***
― Помнишь, как тебя зовут? ― звон в голове разрезал чей-то незнакомый голос. Лица человека не было видно из-за яркой вспышки света, которая снова ослепляла меня и полностью дезориентировала. ― Кого? ― губы пересохли и мне стоило немалого труда заставить себя сказать хоть что-то. ― Последнее, что ты помнишь? ― снова спросил неизвестный. Воспоминания закружились в голове бешеным вихрем, не позволяя зацепиться за одно единственное ― последнее. Все слилось в сплошной поток и вертелось перед глазами: лицо мамы, почему-то очень молодой, со старомодной прической и сигаретой в руке; сестра, отбирающая любимого плюшевого зайца за то, что съела ее леденцы; брат за рулем своей первой машины, везущий меня и подругу в кондитерскую после школы и влюбленные глаза Меган, устремленные на Макса; первый секс, боль, удушье и рука когда-то любимого парня на моей шее; мужчина на скамейке в парке, так нагло и откровенно рассматривающий меня и подругу; собственный живот, неестественно большой и пинающийся; пустая кровать, из которой он сорвался как бешеный и велел убираться прочь; едкие слова, гудящие в ушах: «я спал с твоей сестрой»; первая съемка для Vogue; солнце Италии, белый песок и волны, ласкающие пятки и парочка на берегу, влюбившаяся без памяти; свадебное платье, усыпанное кристаллами, мерцающее в свете ярких ламп; виски, еще виски, смех сквозь слезы и Хейли Уильямс, предлагающая мне лопату, чтобы закопать какой-то замок. ― Я выпила первый бокал вермута и несколько вторых, потом шла по дорожке из кокаина вдоль ромовой реки с безмозглым страшилой, чтобы волшебник страны Оз вернул меня домой. ― Попробуем еще раз, ― как-то обеспокоенно вздохнул собеседник. ― Твое имя? ― Джейн, ― на этот раз правильный ответ пришел сам собой. ― Так уже лучше, Джейн. Последнее воспоминание? Я открыла глаза, но тяжелые веки так и норовили снова опуститься. Попытка осмотреться принесла только ужас и никакой ясности: светлые стены, двое мужчин, склонившихся надо мной, один из которых пытался поймать светом от фонарика зрачок, а второй взволнованно сжимал мою руку, пока зрение не сфокусировалось. Не знаю, сколько я лежала и тупо смотрела на этих двоих. Первый до чертиков напугал меня: светловолосый худой человек в белом халате походил больше на приведение, чем на врача. Да, я определенно находилась на больничной койке. Идей, как я попала сюда ― ноль. Но еще меньше я представляла себе, как Шеннон оказался рядом. ― Последнее воспоминание, ― по слогам произнес врач. ― Мы с Меган едем домой, потому что я перебрала, ― не без усилий восстанавливаю картину, которая, судя по всему, происходила не так давно. Шеннон облегченно выдохнул и заметив, что слишком сильно сжал мои пальцы, слегка ослабил хватку. ― Почему голова раскалывается? ― я хотела было дотронуться до неё, но правая рука не двигалась. Я с ужасом перевела на нее взгляд и снова попыталась пошевелить пальцами ― безрезультатно. ― Вы попали в аварию по дороге домой. Тебя вынесло через окно и пролетев несколько десятков метров, ты улетела в кювет и ударилась о бетонное заграждение. У тебя перелом правых руки и ноги. Нога сломана в двух местах. Мы уже вставили спицы и наложили жесткую фиксирующую повязку. Руке повезло чуть больше. Левая нога у тебя тоже вывихнута, ее вправили, но будет болеть какое-то время. Сломаны три пары ребер, поэтому не вдыхай слишком глубоко ― будет больно. По сравнению с остальными травмами ― сотрясение совсем легкое. Жизненно важные органы не пострадали. А голова болит преимущественно из-за наркоза, ― отрапортовал врач и выжидающе посмотрел на меня. ― А Меган где? ― я вдруг забыла о боли и мертвой болтающейся руке, потому что о подруге мне не сказали еще ни слова! ― Меган позже придет к тебе, ― ответил Шеннон. ― Ты отдыхай и ни о чём не думай, все будет хорошо. ― Сколько я была в отключке? ― Часа четыре, ― сказал он. Врач тактично удалился, оставив нас вдвоем в палате. В голове никак не складывалась четкая картина произошедшего. Я точно помнила, что мы с Мегги ехали по шоссе в сторону центра, а момент аварии в памяти отсутствовал, будто я очутилась в больнице как по волшебству. ― Почему ты здесь? ― решаю спросить я после минутного молчания. ― Когда вас увозила скорая, я как раз тебе названивал, ― ответил Шеннон. ― Мне сказали, что произошло и я позвонил Джею. Мы приехали и уже отсюда позвонили твоему брату. ― С Меган точно все нормально? У нее свадьба через несколько дней, а подружка невесты вся поломанная, ― я