Кукла на один раз

      Образ был самым обыкновенным: узкие темно-синие джинсы, подраные на бедрах и коленях, идеально облекли стройные длинные ноги, белоснежная майка и клетчатая рубашка скрыли татуировку на правой стороне тела, на ребре, и колечко в левом соске. Джун взглянул на себя, довольно цокнув языком. Длинные волосы парня завязали в хвост и закололи прядки невидимками, тем самым подчеркнув овал лица. Хён Джун выглядел просто и привлекательно в образе уличного музыканта.       Для Лори выбрали более нейтральный вариант обычного парня-прохожего: джинсы, футболка, кеды; лишь бандана, повязанная на коленке, да пара браслетов дополняли общую картину.       Малькольм сел перед гримёром и привычно замер, устроившись поудобнее. Женщина занялась его лицом, одобрительно похмыкивая:       — Хорошая кожа. Тщательный уход?       — Очень тщательный, — подтвердил Лори.       — Молодец! — похвалила та. — И глаза красивые. Даже жаль, что под очками скроются.       Лоуренс слегка улыбнулся уголками губ. Ему действительно придётся сниматься в солнечных очках, чтобы не было заметно, что оба музыканта — азиаты. Более того, на первом плане должен быть Джун, и всё внимание зрителей пойдёт на него.       Массовка представляла собой самое разнокалиберное общество, но они мелькнут в ролике от силы три-четыре секунды. Лоуренс уже работал с некоторыми из них.       Помощники режиссёра вовсю трудились на площадке, устанавливая свет, камеры, корректируя действия. Джун со скукой копался в телефоне. Он знал, что должен делать по сценарию. Гитары для рекламы собирались привести минут через двадцать. У Джуна в буквальном смысле слова чесались руки коснуться новеньких малышек, чтобы перебрать струны: музыкальные инструменты фирмы «Haidecs» пользовались спросом. Каждый уважающий себя музыкант хотел бы оказаться на месте Джуна.       Юноша освободил себе сегодня рабочий график. Мать весь мозг вынесла с рекламным роликом, объясняя, что, дабы не разгневать заказчиков, Джун должен быть услужлив и вежлив. Разумеется, молодой человек слушал родительские наставления вполуха, хотя и понимал, что женщина права.       Джун перевёл взгляд на Лоуренса, отмечая, насколько раскованно тот себя чувствует. Лори же, в свою очередь, был удивлён беспечностью Квона — можно подумать, он каждый день снимается в рекламе и всё ему нипочём. Сам Малькольм, несмотря на опыт, уже в четвёртый раз пересматривал сценарий, прикидывая варианты и стараясь отработать мысленно любую мелочь. Всё должно быть безупречно, иначе грош цена ему в будущем как актёру.       Накануне он весь вечер просидел с гитарой в руках, тренируя пальцы на выбранную для ролика мелодию. Получалось откровенно так себе, ведь Лори не был музыкантом, но всё же ему удалось коряво воспроизвести нужные аккорды. Для достоверности вполне достаточно. Если только Джун что-нибудь не выкинет. Кэти, как могла, собрала досье на Квона, и главными характеристиками в нём были непредсказуемость, импульсивность и упрямство. А значит, с него станется пожелать поменять что-нибудь прямо в процессе, и тут потребуется вся гибкость мышления Лори, чтобы вовремя подстроиться под всё и вся капризной «звезды». Меньше всего Малькольму хотелось облажаться перед ним; в тайне парень мечтал утереть нос Джуну, но умом понимал, что вряд ли такое возможно.       Наконец привезли гитары. Джун встал и торопливо подошёл к представителям заказчика.       — Могу я их посмотреть?       