По струнам сердца

      Проснулся Кили бодрый и отдохнувший. И обнаружил, что лежит, раздетый до нижней рубахи и штанов и укрытый одеялом. Он улыбнулся и, потянувшись, вытянулся на постели. Спалось ему на удивление неплохо, хотя на новом месте Кили приходилось долго обживаться — иначе сон не шел. На походы и ночевки на твердой земле это, к счастью, не распространялось, но всё равно приносило немало неудобств.       Поэтому, довольный и выспавшийся, он бодро вскочил с кровати и тут же ругнулся сквозь зубы. В комнате было холодно. Даже не так — в комнате был настоящий дубарь. Кили обдало ледяным ветром, и кожа тут же покрылась мурашками, а сам он подпрыгнул, когда ступни коснулись очень холодного пола.       В срочном порядке пришлось обуваться и натягивать на относительно чистое тело грязный и замызганный плащ. То, что плащ был не его, а Сарна, Кили благополучно забыл, и, похоже, совестью не мучился совсем. Да и зачем? Судя по всему, слуга не замерз и так.       Оглянувшись, Кили увидел, что постель Сарна аккуратно прибрана, а сам он где-то гуляет. Это несколько его встревожило, но Кили быстро отмахнулся от этих мыслей. Сарн — взрослый гном и не бросит его в любом случае. Не имеет права.       Хотя… Согласившись на это безрассудное путешествие, он фактически подписал себе увольнительную.       И это единственное, что сейчас на самом деле волновало Кили. Он прожил вместе с Сарном всё своё детство и всю юность и любил его — пусть по-своему, не так, как «принято», но любил. И был уверен, что Сарн если и не любил его в ответ, то хотя бы привязался к наследнику.       Он вздохнул и решил умыться. К счастью, в комнате оказалась полная миска воды — Кили казалось, что с вечера её не было, но он решил не заморачиваться и просто умыться.       Так, размышляя, что же он сегодня будет делать, Кили плеснул в лицо холодной воды и принялся собираться.       .       .       .       На улицах города было людно. Кили расталкивал толпу локтями, пробираясь поближе к музыканту. Он играл так, будто… будто не играл вовсе. Кили никогда не слышал такой завораживающей и одновременно душераздирающей мелодии. Девушка, стоящая рядом с ним, достала платочек, утирая слезы.       Аккуратно её отодвинув, Кили встал в первый ряд и наконец получил возможность рассмотреть музыканта. Им оказался гном. Высокий (для гнома, конечно), с аккуратно убранными золотыми волосами и расчесанной бородой, едва тронувшей щеки.       Он играл на скрипке — и играл так, что у Кили замирало сердце. Он сразу почему-то подумал о маме — о его строгой, вредной, но такой любимой маме. Вспомнилось, как однажды она заболела, и он целыми днями просиживал у ее кровати, а вечером сонного, но отчаянно брыкающегося наследника забирал Сарн.       Музыка растравила Кили душу, и он понуро опустил голову, решив, что обязательно подойдет к этому гному.       .       .       .       «Спасибо, мама».       Финн довольно глядел на толпу влажными от подступивших слез глазами. По большей части, деньги ему были не важны; он наслаждался радостью и удовольствием людей и гномов, которым нравилась его музыка. Ведь что может быть лучше для музыканта, чем благодарные аплодисменты и заинтересованные слушатели?       Финн улыбнулся и принялся упаковывать скрипку в чехол. Заплатили ему сегодня неплохо — пять серебряных плюс еще то, что он заработал раньше.       — Эй! Стой! Подожди! — Финн недоуменно обернулся, но никого не заметил. Наверное, это звали не его. Да и кто мог обратиться к простому музыканту? Знакомых у него в городе, не считая Билла и уехавших Лиссы и Криса, не было, а незнакомцы предпочитали с ним не разговаривать. Поэтому он, не обращая внимания на непрекращающиеся вопли — «Стой! Куда же ты?! Остановись!» — продолжил собираться.       Наконец, когда всё было готово, Финн закинул на плечо чехол со скрипкой и, аккуратно работая локтями, нырнул в толпу.       Однако отойти далеко он не успел. Кто-то схватил его за плечо и что есть силы дернул.       — Стой, тебе говорю! Я кричу-кричу — весь голос уже сорвал! — а ты никак не хочешь остановиться! — на одном дыхании выпалил незнакомый наглец, и Финн закатил глаза.       — Я стою. Что тебе надо? — Он не собирался быть вежливым с тем, кто сам им быть не желает.       Финн наконец-то смог разглядеть незнакомца. Невысокий — точно, гном, подумал он, — с копной темных волос, спадающих на плечи неопрятными лохмами, крупный нос, на лбу капельки пота, борода едва тронула щеки… Он показался Финну знакомым. Где же он его мог видеть? Гномов в городе было много, и это вполне мог быть местный житель. Но отчего-то Финну показалось, что незнакомец не отсюда…       Наверное, это всё отразилось в его взгляде, потому что незнакомец прищурился и выдал:       — Ты чего не отвечал?       Финн чудом удержался от того, чтобы не закатить глаза. Незнакомец искренне верил, что его крик был обращен именно к нему, а не к какому-нибудь человеку, например? Или же смеялся?       — У меня здесь нет знакомых и окликать меня некому, — невозмутимо проговорил Финн, хотя хотелось рассмеяться. — А что тебе нужно, повторяю вопрос?       Где же он его видел? Вместо того, чтобы слушать, что ему говорит незнакомец, Финн отчаянно пытался вспомнить.       — Ты меня вообще слышишь?! — переспросил незнакомец, продолжая удерживать Финна за плечо. — Эй…       И Финн вспомнил, кто это! На него будто снизошло озарение, и он, не задумываясь, брякнул:       — Я тебя помню. Ты несколько дней назад подрался в трактире на углу.       — И что? Это так, я пьяный был, — замялся незнакомец и, кажется, покраснел. — Но это неважно. У меня есть для тебя предложение. Мне так понравилось, как ты играл! Это… было прекрасно, восхитительно! Я словно… — тут он смутился еще больше и из красного стал багровым. — В общем, ты бы не хотел играть на моем совершеннолетии? — Заметив удивленно поднявшего брови Финна, он тут же добавил: — Я хорошо заплачу! Двадцать золотых тебя устроит?..       — Сколько?! Ты шутишь?!       Да на эти деньги ему и Биллу вдвоем можно жить полгода, а если одному — то год! Финн и не надеялся столько заработать. Кто же этот чудак? Не здешний и разбрасывается такими деньгами…       — Меня, кстати, Кили зовут, — представился гном, протягивая руку.       — Финн, — чисто машинально ответил он и пожал небольшую ладонь. — А ты откуда?       — Давай отойдем, — предложил Кили, и Финн согласно кивнул. Стоять посреди улицы и вправду было не слишком удобно. Их постоянно толкали, голос собеседника из-за шума расслышать было сложно, и Финн боялся за сохранность скрипки — если она сломается, то он уйдет в убыток — ни денег, ни инструмента, который еще придется как-то чинить.       Гномы отошли к стене ближайшего дома, и Финн свернул за угол, ведя Кили за собой. Тот с интересом оглядывался, рассматривая старые, подгнившие стены деревянных домов, развешанное белье и удивленно глядящих на него детей. Финн мысленно усмехнулся — богатому гостю такие трущобы наверняка пришлись не по нраву.       Наконец они повернули в последний раз, и Финн распахнул перед Кили дверь дома Билла.       — Входи.       Гость с интересом осмотрелся; его взгляд задержался на не прибранной после ужина посуде, незастеленной, всколоченной кровати и грязном полу.       — Ты здесь живешь? — спросил Кили и, не дожидаясь приглашения, плюхнулся в кресло.       — Нет, я здесь в гостях. Моя родная деревня сгорела, и друг приютил меня на время. — Финн сам не знал, зачем он выложил совершенно незнакомому гному такие подробности своей биографии. Лицо Кили было простым и открытым, невольно располагая на откровенность.       — Сгорела деревня? — пробормотал гость и насупился. — Так вот почему я тогда видел дым и воронов… Надо рассказать Сарну…       — Давай обсудим, что ты от меня хочешь, — в конце концов, прервал его бормотание Финн, которому надоело на него смотреть. — Или проваливай.       — Ах да, — спохватился Кили.       «Странный он, — подумал Финн. — Как не от мира сего.»       — Я хотел, чтобы ты сыграл на моем совершеннолетии через пять дней. Я заплачу двадцать золотых, только уже на месте, сейчас у меня таких денег нет…       — На месте? — переспросил Финн и, поставив стул спинкой вперед, сел напротив гостя — Что это значит, на месте?       — Я живу в сутках пути отсюда. Дело в том, что моя семья, — гость запнулся, подбирая подходящее слово, — родовитая и владеет отдельной деревней, где живут одни только гномы. Может, слышал? Она же недалеко…       Финн, конечно, о ней слышал. Об этом говорили неохотно и, по большей части, именно гномы, но слухи имелись. Говорилось, что в этой деревне живет вместе с семьей Торин Дубощит — король в изгнании. Дальше начинали перемывать косточки самому Торину и его родне, но это Финна обычно не интересовало. Он знал только, что детей у Дубощита не было, а племянник имелся. Поэтому он как можно осторожнее спросил:       — Ты ведь племянник Торина Дубощита? Наследный принц?       Кили замялся, а затем тихо выдавил:       — Да. А откуда тебе это известно?       — Да много кто об этом болтает, — пожал плечами Финн. — К тому же, ты — как ты там сказал? — заявляешь, что у тебя «родовитая семья», у которой есть отдельная деревня. Не трудно было сложить два и два. И да, по поводу моего выступления. Что я должен буду сыграть? И твои родители. Они точно против не будут?       — Не будут, — с вызовом заявил Кили. — В конце концов, это мой праздник и плачу я из свои денег.       — Прям таки из своих? — насмешливо поднял брови Финн. — И откуда же они у тебя? — Его забавлял этот еще маленький мальчик. Было весело смотреть, как он краснеет и хочет казаться взрослее, чем он есть на самом деле. — Заработал? Или родители подарили? М?       — Не твое дело, — на удивление спокойно ответил Кили. Казалось, это его совсем не задело, и Финн, даже немного расстроившись, покачался на ножках стула. Стул протестующие заскрипел и развалился под его весом. Громко ругнувшись, Финн полетел на пол, больно ударившись локтем. В руку тут же впились сотни маленьких иголочек, и он ахнул.       Кили рассмеялся, забавно морща лоб, и подал ему руку.       — Стулья вообще опасный предмет, — поиграл бровями гном, когда Финн поднялся на ноги и принялся тереть ушибленный локоть. — Особенно когда неправильно с ними обращаться. Подумай до завтра. Встретимся в том трактире, где я тогда подрался. Мы там остановились. А сейчас проводи меня, пожалуйста, я не запомнил дороги.       .       .       .       После того, как Финн проводил Кили до трактира, сил не осталось ни на что. Он буквально ввалился в дом и, обнаружив, что Билл уже вернулся, отдал ему выручку и завалился спать.       И в эту ночь ему не снилось ничего.       .       .       .       Только полностью проснувшись и одевшись, Финн понял, что Кили не сообщил ему, когда они должны будут встретиться. На самом деле ему даже не пришлось думать: двадцать золотых — это слишком большая сумма, чтобы ею разбрасываться.        «Ладно, — решил гном. — Ради таких денег я готов буду посидеть там с утра до вечера».       В трактире оказалось немноголюдно — да и чего еще ожидать от трех часов до полудня? Воняло перегаром и дешевыми духами, за стойкой лениво развалился человек с книжкой, не повернувший даже головы в сторону открывшейся двери. Финн аккуратно прикрыл её и огляделся, не ожидая, впрочем, увидеть здесь Кили.       Однако удача явно ему улыбнулась.       — Эй, Финн! Я здесь! — раздался громкий голос, и человек за стойкой раздраженно цыкнул, перевернув страницу. Финн хмыкнул — местный хозяин славился своей «гостеприимностью» за много миль. В трактире всем заправляла его дочь — бойкая девушка, умевшая и торговаться, и, если нужно, подменять отца за стойкой.       На голос Финн обернулся резво и даже радостно; сидеть целый день без цели всё же не хотелось, да он и не думал, что увидит Кили раньше полудня.       