый ответ. — Тебе нравится, когда я тебя трогаю… вот так? — обратная сторона ладони заскользила по коже на щеке, большой палец коснулся приоткрытых губ, задевая колечко, которое под тяжестью прикосновения легко подпрыгнуло вверх-вниз; и снова по той же траектории — подбородок, щека, контур лица. Саша нервно облизнул губы. Тим открыл глаза: небесно-синий стал мутно-зеленым, будто отравленный парами того, чем накурил его Легков, а возможно, яд попал в его тело только что, через Сашин взгляд, который вполне мог отравить, если не убить полностью. Он молчал, всматриваясь в глаза, которые он уже больше месяца рисовал повсюду, в разных ракурсах и срезах. — Ну же, ответь. Нравится? — пальцы на шее Тима нетерпеливо подрагивали — никогда прежде Легков и не догадывался, что у парней бывает такая кожа. Тим моргнул, на долю секунды задерживая глаза закрытыми. Саша улыбнулся пересохшими губами: — Хорошо, потому что мне очень… Очень. Нравится. Тебя. Трогать. Он сжал воротник его куртки и убрал мешающую ткань в сторону. Губы коснулись места на шее, которое мгновение назад накрывала рука, оно усиленно пульсировало, свидетельствуя о том, что Тим не соврал. Ток его губ прошил ощутимо от затылка до кончиков пальцев. Стало почти физически больно, но Тим продолжал молчать, давая чужим губам скользить по коже, а рукам трогать, пусть и через одежду, обнимать, и зарываться нервным пальцам в волосы. Тим чувствовал, что Саша дрожит не меньше, и ритм его сердца превосходил даже ритм его собственного сердцебиения. Легков прикусил мочку аккуратного уха, Тим почувствовал, как холодные пальцы остановились сзади на шее, мягким, но устойчивым полукольцом сжимая ее. Серые глаза закрылись, и Тим закрыл свои, погружаясь в их общий экспериментальный гипноз. Наконец коснулся губами его губ: металл контрастной прохладой запечатлелся на коже. По инерции он скользнул языком по колечку — ободок украшения оказался очень тонким. Саша поцеловал осторожно, едва касаясь теплой, шероховатой поверхности приоткрытых губ — раз, другой, а на третий Тим уже сам к нему потянулся. Запах смолы и еще один, тот самый, который Тим ощутил на террасе, вдыхая дым — это был личный запах Легкова; теперь он разливался под кожей жидким электричеством. Саша почувствовал мягкое прикосновение языка к своим губам и отзеркалил это движение, зацепил, догнал и снова коснулся, медленно и мягко проникая в чужой рот. Тим сдался, обнял сам, целуя, уже не сдерживаясь, жадно и горячо отвечая на прикосновения, повисая ватным телом на крепкой шее. Холодные пальцы гладили затылок и плечи, несколько раз ноги Тима оторвались от пола — Саша обнимал крепче, не собираясь отпускать его домой. Все трогал и трогал мягкие волосы, гладил лицо и россыпь родинок на щеке. Тим был красивый, Саша заметил это давно, только прежде этот факт фигурировал отягчающим обстоятельством в ссорах с Лерой. Теперь же было до обидного странно, что желание целовать Легкодымова не возникло значительно раньше. Касаясь подбородка, рука снова возвращалась на затылок, спускалась чуть ниже по плечам и снова пальцы зарывались в волосы. Их мягкость становилась для Саши настоящим фетишем. Тим был нежным и сексуальным, даже для девушки… даже для парня. У Тима кружилась голова. Он первый раз целовался по-настоящему — влажно и глубоко, больно и нежно. Первый раз с парнем, первый раз его трогали ТАК, и первый раз одновременно напряглись все рецепторы его тела. Сашины прикосновения волновали и успокаивали, отбирали волю и память обо всем плохом, что сделал ему этот человек. Тим тяжело дышал, пропитанный его теплом, потерянный в его объятиях. Легков перехватил крепче пальцы на его шее, и бессознательно руки с плеч заскользили вниз, до поясницы, а потом забрались под куртку и свитшот. Сначала нежно поглаживая кожу, будто проверяя реакцию Тима, а потом уже жадно впиваясь в нее короткими ногтями. Нетерпеливые пальцы нащупали пояс джинсов, Тим не носил ремня, и проникнуть под них оказалось проще простого. Саша нащупал впадинки на крестце, заскользил в сторону, оттягивая податливую ткань. Пальцы уже накрыли острую косточку бедра, потом дальше по животу… Саша на многое отважился, хоть где-то на задворках сознания все же удивлялся своей смелости — ТАК трогать парня, пусть и самого красивого из всех, кого он знал. Почувствовал мягкую дорожку волосков совсем низко, ниже пупка. Неумелый засос переходил во вполне конкретную прелюдию, и для Тима это уже становилось слишком за гранью — в буквальном смысле рубеж, который нельзя переступать, потому что страшно, очень страшно. Вот так просто и бывает — первый поцелуй, а потом все остальное. Нет, не так он представлял себе свой первый раз, точно не в подъезде, хотя кайфы в голове и парень в объятиях были подходящие. Нужно остановиться, но руки Легкова больше не холодные, они теплые, они нежные, и, наверное, им можно доверять. Тим выгнулся под этими руками. Следуя росту волос, ладонь направилась вниз, Саша укусил шею, оставляя след. Пальцы нашли пуговицу, расстегнули мягкие дизайнерские джинсы. Язык заскользил