Иди за мной

Вода невыносимо медленно убывала с улиц Ранхиллс. Двое мужчин, товарищей Сэма Вандера, негромко разговаривали, стоя недалеко от его дома. Точнее от того, что от него сталось. – Я видел, Вандер вернулся как раз в тот день, когда всё к чертям затопило… – Живой, стало быть. А сейчас, кто его знает, где все?.. – Соседка сказала, что видела, как они уезжали. Вернутся ли? Вон что с домом-то стало, – говорящий уныло кивнул в сторону полуразрушенных селем строений. Не все дворы в Ранхиллс пострадали так сильно, как двор семьи Вандер, но чтобы деревня стала прежней, потребуется немало времени и сил. Уилл Габрил, зеленоглазый и загорелый, шёл по центральной улице и с болью в душе смотрел на последствия наводнения. Но всё же в тот момент его больше волновала судьба Дэрека – пропавшего без вести племянника. Брат Уилла и его жена едва умом не тронулись с тех пор как он пропал с месяц назад. Не веря в то, что сына нет в живых, они считали его попавшим в плен к индейцам. На это надеялся и Уилл, но собрать людей для поисков Дэрека накануне наводнения у него не вышло. А сейчас и подавно всем было не до сражений с индейцами, когда селению грозили голод и опустошение полей. Слухи о том, что Вандер появлялся в Ранхиллс перед наводнением, Уилл счёл байками. Кто-кто, а вот он уже мысленно навсегда простился со своим другом детства и боевым товарищем Сэмом. «Но куда делись Андреа и Нил? Неужели погибли при схождении селя?» Уилл горестно вздохнул, но его лицо почти сразу приобрело ожесточённое выражение. «Никто не хочет помогать? Что ж, справлюсь и один!» – решил он. *** Ничего странного Грейс не чувствовала, до тех пор пока не подсчитала дни. Интуитивную догадку подтвердил загадочный взгляд Мэпии на живот невестки. – Давно крови не было? – понимающе сказала она. Грейс смущённо кивнула. – Слишком давно, – улыбнулась целительница. Грейс почувствовала, что её бросает в жар. Мэпия никогда не говорила ничего просто так. И Грейс сразу приняла мысль о том, что в ней зародилась маленькая жизнь. Она вспомнила ночь, когда ей снился Тескатлипока. Теперь Грейс была убеждена, что рождение этого ребёнка им благословлено. Грейс по-прежнему оставалась христианкой, но индейские божества, словно нечто естественное, встали в один ряд со святыми и апостолами в её картине мира. Через неделю после того разговора Грейс с Мэпией сваха Нита с гордостью рассказала женщинам селения об этой новости. Грейс то и дело приходилось краснеть от обеспокоенных и заботливых взглядов соплеменниц мужа. Ей строго запретили залезать на деревья, поднимать тяжести и сидеть на корточках во время работы, впрочем, от лёгких дел освобождать и не думали. Наоборот, теперь Мэпия старалась, чтобы Грейс чаще ходила пешком на небольшие расстояния чтобы, как она выражалась, «разогнать внутри жизнь». Тяжелее всех в то время было будущему отцу. Арэнк не мог сосредоточиться на охоте и рыбалке, ему хотелось всё время быть рядом с Грейс и оберегать от малейшей опасности. Добавляла жару и его склонность к ревности. Он, неодобрительно глядя, заслонял жену от всех, кто проявлял излишнее любопытство или навязчивость. Но Арэнк чувствовал и ответственность за семью и будущего малыша, поэтому пересиливая себя, ходил и охотиться, и рыбачить. И наравне со всеми – в дозоры по границам селения. «Медовое время» кончилось раньше, чем традиционно заведено из-за того, что все мешики были перегружены работой. Грейс и Арэнк просто не могли оставаться в стороне и присоединились к общему труду. Все работали сосредоточенно, редко звучали песни, многие боялись повторения мора прошлых лет, который приходил следом за большой водой. Стояла тишь, но она была звенящей, напряжённой, как перед грозой. Все ждали, боялись и надеялись, что беда пройдёт стороной. *** Шешебенс несколько дней уговаривала отца, а потом вождя Ахэну и Амитолу позволить Дэреку помочь ей в работе на огороде. Дэрек же, своим поведением старался показать, что не держит зла и не собирается кому-то вредить. Шешебенс решила, что нужно попросить о помощи Грейс, которую уже все признали за свою и даже её семью (пока