сделала неудачную попытку улыбнуться и приподняться на подушке, но в районе ребер больно кольнуло и я оставила это занятие. ― Все хорошо, с ней Макс и Джаред. Твоему отцу уже сообщили и он просил перезвонить, когда ты придешь в себя. Шенн очень задумчиво изучал меня. Я даже не хотела знать, что произошло с моим лицом, потому что его взгляд задерживался то там, то тут, и мне уже надоело гадать и пугаться неизвестно чего. ― Ужасно, наверное, выгляжу. Мне жаль, что тебе приходится смотреть на это. ― Глупышка, ― он улыбнулся и погладил меня по волосам. ― Даже сейчас ты самая красивая женщина в мире, ― теперь его пальцы касались ссадин на лице. В глазах Шеннона читались и тревога, и облегчение одновременно. Я чувствовала, как он напрягается всякий раз, когда я неудачно поворачиваю голову или вдыхаю больше, чем должна и это приносит мне жуткую боль. Я чувствовала его беспокойство, буквально выворачивающее Шеннона наизнанку, но не понимала, с чем оно связано. ― Я боялся, что ты проснешься и не вспомнишь меня. Или вообще… ― Вообще не приду в себя? ― я невольно улыбнулась. ― А вот хрен тебе. Раз уж связался со мной ― это на всю жизнь. И вообще, я ужасно зла на тебя, Лето. ― За что? ― Шенн тоже повеселел, видимо, глядя на мое поднимающееся настроение. ― Сначала я написала, что, наверное, беременна, а ты так ничего и не ответил. А потом я написала, что не беременна, и ты всё равно ничего не ответил. Ты малодушная скотина, Шеннон! ― Я ответил. Можешь посмотреть, ― он подал телефон. ― Я не лазил, пароль не знаю. ― Отлично, позвоню Меган, ― левой рукой принимаю телефон и неожиданно впадаю в ступор, пытаясь вспомнить комбинацию из четырех цифр. ― Странно, но память все-таки отшибло. Я знаю, что это какая-то дата, но не соображу, какая именно. ― Давай, напряги извилинки, ― с напускной серьезностью сказал он. Здоровая рука тряслась, и кое-как я набрала первое же, что пришло в голову: ― Охренеть, подошло! И как ты вообще не додумался? ― Твой день рождения? Ты запаролила iPhone датой рождения? ― Шенн вздернул брови, словно сейчас смотрел на самую глупую в мире женщину. ― Что это за пароль такой, что даже стукнутая на всю голову, ты угадала с первого раза? ― Это не день рождения, а день нашей встречи, балда, ― буркнула я. ― Ну, конечно, это всё меняет, ― продолжал он. ― Мне это, безусловно, льстит, но … Я уже не слушала Шеннона. В треснутом экране на иконке сообщений красовалась цифра «шесть»:прости, что не ответил сразу. мы работали. где ты? мы можем встретиться? просто напиши адрес и я приеду Джейн, я хочу поговорить. прости, что сразу не ответил. мне жаль, что я такой мудак черт, Харди, тебя трубку брать не учили??? зачем тебе телефон? я оставил уже с десяток непринятых с тобой всё в порядке? прости, я правда хочу увидеть тебя и поговорить, как взрослые люди ну и дура ты, Харди! вот и сиди со своей гордостью одна!
― Очень … эмоционально, ― я перевела взгляд на Шеннона, которому сейчас явно было неловко. ― Меган трубку не берет, ― считаю гудки, но ничего не происходит. И в конце концов оператор проинформировал меня, что телефон абонента выключен. ― Может, ее обследуют, или еще что? ― предположил Шеннон. Мне оставалось только согласиться с ним и ждать новостей. Но минуты тянулись, а нам было не о чем говорить. Если бы не нарастающая боль во всем теле, то я бы подумала, что время совсем остановилось. ― Мне больно дышать, Шеннон… У меня раскалывается голова, я не могу пошевелить пальцами. А у меня съемка для итальянцев через три недели. Как снимать без правой руки, скажи? Если на свадьбе без меня еще можно обойтись, то в Италии мне просто найдут замену. К голове возвращалась ясность и я начала анализировать всё подряд, и с каждой мыслью становилось страшнее. ― Не думай об этом. Врач сказал, что руке повезло, слышала? За три недели все может измениться в твою пользу, ― тщетно успокаивал меня Шеннон. ― Мне очень страшно и больно, ― на глазах от бессилия выступили слезы. ― Что они там с ногой сделали? Она все сильнее болит. ― Она сломана в двух местах, ― сказал он. ― Попросить обезболивающее? Утвердительно киваю и Шеннон встает с места. Я тут же вцепилась в его руку мертвой хваткой. ― Я сейчас, ― он только улыбнулся. ― Только не уходи, пожалуйста. Тут где-то кнопка вызова медсестры должна быть. Ты только не уходи, ― умоляла я. Какая-то гнетущая тоска съедала меня изнутри. Ещё толком не понимала, зачем, но мне нужен был Шеннон рядом. ― Хорошо, только отпусти меня, чтобы я