Река без берегов

За рулем был Рустам. Самираллиев, сидевший впереди на пассажирском сиденье, обернулся через плечо: - Мы пойдем первыми. Наша задача - отключить электричество, чтобы вторая машина смогла проехать через главные ворота. Территория Абдуллеева, как и наша, обнесена стеной, но там только одно здание: персонал и охрана живут в главном доме. У меня есть строительные чертежи, на них показано, где находится главный электрический щит. Умно, подумал Шерлок, а Самираллиев сказал: - Мне нужно, чтобы кто-то перелез через стену и вывел этот щит из строя. - Сэр, разрешите мне заняться этим, - тут же сказал Шерлок. Самираллиев одобрительно кивнул: - Разрешаю. Ты высокий, тебе будет проще. Остаток пути они провели в молчании. Территория Абдуллеева, в отличие от мирзаевской, находилась на окраине города, и Рустам выключил фары, пока они медленно ехали по пустой улице. - Приехали, - сказал Самираллиев. Арслан вышел из машины вслед за Шерлоком, чтобы подсадить его. Они подошли к черному ходу. Арслан дернул за ручку: заперто. - Когда отключишь электричество, вернись к этой двери и впусти нас, - сказал он. Шерлок кивнул и перебросил ружье за спину. Арслан, немного поколебавшись, притянул голову Шерлока и поцеловал его в лоб. - Да пребудет с тобой бог. Шерлок улыбнулся и сжал плечо Арслана. От простого дружеского жеста стало тепло внутри. Он решительно отогнал мысли о Джоне (Будь осторожен. Не забывай есть.) и повернулся к стене. Арслан сложил руки в замок и, когда Шерлок поставил на них ногу, вытолкнул его вверх. Шерлок схватился за край стены и, чуть задержавшись, спрыгнул вниз с другой стороны. Понимая, что на освещённой траве он виден как на ладони, он припал к земле и побежал, пригнувшись, ко входу в здание. Дверь была не заперта, и он заглянул внутрь, прежде чем проникнуть в пустой коридор. Электрический щит должен быть во второй комнате слева. Прижимаясь к стене, Шерлок проскользнул по коридору в открытую дверь, ведущую, судя по всему, в прачечную: в свете из коридора были видны стиральные машины. Он осмотрел стены и быстро нашел электрический щит – даже при тусклом освещении его было несложно отыскать. Все надписи были на русском, но он даже не стал пытаться их прочитать. Шерлок снова перебросил ружье за спину и обеими руками выключил сразу все рубильники. Свет погас, жужжание электричества в здании утихло, и вокруг воцарилась мертвая тишина. Тишина продлилась недолго. Почти сразу же Шерлок услышал шум и крики, нарастающие где-то в здании – судя по звуку, ближе к главному входу, а это было ему на руку: он мог выбраться наружу и открыть ворота остальным. Он взял в руки ружье и бросился обратно в коридор. В закрытом пространстве коридора выстрел прозвучал так громко, что на мгновение оглушил Шерлока. Он инстинктивно попытался вскинуть ружье, но что-то было не так: правая рука отказывалась двигаться, а поперек груди болезненно давило, словно из него вышибло весь воздух. Он обнаружил, что лежит на полу. Сквозь звон в ушах Шерлок слышал, что к нему бегут, потом раздались крики; он пошарил левой рукой в поисках оружия, но не смог его найти. Когда свет снова включился, Шерлок сразу увидел искореженную плоть правой руки. Пуля, по всей видимости, прошла через плечевую кость над самым локтем: Шерлок видел края кости в разорванной плоти. И тут его накрыла боль. Шерлок сжал зубы, чтобы сдержать крик, и потянулся левой рукой к АК-47, лежавшему на полу вне его досягаемости, когда кто-то сильно пнул его в бок. Он закричал, беспомощно сжавшись, и мужчина перепрыгнул через него и схватил его ружье. Подскочил еще один. - Какого черта, - сказал он, уставившись на светлую кожу Шерлока. – Русский? - Кому какое дело? Запри его, босс захочет с ним потом поговорить. Второй мужчина засунул пистолет в кобуру и схватил Шерлока за здоровую руку, поднимая его на ноги. Шерлок снова закричал, его ноги подкосились, и мужчина встряхнул его: - Шевелись, придурок, я не потащу тебя. Иди, или я прострелю тебе ноги и оставлю здесь. Шерлок ему поверил. Каким-то образом ему удавалось держаться на ногах. Мужчина закинул руку Шерлока себе на плечо и практически потащил по коридору. Боль была такой жгучей, что Шерлок боялся, что потеряет сознание, а когда они дошли до лестницы и мужчина резко его толкнул, он покатился вниз, преодолев последние ступени на боку. Мужчина спустился и снова поднял его на ноги, а потом бесцеремонно пихнул его, обливающегося потом и трясущегося, в дверной проем и захлопнул дверь. За дверью Шерлок упал на колени, опираясь на здоровую руку. Его рвало. Когда спазмы прекратились, он повалился набок. Попытка оглядеться ничего не дала: в комнате было абсолютно темно. Окон нет, один лестничный пролет – он в подвале. Шерлок несколько минут просто лежал на боку, не двигая правой рукой и надеясь, что боль и тошнота в конце концов пройдут; они и прошли, но лишь немного. Думай. Подвальная комната, дверь. Он заставил себя сесть, прижался спиной к стене и с помощью левой руки встал. Найдя дверь, он ощупал стену по обе её стороны: выключателя нет. По всей видимости, он снаружи. Не питая особых надежд, он дернул за ручку: заперто. Стиснув зубы, он аккуратно двинулся на ощупь вдоль стены. Голова начала кружиться совершенно невыносимо, когда нога его ткнулась во что-то мягкое. Прислонившись спиной к стене, Шерлок потихоньку сполз вниз, пока не сел на пятки, и осторожно вытянул руку: голый матрас. Он ужасно смердел, но в любом случае