Иди за мной

      Грейс подошла совсем близко, когда Арэнк вдруг почувствовал чьё-то присутствие, резко оборвав мелодию, отнял флейту от губ и открыл глаза. Парень взирал на неё с нескрываемым неприятным удивлением. — Давно ты слушаешь? — холодно поинтересовался он. — Пару минут... — пролепетала Вандер. Индеец вздохнул и, не глядя на девушку, быстро прошёл мимо и направился в сторону селения. — Ох... — Грейс села на траву. — И что я сделала не так?! Ночной воздух был наполнен волшебными ароматами весны, ароматами цветения. Арэнк шёл через папоротниковую рощу напролом, сминая нежные молодые растения своими шагами, он был смущён и раздосадован тем, что Грейс подслушала его игру, он стеснялся того, что играет на флейте и считал себя недостаточно способным... Волшебные запахи весны сейчас совершенно не трогали краснокожего парня. Почему эта Грейс так бередит его сердце одним своим присутствием? Что может быть между ними, по сути, врагами, людьми с двух исконно противостоящих сторон: дочь янки и сын индейского племени? Они друг другу никто, уже квиты, они спасли друг другу жизнь по одному разу. И всё, всё на этом! Арэнку хотелось волком выть! Арэнку, не понимающему, отчего ему так плохо от этих мыслей, хотелось превратиться в птицу и улететь далеко от этого мира, с его сложностями, птицы, наверное, не имеют такого богатого спектра чувств. Ах, если бы он мог стать птицей и перестать чувствовать эти душевные уколы боли... Индеец и не подозревал, что Грейс сейчас ещё хуже, чем ему. Грейс Вандер ароматы весны напоминали её детство. Сидя в траве, она вдыхала слабый запах цветущих деревьев и вспоминала, как они вместе с мамой ходили собирать цветы, как она пыталась сплести для папы венок на голову, и он, смеясь, благодарил жену за little wonder*, которое она ему подарила... Грейс стало горько. Убежала из дома, бросила папу, семью, свою родину... ради чего? — Ради кого... — прошептала девушка с тоской. — Ради Арэнка... — Грейс впервые честно призналась самой себе, что Арэнк — тот самый человек, ради которого она готова на всё. За которым она готова идти на край света, до скончания времён. *** Ночь Грейс провела в отдельном маленьком калли, в котором она очнулась накануне. Она спала беспокойно, видела во сне странные смутные образы, не предвещающие ничего хорошего. Но утром всё поменялось. Едва открыв глаза, девушка тут же почувствовала вкусный запах печёного хлеба, мешики этим утром, видимо, занимались его изготовлением, наверно, несколько семей пекли одновременно. Грейс вышла из домика и увидела Мэпию, идущую к ней с половиной поджаристой хлебной булки и кувшином в руках. — Доброе утро! — улыбнулась ей Грейс. Её настроение неотвратимо стало хорошим, при одном взгляде на добрую маму Арэнка и принесённую ею еду. — Хороший день, — ответила ей женщина. — Перекусишь, а потом иди к малоке вождя, Амитола хочет поговорить с тобой. — Ладно, — Грейс кивнула, принимая хлеб и кувшин с кумысом. Мэпия почти уже ушла, но вдруг что-то заставило её остановиться и оглянуться. — Тебя что-то тревожит, Грейс, — скорее утвердительно, чем вопросительно сказала индианка. — Да... — неожиданно для себя самой призналась Грейс. — Тогда после разговора с Амитолой приходи к моему калли, поможешь мне с одним делом... а заодно и поговорим, — добродушно сказала Мэпия и ушла. Грейс, приободрившись после её слов, быстро поела, умылась росой и направилась к малоке вождя. Амитола стоял рядом с домом, около каменного изваяния, глядя куда-то внутрь себя. Он и сам в эту секунду, скорее, напоминал каменного истукана, словно был дополнением к племенному тотему... — Здравствуйте, — поздоровалась Грейс с сыном вождя на науатле. Тот кивнул и стал говорить с девушкой на своём родном языке, Грейс почти всё поняла, Амитола старался формулировать для неё свои фразы попроще. Надеясь, что ничего не напутала в передаче верных времён, Вандер ответила ему: — Я не намерена возвращаться домой. Если вождь и все вы позволите мне остаться здесь ещё немного, я с радостью останусь. И буду помогать поселению в повседневной жизни всем, чем смогу! Амитола задумчиво смотрел на Грейс, будто принимая решение. — Ну что ж, — чуть помедлив, проговорил парень на науатле, — оставайся. Оставайся здесь