Мужчина после недолгого молчания кивнул и достал инструменты. Один из них Хён Джун бережно взял в руки и поспешил найти относительно уединенное место. Такого, естественно, не нашлось, съёмки проходили на оживленной улице возле памятника. Джун сел на постамент, достал гитару из футляра и, довольно улыбнувшись, пробежался кончиками пальцев по струнам. Очаровательная улыбка озарила лицо Квона, делая его более нежным и приятным, куда-то ушла надменность во взгляде, сейчас наполненном теплом и лёгкой ностальгией. Лоуренс подошёл поближе и во все глаза уставился на Джуна. Его не удивила такая перемена, ведь многие становятся другими, занимаясь тем, что близко сердцу. Лори нравилось наблюдать сам факт преображения человека; юноша впитывал каждую деталь, чтобы при случае суметь воспроизвести нечто подобное, помноженное на собственные личностные качества и индивидуальность. Он хотел было попросить вторую гитару, но не рискнул: в отличие от Джуна ему нечего было показать на великолепном инструменте.       Джун ощутил на себе чей-то пристальный взгляд. Точнее, взглядов было много: восхищенные, завистливые, заинтересованные. Только вот какой-то из них ощущался особенно ярко.       Хён Джун оторвался от созерцания гитары и огляделся. Лоуренс с любопытством в ореховых глазах смотрел в его сторону. Юноша усмехнулся, поманив пальцем Малькольма к себе. Лори спокойно подошёл и вопросительно приподнял бровь.       — Насколько хорошо или плохо ты можешь наиграть мелодию? — по голосу Джуна невозможно было понять, издевается он или обеспокоенно интересуется способностями Лори.       — Плохо. — честно ответил тот. — Расположение аккордов выучил, но сам звук не получается таким, как надо.       Джун закатил глаза. Разумеется, он не сомневался, что его партнёр полный профан в музыке.       — Ясно. Нечего не смыслишь, значит, — Джун цокнул и через минуту молчания сказал, похлопав на место рядом с собой. — Возьми гитару и покажи мне, как у тебя получается.       Лори захотелось фыркнуть — ну конечно, разве может Квон не выпендриться собственными навыками? И что, Малькольму ему лично экзамен на профпригодность сдать?... Но все эти мысли так и остались невысказанными, и Лоуренс молча присел возле Джуна, осторожно перехватив у него инструмент. Неподключенная гитара звучала тускло, и Лори не опасался чрезмерно ошибиться. Он установил пальцы на нужную позицию и неуверенно начал наигрывать, старательно сохраняя ритм. На Квона парень даже не поднял глаз, прекрасно понимая, насколько жалкое зрелище сейчас представляет.       — Ты слишком зажат, — оповестил Хён Джун, внимательно наблюдая за Лори. — Наши руки покажут крупным планом. Ты будешь постоянно смотреть на пальцы и струны? — голос музыканта наполнился скепсисом. — Можешь расслабиться и не думать о том, как играешь?       Лоуренс взглянул на Джуна и тихо поправил:       — Не наши, а твои. Мои только общим планом, — и добавил, — Смотреть буду изредка: я наблюдал за гитаристами и могу скопировать манеру поведения. А извлекать звук мне не придётся, музыка пойдёт фоном. — напомнил он.       — В курсе, — жёстко ответил Джун. — Не стоит мне подсказывать то, о чем я прекрасно знаю. Тем не менее, хоть главный акцент и будет на мне, ты тоже герой рекламы, — Хён Джун встал с места, взглянув на Лори сверху вниз: — Не думай, что я даю тебе совет. Просто не хочу, чтобы ты запорол весь ролик.       Он искал, к чему бы придраться, у него всегда были завышенные планки к окружающим людям, парень не мирился со слабостями.       Квон решил взять вторую гитару и попросить, чтобы установили комбоустановку. Постепенно приближалось время съёмки.       Лори на выпад Квона промолчал, хотя внутри всё кипело. В отличие от этого выскочки, Малькольм был практически профессионалом в съёмках. И уж точно не он стал бы причиной запоротых дублей. Реклама — это не выступление на сцене. Тут важно следить за мимикой, уметь играть лицом, принимать эффектные позы. В жизни всё не так, но на то и расчёт данного продукта. Люди должны верить в лучшее, даже если это лучшее — фикция. Ни один человек не станет супер-музыкантом, всего лишь взяв в руки инструмент данного производителя, однако реклама постарается убедить в обратном ради высоких рейтингов продаж.       