на нём было мягче и теплее, чем на полу, и Шерлок свернулся на нём калачиком. Какое-то время он просто лежал там, баюкая разрывающуюся от боли руку. От этой боли в голове все было туманно и мутно, но улучшения ожидать не стоило. Каким-то чудом рана, видимо, перестала кровоточить, насколько он мог определить в темноте: его рукав затвердел от высохшей крови, но мокрым уже не становился. В конце концов ему пришлось заставить себя думать. Его схватили. Эта комната – по существу, тюремная камера, и его собираются допросить. Пришло время взяться за работу. Шерлок закрыл глаза, хотя и так было темно, и мысленно представил улицу. От Чертогов разума, ярких и манящих, он решительно отвернулся. Перед ним возникла высокая мирзаевская стена, но он заменил ее кованой оградой на каменном основании, увитой плющом. Он пошел вниз по улице, на которой стоял дом Мирзаева, и вошел в главное здание, где он был только однажды. Эти парни мыслят локально. Людям Абдуллеева и в голову не придет, что он британский агент – возможно, они даже не поверят, что он британский агент. Им была нужна информация о Мирзаеве. Ему требовалось что-то яркое, блестящее и отвлекающее, что-то, что не будет слишком очевидно противоречить тому, что они уже узнали от Сайдимира. Что-то, чему невозможно противостоять. Время тянулось бесконечно. Шерлок не знал точно, сколько он уже здесь находится, знал только, что ужасно хочется пить и что несколько раз он даже смог задремать, но дергающая боль в руке не давала нормально заснуть. Из-за падения и пинков болели бока, но это было ничто в сравнении с рукой. Возможно, люди Мирзаева все-таки победили. Возможно, они предположили, что он и есть крот и потому сбежал; может быть, все живые ушли из дома, и за ним вообще никто не придет. Время тянулось, и эта мысль настолько не давала ему покоя, что звуки шагов и голоса на лестнице принесли ему едва ли не облегчение. От нестерпимо яркого - после нескольких часов нахождения в темноте - света единственной тусклой лампочки под потолком он сощурился. Комната оказалась меньше, чем представлялось в темноте. Кроме матраса здесь стояло еще ведро, узкий стол и два стула - так близко, что он мог дотянуться до них рукой. Их было четверо. Первым вошёл, очевидно, главный - Абдуллеев. Другой стал в стороне, держа кусок металлической трубы или, возможно, ножку стула. Оставшиеся двое поставили Шерлока на ноги, толкнули его на стул, и один из них сказал: - Руки на стол. Он подчинился. Раненую руку пришлось поднимать и укладывать с помощью здоровой. Стол был таким узким, что ему пришлось широко развести локти, чтобы кисти рук не свисали с другой стороны. Абдуллеев сел на стул напротив и принялся рассматривать Шерлока. Он был коренастым, ниже и моложе Мирзаева, с более светлой кожей, но такой же круглолицый, как и остальные. Не чистокровный узбек, подумал Шерлок. Вспыльчивый и высокомерный, держит несколько шлюх вместо одной девушки, играет в видеоигры, слишком много пьет. Ничего, что могло бы быть полезно Шерлоку. - На кого ты работаешь? Вопрос удивил его. Это какая-то проверка? - На Тимура Мирзаева. - Нет, на кого ты на самом деле работаешь? Шерлок ощутил легкую тревогу, но подавил ее: этот человек никак не мог подозревать правду. Он нацепил озадаченное выражение лица. - На Мирзаева. - Русские? Ты работаешь на них? - Нет. Я не русский. Я турок. - Турок? Тогда почему ты работаешь на Мирзаева? – в его голосе звучало неподдельное любопытство. - Мой дядя – друг Мирзаева, коллега. Я убил человека в Турции – мне нужно было уехать из страны. Мирзаев дал мне работу. - Как мило, - сказал Абдуллеев, растягивая слова. – И с чего бы ему оказывать услугу твоему дяде? Шерлок пожал плечами и раскрыл ладонь левой руки. - Я хороший охранник. У него было место. Это не такая уж и большая услуга. - Как долго ты работаешь на него? - Три месяца. Почти. Абдуллеев откинулся назад и внимательно посмотрел на него. Мужчина с куском трубы сказал на русском: - Если он шпион, то довольно плохой. Он даже не говорит нормально по-узбекски. Вряд ли кто-то заплатит за него выкуп. Шерлок сидел с отсутствующим выражением лица, ничем не выдавая, что все понимает. Он знал, что русский до сих пор широко распространен в Узбекистане, хотя на территории Мирзаева он никогда не звучал: возможно, была какая-то запутанная история, о которой он не знал, но Мирзаев ненавидел русских. Хорошенькие женщины, разумеется, составляли исключение. Абдуллеев снова подался вперед. - Почему вы напали на мой дом? - Возмездие за то, что вы напали на груз из Китая. - Хм. Ты отключил свет. Откуда ты знал, где находится щит? Шерлок помедлил – не убьют ли из-за этого какого-нибудь строителя? – но иного выхода он не видел. - У нас были планы здания. Абдуллеев сузил глаза и обратился по-русски к помощнику с обрезком трубы – Шерлок не стал напрягаться, чтобы следить за разговором. Рука горела от боли. Внимание Абдуллеева снова переключилось на него. - Где хранится опиум, который привозят из Афганистана? - На складе в Шахрисабзе, - Шерлок уже решил это не скрывать: Сайдимир все равно наверняка им все рассказал. - И кто связной в Афганистане? Шерлок моргнул. Этого он не знал. - Я не знаю. Абдуллеев кивнул, и труба со свистом ударила по раненой руке Шерлока. Это произошло так быстро, что Шерлок даже не успел вздрогнуть. Он закричал, пытаясь убрать руку, но Абдуллеев схватил его за запястье, и труба опустилась снова, раздробив ему локоть. Шерлок сложился