столько времени, сколько посчитаешь нужным. Я вижу, что ты очень дорога Арэнку, а он — часть моей семьи. Оставайся. Индеец положил ей руку на плечо и, глядя в глаза, тихо добавил по-английски: — Сестра. У Грейс чуть ноги не подкосились от такого жеста и всех этих слов. Она с благодарностью посмотрела на Амитолу и сказала на науатле: — Брат. Амитола улыбнулся, всего на секунду превратившись из сурового воина и помощника вождя в юного и милого человека, быть другом которого — дорогого стоит, а потом, попрощавшись с девушкой, зашёл в малоку вождя. А Грейс просто не верила своему счастью... Её не собираются прогонять! Значит, можно сказать, только что Амитола показал ей, что она негласно принята в племя, в семью мешиков. Ещё неофициально и «на кончике пера», но всё же принята! Как на крыльях Грейс летела к домику, рядом с которым ждала её Мэпия. Девушке хотелось обнять и затискать в своих объятиях весь мир, но она ограничилась одним встреченным по дороге молодым деревцем, и, подойдя к маме Арэнка, уже почти взяла себя в руки. — Сейчас поможешь мне лущить фасоль. Это ещё из старых запасов. Нужно отобрать прогнившие стручки, хорошие сложить в эту корзину и вынуть из них фасоль, — объяснила Мэпия, приглашая девушку сесть рядом с собой на циновку. — Так что тебя так волновало утром, девочка? И чему ты так рада сейчас? — спросила женщина. О да, проницательности Мэпии могла бы позавидовать даже какая-нибудь вещая пророчица. *** Самуэль Вандер уже несколько дней пребывал в отчаянии и замешательстве. Сначала сбежал индеец... потом пропала дочь. Любимая и единственная, так рьяно оберегаемая им с раннего детства, малышка Грейс, доченька, ради которой он готов на что угодно... Грейс жива, сердце отца чувствовало это. Но то же сердце отказывалось верить в то, что дочь покинула родной дом и деревню по собственной воле. Нил не хочет говорить правду. Как Самуэль ни умолял своего младшего отпрыска, как ни угрожал, мальчик твердил одно: Грейс пошла в гости к Габрилам и не вернулась. Она якобы ничего не говорила ему ни о сбежавшем индейце, ни о намерении уйти из дома. За эти дни Самуэль всех поставил на уши. Несколько вылазок — «охот» за индейскими «языками» ничего не дали, все краснокожие будто в воду канули. Самуэль враз похудел и осунулся, лицо заросло светлой щетиной, он совершенно не обращал внимания ни на себя, ни на обстановку вокруг, все его мысли были только о Грейс... Мужчина в очередной раз пристально посмотрел на своего сына долгим печальным взглядом. Нил вздохнул и опустил очи в пол, скрывая в них тайное торжество: он больше ни за что не предаст Грейс, никогда! Она будет довольна им. «А ведь папа, и правда, любит меня, даже не пытается побить за мою ложь! — подумал мальчик. — Грейс, как всегда, оказалась права. Надеюсь, она сейчас счастлива и здорова, а мои лисьи уловки пойдут ей только на пользу!» Самуэль тяжело вздохнул. Надо гнать прочь чёрную хандру. Он найдёт свою кровиночку, своё солнышко-доченьку, где бы она ни была! — Завтра я опять соберу мужчин, и мы отправимся на поиски Грейс, — твёрдо сказал мистер Вандер, вставая с места и бросая последний осуждающий взгляд на Нила. Мальчик нервно вздрогнул. Самуэль вышел из дома и отправился на конюшню, седлать коня. Он надеялся, что хотя бы сегодня ему на пути попадётся какой-нибудь индеец, которого можно будет без сожаления отправить к праотцам... *** Мэпия смотрела таким понимающим, всё видящим насквозь взглядом, что Грейс казалось: её читают, как открытую книгу. Но ей было не страшно открыться этой мудрой женщине. Уже давным-давно, с тех пор как умерла её родная мама, девушка ни с кем не говорила по душам... И сейчас её прорвало. Она выложила Мэпии как на духу все свои маленькие радости, страшные переживания, все сомнения и мечты. Индианка слушала, не перебивая. Умолчала же Грейс только о том, что безнадёжно влюблена в Арэнка. Но про вчерашний эпизод с флейтой она упомянула под конец своего монолога. — Я не понимаю, почему он так разозлился на меня, разве я сделала что-то плохое? — закончила Грейс свои речи, беспомощно разведя руками. Мэпия подняла глаза к небу. — Только духи знают, что ждёт нас всех впереди и как те или иные события влияют на будущее, — загадочно проговорила