Не замечай меня

Тим сидел на диване в Сашиной комнате, поставив ноги, обтянутые голубыми джинсами, на низкий столик. Он был раздражен и уязвлен тем, как вел себя сегодня Легков. С постоянной обидой на мать, с ее ужесточившимся контролем и введенным комендантским часом Тим свыкнуться уже успел, но вот прочувствовать теперь уже на себе, что представляет собой ревность Легкова, было куда обиднее. Он помнил, как страдала Лера, и фактически Сашина паранойя разрушила их отношения, а теперь пришла очередь Тима проходить через это, уже знакомое испытание. Возникшее в голове сравнение себя с Хрусталевой било прямиком по самолюбию — сильно и больно. Тем не менее этот вечер он проводил в Сашиной комнате, ведь диалог по испанскому сам себя не напишет и не влезет в голову, там закрепившись. Поэтому, засунув обиды подальше, Тим пришел к нему, как обычно, и, раскрыв разговорник, ждал, когда Легков, наконец, закончит принимать душ после тренировки и возьмется уже за составление текста. Дверь за спиной скрипнула, Саша вышел мокрый, в обмотанном вокруг бедер белом полотенце и, подойдя к шкафу, начал одеваться. Тим, даже не пытаясь смотреть в сторону стриптиза, продолжил созерцать иностранные слова. Саша все понял. — Злишься? — закончив с переодеванием, Легков попытался забрать словарь из рук парня, но Тим не пожелал расставаться с вещью. — Нет, все нормально, давай уже составим этот диалог. Сбитый с толку Саша сосредоточенно завис, будто пытаясь понять, что же сейчас не так во внешности Тима и, кажется, дошло: — Стой, ты очки носишь? Тим поправил на переносице черную оправу, обрамляющую прямоугольные стекла с диоптриями. — Да, глаза от линз устали, и я решил, что один вечер ты и такого меня потерпишь… — небрежно взъерошив и без того непослушные волосы, он без интереса смотрел на Сашу. Синие глаза казались еще ярче за прозрачными стекляшками. Тим выглядел замученным и небрежным. В этих очках, с простудой на губе справа от колечка, в серой толстовке на молнии, обтянувшей острые плечи и с уже не оттирающейся краской под ногтями он был… Саше такой Тим нравился еще больше, чем дневной, аккуратно выглаженный студент лицея. — Никогда не знал, что у тебя линзы. — Зрение посадил еще в детстве… А что, пунктик на очкариках? — Тим язвительно скривил губы. — Не было, но теперь, кажется, есть, — серые глаза влажно заблестели, но Тим предпочел этого не замечать, он решил наказать Сашу холодностью, пусть Легков знает, к чему приводит необоснованная ревность в их отношениях. — Давай заниматься, мне домой скоро. — А говоришь, не злишься, — Саша все еще стоял над ним. Спокойный и уверенный в себе, с этими своими арктическими глазами и острой, как лезвие, улыбкой — он будто прощупывал насколько Тим на взводе. — А как ты хотел? Может, тебя еще и расцеловать после всего, что ты там устроил? — Я не против, если честно. — Да отвали, Саш, — Тим небрежно откинул учебник и, уставившись на закрытые жалюзи, сложил на груди руки. — Тим. — Садись, составляй диалог. Я не разобрался бы в этом, даже, если бы захотел. — Ти-ма… — нараспев произнес Саша. — Поговорить не хочешь? — А смысл? Вот какой толк тележить ни о чем? Ты все равно… — Тим раздраженно фыркнул. — Ну и? Что же «я все равно»? Договаривай. — Ничего, сам знаешь… — Все равно ничего не пойму? — Все равно ты меня не услышишь, — обиду в синих глазах нельзя было скрыть даже за стеклами очков. Саша облизнул губы и, наклонившись чуть ниже, провел рукой по внутренний поверхности его бедра, отчего Тим в замешательстве опустил ногу на пол, не уверенный, что правильно понимает сейчас смысл этого прикосновения. — Ошибаешься, я слышу тебя, и я тебе доверяю. Просто никто не будет швырять тебя в этом бассейне, как бы весело тебе от этого не было. После той встречи в школьном