пополам, не в силах вдохнуть достаточно воздуха, даже чтобы закричать, и у него опять начались рвотные позывы, хотя рвать было уже нечем. Абдуллеев подождал, пока стоны Шерлока стихнут, а затем дал знак двоим за его спиной усадить его прямо. - Давай попробуем еще раз. Кто связной в Афганистане? - Я клянусь, я не… - он вскрикнул даже до того, как удар достиг цели, содрогнувшись всем телом в предвкушении агонии, которая взорвала его руку. - Подождите! Я не знаю, кто это, но я знаю кое-что важное, кое-что секретное! Я все расскажу! Пожалуйста! Абдуллеев помедлил, а потом качнул головой, и человек с трубой отступил. Шерлока трясло. Он цеплялся левой рукой за стол, чтобы не упасть. - Следующая партия опиума, которая придет завтра, - они не отвезут ее на склад, они боятся, боятся вас, что вы знаете, поэтому они отвезут ее в какое-то другое место, куда-то в Самарканде. Я слышал их разговор по телефону, они говорили по-английски, а я знаю английский. Они знали это, но, наверное, забыли. - Куда? - Я не… - мужчина поднял трубу, даже не дождавшись сигнала Абдуллеева, и Шерлок завопил: - В полицейский участок! Я не знаю точно, но, думаю, туда! - В полицейский участок? - Полиция работает на Мирзаева, все так говорят. Они оставят там опиум только на одну ночь. - Сколько людей? - На складе… всегда четверо, еще двое стоят там, когда привозят груз. Наверно, в участке будет больше. Может быть, они им не доверяют. Абдуллеев отвернулся к человеку с трубой, и Шерлок ссутулился, чувствуя изнеможение и тошноту. Он попытался пошевелить рукой, вдруг поможет, но даже от такого небольшого движения ему стало дурно. По крайней мере, это заставило Абдуллеева отпустить его запястье. Те двое снова совещались на русском, видимо, обсуждая, что лучше: напасть на полицейский участок или попытаться подкупить служащего, который был у Мирзаева в руках. - Пожалуйста, - сказал Шерлок одному из мужчин, стоящих за ним. – Пожалуйста, воды. Можно мне воды? Тот смотрел сквозь него, как будто он вообще ничего не сказал. Абдуллеев повернулся к Шерлоку и произнес обманчиво дружелюбным голосом: - Ответишь на оставшиеся вопросы, и мы принесем тебе воды, хорошо? Осталось не так много. Скажи мне вот что. Какой служащий полиции в руках у Мирзаева? У Шерлока совсем пересохло в горле. Все, что он знал, - это то, что слышал от других охранников: полиции хорошо платили, чтобы она их не трогала. Про опиум он все выдумал, хотя они, похоже, купились на это. Он не мог назвать ни единого члена полиции, не говоря уже о том, кто был под покровительством Мирзаева. - Я не знаю, - прошептал он. Абдуллеев встал, отодвинув стул, и на долю секунды Шерлок подумал, что он собирается просто уйти. Но внезапно стол резко выдернули из-под его рук, и он упал вперед на пол, жестко ударившись о бетон и услышав свой собственный высокий, отчаянный крик сквозь красную завесу боли. Кто-то поставил ему на спину ногу, прижимая к полу, и Абдуллеев снова спросил: - Кто в полиции? Одного имени будет вполне достаточно. Глаза Шерлока заливало слезами и потом, пока он лежал лицом вниз на холодном и жестком полу. В голове было абсолютно, ужасающе пусто, ему нечего было им рассказать, ничто не могло спасти его из этой ситуации. - Я не знаю, - прошептал он. Мужчина с трубой на этот раз воспользовался ботинком. Он наступил им на то, что осталось у Шерлока от локтя, и у того из глаз посыпались искры от такой полной и всепоглощающей агонии, что он даже не услышал следующие слова Абдуллеева, пока тот их не повторил. - Друг мой, - едва ли не ласково сказал Абдуллеев. – Взгляни на свою руку. От нее ничего не осталось. Но у тебя еще есть пальцы, видишь? Ты же хочешь сохранить хотя бы пальцы? Одно имя, и я тебе их оставлю. Ты даже сможешь попить. Сломленный и прижатый к жесткому полу, Шерлок еле заметно покачал головой из стороны в сторону. Он не знал никакого имени, но понял, что не может заставить себя сказать хоть слово. - Очень плохо, - сказал Абдуллеев, и тяжелый ботинок опустился на его кисть. В конце концов, они ушли, выключив свет и снова погрузив комнату в кромешную тьму. Шерлок лежал пластом на бетонном полу. Были слышны лишь удаляющиеся шаги и его собственное сбитое дыхание. Он попытался найти в себе хоть что-нибудь, какой-то отблеск гордости за то, что он успешно скормил им кучу неверной информации, какие-то силы, чтобы разработать план, но ни для чего, кроме боли, места не осталось. Спустя очень долгое время лежать на полу стало невыносимо. Стоило попробовать вернуться на матрас. Он был полностью дезориентирован, но комната была крошечной – ему нужно было только продвинуться от силы на метр в любом направлении, и тогда он упрется в стену, вдоль которой сможет ползти дальше. Он пролежал еще несколько минут, собираясь с последними остатками решимости, а затем приподнялся на левом предплечье. Медленно, стиснув зубы и стараясь не обращать внимания на то, как его правая рука бесполезно волочится за ним, он пополз вперед, пока его ладонь не наткнулась на – о, слава богу – матрас. Он с трудом вполз на него и повалился на спину, не в силах даже свернуться на боку. Шерлок закрыл глаза. Теперь он мог немного подумать. Эти люди не собираются обменивать его или отпускать на волю: они не прилагали никаких усилий, чтобы оставить его в живых. Еще пару раз они попытаются вытрясти из него информацию, а потом, скорее всего, убьют. Если бы он не был так тяжело ранен, он, вероятно, попытался бы придумать план – разбить лампочку стулом, может, устроить какую-то ловушку – но даже тогда он был бы один против четверых. У него не было никаких надежд самостоятельно отсюда выбраться. Единственный шанс ему предоставится в том случае, если Абдуллееву хватит глупости устроить набег на полицейский участок, потому что тогда при некотором везении полиция совершит облаву на территорию и, возможно, найдет его. А пока все, что он мог делать, - это ждать. Шерлок отпустил сознание в свободный полет. Он отправился в чертоги разума, и высокая стена с плющом растворилась в воздухе, как туман. Он не стал заходить в дверь, а пошёл вдоль боковых стен к саду. Этот сад принадлежал Джону и Мэри, но был больше и слегка похож на сад в доме родителей времен его детства. Здесь стояла весна: сирень, нарциссы и тюльпаны цвели все сразу, но эта неточность отвлекала его, так что нарциссы и тюльпаны он убрал. Вместо них вырос сад из вишневых деревьев, сплошь усыпанных розовыми и белыми цветками, и в воздухе, напитанном ароматом сирени, послышалось жужжание пчел. В центре сада на покрывале, одетые во всё белое, сидели Джон и Мэри. Ребёнок в руках Мэри был в длинном, белом, похожем на крестильное, платье. Шерлок улыбнулся. Он сел, прислонившись спиной к дереву, и стал смотреть на них - на семью, ради защиты которой он пожертвовал всем. Джон и Мэри ворковали и строили рожицы малышке, вызывая ее улыбку. Она махала ручками и смеялась. У нее были пушистые белокурые волосы, как у папы, и большие голубые глаза, как у мамы. Шерлок был так глубоко в чертогах разума, что не услышал приближающиеся шаги, пока дверь не ударилась о стену. Он распахнул глаза, рефлекторно сощурившись, но они не стали включать свет. В тусклом освещении из коридора Шерлок увидел, что теперь их намного больше – по крайней мере, семь или восемь – и Абдуллеева среди них нет. Кроме того, они были, судя по запаху и отсутствию координации, в стельку пьяными. - Проснись, красавчик, - нараспев сказал один из них. – Вечеринка становится немного скучной, пора тебе с нами поиграть. Неудивительно, что дела Абдуллеева обстояли не лучшим образом, раз он руководил такой низкопробной бандой, с отвращением подумал Шерлок. Мирзаев не позволял даже пить на территории, хотя это разрешалось в вечер выходного, если ты потом не возвращался мертвецки пьяным. Это было его последней связной мыслью. Двое подняли его на ноги, заставляя снова вскрикнуть от свежей волны тошнотворной боли в руке, и швырнули ничком на узкий стол так, что голова Шерлока свесилась с противоположной стороны, вызывая головокружение. Сначала он не понимал, что происходит, но потом почувствовал пальцы на собственной ширинке, и все стало ужасающе ясно. - Нет, - сказал он, пытаясь сопротивляться и зная, что это безнадежно, но они лишь захохотали, снова пригибая его голову вниз, и пинками расставили в стороны его ноги, а потом что-то начало толкаться в него - нет - и один из них в пьяном раздражении сказал: - Черт, слишком туго. - Поплюй, - посоветовал другой. Послышались отхаркивание и плевки, и толкание началось снова, уже мокрее и отвратительнее. Шерлок неистово сжал ягодицы вместе, болезненно проведя раненой рукой по столу. Толчки все усиливались, и на секунду стало больно, но потом давление прекратилось, и послышалась ругань. - Эй, ты прикалываешься, твой член не такой большой, - крикнул кто-то со смехом. Шерлок попытался поднять голову. Если бы он просто оглянулся вокруг, возможно, он бы смог что-то заметить - что-то, чем он мог бы воспользоваться… - Вот, попробуй это, - сказал, судя по голосу, тот, который до этого орудовал куском трубы, и перебросил что-то другому. Шерлок ощутил, как его разум совершенно опустел от ужасающего осознания, словно вспышка ослепляющей молнии перед ударом грома, а потом пришла боль. Его желудок сжался в неудачной попытке очиститься, но он был слишком обезвожен и сокрушен, даже чтобы его вырвало. Мужчина жестко вдавливал его в стол, и Шерлок обмяк, пытаясь отключить разум от тела, пытаясь закрыться и терпя неудачу. Это продолжалось, снова, и снова, и снова. Так много мужчин. В какой-то момент один из них, пьяный и нетерпеливый, обошел стол и дернул голову Шерлока вверх за волосы, заставляя его открыть рот. Шерлок рефлекторно дернулся, давясь и пытаясь выплюнуть, и тогда тот отстранился и тяжело ударил его по лицу. Шерлок почувствовал, как треснула кожа на скуле, и зажмурил глаза, сжав зубы. Насильник выругался и сломал ему нос. Рот Шерлока наполнился кровью, стало нечем дышать. Он открыл рот, пытаясь вдохнуть, и грубые руки схватили его за подбородок, потянули на себя, и стало еще больше боли, и крови, и чего-то удушающее огромного и твердого, толкающегося ему в нёбо. Все остатки желания бороться угасли, и Шерлок сдался. Шерлок всегда предполагал, что в определенный момент разум становится просто не способным принимать больше боли, что есть сенсорный порог, после которого человек отключается. Ничего подобного. Может, это было особенностью его собственного разума, а может, отключение сознания было просто мифом, но он осознавал абсолютно каждое мгновение, проведенное с этими ублюдками в подвале. Он будет помнить, что у одного из них был высокий голос, другой был таким низким, что ему пришлось еще дальше расставить ноги Шерлока, а третий матерился все быстрее и быстрее, пока наконец не затих. Он помнил запах водки, крови, пота и вкус спермы. Он помнил все, как бы сильно впоследствии он ни старался