Обернувшись на голос, он заметил Кили в самом центре зала, сидящим рядом с хмурым гномом, чья черная, уже с небольшой сединой борода была заплетена в ровные косички. Он был очень хмур и, наверное, недоволен. Одет прилично, на поясе висел меч. Финн предположил, что он слуга или стражник, охраняющий принца. А из знакомства с самим принцем вынес, что охрана тому как раз и требуется.       — Иди сюда, Финн! — снова позвал Кили, помахав рукой, и гном, закатив глаза, недовольно на него шикнул. Кили передразнил его и снова позвал Финна.       «Да скольком можно звать? — подумал Финн, направляясь к парочке. — Я и с первого раза всё прекрасно понимаю».       — Ты чего, не слышал? — осведомился у него Кили, едва Финн плюхнулся на стул рядом. — Я тебя звал-звал, а ты…       — Да я еще не проснулся, — отговорился он, сам не понимая, почему не сразу среагировал на зов. Наверное, засмотрелся на гнома рядом. — А вы кто? — вежливо поинтересовался Финн, в упор глядя на слугу — стражника? — Кили.       — Я Сарн, — представился гном. — Воспитатель Его Высочества, — и подчеркнул голосом титул Кили. Сарн пристально его разглядывал и почему-то хмурился. Карие глаза словно смотрели в душу. Финн передернул плечами. Рассматривает, будто он преступник какой-то… Хотя, это ведь его работа, и нет ничего плохого в том, что он так тщательно её выполняет.       — Финн. — Он протянул Сарну ладонь, и тот, едва прикоснувшись, пожал её. Силы у него в руках было немерено, и Финн вздрогнул даже от такого легкого касания. Его руки никогда не держали ничего тяжелее молотка, а меча или секиры — уж тем более. Поэтому гном всегда с благоговеньем относился к тем, кто умел обращаться с оружием.       — И чем же ты так запал в душу Его Высочеству? — ехидно поинтересовался гном.       — Сарн! — воскликнул Кили, гневно сверкнув глазами. — Я же просил!       — А вы у него и спросите, — нашелся Финн. — Я всего лишь делал свою работу.       — Пиликать на скрипке - это, по-твоему, достойная работа для взрослого мужика? — снова заметил гном, глядя на Финна с таким презрением, что ему захотелось передернуть плечами.       — А что плохого? — нарочито небрежно удивился он. — Не всем же в кузнице молотком мозги последние отбивать. И, Ваше Высочество, — повернулся он к явно смущенному Кили, — вы хотели со мной что-то обсудить? Я готов слушать.       — Да, да, — тут же оживился Кили, подскочив на стуле. — Так ты согласен? Все расходы на дорогу за наш счет! А во дворце тебя тем более накормят и обеспечат всем необходимым!       На самом деле Финн совсем об этом не думал. Он словно не мог поверить в свое счастье — внезапно свалившийся на голову наследник короля в изгнании, предлагающий неслыханную сумму (двадцать золотых!) казался ему чей-то злой выходкой или просто относительно приятным сном, но не более. Еще бы, Финн был просто скромным музыкантом и мечтать не смел попасть во дворец к королю. Поэтому согласился он, даже не размышляя.       — Конечно, я согласен! — воскликнул он. — Провалиться мне на месте, если я упущу такой шанс! Двадцать золотых! Да я не наиграю на столько и за год.       — Что?! — воскликнул Сарн, подавившись воздухом. — Сколько вы ему пообещали, Ваше Высочество?! Двадцать золотых! Да за такие деньги я сам вам на скрипке поиграю, спляшу да станцую! Неслыханно! Да все придворные музыканты меньше получают!       — Сарн. — Кили поморщился будто от головной боли. — Перестань, пожалуйста, причитать, как базарная бабка, которую обокрали. Это мои деньги и деньги моих родителей, и не тебе мне указывать, сколько и на что мне их тратить. Просто замолчи и лучше отправляйся подыщи еще одного пони. Выезжаем завтра, будь готов, — обратился он к Финну. — С собой бери только самое необходимое. Оплата — после праздника? По рукам? — И он протянул Финну ладонь для пожатия.       — По рукам, по рукам, — тихо согласился Финн. Уверенная и бойкая речь Его Высочества произвела на него впечатление.