In My Veins: just stay

— Вот это всё и пачку Camel, пожалуйста. Я выложила на стойку перед кассиршей, женщиной средних лет и невыразительной внешности, snickers, mentos, самую дешевую зажигалку неоново-розового цвета, и зелёную коробочку «Plan B». Тетка быстро зыркнула на меня из-под густо накрашенных ресниц и поспешила отвести взгляд, пробивая покупку. Осуждает за легкомысленное поведение. Да мне по херу, в принципе, но всё равно как-то не очень весело, что в неполные тридцать пять я все ещё могу показаться кому-то ветреной бабой, которая после неосмотрительного перепихона едет в ближайший магазин у заправки, чтобы взять таблетку экстренной контрацепции. Не то что бы я верила, что могу залететь, но лучше тысячу раз перестраховаться. «А с виду приличная женщина», — сказала бы моя прабабуля. После того как мне выдали пачку Camel, я плотнее надвинула на глаза солнцезащитные очки, поблагодарила кассиршу за оперативность и расплатилась наличкой. Улица неприветливо встречает традиционным утренним пеклом. Пахнет бензином, пылью и жареной картошкой из придорожной забегаловки. Худосочный юноша в спецовке как раз закончил заправлять мой черный Jaguar XF. Шеннон подарил мне его в прошлом году взамен моей видавшей виды «Короллы». Бросаю покупки на пассажирское сиденье, забираюсь на своё, завожу послушный мотор и аккуратно давлю на газ. По раскаленному асфальту шоссе, мимо частных домов, принадлежащих в большинстве своем белым воротничкам, вливаюсь в утренний поток, вяло текущий на север в сторону Холмов. Салон автомобиля ещё не успел как следует охладиться, и джинсы прилипают к заднице. Надо только попасть домой, принять душ. Ещё раз. Потом ещё. И ещё. А там уже можно и покурить, и выпить чего-нибудь покрепче кофе. Телефон перманентно вибрирует с тех пор, как я снова включила его. Джаред. В принципе, мне по херу. Просторный номер с холлом, гостевой зоной и ванной, отделанной мрамором, был оформлен лаконично и стильно по последнему слову в дизайне интерьера. Белый, кремовый и чёрный цвета играли основную партию в этой композиции, фундамент которой составляли природные фактуры: дерево, камень, кожа. — Ну что ты там застыла? —рассмеялся Джо из спальни. Развязывает галстук, аккуратно кладёт его на кресло у кровати. Снимает часы, запонки и кладёт в ряд на прикроватную тумбу. В нерешительности мнусь у гостевого дивана, обитого белой замшей. На мне то же платье, что и днем, только волосы собраны в тугой хвост на затылке. Я пришла раньше него на полчаса и все здесь изучила: в мини-баре достаточно первосортного алкоголя, закусок и напитков. — Может, выпьем? —предложила в надежде, что алкоголь поможет мне отключиться от того, что должно произойти, и никогда не вспоминать. — Я не пью, — он улыбнулся уголком рта, и я поняла, что мне пить тоже не полагается. — Ну же, иди сюда, я не кусаюсь. Насколько я помнила, Джо и правда не кусался, зато кислород перекрывать ему нравилось. Он называл это «контролем дыхания», такой игрой на грани, когда партнёр полностью в твоей власти. Проблему представляло то, что он часто терял контроль над собой и не мог вовремя остановиться. Но это его нисколько не пугало, а, наоборот, доставляло истинное удовольствие — бьющаяся в конвульсиях партнерша, бесправная, беспомощная в его руках. По крайней мере раньше без этого он даже не кончал. Классический садист из учебника по психиатрии. Три метра, что нас разделяли, я прошла так, будто карабкалась на эшафот. Когда же наконец оказалась на расстоянии вытянутой руки, он рывком притянул меня к себе, одной рукой проводя вдоль позвоночника в поисках молнии на платье, другой же скользил по бедру приподнимая юбку. — Тебе понравится, обещаю, — прошептал он мне на ухо, отчего по телу пробежал холодок. На парковке во дворе дома стоит машина Шеннона. Наверное, Джаред забрал ее со штраф-стоянки и привёз сюда, искал меня в доме, но не нашёл, потому и звонил. Глушу мотор своей машины, достаю из бардачка запасной ключ от Ровера Шеннона. Вливаю в себя остатки старбаксовского кофе, глотая таблетку из зелёной коробочки, засовываю в карман пачку сигарет и розовую зажигалку. Ровер габаритами сообщает об отключении сигнализации. Забираюсь на водительское сиденье. Вдыхаю запах кожаного салона — больше здесь ничем не пахнет, как бы я не пыталась уловить запах своего мужчины. Его здесь не было. Закрываю глаза и представляю как он садился за руль перед тем, как его остановили