Лори сильно сомневался, что за плечами Джуна есть хоть пара часов занятий актерским мастерством. Режиссёру придётся очень потрудиться, чтобы добиться от Квона нужных результатов.       Наконец массовку и Джуна попросили занять их места. Джун присел на постамент, воткнул провод электрогитары в комбоусилитель. К сожалению, он был нерабочий, ведь установка не нужна для игры. Музыка действительно будет ложиться после отснятия необходимого материала.       Пальцы юноши привычно, с лёгкой грустью порхнули по глухо ответившим струнам. Как бы хотелось сейчас сыграть, вновь ощутить в себе вибрацию чистого звука.       — Так, Хён Джун, ты ведь помнишь, какие эмоции должен выразить?       Юноша неторопливо кивнул. Он должен улыбаться и радоваться жизни.       Но улыбка вышла натянутой, неестественной, не такой, какая озарила лицо Джуна, едва тот взял в руки гитару. Юноша не понимал, как можно быть счастливым, играя в любую погоду независимо от времени года, или радоваться, когда на улицах небезопасно и любой прохожий, выпивший или не совсем адекватный, может попытаться обокрасть или завязать драку от скуки. Стоит ли рисковать собственной жизнью?       Мысли смешивались. Казалось бы, все просто, играй себе, улыбайся, но… Холодный, потерянный взгляд выдавал с головой.       Лори видел ошибку Джуна, но режиссёр ничего не говорил, и парень счёл за благо промолчать. Первый аккорд, и Квон «заиграл». Это было здорово, бесспорно — такие ловкие и точные движения пальцев, но вот всё остальное… Слишком неправдоподобно для улицы и для того, кто привык выступать один. Джун словно искал глазами кого-то, как если бы неподалёку находились другие музыканты и вокалист. Привычка смотреть только вперёд, как обычно смотрят со сцены, чересчур большая амплитуда передвижений, а ведь уличный музыкант не должен далеко отходить от своего места, где вещи оставлены без присмотра. И лицо! Выражение того, кто привык к обилию внимания и даже, в какой-то степени, избалован им, чуточку устав от громких оваций и восторженных воплей; холод и стальной блеск зрачков человека, уверенного, что фанатки ждут у двери гримёрки, чтобы отдаться за взгляд и улыбку, как угодно, лишь бы взяли. Ещё не звезда, но уже достаточно известен и может позволить себе выбирать — таким был вид Хён Джуна, и это совершенно не сочеталось с образом уличного музыканта, который только начал свой путь, робко завоёвывая публику и первых поклонников, бросающих монетки в кофр от гитары. Не для того, чтобы оплатить выступление, не из жалости, а ради благодарности и поощрения одинокого, но очень талантливого гитариста, на которого приходят посмотреть и послушать, когда есть время, ведь он всегда тут, вот у этого памятника, почти в одно и то же время, в жару и холод. И лишь дождь загонит его под тент уличного кафе, потому что гитара слишком дорога, она — его единственное достояние, и он бережёт её, будто та живая. И она отвечает ему взаимной верностью, словно впервые влюблённая девушка, обретая душу в его руках.       Многое из того, что сейчас мелькало в мыслях Лоуренса, не было прописано в сценарии, а лишь обговаривалось на словах. Озвученный режиссёром образ легко встал у Лори перед глазами — именно такой, какой только что вихрем пронёсся в голове. Неужели Джун не видит разницы?       