Река без берегов

Когда Мориарти засунул пистолет себе в рот и нажал на спусковой крючок, Агра из-за шока чуть не выронила винтовку. Она посмотрела поверх прицела на случай, если все было каким-то обманом зрения, но крыша была слишком далеко от нее, чтобы хоть что-то разглядеть. Она держала Холмса на прицеле, как и было приказано, но в тот момент, когда Мориарти вынес себе лицо, мужчины были всего в нескольких дюймах друг от друга, поэтому она видела все, что случилось. Она снова посмотрела на крышу и увидела, что детектив до сих пор стоит там в шоке, вцепившись в свои волосы, словно каким-то образом он мог вытащить из них объяснение произошедшему. Ей нужно было действовать быстро. Вытащив наушник из уха - очевидно, что никаких приказов через него она больше не получит - она разобрала винтовку и быстро упаковала все в сумку-тележку на колесиках, похожую на те, которыми пользовались торговые агенты. Это был ее шанс. Мориарти был мертв или все равно что мертв, и если от людей Холмса был хоть какой-то толк, то сейчас они занимались снайперами, о которых ему только что рассказал Мориарти. Сначала они будут держать рот на замке, но рано или поздно кто-нибудь из них заговорит – возможно, все разом, как только им станет известно о Мориарти – и ей нужно исчезнуть до того, как это произойдет. Агра взглянула в зеркало. Размазавшуюся от соприкосновения с прицелом тушь она стёрла смоченным в слюне пальцем, провела рукой по русым волосам - собранные в безупречный пучок, они были намертво залиты лаком - и одёрнула костюм. Теперь всё в порядке. Открыв дверь женского туалета, она выглянула в крошечный холл в стороне от главных офисов. Никого. Она сняла бумажку с предупреждением «Не работает, ремонтники оповещены», выкинула ее в урну и вышла в коридор, везя за собой сумку-тележку. Агра направилась к лифтам, обдумывая следующие шаги в поиске слабых мест: лифт, улица, метро, станция, камера хранения. Она поменяет сумку на обычный чемодан на колесиках, оставив у себя только кошелек с наличными на экстренный случай и ключи от камеры хранения. В чемодане было все, что ей сейчас понадобится, вплоть до краски для волос. Ее ждала новая жизнь, яркая и заманчивая, как новое платье, и если ей не откажет хладнокровие и улыбнется удача, у нее все получится. За последние два года она так тщательно продумывала детали жизни Мэри, в которую ей предстояло перевоплотиться, что теперь знала ее лучше, чем свою собственную – нет, жизнь Анны [настоящее имя Мэри, как нам стало известно из второй главы]: после школы решила сделать перерыв и поехала за границу – и влюбилась в теплое солнце Австралии и искрящиеся пляжи. Прожила там пятнадцать лет, получила лицензию медсестры, работала то тут, то там, какое-то время жила с серфером, но не сложилось, к счастью… потом у ее матери обнаружили рак груди, и Мэри Элизабет Морстэн решила, что пришло время возвращаться домой. Мэри дошла до лифта как раз в тот момент, когда из него вышли двое мужчин в одинаковых дорогих костюмах, а следом за ними подрыгивал, не успевая, слегка запыхавшийся взволнованный толстячок без пиджака. На его бейдже было написано гордое «охрана». Мэри весело им улыбнулась, но мужчины в костюмах тихо переговаривались о доступе на крышу, и их взгляды скользнули сквозь неё, будто она была призраком. В первые несколько месяцев это было почти весело. Джон не имел представления о том, куда уехал Шерлок – Майкрофт отказывался его просветить – поэтому ему и не нужно было притворяться сбитым с толку во время официального расследования. Он даже дал пресс-конференцию по распоряжению Майкрофта, на которой оправданно жаловался на глупость полиции, что, надо надеяться, на какое-то время переключило всеобщее внимание с Лестрейда на него. Все было странно, нестабильно и немного жутко, но по крайней мере не скучно. А ещё у него оставалось воспоминание о последней встрече с Шерлоком, том искрящем моменте, когда их взгляды встретились, и весь мир Джона перевернулся. Мысль об этом была словно крошечный уголек в груди, греющий его и рассыпающий мурашки по телу каждый раз, когда он об этом думал. Это чувство было сродни тому, как если бы он встретил девушку своей мечты в последний день летних каникул. Что же касается этой части… он, главным образом, просто не думал об этом. В жизни Джона было несколько случайных связей с мужчинами - в юности, скорее шутки ради, когда в крови бушевали гормоны и алкоголь - но он никогда не придавал им особого значения. Хотя и не вычёркивал полностью. Другое дело Шерлок. Джон совершенно не представлял, что тот думает в этом отношении. И думает ли вообще. Но знал, что они смогут разобраться в этом позже. Вот только не получалось. Три месяца превратились в четыре, потом в пять, и теперь уже окончательно перевалило за «пару» месяцев, поэтому Джон отправился в Клуб Диоген, чтобы получить ответы. К этому времени скандал полностью утих – все переключились на следующую захватывающую новость – и Джону становилось скучно, неспокойно и более чем немного тревожно. - Потребуется несколько больше времени, чем я изначально думал, - в конце концов, признал Майкрофт. – Первые две операции прошли очень успешно, и это раскрыло довольно много неизвестной нам ранее информации о международной сети. И конечно, здешняя ситуация требует чрезвычайно осторожного подхода. Немало наемников Мориарти до сих пор ведут активную деятельность и, предположительно, работают вместе, иначе снайперов, которых мы схватили, не убили бы. - А что с Мориарти? Он уже поправился? - Мориарти абсолютно невменяем, - прямо сказал Майкрофт. – Он не произнес ни единого связного слова с тех пор, как мы его взяли. Сейчас он находится в учреждении строгого режима, и даже там большую часть времени он сидит в смирительной рубашке в палате, обитой войлоком. - Дерьмо, - сказал Джон, немного пораженный. - Вот именно, - угрюмо сказал Майкрофт. – В какой-то степени я подозреваю его в том, что он намеренно сошел с ума, просто чтобы усложнить жизнь Шерлоку. - То есть вы хотите сказать, что Шерлок в ближайшее время не вернется. - Боюсь, что нет. - Замечательно, - Джон встал, расстроенный, но решительный. – Я начинаю искать работу. Потому что если я буду целыми днями сидеть дома без дела, то окажусь в одной палате с Мориарти. Да и наш банковский счет понемногу пустеет. - Вам не обязательно… Джон поднял руку. - Нет. Я не собираюсь просто просиживать штаны и жить на вашем содержании. Мне нужно чем-нибудь заняться. У Сары, к несчастью, не было никаких вакансий, но она пообещала написать для него рекомендательное письмо с отличной характеристикой