по коже, возвращаясь к губам. Саша нащупал резинку низко посаженных трусов, кончиками пальцев отодвигая ее, скользя еще ниже, касаясь чего-то твердого, гладкого и горячего. От ТАКОГО прикосновения Тим дернулся, едва не вскрикнув, по инерции попытался отстраниться, но сзади стена. Нервным жестом ладонь накрыла Сашину руку, в мгновение пресекая все движения внизу живота. — Хватит… не нужно… — раскрасневшиеся, влажные губы зашептали Саше в шею. — Ты проверил даже больше, чем хотел? — Смотреть ему в глаза у Тима не было ни сил, ни смелости. Наваждение развеялось, обличая всю банальность ситуации. Саша остановился вопреки желанию продолжать, но уже спокойнее поглаживая его по напряженной спине, шепнул: — Прости, я не думал, что все так зайдет…. Далеко, — дыхание было прерывистым и влажным. Сердце колотилось, как ненормальное, и Тим тоже рвано втягивал воздух. — Я… — сказал он неловко, не зная с чего начать. — Тише, ничего не говори. Все нормально. — Успокаиваешь меня? — Твоё сердце мне сейчас грудь пробьет. — Странно, я не чувствую. Легков на автопилоте поцеловал его скулу, продвигаясь к уху, а потом к шее, будто не желая верить, что все закончилось. Тима трясло, дрожали колени и даже пальцы на ногах. Казалось, что вены вот-вот лопнут все разом вместе с сердцем, которое просто не выдержит настолько бешеного ритма. Саша понимал его состояние, потому что чувствовал то же самое. Но он не хотел переводить все в шутку, слишком сильно ему понравилось случившееся между ними, чтобы говорить: «Ладно, давай все забудем, мы просто под кайфом». Это была бы неправда, Саша знал это, Саша уже давно так правильно себя не чувствовал. А Тим поймал себя на мысли, что не может разжать пальцы, намертво вцепившиеся в рубашку на груди Легкова. — Почему? — Тим смотрел, как его собственные руки все-таки отпускают тонкую ткань. Побелевшие пальцы убрали наверх надоедливую челку, открывая взору высокий, бледный лоб, но непослушные волосы снова спадали обратно, небрежными прядями ложась на скулы. Саша находил все это очень красивым, даже то, как Тим морщил нос в недоумении, казалось ему сексуальным. — Наверное, я просто не умею извиняться, — шепнул он отстраняясь. — Так это были извинения? — Да… Наверное? — Что ж, принято… — произнес Тим совсем растерявшись. — Хотя, я не держал зла, давно уже все прошло… У Саши вырвался нервный смешок. — Fuck, кажется, я не то хотел сказать. — Да? — с каждым новым его объяснением Тим чувствовал себя еще глупее. — Да, я не извинялся, точнее, я знаю, что должен, но… сейчас… Я не извинялся, я правда хотел проверить, понравится ли мне тебя целовать, потому что там, на балконе, я едва сдержался…. И мне нужно было выяснить… Хорошо, если ты понимаешь, что я пытаюсь сказать, потому что я слабо сейчас соображаю… Тим соображал не лучше и вместо того, чтобы закрыть тему, спросил: — Ну… И как тебе? Понравилось? Легков посмотрел в его глаза — сейчас такие наивные и напрочь лишенные привычного циничного выражения. — Да… Тим. Очень… — он поцеловал бы его снова и уже потянулся к губам, когда… — Блядь, Легкий, вот ты где? — дверь в квартиру Вахи распахнулась и, проливая на них ослепляюще яркий свет, на пороге появился пьяный Артем. Доля секунды — и Тим, будто кошка, бесшумно спустился на несколько ступенек вниз, скрываясь под тенью лестничного перекрытия. — Ты с кем там? — спросил Артем. Приложив указательный палец к губам, Тим недвусмысленно намекнул, каким должен быть правильный ответ. Саша злился на друга, варварски вломившегося туда, куда не звали. А у него все еще стоит, и он так сильно хотел бы вернуть Тима в свои объятия, но, несмотря на какой-то метр, что их сейчас разделяет, Саша не может его даже коснуться, не спалившись перед Артемом. — Блядь, один я здесь! — слишком агрессивно, чтобы быть правдой. — И что ты там торчишь один? — По телефону разговаривал. — По этому, что ли? — в руках Артема блеснул Сашин айфон. — Именно, — Легков разоблачено отвел глаза, сталкиваясь со взглядом Тима. Тот едва не засмеялся, закрывая рукой рот, но все-таки оставался совершенно бесшумным. «Будто выключил звук», — подумал Саша, наблюдая за ним. Разоблачитель ликовал. — Пиздобола могила исправит, да, Легкий? Думаешь, я бы тебя искал, возьми ты трубку? Саша неохотно перевел взгляд на друга. — Скройся уже обратно. — А ты? Ты же не думаешь свалить с концами? Сейчас самый отрыв начинается… Он снова посмотрел на Тима. Тот показал на часы, потом жестом изобразил трубку у уха и ткнул пальцем куда-то в пол. Пантомима означала: «Пора домой, вызываю такси и сваливаю». Саша с видом человека, не способного ничего изменить, просто смотрел на парня, понимая, как сильно не хочет, чтобы Тим сейчас уходил. Но Тим развел руками, давая понять, что Саше тоже уже пора обратно. — Ну, так что? Ты идешь? Тим помахал рукой, прощаясь. — Иду я… — перебарывая себя, произнес Саша. — Уже иду… Тим слушал медленное шарканье шагов по лестнице. — Может, все-таки расскажешь, что ты там делал? — был голос Артема. Сашиного ответа он уже не услышал, лишь щелчок замка и тишина.