это забыть. Когда все закончилось, они оставили Шерлока обмякшим на столе, как кучу тряпья. Осознание, что он один, пришло постепенно: тишина, темнота, отсутствие жестоких рук. Когда он наконец собрал волю в кулак и открыл глаза, кромешная тьма показалась ему благословением. Шерлок согнул под собой здоровую руку. Он пока был не готов пытаться встать на ноги. Он был изможден, травмирован и истерзан на части и отдал бы буквально что угодно за глоток воды. Я отдал бы правую руку, подумал он, от нее все равно уже никакой пользы, и почувствовал, как в горле поднимается крошечный пузырек истерического смеха. При следующей мысли он перешел во всхлипывания: «Эй, Мэри, знаешь что?» Всхлипывания сухими надломленными звуками громко царапали безмолвную темноту. Шерлоку хотелось плакать, но в его организме, похоже, больше не осталось жидкости. Он хотел домой. Он хотел в свою квартиру, на свой диван, в свою собственную мягкую пижаму и домашний халат, и чтобы миссис Хадсон хлопотала вокруг, а Джон читал у камина. Он хотел к своему брату. Шерлок вздохнул – глубокий выдох в его собственном рту оказался на вкус омерзительным – и понял, что мерзнет. Он осторожно согнул колени – ноги онемели – и левой рукой нащупал трусы и брюки, спущенные до лодыжек. Молясь о том, чтобы не потерять равновесие и не упасть, он натянул одежду, хотя чуть не пожалел об этом, почувствовав на коже липкую влагу. По крайней мере, теперь ему станет немного теплее. Ему просто надо добраться до матраса; в его саду будет тепло. Лечь оказалось сложно: не осталось ни одной части тела, которая бы не болела. Но хуже всего до сих пор было с рукой. Кое-как он сумел принять положение на левом боку, при котором его пульсирующее от боли лицо не слишком вдавливалось в матрас. Он свернулся жалким подобием калачика, чтобы защититься от холода. Сад и правда был теплым. Теперь там было лето. Вишнёвые деревья и сиреневые кусты сменили целые поля лаванды и подсолнухов, что удивило Шерлока: он думал, что хочет домой, но, по всей видимости, его подсознание предпочитало Прованс. Джон и Мэри сидели в тени большой ивы, а малышка ползала – нет, уже бегала, она ловила бабочку, и ее маленькие ножки сверкали в траве. Шерлок потянулся и повернулся лицом к солнцу. Вспышка адреналина резко выдернула его из сна, а в следующее мгновенье настигла боль. Шерлок привалился к стене и прислушался, когда наверху прозвучала еще одна автоматная очередь. Что-то происходило, что на общем фоне могло быть переменой только в лучшую сторону – хотя всегда оставалась вероятность, что один из тупиц Абдуллеева может решить урезать расходы и выстрелить ему в голову. Он напрягся, услышав шаги на лестнице, а потом инстинктивно вскинул руку, защищаясь от зажжённого света. Дверь с треском распахнулась. - Вот дерьмо, - сказал голос. Голос, который он знал: Рустам. – Турок? Шерлок опустил руку и открыл глаза, или попытался – похоже, его лицо неслабо опухло. - Я нашел его! – крикнул Рустам в сторону лестницы. – Он внизу! - Воды, - прохрипел Шерлок. - Принесите воды! – повернувшись к Шерлоку, Рустам сказал: - Они идут, сейчас они спустятся. Мне нужно проверить оставшуюся часть подвала, ладно? - Нет, - попытался сказать Шерлок, - не уходи, - но Рустама уже не было. Шерлок надеялся, что тот не услышал. Еще шаги, и в дверном проеме появился Самираллиев, ничуть не изменившись в лице, когда увидел Шерлока. - Подвал чист. Ну и досталось же ему, - сказал Рустам, подойдя к Самираллиеву. Тот кивнул. - Отнесите его наверх. Как только мы закончим, отвезем его на территорию. Я позвоню доктору, - он вышел из комнаты, пропуская Арслана с бутылкой воды. - Эй, турок, - сказал он, становясь на колени рядом с Шерлоком и откупоривая бутылку. – Выглядишь хреново, ты знаешь это? Хорошо, что ты с самого начала был таким уродом. Шерлок попытался улыбнуться. Он взял бутылку, но его рука так сильно тряслась, что он был не в силах ее поднять. Дрожь, казалось, шла из самого центра его тела. Арслан мягко накрыл своей ладонью ладонь Шерлока и поднял бутылку к его рту, но что-то было не так: его губы никак не хотели смыкаться вокруг горлышка. Арслан налил немного воды на пересохший язык Шерлока, и он с благодарностью проглотил жидкость. Он сумел выпить так около половины бутылки, пока Арслан ее не забрал. - Не слишком много. Допьёшь остатки наверху. Давай выбираться из этой задницы, - он поднял левую руку Шерлока и завёл себе за шею, поддержал его за спину и легко поднял на ноги, беря большую часть веса на себя. Он был осторожен, но движение потревожило руку Шерлока, и он почувствовал, как по ноге пробежала свежая струя крови. Шерлок против воли хныкнул - писк раненого зверька, от которого ему стало стыдно. - Все хорошо, - прошептал Арслан, когда Рустам помог выровнять баланс. – Все хорошо, брат мой. Мы убили этих ублюдков, каждого поганого ублюдка. Мы отвезем тебя домой. Наверху в вычурно обставленной гостиной Абдуллеева – покойного Абдуллеева, по всей видимости, хотя трупы были так изрешечены пулями, что точно сказать было сложно – Шерлок выпил остатки воды и проглотил две таблетки обезболивающего, которое кто-то нашел в аптечке. Он не стал спрашивать, что именно это было. Таблетки подействовали на обратном пути, что было просто благодатью, хотя и означало, что Арслану и Рустаму пришлось внести его внутрь на руках. Русский доктор был уже там, немногословный и знающий свое дело, и Шерлок снова отключился, когда ему промывали раны. Он