и замолвить словечко среди своих знакомых. Сначала все казалось не очень обнадеживающим - в терапевтах, желающих работать в Лондоне, не было недостатка, а опыт большинства из них был намного более внушительным, чем у него – но потом он наконец-то устроился в поликлинику в дальнем пригороде в районе, населенном мигрантами и беженцами. Это было идеально. Правда, добираться туда было чертовски непросто. Мэри была поражена тому, с какой лёгкостью она устроилась старшей медсестрой: она получила эту должность всего со второй попытки. Но всё оказалось гораздо прозаичнее. Её предшественник никак не мог найти общий язык с персоналом, отчего в клинике постоянно была текучка, а это, в свою очередь, вызывало недовольство пациентов - будучи мигрантами, они и так не очень доверяли врачам и медсёстрам, а когда те менялись каждый месяц, и вовсе относились к ним настороженно. Мэри была в восторге от своей новой жизни и работы: помогать женщинам и детям вместо того, чтобы ухудшать их жизни увековечиванием глупой борьбы мужчин за власть. Не то чтобы ей время от времени не приходила идея снести кому-нибудь голову... Чаще всего потенциальной жертвой оказывался доктор Доусон - старикашка, который искренне считал, что место женщин на кухне, а беженцев в Пакистане (включая тех, кто приехал с Карибских островов). Месяц спустя она получила поддержку нужных людей и поспособствовала его увольнению. После этого атмосфера в клинике изменилась в лучшую сторону, но теперь им был необходим новый доктор. Когда Джон Ватсон вошел в кабинет главврача, Мэри с трудом сохранила бесстрастное выражение лица. Надо сказать, что при чтении резюме её чутьё никак себя не проявило. Её босс был одержим Шерлоком Холмсом, а не его личным блоггером, а то, что она держала его на прицеле в бассейне, было всего лишь работой. Ничего личного. Но вот Джон Ватсон стоит перед ней собственной персоной. Мэри рассудила, что даже если он и заметил её смятение, то это можно списать на то, что его лицо часто мелькало в новостях. - Почему вы выбрали именно нашу клинику? – спросил главный врач, покончив со вступительными вопросами. - Из-за вашей клиентуры, - тут же ответил доктор Ватсон. – Я служил в Афганистане и хорошо знаю этот народ. Я понимаю их культуру и неплохо говорю на пушту. Я был бы очень рад возможности поработать с ними в качестве врача вместо того, чтобы исполнять роль врага. - Берем, - решительно сказала Мэри, как только Ватсон ушел. - Правда? – удивился главврач. – В последние годы он работал только как временный заменяющий. У него не очень много терапевтического опыта. - Да, но поликлиника, в которой он работал до этого, от него в восторге. И он единственный, кто действительно хочет работать с нашими пациентами. Все остальные просто говорят, что не возражают. - Вам не кажется, что женщина подошла бы лучше? - Женщина – это славно, - признала Мэри, - но этот парень знает язык. Мне кажется, это более чем весомый довод, - Мэри не стала озвучивать то, что он понравился ей самой. Похоже, они были одного поля ягоды: воители, ставшие лекарями, сражающиеся не с оружием в руках, а с вакцинами и информацией, мечи на орала и все такое. – И если у нас будет парень, то пусть уж будет симпатичный. - Думаете? – главврач развеселился. - Он не мой типаж, но я все равно женат, так что можете забрать его себе. …поэтому мне пришлось на время съехать. Я тратил на дорогу полтора часа по утрам и еще больше по вечерам, и это сводило меня с ума. Теперь у меня небольшая однокомнатная квартира сразу за углом. Я живу над маленьким ресторанчиком, в котором подают лучшие кебабы, что я ел со времен Афганистана, так что, в общем и целом, до твоего возвращения я обустроился. Здесь холодрыга; надеюсь, там, где ты, тепло. Пожалуйста, иди и поешь сейчас что-нибудь ради меня. Волноваться – обязанность Майкрофта, но я думаю о тебе. Постоянно. Будь осторожен. Шерлок закончил расшифровывать сообщение и какое-то время просто сидел, держа его в руках, позволяя знакомым словам – в каждом письме Джон напоминал о том, чтобы Шерлок что-нибудь поел – согревать его. На самом деле там, где он был, было зверски холодно, но сейчас это едва ли имело значение. То, что он почувствовал, когда Джон посмотрел на него… ужаснуло его, по-другому не скажешь. Но точно так же ужасал его кокаин: потому что он нестерпимо жаждал его. Он хотел снова почувствовать на себе этот взгляд. Он не знал, что делать, если это случится. Шерлок вздохнул. Пока было достаточно просто знать, что Джон думает о нем. Постоянно. Он будет осторожен. Он будет осторожен ради Джона. Джон работал в поликлинике уже три месяца, когда Мэри наконец набралась смелости пригласить его на свидание. На самом деле, это выглядело не совсем как свидание: он пару раз упоминал о ресторане под своей квартирой, где подают вкусные кебабы, а она сказала, что никогда даже не пробовала ничего подобного, и если она заплатит, то не мог бы он взять на себя заказ? А потом, конечно, Джон пригласил ее вместе выпить, и пошло-поехало. Впервые за все ее жизни Мэри влюбилась по уши. Джон не ходил на свидание и не приглашал Мэри, дважды, трижды и даже четырежды все не обдумав. Он знал, что нравится ей - он не слепой – и не мог отрицать, что тоже начинал чувствовать к ней что-то большее, чем дружеская симпатия. Та теплая искорка, которая была Шерлоком, начала остывать медленно, но верно с каждым новым сообщением - таким чопорным и официальным - без ответного «Я тоже по тебе скучаю» или «Я тоже постоянно думаю о тебе». Джон говорил себе, что это просто оттого, что Шерлок знает, что Майкрофт читает их, но все же… прошло уже больше года, а Шерлок, казалось, ни на йоту не приблизился к возвращению. Да и по чему Джон, собственно, вздыхал? Шерлок никогда не говорил ничего, что могло бы дать Джону повод для надежды. При малейшей возможности он делал обратное. И все же. В тот вечер он твёрдо решил не торопить события, остаться друзьями и посмотреть, к чему это приведёт. Но в тот момент, когда он собирался сказать о своём решении Мэри, с минарета небольшой мечети, стоящей ниже по улице, раздался голос муэдзина, созывавшего на пятничную молитву. Этот голос вернул Джона в Афганистан к ночам перед боями и осознанию того, что каждая из тех ночей могла быть последней. И вместо слов он поцеловал её. Шерлок вышел из невзрачного здания в Мумбаях, где он передал сообщение агенту для шифрования и передачи в Лондон, взяв с него обещание доставить ответ сразу же, и направился обратно в свой номер в дешёвом отеле. Шерлоку было жарко и неуютно от тесноты многолюдных улиц. Тибетский мужской