недоверчиво), но приняли. Шешебенс с внутренним страхом приближалась к дому Грейс и Арэнка. Она знала, что по утрам Грейс собирает овощи и травы в маленьком огороде, который они с Арэнком посадили во время строительства. Грейс заметила свою бывшую недоброжелательницу, как только та появилась на тропинке у дома, но её это не озаботило. Они с Шешебенс давно уже забыли обиды, а узнав от Дэрека об их взаимных чувствах, Грейс была настроена к ней очень дружелюбно. Настроение у неё было отличное, поэтому, когда индианка изложила суть своей просьбы, улыбнулась и доверительно сказала на науатле: – У вас с Дэреком любовь? Всё серьёзно, вы хотите быть вместе, как мы с Арэнком? Шешебенс потупилась и кивнула. – Смею надеяться, у вас всё получится! – улыбнувшись шире, Грейс тронула Шешебенс за плечо. – Я сделаю для этого всё, что смогу! Шешебенс с благодарностью кивнула. Окрылённая надеждой, она вернулась к закованному возлюбленному. А Грейс направилась к Мэпии. Арэнк, возвращаясь с удачной рыбалки, часть добычи решил отнести родителям. Приближаясь к калли, в котором Грейс жила до замужества, он услышал голос матери, обращённый к его жене. – Всё ясно, девочка. Что ж, я на вашей стороне… Дэрек уже не тот, что прежде, да и Шешебенс поменялась… Шагнув к ним, Арэнк, напружинившись как ягуар, прищурился: – Что там опять с Дэреком? – О, сын! А ты до сих пор ревностью мучим, – укоризненно покачала головой женщина. – Разве твоя суженая хоть раз давала тебе повод такой?.. Арэнк сжал губы. – Нет. Но другие!.. Грейс было немного стыдно за его поведение в последнее время, хоть она и держала это в себе, и сейчас напряжённо промолчала. – А ты о других-то не думай. О её чувствах думай. Как не обидеть думай, как не задеть. Ребёнка ведь носит… Сейчас самый шаткий месяц, будешь тревожить – будет беда, – хмуро прервала Арэнка Мэпия, и кивнув Грейс на прощание, пошла к малоке вождя. – Ох, милая, – вздохнул вдруг Арэнк. – Может, я не прав… Прислушаюсь к словам матери, только ты не печалься, прошу. Он нежно обнял Грейс, и она почувствовала, как её окутывает спокойствие. Расслабившись в его руках, Грейс вскинула голову и положила подбородок Арэнку на плечо. А он, поддавшись порыву, аккуратно поднял её на руки и прижал к себе. И вокруг было так тихо, что казалось, можно услышать беззвучный ор опоссумов в лесу… *** А на следующий день «дипломатические» усилия Грейс и Мэпии уже принесли плоды. Амитола дал добро отцу Шешебенс Шикобе привлечь пленника к работам освободить его. Глядя на то, как Дэрек старается днём, индейцы не стали приковывать его на ночь. Вечером Шешебенс пришла к нему в курятник со снадобьем от Мэпии – смазать мозоли от оков. Нежные прикосновения девушки говорили за неё лучше всяких слов. Но Дэрек, не дождавшись момента, когда все мозоли будут одарены её вниманием, взял Шешебенс за руку. Она с радостью прильнула к его груди. От влажного вечернего воздуха, волосы индианки стали волнистыми, и Дэрек играл с прядями, пока она мечтала о новом поцелуе. Ему не хотелось торопить события, как к ни одной раньше к этой «дикарке» парень испытывал нечто особенное. Да и отпугнуть её он тоже боялся. Один раз вольность с поцелуем она ему позволила, но… Дэрек шумно вздохнул и чётко сказал по-английски: – Кажется, я люблю тебя, Шешебенс. Она уже знала эту фразу и поняла, хоть и боялась ошибки. – Я лю-блю те-бя, – по слогам повторила за ним. – Врёшь же, – усмехнулся Дэрек. Шешебенс, будто поняв, отрицательно мотнула головой. Они сидели в обнимку на пороге и смотрели друг другу в глаза пару секунд, а потом, с тем же рвением, что и впервые, стали целоваться. *** Чаще, чем Шешебенс в эти дни о Дэреке думал лишь один человек. Уилл Габрил. Ведь он был одержим поисками своего племянника и наконец выехал на лошади из Ранхиллс. У Уилла никогда не было жены и детей, и о семье младшего брата он всегда очень заботился. Через неделю после его отъезда, люди стали поговаривать о том, что беда в семью Габрилов пришла не одна. Через две только единицы надеялись, что дядя и племянник вернутся домой целыми и невредимыми. Рина Габрил всё