коридоре Саша решил тщательнее присмотреться к Наджиеву, и его поведение в отношении Тима Легкову ни разу не понравилось — слишком много внимания уделял Ваха странному художнику, а его внимание вообще штука ценная: на кого попало он не разменивается и друзей выбирает исключительно по толщине кошелька. Что нужно знатному чеченскому наследнику от чокнутого человека искусства? Интуиция подсказывала верно, но легче от этого не становилось. Тим привлекательный, и его привлекательность иногда сбивает с толку даже таких радикальных гетеро, как Наджиев. — Да мы дурака валяли… — Не важно. Я ревнивый, Тим, и к тому же собственник. Так что придется смириться с этим. Ни Ваха, ни кто-либо другой не будет тебя трогать… голого, в бассейне… И ты никому впредь не позволишь ничего подобного, иначе, каждый раз такие игры будут заканчиваться, как сегодня, а то и хуже. — Ты разосрался с другом из-за такой ерунды. — Это не ерунда, и он мне не друг, не принимай очевидное за действительное, — Саша, наконец, присел рядом, перестав угрожающе нависать сверху. На своем бедре Тим снова почувствовал скольжение ладони. — Ты задел его плечом и наехал за то, что он не извинился, будто бы сам в тебя влетел. Доебался на пустом месте, это все так очевидно было. — И что? — Да он поймет все, Саш, про нас догадается. — Он уже догадывается, после той встречи в школе. А теперь просто проверяет гипотезу. — И ты все это понимаешь и даешь ему лишний повод так думать. — Я знаю Ваху, он азартный человек. Если он тобой заинтересовался… — нет об этом думать не хотелось. — Если решил узнать, что именно нас связывает, он не успокоится, пока не выяснит. А я не хочу его дразнить, лучше сэкономлю время и сразу дам понять, что он прав. — Но если он все понял, то начнутся сплетни, он может рассказать. — Не волнуйся, наверняка он все равно никогда не узнает. Но, вот, что ты мой, он должен почувствовать на уровне инстинктов. Хочу, чтобы в другой раз неповадно было. — Если понял он, поймут и остальные. Люди наблюдательны, мы и так все время вместе, а ты еще и цепляешься ко всем, с кем я общаюсь. — Дружи с девочками, с Лерой, как раньше… — По твоей теории получается, что все вокруг потенциальные педики. — Хватит, Тим, — Саша перевел взгляд на свою руку, которая заскользила к острой коленке и, слегка ее сжав, поползла обратно вверх. — Не хватит. Я хочу нормально общаться с людьми, я и так был лишен этого слишком долго. Барьера больше нет, и я хочу просто быть нормальным, а ты… — Хорошо, общайся с кем хочешь, в рамках дозволенного. Но с Вахой…. — Водные процедуры запрещены, я понял. — Нет. Ваху рядом с тобой я вообще видеть не хочу. — Но… — Я серьезно. Он голодными глазами на тебя смотрит. Я знаю этот взгляд. Ты тоже должен понимать. — Господи, — Тим усмехнулся. — Ты реально больной. Ваха чеченец, им верой запрещены даже подобные мысли, не то, что действия. — Тем более, не стоит его искушать. Выполни то, о чем прошу, и закроем тему. — Саш, ну как ты не поймешь… Не дав закончить мысль, Легков наклонился ближе, Тим почувствовал, как рука на его бедре заскользила выше. Через ткань джинсов Саша начал массировать его член. Возбуждение себя долго ждать не заставило. Тим продолжительно моргнул и быстро облизнул пересохшие губы. Нет, холодным быть не получится… Умелые пальцы запорхали по ширинке, расстегивая болт за болтом, Саша высвобождал наливающийся кровью член своего парня. Другой рукой взял сзади за основание шеи, губы коснулись уголка выпускающих шумное дыхание губ, поцеловали щеку и, прижавшись к уху, Саша зашептал: — И все же, я настаиваю. Не могу больше этого козла видеть рядом с тобой. Не нужно меня разочаровывать, я ведь такого не заслуживаю? Тим взял Сашу за подбородок и попытался поцеловать, но Легков лишь отстранился. Сердце