монастырь во время его пребывания там казался самым скучным и тихим местом на Земле, но спустя почти два месяца мумбайский гул стал непереносимым. Он поднял взгляд, высматривая путь обратно к отелю, и заметил вывеску с надписью «Книги». Да. В книжном магазине точно будет немного поспокойнее, и, возможно, он сможет купить что-нибудь, чтобы почитать в отеле в ожидании следующего задания от Майкрофта. Книжный магазин оказался тесным, загроможденным, а товар по большей части подержанным, но выбор английской литературы был довольно неплохой. Шерлок нашел книгу об индийской полиции – это могло быть интересно – а потом увидел показавшуюся знакомой обложку. Это был сборник стихотворений, который он смутно помнил со школы. Поэзия никогда не представляла для Шерлока особого интереса, но он и не удалял ее: она помогала ему понять чувства обычных людей (немного). Но об этой книге он что-то помнил, что-то, что крепко засело у него в голове. Почему? Что ж, похоже, ему предстояло несколько часов безделья, а книги были дешевыми. Он купил обе. Вернувшись в жаркую комнатку в отеле, Шерлок лег на покосившуюся кровать и без особого интереса пролистал книгу со стихотворениями. Тем не менее, через несколько минут он, к своему удивлению, обнаружил, что помнит многие из этих произведений. Не первый я, кому хотелось Зла больше, чем давала смелость: В безветренную ночь теперь Дрожу я – не впервой, поверь. Теперь он вспомнил. А.Э. Хаусман, лауреат, певец латентных гомосексуалистов. И в жилах их сквозь лед и пламя Страх натиск сдерживал желаний. Он отложил книгу в сторону и уставился в потолок, вспоминая, что в шестнадцать лет находил в этих словах весьма глубокое содержание, несмотря на то, что уже тогда он решил от всего этого отказаться. Но правда ли он тогда решил отказаться от этого, или же дело всегда было лишь в страхе? Сейчас он определенно чувствовал страх. Одна мысль о том, что агент позже может принести ему сообщение от Джона, заставляла его пульс учащаться, и это было не совсем приятно. Словно услышав его мысли, в дверь постучали. Шерлок быстро слез с кровати, забрал тонкие конверты и вернулся обратно. Первым он расшифровал сообщение от родителей (Веселого Рождества, дорогой, надеемся, ты в безопасности и с тобой все хорошо - о, он пропустил Рождество, пока был в монастыре; надо надеяться, Майкрофт сделал им подходящий подарок от него), а потом от Майкрофта. Брат поздравлял его с успехом на Тибете и извещал, что теперь ему следует отправиться в Лаос. Прекрасно. Наконец, Шерлок медленно открыл сообщение от Джона. …так что я надеюсь, твое Рождество прошло хорошо, где бы ты ни был. Мое было немного лучше, чем обычно: я провел его с Гарри, которая даже не напилась, и Мэри. Мэри – моя новая девушка, и она сумела пережить Рождество, не бросив меня. На самом деле, мы встречаемся уже четыре месяца, и, по-моему, это рекорд. Наверно, все дело в том, что мне не приходят без конца сообщения о расследовании во время свиданий. Честно говоря, мне стало от этого полегче: я-то начинал думать, что проблема во мне! Будь осторожен и не забывай есть. Низкий уровень сахара в крови приводит к ошибкам. Шерлок сел в кровати в темнеющей комнате, щелкнул зажигалкой и начал последовательно сжигать все сообщения. Выходит, это ничего не значило. Шерлоку просто показалось во взгляде Джона что-то большее, чем реально было когда-то давным-давно. Он тогда нервничал, паниковал и заставил себя поверить, что видел то, чего на самом деле не было. Это действительно принесло облегчение. Потому что подобные мысли были слабостью, а слабости он позволить себе не мог, только не при его роде занятий. Пламя поглощало бумагу, пока не обожгло пальцы, и Шерлок задул огонь. Он лег и уставился на потолочный вентилятор, крутящийся медленно и бесполезно в этой жаркой комнатке, окруженной буквально миллионами человек, и чувствовал себя так одиноко, как никогда в жизни. Утром, покидая отель, он оставил книгу со стихами на полу. Шерлоку удавалось оставаться “мертвым” в течение двух лет, пока его не разоблачил, кто бы мог подумать, не кто иной, как Китти Райли. Райли была довольно хорошей журналисткой, которая действительно думала, что поборник справедливости, бегающий по городу и раскрывающий преступления с неофициального благословения полиции, может представлять опасность для общества. Это не Америка! После того как история мистическим образом замялась вследствие ранения Мориарти и исчезновения Шерлока, она начала копать. Ей не потребовалось много времени, чтобы выяснить, что Шерлок всегда был прав насчет личности Мориарти, и она решила, что исправить все – это ее личная ответственность. Ее начальники сначала заинтересовались, но потом сказали ей бросить это дело и принялись поручать ей глупые сплетни о знаменитостях. Конечно, это лишь подхлестнуло ее. Ее предыдущий источник, Андерсон, тоже пришел к похожим заключениям. Объединение усилий вылилось для них обоих в увольнение, и тогда они действительно поняли, что на верном пути. Андерсон организовал для нее встречу с сержантом Донован. - Послушайте, - сказала Донован, явно нервничая. – Я знаю, что здесь что-то не так, но я не могу выступить официально, это будет стоить мне работы, а у моего начальника и без того много проблем. Есть только один человек, который находится достаточно высоко чтобы задавать вопросы, не боясь увольнения, и это Грегсон. Вам нужно поговорить с ней. Райли так и сделала. И тогда Грегсон начала копать, а Райли наконец сумела внештатно продать эту историю, итогом чего стало то, что во вторую годовщину исчезновения Шерлока это взорвалось с силой бомбы: коррупция в полиции, участие старшего суперинтендента в организованной преступности, укрывательства, даже намеки на то, что бывший начальник Райли Магнуссен тоже мог приложить к этому руку. Для борцов за правду это была мечта, а не разоблачение – Райли получила прекрасное место в «Guardian», а Андерсона восстановили в должности – но для Майкрофта это оказалось катастрофой. Он два года кропотливо создавал ловушку для лондонской сети, а теперь был вынужден отчаянно спасать все, что можно, словно кот, пытающийся схватить сотню убегающих мышей сразу. Он был так растерян, что совершил серьезную ошибку: решил, что прикрытие Шерлока не будет раскрыто, когда он так далеко. К тому времени как он решил в этом убедиться, Шерлок уже пропал в Сербии. Шерлок лежал на боку, пытаясь не слишком сильно тревожить изувеченную спину. Из-за обезболивающих он чувствовал тяжесть и слабость. Он пытался от них отказаться, но Майкрофт, по-видимому, не способный смотреть на