очнулся ненадолго из-за шума и жжения местного анестетика на лице – швы, смутно осознал он – а потом еще раз, когда доктор принялся за его руку. - Я не смогу с этим сильно помочь, - сказал он Шерлоку, когда тот открыл глаза, чтобы посмотреть, что причиняло ему боль на этот раз. – Вам нужна операция, спицы - все то, что невозможно сделать здесь. Я прочищу открытую рану и зафиксирую, как смогу. Посмотрим, что получится. Шерлок кивнул. Он не хотел смотреть на свою руку или думать о ней, и уж точно не хотел думать о том, что будет значить для него потеря правой руки. Он заснул еще раз во время прочистки и, очнувшись, обнаружил, что его держат двое, а Арслан сжимает его здоровую руку и говорит, какая же он огромная заноза в заднице. Доктор вправил то, что осталось от правой руки, в некое подобие нормального положения, а Шерлок заорал изо всех сил, которых оставались ничтожные остатки. Арслан усмехнулся: - О, да ну, турок, ты кричишь, как девчонка. Ругайся, как мужик, - и Шерлок послушался. - Пошел на хуй! - заорал он на Арслана, вцепившись ему в руку изо всех сил. – На хуй, на хуй, ВСЕ ВЫ - ИДИТЕ НА ХУЙ!!! - это и правда помогло. - Извини, - выдавил он, когда все закончилось. - Турецкий нюня, - по-доброму сказал Арслан, вытирая ему лицо мокрым полотенцем. Доктор выгнал всех из комнаты и ввел Шерлоку антибиотики. - Где-нибудь еще есть раны? Теперь Шерлок достаточно пришел в себя, чтобы покачать головой. - Уверены? Больше не нужны швы? Инфекция – это очень неприятно. Шерлок снова безмолвно покачал головой. Он просто не мог. Доктор пожал плечами. - Дополнительные антибиотики, на всякий случай. Рука все равно в ужасном состоянии. Не помешают. Следующую неделю Шерлок провел в тумане из боли и наркотиков, свернувшись на узкой кровати на территории Мирзаева. Домработницы приносили ему воду и зеленый чай, которые он пил, и много супа-лапши, который проглотить было труднее. Он начал сокращать прием наркотиков через несколько дней – кошмары были весьма неприятны – отчего рука теперь постоянно ныла, и назойливая боль не давала ему ни минуты покоя. Тем не менее, он замечал, что остальная часть тела понемногу выздоравливала: опухоль вокруг глаз спала, и походы в туалет больше не сопровождались кровью и гноем. Когда туманная завеса из обезболивающих приподнялась, он заметил, что другая половина комнаты была пустой. Ничто не указывало на то, что когда-то здесь жил Сайдимир. Через неделю снова пришёл русский доктор. Шерлок сидел на пустой кровати Сайдимира, пока домработницы молча снимали его постельное бельё, а врач удалял швы с его лица. Повинуясь мягким прикосновениям, Шерлок собирался с духом для неизбежного осмотра руки, когда его носа коснулся слабый запах перегара; он резко отпрянул, но доктор не придал этому значения. - Что ж, вы не так красивы, как, наверно, были раньше, - наконец сказал доктор, - но у вашего нового лица определенно есть характер. Не каждый теперь решится вас рассердить. Шерлок полагал, что многие из пациентов доктора могли бы найти это заявление утешительным. - Не осмотреть ли нам руку? Это не была невыносимая агония недельной давности, но и приятным осмотр отнюдь не стал: его плечо покрывала извилистая паутина свежих шрамов, а локоть, запястье и ладонь были деформированы, и опухоль пока не спадала. Пошевелить ими он не мог. - Мы подправим локоть и наложим новую шину, - сказал ему доктор. После этой пародии на лечение доктор ушел, сказав Самираллиеву, что для следующего осмотра придет через неделю. Шерлок сел на пустую кровать, надеясь, что женщины скоро вернутся и застелят его постель, чтобы он мог лечь: сидеть было еще больно, и осмотр измучил его. В дверь постучали. Шерлок поднял глаза и поскорее попытался подняться на ноги: это был Мирзаев. Шерлок никогда не видел его в караульных помещениях. - Нет-нет, ты сиди, отдыхай, - сказал Мирзаев, входя в комнату. Он уселся на голый матрас Шерлока и теплым взглядом посмотрел на него. – Я должен поблагодарить тебя. - Сэр, - озадаченно сказал Шерлок. - Посмотри, что они сделали с тобой! И все равно ты был храбр, ты не выдал им ничего ценного – вместо этого ты скормил им какую-то хрень, и они напали на полицейский участок! – в ответ на ошеломленное выражение лица Шерлока Мирзаев просто сказал: - Не только у Абдуллеева были шпионы. Шерлок слегка покраснел, ему было неожиданно приятно. - Ты оказал мне огромную услугу, - сказал Мирзаев. Он подался вперед и положил руку Шерлоку на плечо. – Теперь ты для меня не просто охранник – ты сын. Ты всегда будешь жить в моем доме, даже если больше никогда не сможешь держать ружье. - Сэр, я буду усердно работать… - и, споткнувшись о взгляд Мирзаева, поспешил исправиться: - то есть... отец, я буду усердно работать, чтобы вы гордились мной. - Я уже горжусь, - сказал Мирзаев, широко ему улыбнувшись. Он в благословении положил ладонь на голову Шерлока и поцеловал его в лоб. Шерлок с ужасом осознал, что его глаза щиплет от слез. Когда в последний раз кто-то гордился им, хвалил его? Он почувствовал волну преданности к Мирзаеву. - Сэр, - сказал он, слегка задыхаясь. – То есть отец. Спасибо. Когда Мирзаев ушёл, Шерлок немного успокоился и решил, что вполне в состоянии наконец-то привести себя в порядок. Он взял вещи и, хромая, спустился в душ, где впервые со своей поимки хорошенько рассмотрел себя в зеркало. Он был… неузнаваем. Глаза все еще окружали желтоватые синяки, а нос был определенно не тем носом, с которым он родился. Треснувшая