Огненная тень

      Синеглазый молодой мужчина лежал на одеяле, невидящим взглядом глядя в белёный потолок. Каштановые волосы разметались по подушке, руки стиснулись перед грудью. – Почему? – прошептал он. – Почему я так слаб? Наставник, подскажи мне, что делать. Я больше не могу. Я устал от этой борьбы. Прошу, Небесная Сестра, дай мне сил пережить это. Пожалуйста. Почему я не могу никому помочь? Я лгу, от моих рук гибнут слуги Творца, но меня зовут героем… – Командир! – раздавшийся в коридоре голос заставил его резко сесть. – Иду! – он застегнул на спине перевязь с клинками и вышел из комнаты.       Епископ сидел в кресле, разглядывая вошедшего. Парчовое одеяние ниспадало тяжёлыми складками. – Шейлан, Огненный Творец дал знак! – провозгласил он. Мужчина едва заметно поморщился от этой патетики. Нет, он понимал, что жрецы всегда так говорят с нижестоящими, но капитаны Воинов Огня вообще-то всего на ступень ниже епископов. – Твой отряд будет участвовать в охоте! – продолжал епископ. – Надеюсь, ты, как всегда, не подведёшь нас. Отбери два десятка сильных бойцов. Поселение теневиков обнаружили совсем недалеко, но их много.       Шейлан мрачно усмехнулся. Битвы позволяли ему отвлечься от ощущения собственной беспомощности. Многие принимали эту улыбку за предвкушение боя. Так оно и было, но никто не знал, почему синеглазый мечник так любит сражения. Свои тайны он не доверял никому. Снова придётся лгать, изворачиваться, но так надо. Иначе – смерть. – Благодарю за доверие, ваше преосвященство. Приказать подготовить коней? – Не нужно. Коней вам предоставят. Снова поблагодарив, он вышел, мельком мазнув взглядом по лепнине на потолке, и пошёл в кельи рядовых. По лестнице за спиной прозвучали лёгкие шаги. – Шейлан, – протянула теневичка, одетая в роскошное открытое платье. Юноша на секунду поджал губы. – Ты что-то хотела, Нирэша? – он давно мечтал её убить. И её, и ничтожество, постоянно болтающееся рядом. Её поклонник, вечно грозящий Шейлану смертью, если он хоть пальцем коснётся ненавистной женщины, снова стоял рядом, преданно заглядывая её в золотые глаза. – Пойдём со мной, – вкрадчиво промурлыкала она, положив руку на плечо Шейлана. – Не хочешь отвлечься?       Синие глаза показались ей льдом. Мечник сбросил её руку и резко оттолкнул от себя. – Убирайся вон! – прошипел он. – Как ты смеешь! – воскликнул её поклонник. Шейлан даже не помнил его имя – не считал нужным. – Я убью тебя! – Попробуй, – мрачно обронил воин. Парень отшатнулся. Он видел, как сражается его враг. Сосредоточенно и в то же время – яростно. Шейлан прошёл мимо обомлевшей Нирэши и пошёл прочь. – Что он себе позволяет? – Нирэша яростно сжала зубы и саданула кулаком по стене. – Этот идиот возомнил о себе слишком много! – Да, госпожа Нирэша! – поддакнул её поклонник. – Заткнись! – Женщина пронзительно взвизгнула. – Я ещё сломлю его! Подумаешь, капитан! – Нирэша глубоко вздохнула. Общение с Шейланом всегда доводило её до бешенства.       У рядовых витал запах еды. Уставом Воинов Огня было запрещено питаться в кельях, но Шейлан не обратил внимания на то, что некоторые очень навязчиво закрывали ногами и покрывалами пол под койками. В общем-то, это уже давно были не его проблемы.       В часовне царила тишина. Высокий купол озаряло ярко-жёлтое пламя, танцующее в чаше, и волшебные свечи наверху. Шейлан не взглянул на фрески. Он нечасто бывал в часовне, только перед боями. Бойнями. Как бы ни говорили жрецы про милосердие и доброту Творца, ни тем, ни другим они не страдали.       Шейлан опустился на колени перед статуей Огненного Творца. Он едва слышно шептал неоконченную молитву. Только вот молился он не бесполезному символу, якобы воплощённому в алебастре, и не пламени, что весело плясало в медной чаше. Он просил Небо.       Дверь часовни за его спиной открылась. Епископ бросил взгляд на коленопреклоненного воина и бесшумно вошёл, дожидаясь, пока тот не завершил молитву. Едва ли человек услышал бы его шаги и шуршание епископской мантии. – Я рад твоему рвению, Шейлан, – пожилой мужчина говорил негромко и спокойно. – Во славу Огненного Творца, – равнодушно откликнулся тот. Все его мысли были сосредоточены на грядущем сражении – быть может, получится убить одного из безумных фанатиков. Сам Шейлан, рождённый полукровкой, не мог слепо подчиняться людским жрецам. Его научили преодолевать их влияние.       