стучало быстро, от возбуждения в голове стоял шум, от вида беспомощно расфокусированного взгляда хотелось уже сдаться и поцеловать его по-настоящему, но Саша продолжал ждать: — Ответь. — Нет, не заслуживаешь. Я понял… — Тим робел перед грубоватой настойчивостью своего парня, это должно было оттолкнуть, нарушить взаимопонимание, но странным образом Тим лишь сильнее возбуждался. Легков наконец дал себя поцеловать, его руки в области живота дразнили ненавязчивыми поглаживаниями. — Сделаешь, о чем прошу? — Сделаю… — Тим уже места себе не находил от того, как хотелось, чтобы желанные руки прикоснулись к нему по-настоящему. — Все, что скажешь, обещаю… — он теснее прижался к твердому, сильному Саше. Легков медленно снял мешающие целоваться очки и отложил их в сторону. — Не против? — пальцы сжали пояс расстегнутых джинсов и потянули их вниз. Ответом стали приподнятые бедра, и этого было достаточно, чтобы все понять. Заваливая жертву манипуляции на спину, Саша навис сверху. От стянутых до колен джинсов Тим окончательно освободился быстрым движением ног и поспешил развести колени. Массивное тело жарко придавило к дивану. Просунув дергающиеся от нетерпения пальцы под резинку домашних Сашиных штанов, Тим жадно смял круглые, накачанные мышцы, удовлетворенно чувствуя, как все еще зачехленный член твердо вжимается между ног. — Какой Ваха? О чем ты? — Тим едва выдыхал слова ему в рот, голым членом вжимаясь в бедро. — Я тебя одного хочу… и это уже постоянно. Легков сжал ему горло, сильнее придавливая голову к подлокотнику дивана. Он смотрел на Тима, представляя, как будет приятно трахнуть его сейчас — такого заведенного, такого… беззащитного в своей любви. — Ну же, Саш, не тяни, я хочу… — Тим трогал себя, шире разводя перед ним ноги. Рука с напряженной ягодицы теперь переместилась вперед и, найдя твердый член, достала его из штанов. Тим коснулся им себя, провел, сжал вместе со своим и снова провел по коже, упирая головку в тугое колечко мышц. С Сашиных губ послышались ругательства. Он помог Тиму: сплюнув, щедро смочил слюной пальцы, провел ими по горячему отверстию. Выгибаясь, кусая губы, Тим застонал, когда в него проник один кончик. — Прошу, Саш… Я не могу больше… — синие глаза стали влажными и шальными, Тим гладил его живот между своих расставленных ног, пока Саша, стоя на коленях со спущенными штанами растягивал его, как Тиму казалось, слишком медленно. — Давай… Уже не больно… — А так? — Легков добавил третий палец. Тим приподнял бедра, всхлипывая, цепляясь руками за подлокотник дивана. — Осторожнее, порву ведь… — Саша погладил стройное бедро, просовывая руку, сжал ягодицу. Член уже болел и требовал разрядки, но слишком крутое зрелище развернулось перед глазами, чтобы так быстро с ним покончить. — Издеваешься? — Не знаю, может быть, но так нравится то, что я вижу. Тим, изнывая, просил и умолял, чтобы над ним надругались в самых извращенных формах. Узкое, хрупкое тело сжималось вокруг умелых пальцев все сильнее. Тим гладил его руку между своих ног, толкая в себя пальцы, то упираясь ногой ему в грудь, будто собираясь оттолкнуть подальше, но, будто опомнившись, опускал ее обратно. — Сашенька, прошу… Поцелуй меня… От этого «Сашенька», сорвавшегося с пирсингованных губ, Легкову стало нехорошо. Больше не в силах бороться с собой, он сжал член и в два толчка вошел в упругое, безмолвно молящее тело. Тим принимал, сжимая горячие руки на сильной заднице, заставляя вбивать себя в диван все ожесточеннее. Саша целовал губы, лицо, плечи, выполняя немую просьбу, Тим двигался ритмично, член входил рвано и глубоко и, едва не выскальзывая, проникал снова. Саша видел свой кулак на его плече, сминающий толстовку вместе с футболкой. Саша чувствовал, как соприкасается живот с горячей, гладкой кожей Тима, как