Квон ничего не видел. Он лихо перебирал струны и красовался перед массовкой, изображающей восхищённых зрителей. Наступил черёд Лори. Парню предстояло появиться внезапно, подключить гитару к общему комбику и, дружески переглянувшись с Джуном, начать подыгрывать. Два незнакомых парня, но так легко чувствующих музыку и друг друга, что им не надо слов, достаточно одного взгляда… Вот она, сила звучания инструментов «Haidecs»! С любым и них ты станешь виртуозным исполнителем, соберёшь единомышленников и завоюешь весь мир!       Вспомнив слоган, Малькольм поморщился. Вот же чушь! И, тем не менее, большинство людей поверят… если убедительно сыграть свои роли. Хён Джун уже неправильно начал игру, но, возможно, Лоуренс сможет спасти положение?       Лишь когда прозвучало раздражённое «Стоп!», Лори понял, что ошибся.       Режиссер вздохнул и махнул сценарием, что держал в руке:       — Хён Джун, все не так! — в грубоватом, хриплом голосе скользнули едва ощутимые нотки раздражения.       — Что «не так»? — Джун нахмурился, не понимая, что, в общем-то, произошло.       — Абсолютно все! — беспрекословно отрезал мужчина. — Ты выглядишь, как звезда на сцене, а этого не нужно! Ты можешь чуть сбавить спеси?       — И каким таким образом? — усмехнулся строптивый юноша.       — Теплоты во взгляде, теплоты! Ты — человек, который зарабатывает монеты на улице, жалкие гроши. Выглядишь же, словно миллиарды ворочаешь. Ты теряешь на фоне Лоуренса.       Глаза Хён Джуна сверкнули гневом. Молодой человек терпеть не мог, когда его с кем-то сравнивали.       Лори вздохнул и неуверенно глянул на Квона. Хотелось как-то помочь, направить, но вряд ли такой, как Джун, спокойно отнесётся к совету постороннего человека, поставленного на второстепенную роль.       Режиссёр скомандовал «Заново!», и Лори выдернул шнур, собираясь отойти в сторону. Джун молча уставился на удаляющуюся спину Лоуренса пронзительным взглядом, который парень ощутил так сильно, что меж лопатками зачесалось. Определённо, о советах Великому и Прекрасному Квону придётся забыть.       Прозвучала команда «Мотор!», и действие началось.       Однако и второй дубль провалился с треском. Несомненно, вышло значительно лучше, но недостаточно, чтобы удовлетворить режиссера. Джун готов был уже рычать от досады, ведь он привык, что в большинстве случаев, за что бы он не брался, у него все получалось. А тут словно коса на камень…       Хён Джун устало потер виски, когда сделали перерыв. Жара стояла невыносимая. Гримерша принесла попить и поправила макияж. Квон взглянул украдкой в сторону спокойного Лоуренса, скрывшегося в тени небольшой палатки рядом со съемочной группой. У него все получается легко, гладко, словно он с пеленок снимается в подобной рекламной дребедени. Не идеально, конечно, но чувствуется приличный опыт за плечами.       Джун задумчиво прикусил губу. А что, если попробовать примерить на себя поведение Лори? Постараться стать таким же беззаботным, ощутить, словно действительно живешь выступлением на улице и тебе это нравится?       Копировать поведение других людей у Квона всегда получалось неплохо, поэтому он решил попытаться.       Третий дубль начался замечательно. Джун улыбался, его глаза наполнились теплотой и светом. Он играл на своей гитаре и наблюдал за прохожими, очаровывая обаянием и харизмой. Хён Джун почти не двигался с места, присев на постамент и притоптывая пяткой в такт музыке. Наконец у него получилось воплотить в жизнь то, чего от него ожидали.       Тут присоединился Лори. Хён Джун, заметив его приближение, улыбнулся так солнечно, словно только его появления и ждал каждый божий день. От этой улыбки в груди Лоуренса что-то трепыхнулось, заставив озорно и ярко заулыбаться в ответ. Малькольм ловко подключил гитару и почти с ходу врубился в ритм, бросив на Джуна взгляд, насыщенный глубоким чувством, о котором и сам не подозревал. В этот момент Лоуренс был почти влюблён в парня, напрочь забыв, кто он и кто сам Лори. Даже струны под пальцами запели иначе — правильнее, легче, изящнее, без фальши. На несколько мгновений Малькольм ощутил себя настоящим музыкантом, тем самым, которого играл.       