Огненная тень

      Шейлан снова встречал рассвет на крыше монастыря. Вчера вечером ему стало легче. Возможно, из-за Рея. Ученик непостижимо ухитрялся вытащить его из темноты. Его сияющая улыбка возвращала в те времена, когда Шейлан ещё не знал, каково предать и убить человека. А сражения с тем, кто интуитивно улавливал и копировал его стиль боя, были настоящим отдыхом. Казалось, что напротив него стоит его отражение.       Солнце поднималось в серой пелене. Шейлан смотрел, пока от света не заболели глаза. Порой он мечтал, чтобы это сияние разрослось и обрушилось на монастырь. Пусть оно погубит его самого, плевать. Главное, чтобы истаяли крепкие стены, скрывающие разврат под обетом чистоты, целомудренных шлюх и требующих искренности лицемеров.       Шейлан не стал спускаться к себе. Мечи он всегда носил с собой, опасаясь нападения. Мало ли тех, кто готов воспользоваться неосторожностью непобедимого, чтобы убить его и возвыситься?       На плацу болтались воины, услышавшие о наметившейся дуэли. Ролмаса, как ни странно, не было. То ли он не знал, когда рассвет, то ли не боялся прослыть трусом. А может быть, надеялся, что Шейлан не рискнёт сражаться с ним. – Так ты пришёл? – разнёсся громкий голос. Шейлан хмыкнул. – Какая жалость, даже раньше тебя. Неужели ты думал, что я испугаюсь? – Гордыня суть грех великий! И поддавшийся ему будет вечно гореть в пламени Творца, к моему удовольствию! – И он что-то говорит о гордыне, – пробормотал себе под нос Шейлан. – Хватит болтовни, – продолжил он чуть громче. – Сражаемся.       Ролмас выхватил меч и с воплем бросился вперёд. Шейлан не стал парировать, только отпрыгнул в сторону. Всё же он был слишком слаб, чтобы удержать широкий замах полуторным мечом. Всё его преимущество состояло в отточенных рефлексах и скорости.       Ещё один прыжок, теперь на сближение. Мечи лязгнули и скрежетнули при столкновении. Запястье неприятно заныло, но Шейлан почти не обратил на это внимания. Быстро уклоняясь от сыпящихся ударов, он не думал ни о чём, кроме крепкого бойца за стеной стали. Сражаться нужно не с мечом, а с хозяином меча. Глядя в глаза, можно понять куда больше, чем если видеть только меч.       Ролмас сражался очень упорно, но слишком предсказуемо. Шейлан быстро уловил ритм чередующихся связок. Главное, чтобы эта предсказуемость не была ловушкой.       Мечи снова столкнулись с противным скрежетом. Бой длился всего минуту, хотя обоим воинам казалось, что времени прошло намного больше. Шейлан перешёл в полноценную атаку. До сих пор он скрывал настоящие способности. Ролмас только булькнул, когда на него обрушился шквал атак. Грубое лицо исказилось страхом. Он уже не успевал за противником и начинал уставать.       Ловкой подсечкой Шейлан заставил противника потерять равновесие, споткнуться и выронить меч от следующего удара. Он почти не устал, только запястья побаливали. Ролмас хрипло дышал: прокуренные лёгкие не позволили быстро перевести дух.       Шейлан ногой оттолкнул меч Ролмаса. – Убедился в моей силе? Или так и будешь утверждать, что я стал капитаном ни за что? – А ты неплох, капитан! – радостно сообщил Ролмас. – Пожалуй, не зря тебя называют непобедимым!       Шейлан убрал мечи в ножны. – Прозвища не дают просто так.       Он любил сражаться. Неважно, с кем, главным было выплеснуть ненависть и боль в ударах стали о сталь. Порой Шейлан мог бы убить противника, и тогда самым сложным было сдержать руку. – Эй, капитан! – окликнул его Ролмас. – Как тут у вас служанки, а? – Понятия не имею, – спокойно ответил Шейлан, – не интересуюсь. – Что?! – глаза воина округлились. – Ты мужеложец, что ли? Да таких надо… – Я не интересуюсь отношениями ни с женщинами, ни с мужчинами, – резко оборвал его Шейлан. – Я служу Творцу. – Что, совсем страшные бабы? – неправильно истолковал его слова Ролмас. – Так в город капитанам ходить просто так можно. Авось кого-нибудь приглядишь.       