корчащегося от боли младшего брата, сказал только: «Сорок восемь часов максимум», - и Шерлок сдался. Он все еще чувствовал боль, но знал, что со временем раны заживут. Майкрофт чуть не свел его с ума, пока он не понял, что его брат пытался выяснить, «надругались» ли над Шерлоком, но его похитителей интересовала лишь информация. Все еще девственник и, похоже, останусь им до самой смерти, так что, надеюсь, ты счастлив, братец мой. - С этого времени весь западный мир, по-видимому, знает, что ты не только жив, но и ни в чем не виновен, - говорил Майкрофт. - Нет никаких причин для того, чтобы ты продолжал операцию. Кроме того, ты нужен мне в Лондоне. Одна своего рода подпольная сеть планирует кое-что противозаконное, и этот беспорядок с остатками организации Мориарти отвлек меня в самое неподходящее время. - Я не хочу возвращаться в Лондон, - пробормотал Шерлок. – Мне незачем возвращаться, - о боже, он сказал это вслух? Ему действительно надо прекратить принимать обезболивающие. Может, он и не сказал: как ни странно, Майкрофт ничего не ответил. Но когда он под тяжестью наркотиков провалился в сон, то почувствовал на нетронутой коже плеча ладонь, утешающую и нежную. На следующее утро Шерлок отказался от обезболивающих: из-за них у него были ужасные кошмары. Боль все равно понемногу уменьшалась. Он даже смог перекусить тостами с чаем. К тому времени, как пришел Майкрофт, ему уже казалось, что не все так плохо, и он начал задаваться вопросом, захочет ли Джон побегать в поисках подпольной сети, как в старые добрые времена. - Тебе сообщение от Джона, - сказал Майкрофт, протягивая тонкий лист бумаги. – Он отправил его прошлой ночью, после того как я известил его, что тебя спасли. Не было необходимости его зашифровывать, разумеется, но он все равно попросил об этом. По старой памяти, - отдав сообщение, он сразу ушёл, что должно было насторожить Шерлока - конечно, Майкрофт прочитал его, пронырливый мерзавец - но он слишком сильно горел желанием скорее узнать, что написал Джон. Джон счастлив, что Шерлок возвращается домой, Джон рад, что он в безопасности, Джон… помолвлен. Теперь ты на самом деле должен вернуться, Шерлок, потому что без тебя я точно это не осилю. И об этом и говорить нечего, но я на всякий случай скажу: какая свадьба без лучшего друга? А мой лучший друг – это ты. Ты всегда им был. Шерлок аккуратно сложил листок, откинулся, забывшись, на спину и едва не взвыл от боли. Он медленно перевернулся на живот, вжавшись лицом в подушку. Лучший друг. Он лучший друг Джона. Это больше, чем он когда-либо ожидал. И этой малостью ему придётся довольствоваться впредь. Он был благодарен Майкрофту, что тот оставил его одного. Мэри никак не ожидала, что он ей понравится. Она тщательно распланировала стратегию, так как знала, что Шерлок Холмс представлял для нее серьезную угрозу. Джон почти никогда не говорил о нем, но однажды ночью после того, как они прилично напились, она рассказала ему о девушке, которую поцеловала на пляже после пары косяков (ложь, но не более, чем все остальное о жизни Мэри в Австралии), а в ответ Джон признался ей в своих похождениях с парнями. - Просто ради веселья. Ничего серьезного, - быстро добавил он, хотя Мэри подозревала, что он был бы не против чего-то «серьезного» с таинственным майором Шолто. - А что насчет Шерлока Холмса? – непринужденно спросила она. – В газетах постоянно писали об этом так, будто… Она приготовилась к тому, что он рассердится, но вместо этого его голос прозвучал немного грустно. - Да, все, похоже, всегда так думали, - сказал он. – Какое-то время я и сам начал в это верить. Но Шерлок – он не был таким. В этом смысле люди его не интересовали. В этом он, возможно, был прав: Мэри так и не смогла полностью выяснить был ли Шерлок асексуалом, или имел физиологические проблемы, или просто боялся этой темы, но все, что ниже пояса, очевидно, не имело к нему никакого отношения. А вот выше… Мэри присутствовала на их первой встрече спустя два года, когда они праздновали его возвращение и помолвку Джона в квартире на Бейкер-стрит со всеми их старыми друзьями, и она увидела тоску в его глазах. Да и счастье Джона было не совсем искренним. Все шло точно по ее плану (притворяться, что она подталкивает Джона к возобновлению их дружбы, одновременно незаметно подпитывать его подсознательное чувство обиды из-за того, что его не взяли с собой, и отвлекать Шерлока, представив себя как его союзника), но она не была готова к тому, что мужчина, которого все считали практически невыносимым, искренне ей понравится. Его проницательный ум восхищал ее так же, как и Джона, по крайней мере, до тех пор, пока он не использовался против нее, и, как оказалось, у них были почти одинаковые чувство юмора и способность получать удовольствие от того, чтобы называть вещи своими именами. Она никогда не чувствовала необходимость быть милой рядом с ним, и Шерлок, казалось, терял свою обычную бдительность рядом с ней, переставая вести себя так, словно знал, что разочарует человека, но не придавал этому никакого значения. Конечно, придавал. Но Мэри восхищалась им, радуясь каждому колкому слову, слетавшему с его губ, а он охотно это проглатывал. И, конечно, он был мастер в организации свадеб. Но в бочке меда, как водится, не без ложки дегтя. Однажды они отправились покупать платья для подружек невесты – Шерлок, на удивление, перенёс это легче, чем сама невеста - а после решили завалиться в ресторан, чтобы достойно отметить этот подвиг. Шерлок заказал до нелепого сладкий мартини и бутылку вина, и вскоре Мэри уже хохотала, как маленькая девочка на пижамной вечеринке, пока Шерлок едко критиковал некоторые из наиболее отвратительных нарядов и зловеще размышлял о том, какая из подружек невесты забеременеет и испортит силуэт платья (какая же это была ирония судьбы). - Джанин нужно заранее поговорить с Люси, иначе она попытается подобрать по цвету к платью лак для ногтей или тени для глаз, и это будет отвратительно. - О, Боже, - выдохнула Мэри со слезящимися от смеха глазами. – Ты как сестра, о которой я всегда мечтала, можешь себе такое представить? Это тебя надо было сделать главной подружкой невесты. Что-то едва уловимое вспыхнуло в глазах Шерлока на короткое мгновение, и она лишь успела подумать «вот черт», когда Шерлок чопорно глотнул вина – боже, он был уже совсем пьяный, вот слабак – и сказал: - Подружка невесты из меня получится точно лучше, чем из Джанин, - и Мэри уронила голову прямо на стол, от хохота не в силах даже дышать. [Игра слов: maid – и подружка невесты, и девственница. Джанин уж точно не девственница, в