член входит в его тело…. Захотелось рассмотреть это подробнее. Пальцы сжались под острыми коленками, задирая их к самому подбородку, Легков приподнялся, и с извращенным интересом стал наблюдать, как трахает своего мальчика. Тим всхлипывал, пытался что-то сказать, но очередной толчок лишь срывал с губ громкий стон. Саша сжал острый подбородок и вложил палец в приоткрывшийся, влажный рот. Тим выпускал и втягивал обратно его пальцы, охватив губами, ласкал горячим языком, запрокидывая назад голову, выгибаясь всем телом, отчего Саша лишь увеличивал темп. — Сильнее, не останавливайся, я сейчас… — Тим схватился за доминирующие бедра, замедляя движения, задерживая член в себе немного дольше, делая проникновение более глубоким. Саша понял, что ему нужно. Закинув себе на плечи стройные ноги, он уперся кулаками в диван и вошел под другим углом. За плечом потолок, и сейчас по нему плывут фиолетово-красные пятна. Максимальное проникновение. Чтобы не закричать, Тим прикусывал то самое плечо, до боли сжимая пальцы на Сашиных запястьях. Продержавшись в этом положении не более пяти минут, они оба начали кончать. Первым был Тим, а после того, как в агонических спазмах он зажал член внутри себя, Саша почти сразу спустил глубоко в теплое и узкое, взмокшее под ним тело. *** Он обкончал весь низ своей толстовки и надетую Сашей после душа рубашку. Легков вышел осторожно и медленно натянул приспущенные штаны. Созерцая, как его мальчик стыдливо опускает и сдвигает ноги, он лишь молча улыбнулся этой противоречивой скромности. Тим морщась, попытался сесть. — Больно? — голос окрасило беспокойство. Вымученная улыбка в ответ, спутанные волосы и уставшие, с поволокой, синие глаза. — Немного… — Прости… — Да ладно, че ты. — Остроумно. Ходить хоть сможешь? — Думаю, да. Блин… — Что еще? — серьезнее спросил Легков. — Да не кипишуй ты, — хрипло усмехнулся Тим, — всего лишь твоя сперма из меня вытекает. Саша расслабленно коснулся спинки дивана плечами. — В душ? — Было бы не плохо, — Тим встал и сразу же почувствовал, как изнутри по бедрам побежали теплые дорожки. — Блядь, прикройся чем-нибудь, у меня снова встает, а ты и так уже хромаешь… Вопреки предупреждению он лишь стянул через голову толстовку вместе с футболкой и, направившись в душ, добавил: — Обожаю твою комнату, все под рукой. Проводив затраханного во всех смыслах Тима до ванной печальным взглядом, Саша тяжело выдохнул и поднялся. Вода вовсю шумела, когда дверь кабинки открылась. Тим обернулся. — И не жалко тебе меня, сам же сказал, что хромаю. — Я не буду приставать, обещаю, — с деланно честным взглядом Легков потянулся за губкой и гелем для душа. — Просто спинку тебе потру. — Ага, а еще подрочу рядом, — съязвил Тим, косясь на его эрекцию. — Позвони домой, скажи, что не придешь сегодня, — развернув недоверчивого к себе спиной, Саша начал размыливать пену по широким плечам пловца. — Как я объясню, что остался у тебя на ночь? — Скажи, что диалог не готов. — Не вариант, к тому же ты видел, в чем я? — медленно произнес Тим, закрывая глаза от того, как профессионально Саша начал массировать ему плечи. — Форма дома… линзы тоже.… Да все там, нужно будет с утра заезжать домой, а значит, вставать ни свет ни заря. — Блядь, когда мы уже сможем ни от кого не скрываться? Достало шифроваться: в школе, дома… Хоть уезжай куда-нибудь, где… — Где что? — Где на мужиков, держащихся за ручки, внимания не обращают. Тим негромко засмеялся: — Хочешь за ручку со мной гулять, — Сашины движения расслабляли мышцы, и, казалось, Легков сам кайфует от этого массажа. — Вот бы посмотреть на лица одноклассников, если они увидят нас такими. — Или на лицо твоей мамы. Тим фыркнул — тема матери всегда его раздражала. — Если она что-то заподозрит, то придумает новые способы испортить мне