смог найти эту кнопку, ― делаю, как он просит. После дополнительной порции обезболивающего, кажется, удалось поспать четверть часа. Боль немного утихла, но несчастная нога ужасно чесалась. В момент, когда Шеннон копошился с соломинкой из-под сока, аккуратно просовывая её под повязку то там, то тут, дверь палаты резко распахнулась и на пороге появился папа. Их реакция на присутствие друг друга была предсказуема: ― Мистер Харди, ― ответил Шеннон на презрительный взгляд отца. ― Оставь нас, ― сухо произнес папа. Шенн молча вышел и плотно прикрыл за собой дверь. ― Пап, ― я протянула руку к отцу и он осторожно обнял меня. ― Привет, моя маленькая, ― чмокнув меня в лоб, он отстранился и окинул взглядом масштаб трагедии. ― Очень больно? ― Уже нет, ― почти честно ответила я. ― Я говорил с врачом, тебя переведут в улучшенную палату. На счет страховки и счета не волнуйся, я оплачу все расходы на твое лечение. ― Спасибо. ― А этот что здесь делает? ― папа брезгливо сморщился и кивнул в сторону двери. ― Так вышло, что он первый об этом узнал. ― Чтобы его здесь не было. У меня нет ни малейшего желания лицезреть его рядом с тобой. ― Пап, ― я обиженно надула губы, ― не делай мне еще больнее. Я со всем разберусь, когда голова начнет соображать. И, да, мне тридцать два годика, я сама могу определиться, кому можно меня навещать, а кому ― нет. ― Понятно. ― Фил сделал вид, что согласен со мной, а на самом деле ― наоборот. В любой другой день простое упоминание о Шенноне привело бы его в бешенство. ― Я пойду. ― Ну, пап, зачем ты так? ― Работа ждет. Если что, сразу звони мне. Поправляйся, ― он наклонился ко мне и снова чмокнул в лоб, и, даже не улыбнувшись, вышел. Лето не возвращался уже довольно долго и я молилась лишь о том, чтобы отец ничего грубого ему там не наговорил. Обезболивающее делало свое благородное дело, и я практически не чувствовала боли. Зато чувствовала необъяснимый страх, у которого, казалось, и причины-то не было. Это страх, от которого сердце сбивается с ритма, а пальцы моментально холодеют. Мне катастрофически не хватало руки Шеннона! Его большой, теплой ладони, держась за которую, я знала, что всё будет хорошо. ― Эй, красотка, ты вернулась, ― улыбнулся Джаред устало и как-то неуверенно. И, как всегда, не потрудившись постучаться перед тем, как войти. ― Привет, Джей. Как там Меган? И куда делся Шеннон? ― Ты отдыхай, а нам с Шенноном нужно не надолго отойти. ― Что за … ― не успела я закончить ругаться, как Джаред пулей вылетел из палаты. Вернулись они уже втроем: сначала вошел врач, которого я прежде не видела, за ним Джей и Шенн. ― Мисс Харди… ― мужчина только начал, а я уже всё поняла. ― Что с Меган? ― Мисс Купер … Столкновение было неизбежно, и она вывернула руль, подставив под удар себя, а не Вас. Это случается крайне редко, так как водитель обычно всегда инстинктивно подставляет под удар пассажира …. ― Что? Вы это к чему?! ― Меган Купер спасла Вас ценой собственной жизни. Она скончалась от множественных травм, не приходя в сознание час назад. Мои соболезнования, ― сказал врач и поспешил удалиться. На меня растерянно смотрели оба Лето. Всё происходящее походило на глупую шутку, или сон, или галлюцинацию ушибленного мозга. Да на что угодно, только не на правду! ― Шеннон, зачем он это сказал? Это же неправда, она не могла… ― я с надеждой посмотрела на Джареда, но тот лишь отводил взгляд. ― Джей, почему ты молчишь? Ты же был с ней! Она в порядке? С ней всегда всё в порядке! Это ошибка какая-то! ― Это не ошибка. К сожалению, это правда, Дженни, ― он снова спрятал глаза, которые, как мне показалось, заблестели от слез. ― Позовите Макса. Он сейчас тут всем мозги вправит, понятно?! ― я срывалась на крик, и мешала мне только повязка на ребрах, ограничивающая количество воздуха в легких. ― Макс не придет. ― Нет. Нет, нет, нет! Вы тут все с ума сошли. Я с ней разговаривала и она сказала, что все хорошо, что мы вернемся вместе. Почему вы все врете? Почему? ― Дженни, успокойся, ― Шеннон обнял меня, прижимая к кровати, не давая встать. ― Нет! Я говорила с ней! ― Мне жаль, малыш. Мне так жаль, ― повторял он снова и снова, но я просто не могла это принять. ― Я говорила с ней, Шеннон, понимаешь?! ― Джей, сходи за кем-нибудь, ее нужно успокоить, ― скомандовал Шенн и Джей спешно вышел. Слезы горячим потоком хлынули из глаз, стекая по щекам. Я могла только повторять бесконечное «нет». Внутри всё рвалось на мелкие части, заставляя выть от боли нечеловеческим голосом.