отличие от Шерлока] Надо было тогда ему все рассказать. Но она не могла так рисковать, зная, что Джон для Шерлока, как и для неё самой, всегда был на первом месте. Её разоблачение все бы разрушило. В итоге это решение было принято за нее в осеннюю ночь в пентхаусе, когда столкнулись вместе ее прошлое и настоящее. Мэри до сих пор никто не прикончил только благодаря тому, что она всегда сохраняла хладнокровие. Она прицелилась почти без единой осознанной мысли, точно зная, куда ей надо вогнать пулю: правая часть грудной клетки, никаких жизненно важных органов кроме легкого, которое при попадании пули сожмется. Шерлок едва сможет дышать, не то что говорить, но он будет вне опасности. У нее будет время попросить его ничего не говорить Джону, пока она не расскажет ему все сама, и он сделает это хотя бы из любопытства. Но оказалось, что смотреть в кристально чистые глаза того, кого знаешь и любишь, и нажимать при этом на спусковой крючок намного труднее, чем она думала. В последнее мгновение ее рука дрогнула, и впервые за все свои жизни Агра промахнулась. Позднее, в больнице, она все ему рассказала. - Я знал, что у тебя была сестра, - сказал Шерлок. Его голос был невнятным и немного хриплым после интубации, под которой он провел последние три дня после того, как у него началось кровотечение во второй раз. - У Анны Грэйс была сестра, - поправила Мэри. Она посмотрела на серое небо за окном. – Давным-давно. Наш отец, он… не меня, ко мне он ни разу не притронулся. Не знаю, почему. - Потому что она была жертвой, а ты нет. Никогда. Мэри обдумала это и ощутила непоколебимую правдивость сказанного. - Думаю, да. Она покончила с собой. Я покончила с ним. Я устроила все как несчастный случай, разумеется. А потом ушла. Я не знаю, что стало с моей… с матерью Анны. Наверное, сейчас она уже мертва. Я не знаю. Минуту они оба молчали. Дозатор морфия жужжал и щелкал. - Он уже прочитал ее? - Нет. - Надо было тебе рассказать, - вздохнула Мэри. – Я просто… я не хотела, чтобы Джон знал. Я хотела защитить ту жизнь, которая у нас была. А теперь мы в полном дерьме: я ничего не решила с Магнуссеном, Джон в любом случае все знает и не разговаривает со мной, и посмотри, что я сделала с тобой. - Все хорошо, - невнятно сказал Шерлок. – Я все исправлю ради тебя. Мэри резко вскинула взгляд, но глаза Шерлока были закрыты. Он, казалось, уже почти заснул, хотя рот по-прежнему кривился от боли. Она проверила дозатор морфия, на котором он постоянно снижал дозу, и втихомолку немного ее подняла. - Я знаю, что ты это делаешь, - сказал Шерлок со все еще закрытыми глазами. - Тебе нужно немного отдохнуть, - она переплела свои пальцы с его. – Я поговорила с этой чертовой коровой Джанин, я тебе рассказывала? Сказала, что больше ни словом с ней не обмолвлюсь после того, как она продала информацию о тебе газетам. Я же говорила, что это тебя надо было сделать главной подружкой невесты. - Нет, - пробормотал Шерлок. – От лилового у меня болезненный цвет кожи. На ее губах мелькнула улыбка, хотя в глазах стояли слезы – чертовы гормоны - и она наклонилась и коснулась губами его щеки. - Тогда я бы поменяла цвет, - тихо сказала она. – Спи. И он все исправил ради нее, как и обещал, но какой ценой. О, боже, какой ценой. То Рождество стало чуть ли не худшим на ее памяти, а это о чем-то да говорило; и Мэри видела, что Джон делал все возможное, чтобы Новый год прошел лучше. Он приготовил прекрасный завтрак для них двоих, с шампанским с апельсиновым соком, и говорил об их будущем, о том, что надо покрасить детскую и, может, съездить вместе в магазин, чтобы Мэри смогла выбрать цвета, которые ей понравятся. Однако, наравне с нежностью и заботой, которой окружал ее Джон, в комнате чувствовалось явное напряжение. Оно нарастало по мере того, как оба мастерски продолжали его игнорировать. Но когда Джон сбросил телефонный звонок, едва посмотрев на экран, и черты его лица стали жёстче, Мэри не выдержала. - Кто это был? - Майкрофт. - Ты не хочешь ответить? Может, это насчет Шерлока! - Я перезвоню ему завтра. Я просто… просто я хочу, чтобы сегодня были только мы с тобой и нам никто не мешал, ладно? - Но… - Я не хочу с ним говорить, - сказал Джон с такой яростью, что она испугалась. – Я не хочу этого: всех этих секретов, стрельбы, драмы. Я больше этого не-хо-чу. Я сделал выбор. Я хочу этого, - он подошёл к жене и положил ладони на её живот. Ужаснее всего было то, что она прекрасно его понимала. В конце концов, она сделала тот же выбор. Но, в отличие от выбора Джона, привидения на том пути, по которому она не пошла, оставались мертвыми… Она все еще смотрела на его гневное лицо, пытаясь придумать, что сказать, когда зазвонил ее телефон. Она вытащила его из кармана, взглянула на незнакомый номер и показала Джону. Он кивнул, сурово сжав губы в тонкую линию. Она ответила. - Миссис Ватсон, - вежливо сказал Майкрофт. – Приношу извинения за беспокойство во время праздников, но по делу моего брата приняли решение, и я хотел, чтобы вы знали. - Нет, все в порядке, спасибо за звонок. Что ожидает Шерлока? - Ему предложили возможность оказать услугу своей стране, для выполнения которой он обладает уникальными способностями, взамен тюрьмы. Он принял предложение. - То есть, это значит… что это значит? Он уезжает? - Да. Через шесть дней. - До этого он будет на свободе? - Нет. Тем не менее, я могу устроить вам свидание, если желаете. - Минутку, - сказала Мэри. Она пересказала все Джону, который покачал головой. Она сердито нахмурилась, но он просто упрямо посмотрел в ответ. - Я была бы очень признательна, - сказала Мэри в трубку. – А мы сможем проводить его? – она совсем слегка выделила «мы». Джон мог дуться сколько влезет, но она ни за что не позволит Шерлоку отправиться в изгнание в его чертов день рождения без лучших проводов, которые она только сможет устроить. - Я отправлю к вам машину. О часах визита я сообщу завтра. - Спасибо, Майкрофт. От вида Шерлока в комнате для свиданий у Мэри сжалось сердце. Он казался ужасно тощим в тюремной одежде – наверняка ничего не ел с момента ареста – и выражение его глаз, когда он увидел, что она одна, заставил ее возненавидеть Джона впервые с их свадьбы. - Все еще злится, да? – спросил Шерлок. Мэри вздохнула, с трудом втискиваясь в жесткий пластиковый стул. - Он злится на жизнь за то, что она не такая, как ему хотелось, а это глупо и по-ребячески. Он злился и на меня, но он не может злиться на меня теперь, когда он решил посвятить себя этому – мне, нам, нашему ребенку, нашей семье, - так что да, вместо этого он злится на тебя. Он думает, что больше не хочет