посматривала на амулет брата и не теряла надежду, а её близняшка Грэм что-то хмуро обдумывала. О Вандерах перестали судачить, но, так как последствия разгула стихии всё усугублялись, падёж скота не прекращался, а кое-где начали хворать и люди, о них не забывали совсем, поминая как первых жертв наводнения. Мешики и не подозревали о том, какая напасть постигла их соседей-врагов – у них, благодаря Мэпии и другим знающим, болезни среди скота были пресечены на корню, ведь они случались из года в год. А благодаря удачному расположению огородов их быстро получалось восстанавливать. Не говоря уже о том, что рыбы стало больше. Грейс, поражённая рассказом Нила о селе и наводнении, порывалась взглянуть на родной Ранхиллс, помочь, чем можно. Но в её нынешнем положении никто не позволил бы ей такой путь пешком или на лошади. А повозка, в которой Вандеры добрались сюда была сильно повреждена и ещё одной такой поездки без должного ремонта не выдержала бы. И пока Грейс бессильно беспокоилась об бывших односельчанах, Уилл Габрил безуспешно бродил вдали от Ранхиллс и поселения мешиков, чудом не попадая в болота, и минуя разломы сыпучих оврагов. Поиски истощили его и его лошадь, озлобили и без того воспалённое сознание мужчины, но возвращаться домой ни с чем он не собирался. В нём крепла болезненная уверенность, что Дэрек жив, и в плену у индейцев. А ещё он был уверен, что Сэма индейцы убили – Вандер слишком опасен и не сдался бы ни за что на свете. А бедная Грейс! Что с ней стало? Растерзана, не иначе! За них он непременно должен отомстить! Эх, зря он тогда позволил в угоду Сэму оставить индейского парня в живых, с него-то и начались все эти несчастья! Уилл гневно вздохнул и потянул лошадь глубже в подлесок. Он найдёт этих выродков и покарает их! С тех пор, как он покинул Ранхиллс прошло уже почти два месяца… *** Нил Вандер совершенно освоился в селении индейцев. За время, проведённое здесь, он сильно загорел, волосы стали совсем белыми от солнца. И он научился стольким интересным вещам, освоил разговорные фразы науатля. Гренка подрос и стал проявлять себя как охотничий пёс, к тому же не боящийся воды. Индейские дети уже с охотой звали младшего Вандера с собой на рыбалку, на вечерние песни, не стеснялись втягивать его во всякие проделки. Если бы Нил увидел себя со стороны, то подивился бы, каким необычным он стал. Разве мог он раньше представить, что жизнь повернётся так, что его суровый отец побратается с индейским вождём, а его собственным лучшим другом станет муж сестры, индеец. Так или иначе, а Нил был счастлив и не думал о прошлом. Пока однажды прошлое само не напомнило о себе… Выйдя из калли рано утром, Нил увидел хмурое небо. Подозвал Гренку, чтобы покормить. Пёс-подросток показался унылым и с неохотой принялся за еду. Нил почувствовал лёгкое беспокойство. Сощурившись, мальчик глянул на собирающиеся тучи и решил ополоснуться в озере до того, как польёт дождь. Выйдя на берег озера, он услышал шум с опушки леса вблизи. Что-то крупное сминало ветки, приближаясь к озеру. Стал накрапывать дождь, а Нил замер в ожидании, глядя в сторону леса. Сверкнула первая молния и из-за деревьев к воде выбежала белая лошадь. Глаза Нила распахнулись от удивления – на спине хорошо знакомой ему кобылы, уверенно цепляясь за длинную заплетенную гриву, сидела девочка. И Нил её узнал – это была Грэм, сестра Дэрека. Мальчик тут же отмер, подбежал к лошади. Грэм медленно, сползла по её боку и без сил села на землю. Насколько сильной и величественной Нилу показалась эта девчонка в свете молнии, настолько сейчас он видел её хрупкой и маленькой. Он кинулся к ней, сел на землю, не дав её голове коснуться земли и уложил к себе на ноги, не зная, как поднять. – Грэм! Как ты тут ока… – Я вас нашла, – пробормотала девочка. – Нашла… Дядя Уилл пропал. Вы… все здесь? Дэрек здесь? – хрипло спросила она, закрывая глаза. – Я задремать боялась… – Да! – энергично закивал Нил. – Только дяди Уилла мы не видели… – Мне надо возвращаться. В Ранхиллс беда! – прошептала Грэм и затихла. Нил прислушался к её размеренному дыханию – девочка крепко спала.