она. — Но знаешь, девочка, всё вовсе не так плохо, как тебе может показаться... Арэнк просто никогда не играл перед кем-то, но скоро, ты сама увидишь, он сыграет для всех нас, на весеннем празднике. Он — просто несмелый мальчик... несмелый в повседневной жизни... Как и все смелые воины и охотники. Им проще убить ягуара голыми руками, чем признаться любимой в своих чувствах... Грейс залилась краской. — Но я не имела в виду ничего такого, миссис... — Ну какая я тебе «миссис»! — воскликнула Мэпия. — Зови меня по имени. А хочешь, зови «ма». Де-е-евочка... — протянула она с сильным акцентом и погладила Грейс по голове. — Ты такая глупенькая... неужели, ты думаешь, что материнские глаза не замечают очевидного? Всё будет хорошо, не бойся... За лущением фасоли и разговорами время пролетело для них незаметно. Грейс и Мэпия быстро пообедали и вновь принялись за работу. Несколько раз мимо калли проходил Арэнк, но он лишь издали помахивал им рукой и быстро сворачивал куда-нибудь. Грейс грустнела на глазах. Ну вот, теперь он избегает даже заговорить с ней... — Выше нос! — приободрила её Мэпия. — Знаешь, на твоём месте, перед ужином я бы сходила к озеру и немножко поплескалась. Ведь так жарко... Спасибо тебе за помощь. Ты отличная помощница, завтра будешь вместе со мной готовить рыбу, договорились? — добавила индианка. — Конечно, — повеселела Грейс, — я с удовольствием, ма... матушка! Мэпия улыбнулась ей так широко, что её большие арэнковские глаза превратились в щёлочки. — Иди к озеру, — заговорщицки тихо повторила женщина. — Иди, девочка. *** Как и советовала Мэпия, Грейс пошла на озерцо. Сегодня она была одета в свой домашний белый сарафан и решила искупаться, не снимая его, благо погода стояла действительно жаркая, почти летняя. Скоро май... Несколько раз окунувшись с головой, Грейс повернулась к берегу и... встретила внимательный взгляд карих глаз. Арэнк стоял у кромки воды и смотрел на неё. Грейс остановилась, боясь его спугнуть, будто сама она охотник, а индеец — ценный пушной зверёк... *** Арэнк целых полдня сегодня не мог понять, что с ним происходит. В его груди будто застряло что-то, мешающее дышать, было какое-то постоянное щемящее чувство, не дающее покоя, гложущее его изнутри. Просто раньше индеец ещё никогда в жизни ни по кому не скучал, и это было для него ново и необычно. «Неужто, мне так плохо... без Грейс?» — понял Арэнк, в который раз обходя за километр свою маму и саму Грейс, о чём-то разговаривающих за работой. «Как это странно... соскучиться. Неприятно... и почти больно», — пришёл к выводу парень. Сегодня было жарко. А Арэнк очень не любил жару, хоть и легко её переносил. Но когда становилось так жарко, как сегодня, он бы предпочёл весь день не вылезать из воды, подобно умным рыбам. Поэтому он пошёл купаться. Уже в четвёртый раз за этот день. *** Грейс, с пропускающим удары сердцем, смотрела на Арэнка. А тот, кажется, решил присоединиться к купанию?.. — Привет, — неловко, чуть не сбив её в воду, Арэнк прошлёпал мимо неё и зашёл в воду по шею. Грейс, помедлив, тоже зашла глубже. Не убежал, и хорошо. Нужно хотя бы попытаться поговорить... — Арэнк... я прошу прощения за вчера... — Грейс хотелось попросить прощения не из-за чувства вины, его как раз и не было, но ради того, чтобы Арэнк понял — ей не безразлично, что он обиделся на неё вчера, ей не наплевать на то, что он чувствует. — Не стоит. Я сам виноват. И в этом не было ничего, что должно было меня оскорбить. Так что это ты прости моё поведение, Грейс. Я вёл себя очень глупо, прости. Грейс покраснела и отвела глаза, потеряв дар речи. Это точно Арэнк?! А это случайно не добрый озёрный дух, решивший утешить бедную девушку в минуту печали, а? Не осознавая, что делает, Грейс протянула руку и коснулась лица Арэнка, в том месте, где ещё едва заметно виднелся шрам от удара хлыстом, указательным пальцем. «Это не грёзы. Он, и правда, так сказал. Арэнк...» — Грейс таяла не от тёплой воды и не от жарких лучей солнца, но от этого мягкого взгляда тёмных глаз, впервые смотрящих на неё так... Так! Так, словно она нечто большее, чем просто бледнолицая девчонка, сбежавшая из дома вслед за индейцем... — Арэнк!.. — звонкий голос девочки зазвенел над озером, как удар колокола, и Грейс