всей этой драмы. - Что ж, скоро я не буду стоять у него на пути. - Не говори так, - вспыхнула Мэри, и ее слова прозвучали упрямо и зло. – Твой уход разобьет ему сердце. Думаю, он знает это и поэтому так усердно борется. Он придет проводить тебя, так что вы двое сможете сделать то, что мужчины всегда делают: не скажете друг другу все, что хотите сказать. Губы Шерлока дернулись в слабой, но искренней улыбке. - О, так теперь ты признаешь, что я мужчина? - Забираю свои слова обратно, сестренка. Вы сможете сделать то, что англичане всегда делают: не скажете ничего, что хотите сказать. - Так-то лучше. - Расскажи мне об этой секретной миссии. Куда тебя отправляют? - В Узбекистан, - Шерлок откинулся на жестком стуле. – Сначала нам говорили о Восточной Европе, но, по всей видимости, это кто-то из людей Майкрофта перепутал Восточную Европу и Центральную Азию. - Ну, все эти бывшие советские республики похожи друг на друга, правда? – сказала Мэри, едва сдерживая истерическое хихиканье. – Только, может быть, не для Майкрофта. Чем ты там будешь заниматься? - Есть человек по имени Мирзаев. Он кто-то вроде торговца оружием, или командира боевиков, или типа того: меня еще не проинформировали. По всей видимости, часть оружия, привозимого в Англию, идет от него, поэтому МИ-6 хочет его устранить. Они переживают о доморощенных джихадистах. - Ты шутишь. Твой брат посылает тебя проникнуть внутрь чего, Талибана? - Нет, совсем нет. Там почти нет исламского фундаментализма. Мирзаев никак не связан с религией: ему нужно 72 миллиона в этой жизни, а не 72 девственника в следующей. - Тебе повезло, что ему не нужно 72 девственника в этой, - это было их старой шуткой, в данной ситуации совсем не смешной, но Шерлок все равно улыбнулся, и Мэри была рада. – Он был одним из людей Мориарти? Я никогда о нем не слышала. - Нет. Мориарти работал через Восточную Европу. Мирзаев занял готовую нишу, которую мы создали, разрушив сеть Мориарти. - Слушай, - Мэри сосредоточенно подалась вперед. – Эти парни мыслят локально, ты же знаешь это? Мирзаев не заподозрит, что ты работаешь на МИ-6. Он заподозрит, что ты работаешь на Аль-Каиду в Узбекистане, или Ивана-узбека, или какого-то другого его ближайшего конкурента. Займи позицию и уничтожь кого-нибудь из этих парней – и ты свой. Это единственный способ завоевать доверие. Шерлок кивнул, но не посмотрел ей в глаза. Мэри знала, что два года вдали от дома и привычной жизни закалили его, но думала, что глубоко внутри он был все тем же человеком, который в ужасе вскрикнул, когда Мориарти застрелился. Шерлок не был убийцей. Если бы она делала ставки, то поставила бы на то, что Магнуссен был единственным человеком, в которого он выстрелил хладнокровно. - Это безнадежная миссия, да? Теперь он поднял взгляд. - Не говори Джону. - Нет, - она придвинула стул к металлическому столу так близко, как только позволял ее живот, и схватила его за запястье. – Нет. Послушай меня, так не должно быть. Ты моя семья. Ты вернешься. Эти парни – кучка головорезов из страны, о которой даже никто не слышал, а ты Шерлок Холмс. Ты со всем разберешься и вернешься сюда, слышишь меня? Пообещай мне. Пообещай. Он отвел взгляд, но она сжала тонкие кости его запястья и начала трясти. - Пообещай! Его вздох, казалось, начинался от самых пальцев ног. - Обещаю. Мэри отпустила его и откинулась назад. - И слишком долго там не засиживайся. Ты же знаешь, я не справлюсь с крещением без тебя. Он удивленно хмыкнул. - Это может занять некоторое время. - Тогда мы подождем. Мэри была права. В ту же секунду, как самолет поднялся в воздух, Джон почувствовал, как весь гнев и негодование, которые он столько вынашивал, крошатся, как рыхлый лед, и вместо них стремительно накатывают раскаяние и сожаление. Он добрался до заднего сиденья машины, Мэри заключила его в объятия, и он разрыдался так, как не делал никогда в своей взрослой жизни. Шерлок позволил себе роскошь жалеть себя полдороги до Стамбула, а потом целиком сосредоточился на предстоящем задании. - У нас есть для вас отличное прикрытие, - сказал ему человек в Турции. – Лучшее из возможных, потому что это реальный человек. Вы будете Серефом Тураном, который более чем счастлив одолжить свою личность как часть сделки с турецким правительством о признании вины. Шерлок поднял брови. - А он будет мной? - Нет, он останется в тюрьме. Туран родился в Турции, но в пятилетнем возрасте переехал с родителями в Лондон. Он там вырос, ходил в профессионально-техническое училище и никогда не причинял никому беспокойства, пока его не бросила англичанка, и он не начал жаловаться друзьям, что все западные девушки – шлюхи дьявола. Он попал под влияние радикального имама и отрастил бороду, к огромному замешательству своей семьи, поэтому они отправили его обратно в Турцию пожить с родственниками. Он довольно быстро образумился, но решил, что в Турции ему лучше, поэтому с тех пор живет здесь. Так вот его дядя, Мурат Туран, - местный босс организованных преступников. Сереф работал на него и несколько месяцев назад был арестован. - И я так полагаю, Мурат Туран каким-то образом связан с Мирзаевым. - Мирзаев связан со всеми. Он обосновался в Самарканде – помните древний Шелковый путь? Вот, а он новый Шелковый путь. Он связывает Азию и Ближний Восток, а оттуда и Европу. Наркотики, оружие, что угодно – все проходит через него. - То есть Мурат отправит своего племянника, чтобы что? Его обучили? - Нет, Серефа освободят из тюрьмы, и он убьет человека из банды-конкурента в борьбе за власть. Такова легенда. На самом деле турецкое правительство уничтожит банду-конкурента. А потом Сереф – вы – сбежите в Узбекистан и попытаетесь наняться к Мирзаеву, в то время как настоящий Сереф будет находиться в безопасности в тюрьме под другим именем. Его освободят, как только вы там закончите. - Сереф хотя бы знает об этом деле, или вы обговорили это только с его дядей? - Точно не знаю, - сказал мужчина, пожав плечами. – Вы знаете что-нибудь по-турецки? Никто не ждет, что вы знаете узбекский, - вам придется выучить его на ходу, когда приедете туда, как сделал бы Сереф, - но турецкий вы должны знать хотя бы удовлетворительно. - Дайте мне несколько дней, - сказал Шерлок. Три недели в Турции, где Шерлок разузнал все, что можно об операции Турана и его осведомленности о Мирзаеве – к сожалению, информации оказалось неутешительно мало – а потом еще один месяц в Самарканде, где он пытался найти Мирзаева. Он уже был глубоко под прикрытием, не нося с собой ничего, что могло бы выдать его как гражданина Великобритании. У него не было ни с кем в этой стране