Зрители рассмеялись. Они не понимали, почему Шейлан не обращает внимания на женщин, но разве можно судить избранника Творца? Должно быть, таковы условия его служения. Некоторые даже сочувствовали ему: как же тяжело, наверное, честно соблюдать настоящий обет чистоты! Впрочем, Шейлан не возражал. Пусть думают, что хотят. В юности он волновался из-за того, что так и не захотел найти себе любовницу, а потом понял, что это благословение свыше. Иначе вряд ли у него вышло сопротивляться чарам Нирэши. Пусть и было тех чар – исключительно в декольте, настоящим магом соблазнительница не была. – Благодарю за заманчивое предложение, но вынужден отказаться, – покачал Шейлан головой. – Предпочитаю проводить время в обществе книг и Отсвета Огня. Да и Нирэша не оценит, – пробормотал он как бы себе под нос, но так, чтобы Ролмас услышал. Фанатиков Шейлан не любил, и чем больше неприятностей получится устроить этому конкретному фанатику, тем веселее будет. А уж если подговорить Нирэшу и Рея… И ничего не говорить Артуру…       Размышлял Шейлан, уже направляясь в трапезную. Завтрак (странно поздний) он пропускать не любил, хоть и кормили в монастыре довольно скудно. Видимо, так епископ пытался создать видимость аскетизма. Конечно, все, кто хотел, объедался деликатесами в своих кельях. Никто на это внимания не обращал, только если ловили нарушителя обета на горячем.       Традиционно Воины Огня и монахи завтракали странноватой, но густой похлёбкой. Выяснять, что туда клали, никто не рисковал. Кроме Нирэши, которая после этого две недели ходила бледноватая и торжественно поклялась никогда не есть вместе со всеми. Шейлан тогда наивно попытался узнать, что же такого страшного она узнала, но теневичка его пожалела. Это было в самом начале их знакомства, около десяти лет назад. Тогда Нирэша ещё не знала, насколько он её ненавидит, и пыталась подружиться.       Шейлан аккуратно ел, незаметно приглядывая за окружающими. Осторожность лишней никогда не бывала. Отравить его, разумеется, никто бы не рискнул, да и некому – Нирэши не было, а остальные обитатели монастыря алхимии боялись.       Ролмас вытащил откуда-то кисет с курительными травами. Понюхал, посмотрел на Шейлана и убрал обратно. Видимо, не решился. Или побоялся, что капитан что-нибудь с ним сделает. Собственно, Шейлана особо не волновало, как другие портят себе здоровье, но ради репутации он пару секунд посверлил взглядом место, где был кисет, и снова вернулся к еде. Похлёбка была весьма сытной.       Ролмас опять начал что-то болтать про Алые Страницы. К чему была притча о двух ослах в горящем стойле за завтраком, Шейлан не понял. Судя по реакции подчинённых Ролмаса, они уже привыкли к внезаным сменам тем, а вот монастырские – нет. И теперь Воины Огня, столпившись за противоположным концом стола, о чём-то шептались. Шейлан мог бы руку дать на отсечение, что темой обсуждения был странный проповедник-охотник.       За дверью мелькнуло что-то жёлтое. Кажется, вернулась Нирэша. Шейлан быстро доел, отдал миску посудомойкам и выскочил за дверь.       Теневичка обернулась, услышав шаги. – Шейлан? – Нирэша, в монастырь приехал проповедник. Бывший проповедник, сейчас – охотник. Омерзительная морда, верующий до зубовного скрежета, – быстро заговорил воин. – Ясно. Что ты хочешь? – теневичка чуть скривилась. Проповедников она терпеть не могла – общение с ними вызывало у неё головную боль. – Избавиться от него. Точнее, сделать так, чтобы он сам сбежал на очередную охоту. И ты должна мне помочь. – Разумеется, помогу, – промурлыкала Нирэша, придвигаясь ближе. Шейлан рефлекторно отступил на полшага. – Что мы будем делать? – Во-первых, напоминаю, что всерьёз ты не пристаёшь ни ко мне, ни к моему ученику. Притворяться – сколько хочешь, но не больше, иначе ты нарушишь союз. Во-вторых, этот охотник ненавидит теневиков. Подозреваю, что ревностно преданная Церкви Огня теневичка вызовет у него глубокий диссонанс.       