жизнь, запишет к сексологу, например, да еще и на сеансы станет со мной таскаться. А ты думал, что будет, если твой отец узнает? — Мой отец? — Саша задумался. — Иногда мне кажется, ему настолько на меня плевать, что приведи я домой козу, он только и скажет: «Дверь изнутри закрывай». Что такого? Хватит ржать. Но Тим не мог остановиться, даже массаж пришлось прервать. Он повернулся к Саше и, улыбаясь, посмотрел на него. — Даже если он узнает, я найду, что ответить, но отрицать нашу связь точно не буду, я не боюсь, просто знай это, — смелый и уверенный в себе Легков стоял под падающей водой весь такой блестящий, взъерошенный и банально красивый, что Тиму стало грустно. Улыбка застыла на лице неживой маской, и захотелось признаться во всех страхах. Саша заметил перемену: — Я что-то не то сказал? — Нет… Просто…. Я боюсь привыкать к тебе, Саш. — Это еще почему? — Неужели не понятно? После школы мы уже не будем вместе. Новая жизнь забирает много времени. У тебя появятся новые подруги… — про парней Тим как-то не решился сказать, — … новые дела и увлечения… Ну, знаешь, как это обычно бывает — все старое вытесняется, в том числе и я, — от только что смеявшегося Тима такое слышать, мягко говоря, было странно. Саша провел рукой по его мокрым волосам, с ресниц и губ стекала вода, с минуту он залипал на это зрелище, а потом сказал. — Какой же ты красивый… Нет, даже не так. Ты нереальный, Тим. Будто из Космоса занесло сюда. Я тебя ко всем ревную, кажется, даже к себе. Иногда, когда ты просто кому-то улыбаешься, мне уже плохо, а если представлю, как кто-то… Тим не дал договорить, поцеловал его мокрыми губами. — Хватит сомневаться во мне. Мне никто не нужен, кроме тебя, — Тим прижался, желая дать почувствовать на физическом уровне насколько искренни его слова. — После школы ничего не изменится, я обещаю, — Легков, закрывая глаза, обнял крепче. — Когда поступлю в универ, то съеду отсюда, у меня будет личная квартира, точнее, она уже есть. Ты переедешь ко мне. Мы будем жить вместе, и плевать на всех… Ваха, школа, твоя мать, мой отец — все останется здесь, в этой жизни, а мы будем там, где все по-настоящему. — Ты серьезно? — так хотелось в это верить, но Тим боялся дразнить себя подобными мыслями, ведь если обмануться в заветных ожиданиях, то мир, безусловно, рухнет, и выстраивать его с нуля, без Саши, уже точно будет бессмысленной затеей. Тим привязан крепко, он знал это точно уже после той ночи в машине. — Я хочу быть с тобой. Веришь мне? Не решившись посвящать Сашу в мелочные сомнения, он кивнул. Что-то наподобие улыбки мелькнуло на лице Легкова, он наклонился и поцеловал мокрые губы. Тим почувствовал, как нежно руки заскользили вдоль его спины, и напрягся. К сексу сейчас он был явно не готов. Отстранившись, он собирался уже что-то сказать по этому поводу, но Саша все давно понял: — Тебе домой пора? — Да. — Диалог я скину позже, не парься,  — обыденный Легков вернулся и закрыл болезненную тему, за что Тим был благодарен. — Я отвезу, только обсохнем немного, — он выключил воду и, открыв створку душевой, потянулся за полотенцами. — Держи. Тим принял из его рук белое, мягкое полотенце с длинным ворсом. Прижал к лицу, вытер волосы и вышел вслед за Сашей. Снова стало тоскливо. Наблюдать за тем, как Саша одевается перед большим зеркалом, находиться в его владениях, чувствовать себя частью его жизни… Всякий раз, чтобы уйти отсюда, Тиму буквально приходилось ломать себя. Встретившись в зеркале с его задумчивым взглядом, Саша подмигнул, Тим собрался и выжал невеселую улыбку в ответ. Он выходил из ванной, когда почувствовал, как по ладони порхнули прохладные пальцы, а потом сжали руку. Тим перевел на Легкова вопросительный взгляд. — Я знаю, Тима… Когда-нибудь ты сможешь остаться и не только на ночь.