прямой связи. Шерлок отлично понимал, что в этот раз, если его поймают, никакая королевская рать за ним не придет. Он был сам по себе. Когда Шерлок уезжал в прошлый раз, он позволял себе думать о доме и Джоне только в перерывах между заданиями. Сейчас он поступал так же, накрепко закрываясь от мыслей о Бейкер-стрит, своих друзьях и семье, абсолютно не используя чертоги разума и существуя целиком и полностью в настоящем. Он был сбежавшим преступником в чужой стране и отчаянно нуждался в работе - больше ничего не существовало. Это очень мотивировало. К тому времени, как он наконец нашел то, что с большой долей вероятности было территорией Мирзаева, его узбекский уже был на том уровне, когда быть понятым получалось чаще, чем быть посланным к чертям. Он обратился к охраннику у ворот. - Подожди здесь, - в конце концов сказал охранник, когда Шерлок смог наконец объясниться. Через несколько минут открылась низкая дверь, и из нее выглянул, нахмурившись, суровый мужчина средних лет. - Ну? - Я Сереф Туран. Мой дядя – Мурат Туран, он хороший друг господина Мирзаева в Турция. Я не мочь оставаться в Турция, поэтому дядя сказать мне найти господина Мирзаев. Говорит, я быть для него хороший работник. - Какой работник? Шерлок развел руками. - Любой, который ему нужен. Я охранник, я водитель, я…- он показал на мужчину в караульном помещении. – Человек с ружьем. Да? Мужчина покряхтел. - Сейчас у нас нет вакансий, но всякое может случиться. Приходи через пару недель. Интонация была пренебрежительной, но не подозрительной, и, по крайней мере, Шерлок теперь знал, что нашел правильное место. Он принял расстроенный, но благодарный вид. - Я сделать это. Спасибо, сэр. Никаких вакансий – что ж. Ему надо обдумать, что можно с этим сделать. Шерлок купил пачку сигарет – дорогих – и пачку папиросной бумаги. На всякий случай он купил и табак, чтобы не привлекать внимания, хотя планировал воспользоваться табаком из сигарет. Кое за чем пришлось зайти в аптеку. Потом он вытащил из тайного отделения чемодана флакон и принялся за работу. Когда смесь из табака и успокоительных была высушена, он аккуратно завернул ее в папиросную бумагу и положил получившиеся сигареты в пачку вместо старых, кроме одной, чтобы открытая пачка не вызвала подозрений. Шерлок оставил в тайнике запрос с просьбой о фотографиях территории со спутника. Получив снимки, он тщательно изучал их, пока не определил местонахождение поста охраны. Потом немного побродил вокруг в сумерках, чтобы убедиться, что все рассчитал правильно. Он то и дело слышал голоса, всегда мужские – судя по звукам, они играли в карты и смотрели телевизор. Бинго. Спустя две недели после своего первого появления у ворот Мирзаева Шерлок снова прошел мимо них за час до рассвета, одетый как пекарь, в кепке, сдвинутой на лицо, и с тяжелым подносом с ноном [узбекские лепешки]. Он ступал как можно тише, хотя его шаги все равно звучали непомерно громко на безмолвной улице – было бы намного лучше, если бы его вообще не заметили. Когда он проходил рядом с караульным помещением, початая пачка сигарет тихо спланировала на тротуар. Потом он вернулся в отель и стал ждать. Если ему не повезет и кто-то другой найдет сигареты первым, то, хочется надеяться, он не воспользуется ими, когда будет вести автобус со школьниками или регулировать движение воздушного транспорта в аэропорту Самарканда. Если же ему повезет, охранник заметит их, когда встанет солнце, закурит и заснет на посту. Шерлоку повезло. Через два дня он снова пошел к Мирзаеву. На этот раз начальник караула отвел его в небольшую гостиную и сказал: - Жди здесь. Так случилось, что нам пришлось кое-кого уволить, так что тебе, считай, повезло, но господин Мирзаев захочет сначала с тобой встретиться. Может, Мирзаев был занят, а может, Серефа пробивали по своим источникам – Шерлоку было все равно. Его прикрытие было достаточно хорошим, чтобы выдержать обычное наведение справок. Поэтому он ждал. Он не ерзал, не ходил туда-сюда, не менял позу, не смотрел на часы и не играл на телефоне. Он тихо сидел в кресле, проявляя терпеливость человека, привыкшего проводить долгие часы в ожидании. В конце концов, суровый мужчина вернулся и отвел его в другую гостиную, намного богаче обставленную, где невысокий человек разговаривал по телефону. Когда Шерлок вошел, он положил трубку. Мирзаев был старше, чем ожидал Шерлок, полностью седой с на удивление теплыми темными глазами, которые немного напомнили Шерлоку Лестрейда. - Так ты племянник Мурата Турана? – спросил он. Когда Шерлок кивнул, Мирзаев дружелюбно поинтересовался: - Самираллиеву показалось, что у тебя английский акцент. - Так и есть, сэр, - сказал Шерлок. – Я жить большую часть жизни в Англии. Мой английский лучше турецкого, но узбекский хуже их обоих. Я приносить извинения за это. Мирзаев отмахнулся. - Я вообще не говорю по-турецки, а мой английский примерно такой же, как твой узбекский. Итак. Почему ты хочешь на меня работать? Шерлок был готов к такому: он пробежался по своей истории, объяснив, что его дядя всегда высоко отзывался о Мирзаеве и ему всегда хотелось увидеть Самарканд. - Он очень красив, этот город. - Так и есть, - согласился Мирзаев. Его теплые глаза сузились, почти исчезнув за высокими, плоскими скулами. – Во всяком случае теперь, когда здесь нет этих ублюдков русских. Хорошо, Сереф, думаю, мы можем найти для тебя работу. Самираллиев? Шерлоку выделили кровать в маленькой безобразной комнате с крошечным окном, в которой уже жил молчаливый худой юноша по имени Сайдимир. В первую неделю его по большей части ставили вместе с другими охранниками, чтобы он всему научился. Шерлок ожидал этого: он держал рот на замке, но впитывал все, что видел. Он не был удивлен, когда вернулся после первой смены и обнаружил, что его вещи обыскали, хотя он слегка удивился, что они нашли тайное отделение. Он не возражал. Там не было ничего, что могло бы его обличить, - скорее наоборот, так как вряд ли они предполагали, что убийца пустится в бега без оружия. Он задался вопросом, выгнал ли Самираллиев Сайдимира из комнаты или заставил его помогать. Он посмотрел на соседа. Сайдимир лежал на спине с закрытыми глазами, слушая музыку в наушниках и абсолютно ничего своим видом не выказывая. - Приятно иметь здесь компанию, - весело сказал Арслан, когда они вместе сидели, теснясь, в узком караульном помещении. Шерлок раздумывал, не купить ли в следующий выходной солнцезащитные очки: климат в Самарканде был солнечнее и суше, чем в Лондоне, хотя и таким же прохладным. – Надо завтра взять с собой карты. Ты играешь? - Немного, - надо