от неожиданности резко отдёрнула руку от щеки индейца. Арэнк нахмурился. Кокотон, подбоченившись, стояла около озера. — Братец, папа на охоту зовёт! — оповестила маленькая индианка на науатле крайне недовольным тоном. Арэнк виновато посмотрел на Грейс и вышел из воды. Она вышла следом. Кокотон неприязненно смотрела на неё, когда Арэнк направился к селению, она не пошла за братом, а задержалась около Грейс. — Белая лиса... — процедила девочка, рассматривая, как мокрый сарафан облепил женственную фигуру Грейс. Сама-то она пока, в силу своего возраста, формами похвастать не могла... — Хватит, Кокотон, пожалуйста, хватит сердиться на меня! — обратилась Грейс к девочке на науатле. — За что ты так невзлюбила меня?.. — Ты мне не нравишься. Очень не нравишься. Вот и всё! — Кокотон нахохлилась, точно маленький воробей в холодный день. Было понятно, что правду младшая сестрёнка Арэнка не скажет даже самой себе... Грейс грустно улыбнулась, глядя как девочка бежит по тропинке к селению мешиков. Кое-кого эта девочка ей напоминает. Одного маленького вредного мальчика... *** Андреа смахнула с щеки скупую слезинку. — Самуэль, прошу тебя, будь осторожен! — сказала она, нежно обнимая мужа на прощанье и целуя в обветренные сухие губы. — Ты понимаешь, наша семья не должна потерять тебя, любовь моя... — Никто не потерян! — отрезал Вандер. — Я верну дочь домой любой ценой! Самуэль вскочил в седло и пришпорил коня. Глядя далеко за горизонт, но на самом деле глядя в себя, он тихо прошептал: — Прюденс... я не позволю нашей дочери погибнуть во цвете лет, как это случилось с тобой, я скорее умру сам, чем допущу, чтобы Грейс отправилась к тебе... — Перед мысленным взором мужчины стоял образ его почившей первой жены, до сих пор не покидающей его жестокое, но большое сердце. Когда лошади восьми мужчин, подняв тучу пыли, скрылись из виду, Андреа бессильно привалилась боком к толстому дубу и, подняв глаза в небо, взмолилась: — Господь Милосердный, пусть он только вернётся живым и невредимым, с ней или без неё... Не оставь нас, Боже... — Женщина положила руку на свою слишком располневшую за последние два месяца талию и, больше не сдерживая чувств, безмолвно разрыдалась, неистово шепча слова молитвы. *** Вечером, после ужина, который прошёл очень мирно (сегодня ели запечённых уток, добытых Канги и Арэнком на болотах), Грейс решила сразу лечь спать и не пытаться больше поговорить с индейцем. Видимо, сегодня не судьба... Но Судьба распорядилась иначе. Каким-то мистическим образом, опередив её, Арэнк уже сидел рядом с калли, явно поджидая Грейс. На плече у парня висела сумка. — Грейс, я думаю, вчера я был не прав, поэтому сейчас, позволь пригласить тебя послушать мою игру... у меня очень скромные способности, я умею только импровизировать и не могу повторить что-то готовое, даже какую-либо известную мелодию... Но скоро будет праздник, я тренируюсь. И теперь хочу, чтобы ты послушала. Я буду играть для тебя. Грейс не верила своим ушам... Всё это походило на её самые дерзкие мечты... — Пойдём? — Арэнк протянул ей руку. — Да... — Рука Грейс легла в его. «За тобой я пойду куда угодно...» Индеец привёл её на ту самую, заросшую папоротниками, поляну... Арэнк достал из сумки флейту, и, немного отойдя от Грейс, стал играть. Вандер опустилась на землю и, не обращая внимания, что сидит на мокрых от вечерней росы листьях, завороженно слушала его мелодию. Запахи весны, цветения и жизни опутывали её со всех сторон. Травяной аромат папоротников пьянил её сердце наравне с взглядом любимых глаз, которые светились в последних лучах догорающего заката. Арэнк отнял флейту от губ, чтобы перевести дыхание. — Это волшебно... — проговорила Грейс, едва дыша, не отрываясь глядя на индейца. Он подошёл ближе. Грейс поднялась и тоже шагнула к нему. Несмотря на запах земли, ароматы природы, парень почувствовал нечто новое, какой-то иной аромат, который смешивался с запахом папоротников и цветущих вокруг деревьев. Этот аромат на всю жизнь останется для Арэнка ароматом его первой и, на данный момент, ещё до конца не осознанной любви, любви всей жизни. Аромат мокрого от росы, испачканного зеленью травы, льняного сарафана, выкрашенного дешёвым белым красителем, в купе с ароматом самой Грейс.