Женщина мелодично рассмеялась. – Я в деле, – прошептала она.       Дверь трапезной открылась, выпуская разъярённый крик Ролмаса. Шейлан едва заметно усмехнулся, шагнул к Нирэше и обнял за талию. Теневичка чуть привстала на цыпочки, как при поцелуе, но не рискнула, увидев холодный взгляд. – Слышишь, надрывается? – усмехнулся одними губами Шейлан. – Это он Книгу Огня толкует. – Алые Страницы, – так же тихо ответила Нирэша. – Я знаю эту притчу.       Тем временем из трапезной вразвалку вышел и сам проповедник. За ним следовали вояки из монастырских. Кто-то даже из отряда Шейлана. Воин не видел их лиц, но слышал шепотки и смешки. Ролмас уважения явно не сыскал.       Нирэша чуть крепче обняла Шейлана за шею. Он расцепил её руки и повернулся, продолжая держать за талию. Но в его руке не было нежности или даже грубости, привычной для теневички. Такое ощущение, что не красавицу обнимает, а дерево. Но те, кто увидели эту картину, не знали, что творится между ними.       Ролмас подавился воздухом посреди очередной тирады и раскашлялся. Местные Воины Огня запереглядывались. Чтобы капитан, да с Нирэшей… Неужели у них что-то есть? – Проклятый теневик! – взвыл Ролмас, придя в себя. – И ты, избранный, якшаешься с этой теневой мразью?       Нирэша и Шейлан мгновенно переглянулись. За столько лет вражды они очень хорошо друг друга понимали. Теневичка сердито вскинулась, но Шейлан мягко погладил её по руке. – Нирэша предана Церкви так, как не каждый человек. Ты не имеешь права обвинять ту, которая отринула свою семью ради веры! – Так ли она верна? Может быть, стоит проверить это на костре? – Может быть, на костре стоит проверить и твою верность Церкви? – усмехнулся Шейлан. – Нирэша много раз доказала свою веру всему монастырю, а вот ты… Кто поручится за тебя?       Ролмас побагровел и взорвался бурей криков. Шейлан с непроницаемым видом слушал его, так и не убирая руку с талии Нирэши. И в этот момент из-за угла вывернул Артур.       Нирэша мигом оказалась в полшаге от Шейлана. Ролмас, казалось, даже не заметил, что она отскочила, только повернул голову, продолжая уже матом орать про проклятых теневиков и их предательскую натуру. Старые враги снова переглянулись. Нирэша одними глазами указала в сторону, мол, отойди. Шейлан послушно отступил на пару шагов и прислонился к стене. – Кто ты такой? – рявкнул Артур. – Моё имя Ролмас, и проповедовал я душам заблудшим! А ныне теневиков проклятых истребляю! – Не смей трогать госпожу Нирэшу!       Госпожа Нирэша повела плечом, поправляя платье. Артур появился вовремя. – Нирэша, пошли. Не знаю как ты, но этого мои нежные уши не выдержат, – прошептал Шейлан. – Какие там нежные уши, – буркнула теневичка. – Сам можешь рявкнуть. – Могу, но не хочу.       Перепалка Ролмаса и Артура набирала обороты. Они пытались друг друга перекричать, и, кажется, уже забыли, с чего начался спор. На Нирэшу внимания уже не обращали, тема плавно перешла к вечной проблеме: уничтожать теневиков до единого или всё-таки оставить как рабов? Ролмас склонялся к первому варианту. К чему склонялся Артур, слушатели так и не не поняли.       Шейлан под шумок попытался уйти, но его остановила Нирэша. – Ты прямо мастер подстав! Как ты догадался, что Артура надо чем-то занять, а то он слишком обнаглел? – Военная тайна, – хмыкнул воин. Он-то прекрасно знал, что поклонник Нирэши совершенно случайно подвернулся. Зато вовремя. У Артура было два состояния, в которых он мог приносить пользу. Или он был где-то в другом месте, или сталкивался с тем, кому нужно устроить подлость. Третьего варианта не существовало.       Всё-таки Шейлан сбежал. Как ни приятно было наблюдать за столкновением двух титанов мысли (точнее, её отсутствия), куда важнее – «Великое Пламя». Не зря же ученик его нашёл.       