кожа на скуле хорошо заживала, но от уголка его рта к челюсти спускался синевато-багровый кривой шрам. Щёки и шею покрывала густая десятидневная щетина, но сама мысль о том, чтобы попытаться сбрить ее вокруг раны, заставляла его содрогнуться. В любом случае, борода может оказаться неплохой идеей. Он вздохнул и отвернулся. - Ну наконец-то, - сказал Арслан, когда Шерлок осторожно опустился на свое обычное место за ужином тем вечером. – Меня уже тошнит от того, что приходится играть в карты с этими придурками. - Он счастлив просто потому, что только ты достаточно туп, чтобы ему проигрывать, - сказал Эльер, передавая ему тарелку с ломтями нона. – Скажи ему, чтобы он катился к черту. Хочешь суп? Шерлок улыбнулся, несмотря на то, что шрам болезненно заныл. - Хочу. Никто не упоминал Сайдимира. Никто не упоминал и Наташу, и Шерлок больше никогда ее не видел. - Это необязательно, - сказал Самираллиев. – Господин Мирзаев сказал делать только то, что ты сможешь, когда почувствуешь, что готов. - Я готов, - сказал Шерлок. – Я очень много практикуюсь левой рукой. С калашниковым я не справлюсь - слишком большой - но с глоком смогу. - Что ж, давай начнем с караульного помещения. В дневное время. Хорошо? Шерлоку нравилось караульное помещение. Там он чувствовал себя в безопасности, внутри окружающих его со всех сторон стен с окнами, в которых он видел огромный небесный купол, простирающийся во все стороны. Это было лучше его по-прежнему пустой комнаты, где по ночам он часто просыпался с головы до ног в холодном паническом поту. На третий день одна из домработниц пришла с тарелкой халвы и протянула ее Шерлоку. - Спасибо, - удивленно сказал Шерлок. - Господин Мирзаев сказал поблагодарить вас за вашу храбрость, - смущенно сказала женщина. Шерлок почувствовал тепло, которое никак не было связано с ярким солнечным светом, льющимся через окно. Он попробовал немного этой сладости, ему понравилось, и он съел еще немного. Остатками он поделился с другими. - Почему тебе дают сладости? – сказал Эльер. – Мне никогда ничего не приносят! - Дамам нравится эта внешность «плохого парня», - серьезно сказал Арслан. Он помог Шерлоку сбрить бороду и помогал бриться потом, делая это легко и непринуждённо даже после того, как Шерлока в панике стошнило, едва он ощутил мужскую ладонь на своём лице. – Им кажется, что он выглядит, как пират. - Что это за слово? – спросил Шерлок. - Сереф! Шерлок пересекал внутренний двор в направлении караульных кварталов. Обернувшись на окрик, он увидел, что к нему идет Самираллиев. - Сэр? - Господин Мирзаев собирается в свой дом в горах примерно на неделю, чтобы повидаться с семьей. Прислуга там своя, так что большинство людей остаются здесь, но он берет с собой наряд охраны. У нас там будет что-то вроде каникул. Он хочет, чтобы ты тоже поехал с нами как охранник. - Господин Мирзаев очень добр, - сказал Шерлок, - но я не хочу никого обидеть, если займу место кого-то другого… - Сереф, - Самираллиев покачал головой, и впервые Шерлок увидел, как его черты слегка смягчились. – Ты никого не обижаешь. Ты хороший охранник. Шерлок опустил взгляд и сглотнул. - Спасибо, сэр. - Мы уезжаем в субботу утром. Много вещей не понадобится, так что будь налегке. Шерлок поколебался, а потом окликнул Самираллиева, когда тот уже отвернулся. - Сэр? Горы, там холоднее? - Возможно, а что? Шерлок показал на свою правую руку, от плеча до кончиков пальцев упрятанную в массивный гипсовый саркофаг и привязанную к телу. - Моя куртка не налезет. Можно мне взять отгул завтра на несколько часов, чтобы купить побольше? - Конечно. Побудь сегодня вечером на карауле на несколько часов дольше, а завтра я поставлю вместо тебя Эльера. В тот вечер в своей уединенной комнате Шерлок старательно зашифровал сообщение для тайника, накорябав его левой рукой. Мирзаев уезжает в Сурхандарьинскую область в субботу утром. 3 машины, 6 охранников. Требуется помощь. Он понятия не имел, будет ли предоставлена помощь – это было рискованно – но терпение его было на исходе. За четыре месяца он находился непосредственно рядом с Мирзаевым дважды, и оба раза он был безоружен. В поездке у Шерлока точно будет ружье. Если связные Майкрофта смогут устроить какое-нибудь препятствие на дороге, это предоставит ему наилучшую возможность добраться до добычи. Конечно, самого Шерлока сразу же убьют, но он знал это, когда отправлялся сюда. Ему было жаль, что он не сдержит данное Мэри обещание, но, в конце концов, Майкрофту он пообещал первым. Ночью в пятницу Шерлок не спал. Он сидел, прислонившись к изголовью своей маленькой жесткой кровати, подтянув к груди ноги. Хотелось упереться подбородком в колени, как он делал это раньше, но мешала болезненная до ужаса тяжесть правой руки. Впервые после подвала Шерлок позволил себе подумать о доме. Он снова отправился в сад, чтобы посмотреть на прощанье на Джона и Мэри с малышкой, счастливых под теплым солнцем; они были в такой безопасности, какую только мог обеспечить им Шерлок, и это утешало. Лондон выживет и без него, как он делал это и раньше, полагал детектив. Это было неважно. Он устал: от боли, страха и ночных кошмаров. Шерлок ехал в третьей машине с Хамзой, одним из старших охранников. Сначала они немного потряслись по ухабам города – Шерлок был настороже и смотрел во все глаза, надеясь, что это воспримут как нервозность по поводу защиты босса – но потом перед ними развернулась открытая дорога, и он немного расслабился, с