постараться проиграть достаточно, чтобы завоевать симпатию, но не достаточно, чтобы выдать себя. – Там машина? - Она просто выезжает, турок. Не о чем волноваться, - он высунулся в окно и позвал: - Эй! Рустам! Ты идешь в магазин? Купи новые трусы, чувак, твои просто отвратительны. Охранник на переднем сиденье сделал неприличный жест, и Шерлок заинтересованно поднял голову. Он видел сквозь нетонированное ветровое стекло задние сиденья: пассажиром была девушка с длинными, почти шокирующе светлыми волосами и полными губами. Судя по виду, ей было ужасно скучно. Русская, подумал Шерлок. - Кто это? – спросил он, когда они снова закрыли ворота, надеясь, что это прозвучало как обычное любопытство по поводу блондинки с пышными формами. - Наташа. Горячая штучка, да? Но руки прочь, она любовница босса. Любовница. Он взял это на заметку. Никогда не знаешь, что может пригодиться. - Эй, турок, собирайся, - сказал Арслан, заглянув в маленькую комнату для отдыха, где они по вечерам играли в карты. – Сегодня поедешь со мной. Шерлок послушно встал. - Куда мы едем? - Из Афганистана приходит груз. Надо встретить его. Шерлок взял куртку и АК-47 и сел рядом с Арсланом на заднее сиденье одного из Рендж-Роверов, который люди Мирзаева предпочитали для операций. Он видел, как отправлялись другие группы, но раньше его никогда не брали с собой: видимо, он показал себя верным человеком. Он понятия не имел, что от него требовалось. - Мы бороться с, как ее, полицией? – спросил он Арслана. Арслан захохотал. - Боже, нет, полиция работает на нас. Но это дерьмо такое ценное, что много кто хотел бы прибрать его к рукам. Абдуллеев – наша самая большая проблема. Поэтому у нас с собой огнестрельное оружие. - Абдуллеев. Он, как вы это называете, он противник? – Шерлок не смог вспомнить, как будет «конкурент», и воспользовался словом «противник» из своего теперь довольно развернутого футбольного лексикона. - Он враг, - сурово сказал Арслан. Сама поездка в итоге не оправдала надежд. Шерлок смотрел во все глаза, помня о совете Мэри, но все, что он увидел, - это склад в Шахрисабзе, где Самираллиев подкупил водителей грузовиков и оставил Рустама и Эльера стоять на карауле, когда они помчались обратно в Самарканд. К концу второго месяца Шерлок установил, что: -- Мирзаев руководил одной из крупнейших контрабандистских сетей, которую только видел Шерлок, бесперебойно провозя наркотики и оружие через Узбекистан. -- Официальная полиция была полностью в его руках и даже не делала вид, что пытается его остановить. -- У него была светловолосая любовница по имени Наташа. -- Он никогда не уезжал с территории. Это было немного. - Все получилось? – вежливо спросил Шерлок, когда поднял ворота для Рендж-Ровера, который отвозил Наташу за покупками. Эльер сидел на пассажирском сиденье. - Думаю, да, у нее много сумок, - сказал Эльер, закатив глаза. – Сообщи в дом и вызови одного из парней, чтобы он помог нам отнести их. - Ладно, – сказал Шерлок, но он уже не слушал. Он смотрел на Сайдимира. Пока Эльер говорил, Сайдимир смотрел на Наташу в зеркало заднего вида, а Наташа смотрела на Сайдимира. Так-так, подумал Шерлок, давая знак, что они могут проезжать. Так-так. - Это не было везением, там была чертова засада, - Арслан кипел от ярости. Он сидел в маленькой гостиной, пил водку из стакана, который принес Рустам, и скрежетал зубами от боли в руке, бицепс которой расчерчивала длинная царапина от пули. – Они знали, что мы там будем. - Кто? Что случилось? – Шерлок протянул ему еще одно полотенце, чтобы обернуть вокруг раны. - Это, скорее всего, были парни Абдуллеева, - Эльер был весь в грязи, но не ранен; он то и дело кидал взгляд на комнату, где он жил с Анваром, которого ранили в бедро. Русский доктор приехал несколько минут назад, и Самираллиев отвел его в комнату. Третьему человеку, Сослану, выстрелили в грудь, и его отвезли в больницу – шаг, которого по возможности избегали. – Но откуда они знали, где мы будем? Все замолкли. Рустам, которого, как и Шерлока, не взяли с собой, беспокойно поерзал. - Думаешь, есть доносчик? - Я не знаю. Я никого не обвиняю. Но каким-то образом они узнали, что мы там будем. Никто, даже Арслан, не посмотрел на Шерлока. Шерлок, конечно, прекрасно знал, кто доносчик. Он обыскал принадлежащую Сайдимиру половину комнаты, пока тот был в карауле, и обнаружил по-настоящему поразительное количество наличных денег, а также несколько писем от Наташи, которые заставили даже Шерлока, с его слабым узбекским, покраснеть. Не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы сложить два плюс два – хотя, видимо, нужно было, потому что больше ни у кого, похоже, не было подозрений. Шерлок подумал о том, чтобы просто позволить всему идти своем чередом и посмотреть, сможет ли он извлечь из этого пользу, но риск был слишком высок: как самый новый и низкий в иерархии человек он естественным образом подпадал под подозрения, и он это знал. Он пошел к Самираллиеву и рассказал ему о деньгах, но не о письмах: он постарается не впутывать в это Наташу, если сможет. Самираллиев выслушал, но на его суровом квадратном лице ничего не изменилось. - То есть все, что ты знаешь, - это что у него много денег, - наконец, сказал он, когда Шерлок закончил. – Это ничего не доказывает. Может, он экономный. - Может, - осторожно сказал Шерлок. Самираллиев минуту помолчал. - Я должен обдумать это, Сереф, - наконец сказал он. – Ты, должно быть, знаешь, что Сайдимир давно работает здесь, а господин Мирзаев ценит такую долгую службу. Кроме того, ты должен знать, что он двоюродный брат Гульнары Касимджевны. - Я не знал этого, сэр, - сказал Шерлок вполне искренне. Гульнара Касимджевна была женой Мирзаева и жила за городом вместе с детьми. Шерлок никогда ее не видел. Самираллиев внезапно встал, и Шерлок поспешил подняться следом. - Я обдумаю это, - снова сказал он. Когда Шерлок повернулся, чтобы уйти, он коснулся его плеча и сказал: - Ты хорошо сделал, что рассказал мне, Сереф. Шерлок не был в этом так уверен. Скорее, Самираллиев решил, что он выдумал все это, чтобы отвести от себя подозрения. - Сереф Туран, - сказал Самираллиев, входя в комнату для отдыха. – Арслан, Рустам, вы трое на диване – за мной. Эльер, вы четверо за картами, Сайдимир… Где Сайдимир? - Он в нашей комнате, сэр. Слушает музыку, - сказал Шерлок. - Приведи его сюда, Эльер, ваша группа идет с Бектургановым, - Бектурганов был в той или иной степени заместителем Самираллиева. - Куда мы едем, сэр? – спросил Рустам. - Мы едем показать Абдуллееву, что случается, когда он связывается с Мирзаевым, - сурово ответил Самираллиев.