В комнате Шейлан заперся сразу, как только вошёл. Если кто-то узнает, ему конец. И ему, и, что намного хуже, ученику. Нельзя подставлять Рея.       Рукопись была полна странных оборотов и неразборчивого почерка. Шейлан чуть ли не полчаса разбирался в предисловии, а когда поднял голову, давая отдых глазам, понял, что небо потемнело от туч. Низких и чёрных, готовых вот-вот разразиться последней осенней грозой. Даже с ночным зрением теневика читать в таком скудном освещении было невозможно.       Шейлан поднял лампу. Судя по весу, масла могло и не хватить до обеда. Воин застегнул перевязь с мечами, поднял лампу и вышел. Пора наведаться к коменданту.       В коридорах горели свечи. Самые обычные, восковые, непохожие на ритуальные, но дающие ровный яркий свет. И всё же Шейлан не сразу заметил опасность. Его впечатали в стену, прижав к горлу нож.       Мечи не выхватить. Парень из компании Ролмаса стоял, злобно прищурившись. – Что, непобедимый? Только дёрнись, и я тебе вторую улыбку нарисую!       Шейлан быстро прикинул шансы. В принципе, всё не так уж плохо. Лампа мешает, но парень держит нож как разбойник, а не как воин. Привык угрожать слабым. Как говорится – молодец против овец. Да и в реальном бою, может, и бывал, но точно меньше, чем Шейлан. – Что молчишь? – так же злорадно поинтересовался Воин Огня. – И где твоё великое мастерство? Или оно годится только для махания мечами? – Да вот думаю, – неспешно ответил Шейлан. – Ты мою перерезанную глотку на теневиков списать собрался? Ты тоже подумай, может, тебе понравится.       Парень чуть подался вперёд, надавив ножом. И в этот момент Шейлан ловко пнул его под колено, чуть отдёрнув голову. Секундной заминки хватило, чтобы вывернуться и отойти от стены, попутно толкнув противника и выбив у него нож. Подобрав трофейное оружие, Шейлан небрежно наступил на лезвие. – Хорошая сталь. Забирай!       Уже не обращая внимания на потерявшего весь запал противника, Шейлан отправился по своим делам.       Коменданта на месте не было, а когда он вернулся, Шейлан уловил запах вина. Вроде бы вполне пристойного, да и не слишком сильно ощущалось. Зачем наказывать? Из таких маленьких уступок и складываются хорошие отношения с нижестоящими. Один раз не обратил внимания на мелкую провинность – и можно заставить не увидеть что-то крупное. Например, книгу или своё отсутствие в монастыре. Шейлан уже несколько лет пользовался этим, покрывая прислугу и рядовых.       С комендантом монастыря у Шейлана всегда были хорошие отношения. Пожилой мужчина, когда-то бывший Воином Огня, тепло относился к молодому капитану. В отличие от многих, кто попрекал его излишним рвением и желанием выслужиться. Знали бы они, что ему на самом деле нужно!       Перекинувшись парой слов и заполнив лампу, Шейлан вернулся к себе. На обратном пути на него никто не пытался напасть.       После обеда на него всё-таки напали. Рей поймал учителя и поволок на плац, совершенно не понимая намёков на излишне плотную еду. Он хотел тренироваться. – Наставник, а что с рукописью? – вдруг спросил юноша. Шейлан нахмурился. – Её очень сложно читать. Всё-таки сколько времени прошло, даже язык несколько поменялся. И чернила выцвели. Не трепись об этом где попало. – Я что, несмышлёный младенец? – возмутился Рейден. – Я понимаю.       Шейлан потрепал его по голове, взъерошив волосы. – Извини. Ты не заслужил.       Юноша тут же расплылся в довольной улыбке. Эту улыбку не стёр с его лица даже промозглый дождь, начавшийся буквально через такт после того, как они дошли до плаца.       Шейлан ложился спать со странной мыслью, что сегодня произошло слишком много для осеннего дня. Кажется, Ролмас может расшевелить болото, в которое превращалась монастырская жизнь по холодам. Ещё бы понять, хорошо это или плохо? Шорох опять начавшегося дождя убаюкивал, и воин, выбросив всё из головы, уснул.