улыбкой глядя на бескрайнее голубое небо. - Тебе нравится за городом? – спросил Хамза. - Мне нравится за городом, - ответил Шерлок. Он сомневался, что ему хватит его скудного запаса узбекских слов, чтобы объясниться, но он попытался. – Всю жизнь я жил в Лондоне. Я люблю Лондон, но там везде здания, и небо всегда очень низкое, очень серое. Здесь небо большое. Мне нравится это, большое небо, - он показал на степь. - Ну, наслаждайся, пока можешь: скоро мы будем в горах. И правда, вскоре дорога начала идти вверх, огибая пологие склоны, вонзающиеся в небо острыми скалами. Спустя какое-то время они свернули на узкую дорогу. Шерлок снова подобрался и сдвинулся на край сиденья, напряженно глядя по сторонам. Он понятия не имел, на что надеялся – оползень или, может, заваленный проезд – но меньше всего он ожидал, что первая машина внезапно исчезнет в огромном облаке пламени. Хамза закричал, изрыгая проклятия, и дернул руль, отправив их в занос. Шерлок схватился единственной рукой за приборную панель, но это не спасло его от резкого удара головой о стекло. В глазах на мгновение потемнело. Визг тормозов, и пока Шерлок пытался разобраться что к чему, Хамза уже выскочил из машины и умчался. Послышалась автоматная очередь, и Шерлок, распахнув дверцу, вывалился на землю и спрятался за машиной. Он осторожно высунулся из-за автомобиля, чтобы сориентироваться – автомобиль стоял лицом против направления их движения – и увидел машину Мирзаева в паре сотен метров в стороне, перевёрнутую на крышу, а головная машина, охваченная огнем, стояла сразу за ней. Шерлок вытащил пистолет, подержал его в нерешительности, а потом засунул обратно в кобуру, прикидывая, что, скорее всего, потеряет равновесие, если попытается бежать с ним, учитывая, что его правая рука привязана к телу. Он пригнулся как можно ниже, глубоко вдохнул и бросился к машине Мирзаева. Он услышал выстрел и увидел, как прямо перед ним взорвалась грязь. Стреляют снизу, подумал он, когда следующая пуля попала ему в бедро. Шерлок упал лицом вперед, едва успев выставить левую руку, и на секунду замер, оглушенный и задыхающийся. Его рот был полон грязи и дыма, а нога горела от боли. Он услышал в стороне звук разбивающегося стекла и, подняв взгляд, увидел, что Мирзаев выбил заднее стекло машины рукояткой пистолета. Кровь стекала по его лицу, и было похоже, что ему прижало ноги. Шерлок попытался подняться, но его собственная нога никак не слушалась. Тогда он опёрся на локоть и начал ползти, волоча истекающую кровью ногу за собой. - Я иду! - закричал он. Он понятия не имел, что будет делать, когда доползет до машины: пристрелит Мирзаева, вытащит его или прикроет собой – он просто знал, что должен добраться до него. – Отец, я ид… Внезапно послышался свист и звук удара – гранатомет, подумал Шерлок в немом изумлении, он никогда не видел его вживую – и машина взлетела на воздух. Шерлок распластался на земле, инстинктивно закрывая голову левой рукой. Куски пылающего металла посыпались вокруг него, и он сильнее вжал голову в землю – бежать было некуда. От горящей машины окатывало жаром. Один-единственный выстрел прогремел совсем рядом, и он медленно выдохнул, успокаиваясь и готовясь к выстрелу в голову, но его все не было. Сквозь звон в ушах он услышал крик. - Шерлок Холмс? Вы Шерлок Холмс? Вопрос был задан по-английски, и Шерлок в замешательстве поднял голову. Один солдат, опершись на колено, пытался разглядеть его лицо, второй целился из винтовки в голову Шерлока, пока не перехватил его взгляд. - Голубые глаза, - сказал он, опуская ствол. - Это должен быть он. - Сэр, вы Шерлок Холмс? – повторил первый настойчивее. - Да, - выдавил Шерлок. – Я Шерлок Холмс, - английская речь звучала странно на его губах. Солдат, стоявший на колене, улыбнулся. - Мы отвезем вас домой. В вертолете солдаты разрезали штаны Шерлока, чтобы осмотреть рану, но это оказалась неглубокая царапина, повредившая мягкие ткани бедра - болезненная, но не серьёзная. Быстро и умело ногу промыли и наложили повязку. В течение всего полета Шерлок не сказал ни слова. В потрясении и оцепенении он все прокручивал в мыслях кадры того, как Мирзаев исчезает в стене пламени, снова, и снова, и снова. В незнакомом аэропорту солдаты отвели его в туалет, где помогли смыть грязь и копоть с лица, а затем проводили к ожидающему его частному самолету. Кресло было шириной с его кровать в Самарканде. Его разложили, чтобы Шерлок мог вытянуть свою одеревенелую ногу. Ноющую правую руку он устроил на мягком подлокотнике и откинулся назад. Уже много месяцев ему не было так удобно, и, когда самолет взлетел в воздух, он позволил себе вообразить, что мог бы оставаться здесь вечно, подвешенный между жизнями, далекий от всего на свете. - Сэр, - послышался женский голос. – Мистер Холмс? Он неохотно открыл глаза и увидел женщину, протягивающую ему спутниковый телефон. - Мистер Холмс, это ваш брат. Шерлок с легкой неохотой взял телефон и прижал его к левому уху. Он услышал голос Майкрофта, такой взволнованный и дрожащий, каким он никогда его не слышал, и этот голос неуверенно сказал: - Шерлок? Оцепенение слетело с него. Шерлока затрясло глубокой ужасающей дрожью, такой же, какая охватила его, когда его вытащили из дома Абдуллеева. Он был не в силах говорить, лишь сильнее прижал телефон к уху, и по его лицу потекли слезы. - Майкрофт, - попытался сказать он, но изо рта вырвался только низкий надломленный стон, похожий на последний вздох умирающего зверя.