Он не боялся ни тьмы, ни солнечного света. Почти не боялся. Сейчас, в свои двадцать девять, он выглядел едва на двадцать, но его приятели списывали это на благосклонность Творца. На самом деле, Шейлан и в шестьдесят лет – у людей такой возраст считался старческим – будет выглядеть также. Если доживёт. Слишком уж много врагов и недоброжелателей у него набралось за пятнадцать лет. Ещё бы – в двадцать семь лет получить звание капитана и славу непобедимого! И множество проверок от епископа. Сейчас – ещё одна.       Двадцать бойцов вышли из ворот монастыря. Ни одного жреца с ними не было. Ещё бы. Зачем нужны жрецы избраннику Творца? Они не знали, что ведущий группу Шейлан тоже владеет магией. Немного, но достаточно для отвода глаз.       Шейлан бесшумно скользнул между высохших кустов. Если бы его видели товарищи, приняли бы за теневика. Но все они остались в лагере, а он искал. Его якобы дарованные Огненным Творцом способности по поиску врагов, а на самом деле – кровь детей Ночи, позволяли больше, чем любая жреческая магия.       Теневики и вправду были. Несколько десятков. Точнее Шейлан не мог сказать. Магов среди них не было, иначе его бы заметили. Он ещё немного покрутился около вражеского лагеря, запоминая всё, что могло бы ему пригодиться.       Двадцать теней мелькнули среди покрытых сухой травой холмов. Каждый из воинов нёс смерть ничего не подозревающим беззащитным теневикам. Кроме одного. Взгляд синих глаз то и дело останавливался на тех, кто должен будет умереть. Самые жестокие и беспощадные твари, которых он и за людей не считал. Машины для убийства «случайно» погибнут в бою.       Люди обрушились на стоянку теневиков. Их было меньше, но против них жертвам не могло помочь ночное зрение. Запылали факелы и подожжённые палатки. Мечущиеся в алом зареве тени превращали человеческие лица в уродливые морды.       Шейлан прыгнул в сторону, уклоняясь от удара, и метнулся туда, где сражался с женщиной один из его соратников. Мужчина оттолкнул теневичку плоской стороной меча. Рядовой изумлённо взглянул на него, когда лезвие, продлив движение, вонзилось ему в грудь. Мертвец упал на сжимающую кинжал воительницу. Шейлан опустился рядом на мгновение и прошептал несколько слов. Окинув взглядом побоище, он бросился к другой своей жертве. В свалке никто не обращал внимания на происходящее вокруг, и мужчина смог легко вонзить меч тому в спину.       Шейлан обернулся и вздрогнул. Четверо его бойцов были мертвы, остальные – по большей части раненые – собрались вокруг него. Он прикрыл глаза, вслушиваясь в Ночь. Несколько теневиков остались в живых, он чувствовал это и надеялся, что они выживут. – Творец доволен вами. Пошли отсюда, – бросил он. – Нам тут больше нечего делать. Возвращаемся.       Всю дорогу обратно Шейлан словно пропускал мимо себя, не запоминая ничего. Кони, дневная скачка, долгий пеший переход. Да, он был командиром. Он что-то говорил, молился Творцу за погибших – капитан с его репутацией имел право выполнить обязанности жреца – и чувствовал кровь на руках. По локоть в крови тех, кто доверил ему спину.       Он знал, что поступил верно. Он всегда так поступал. И всё же даже после множества убийств мечи, вонзавшиеся в тела беззащитных людей, ранили его самого. Он долго отмывал руки в холодном ручье, и даже смыв засохшую кровь, продолжил тереть кожу песком. Лучше бы его ранили мечом. Боль тела была бы намного милосерднее.       Он с трудом выслушал торжественную речь епископа. Всё его существо протестовало против лживых легенд, прославляющих жестокость и ненависть. За пятнадцать лет жизни в монастыре Шейлан так и не смог принять законы Церкви Огненного Творца. Он не имел права их принять. Ради тех, кто не выжил, кого сейчас убивали его соратники. Но пойти против Церкви – смерть, а он должен жить дальше.       Клинки мелькали в воздухе, окружая бойца сверкающим коконом стали. Синие глаза словно отражали цвет неба, каштановые волосы развевались. Здесь, на плацу, он был свободен. Только здесь он мог не думать, не сопротивляться давлению чуждой магии. Небо во всей полноте раскрывалось над ним и те, кто видел Шейлана в этот момент, могли бы сказать, что за его спиной развернулись бледные стальные крылья.       Нирэша смотрела из окна, но она не любовалась отточенными движениями мечника. Она думала о том, как сломать гордого бойца. Золотые глаза женщины выражали лишь ненависть к нему. Но теневичка не знала о нём ничего, что могло бы заставить его преклонить перед ней колени. Он не опускал глаз, только перед вышестоящими жрецами, но Нирэша видела – не из почтения. Чтобы его не обвинили в святотатстве. И со страхом понимала, что жива по той же причине. Она ненавидела Шейлана, но понимала, что в монастыре нет бойцов, равных ему по мастерству. Никто не знал, почему, кто был его наставником. Она боялась. И это было причиной, почему она хотела подчинить его себе.