Последний, завершающий аккорд, и ладони встречаются в дружеском жесте. Лоуренс даже не сразу услышал «Стоп, снято!», медленно приходя в себя. Он тряхнул волосами и первым делом вопросительно взглянул на режиссёра из-под очков, чтобы понять, как всё прошло. Судя по лицу мужчины, отсматривающего материал, ему нравилось то, что он видел. Лори терпеливо ждал вердикта.       — Отлично! — заявил режиссер, который начинал было уже думать, что съемки затянутся до вечера. — Здорово поработали, ребятки!       Джун облегченно выдохнул. Наконец-то! Юноша был выжат так, словно только что отыграл на сцене полноценный концерт. Июль месяц в Ванкувере выдался по-настоящему жаркий.       Бережно убрав гитару, Хён Джун больше не взглянул на Лори. Смутные подозрения начали закрадываться в душу парня, стоило ему ощутить горячие пальцы Малькольма в своей ладони. Смотреть лишний раз в лицо модельного мальчика не хотелось, поэтому Джун отошел к съемочной группе, обращаясь к режиссеру:       — Думаю, всё? — молодой человек взял протянутую кем-то бутылку воды, жадно глотая спасительную жидкость.       — Да, сейчас точно всё! Теперь осталось лишь наложить мелодию, и готово, — мужчина прихлопнул в ладони.       Лоуренс отдал гитару, которую немедленно осмотрели и упаковали в кофр, сдёрнул надоевшие тёмные очки и подошёл к общей группе. Ему тоже вручили воду, но парень открыл бутылку нехотя — он совершенно не устал. Наоборот, у него словно открылось второе дыхание. После того, что он ощутил, Малькольм чувствовал себя наполненным энергией до краёв и смог бы отыграть ещё с десяток дублей.       Джун так хорошо справился, что Лори не выдержал и искренне похвалил его:       — Ты отлично справился, Джун, молодец!       Музыкант в ответ хмыкнул, делая очередной глоток. Юноша скользнул совершенно другим взглядом по Лори, который светился, словно гирлянда на рождественской елке. В темных глазах Джуна сверкало любопытство на той самой грани, когда хочешь задать вопрос, но не решаешься, а язык так и чешется ляпнуть какую-нибудь дурь.       — Если ты так считаешь, — уклончиво ответил Квон, держа себя в руках. — Надеюсь, что ожидания заказчиков оправдались и я теперь могу быть свободен.       Никакой похвалы в ответ Лоуренс, разумеется, не услышал. Джун считал, что тот выполнял свою работу. Раз уж парень — модель, не раз снимавшаяся в рекламных роликах, то для него все это плевое дело. Так к чему льстить и расшаркиваться перед человеком? Он сделал то, что от него требовалось.       Малькольма словно ушатом холодной воды облили. Он вмиг вспомнил, с кем разговаривает, и тут же подобрался.       — Да, я так считаю. — спокойно сказал Лори. — Для того, у кого нет опыта в подобных вещах, ты удивительно быстро освоился.       — Благодарю. Что ж, если это все… — Джун выдержал паузу. — Тогда я пойду, — юноша махнул рукой и направился в сторону гримерной палатки, чтобы переодеться и, наконец, свалить побыстрей: ему требовался хороший отдых перед ночью, которую парень собирался провести в любимом клубе.       Лоуренс усмехнулся. К концу съёмок Джун стал почти вежливым, что это с ним? Эйфория от удачно проделанной работы? Быть может.       Лори тоже прошёл в палатку и сразу спрятался за перегородку, переодеваясь в свои вещи. Он ещё снимал грим, когда Джун покинул съёмочную площадку. Проводив его задумчивым взглядом, Малькольм снова вернулся к прерванному занятию — он терпеть не мог ходить с загримированной кожей по жаре вне съёмок.       Через пару дней, получив заработанные деньги и с головой окунувшись в новый проект, Лоуренс полностью забыл про Квона.