полицейские за превышение скорости. Снимаю очки и прижимаюсь щекой к рулю. Придурок, что же ты натворил… Оглядываю светлый салон: обертка от мятной жвачки, мелочь в одном подстаканнике, пустая бутылка из-под колы в другом. Одним словом, бардак, который Шеннон, будь его воля, ни за что бы так не оставил. Он всегда держал салон автомобиля в идеальной чистоте. В ответ на брошенные мною под ноги обертки от шоколада, он закатывал глаза, и оставшуюся дорогу я жевала под монотонный бубнеж о том, что это просто вопиющее нарушение свода правил, установленного на данной суверенной территории. Я еле сдерживала смех, но по прибытии в пункт назначения исправно за собой прибирала. Что-то блестящее на сиденье с пассажирской стороны. Наклоняюсь ближе, чтобы рассмотреть. Беру предмет в руки: тонкий, как паутинка, длинный светлый волос с головы платиновой блондинки. Когда мне кажется, что хуже быть уже точно не может — я почему-то всегда оказываюсь неправа. Он был резок, его движения во мне причиняли боль, но в остальном мил, и этот диссонанс очень сильно пугал. Даже сопровождал свои приказы вежливыми словами: «встань на колени, пожалуйста; не могла бы ты спрятать зубки и обхватить его губами сильнее, пожалуйста». Сама ебаная деликатность, от которой меня бросало в дрожь ещё сильнее, чем когда он просто действовал. Просто отключить голову, включить автопилот. Тик-так, тик-так, — говорили часы напротив кровати. Досчитать до десяти, потом ещё раз, и ещё. И это закончится. Всё когда-нибудь заканчивается. Тело болело. Не хотелось шевелиться, чтобы он случайно не вспомнил про меня. Противно, что он опять это сделает, а я опять должна буду подчиниться. Мои физические мучения доставляли Джо наивысшее удовольствие. Если я сжимала зубы от боли, или, ещё хуже, просила остановиться — тем сильнее он распалялся. Его вкусы в сексе стали ещё изощреннее, и я понимала, что если это продолжится — я просто сломаюсь. Кутаюсь в простынь и иду в ванную, пока я одна. Брызгаю на лицо холодной водой, чтобы хоть немного прийти в себя и унять дрожь. Поднимаю глаза на своё отражение: тушь осыпалась, а на шее багровеют следы от его пальцев. Трижды я была близка к тому, чтобы отключиться. Дверь позади меня отворяется. Его отражение в зеркале криво улыбается — он доволен своей работой, он унизил меня за то, что я когда-то посмела унизить его. — Мне, наверное, пора, — говорю я. Голос сиплый, тихий, принадлежащий какой-то слабой женщине, а вовсе не мне. — Шутишь?! — отражение взрывается хохотом. — Ещё вся ночь впереди! Уже в который раз я пожалела, что он до сих пор меня не придушил. Почему-то я не удивлена. Или после всего увиденного наличие этого волоса в машине кажется вполне закономерным и логичным, или меня уже просто невозможно чем-то шокировать. Ну, подумаешь, в довершение ко всему, он ещё и изменял мне с этой чертовой Евой. А может, не с Евой, но какая, по сути, теперь разница? Нет. Это — совсем другое. Не ревность сейчас уколола где-то под рёбрами — на меня навалилась тоска, такая тяжёлая, что пригвоздила к месту, заполняя собой всё пространство в салоне Ровера, выдавливая из легких воздух. Во рту держался стойкий привкус того, что я стою на тех же граблях: вкус собственной крови, хлынувшей из носа после соприкосновения черенка с моим лицом. Или удара двери ванной в чужом доме, так не вовремя распахнутой. Сейчас я, как и тогда, полезла туда, куда не следовало, чтобы найти то, чего никогда не должна была увидеть. «Учиться на собственных ошибках» — такого пункта в списке моих талантов никогда не было. — У меня для тебя подарок. — Джо кивнул на папку в чёрной обложке без намёка на содержимое, весь вечер пролежавшую на кресле у кровати. На мой вопросительный взгляд он ответил: — кое-что о твоём Лето. Спорим, ты этого не знала? Лучше прочти сейчас. Тебе нельзя оставлять это у себя. Он выпустил сигаретный дым через нос и стряхнул пепел в стакан на прикроватной тумбе, и снова затянулся, держа сигарету как-то по-мальчишески между большим и указательным пальцами. Я уже натянула платье и собиралась обуть туфли, после чего бежать отсюда не оглядываясь, но вот Джо никуда не торопился и не думал вставать с кровати даже ради того, чтобы покурить. — Что это? — не тороплюсь принимать «презент», с опаской глядя на пухлую папку. — Показания, — коротко отвечает он. — Ты садись поудобнее, там столько интересного. Делаю, как он сказал. На месте папки оказываюсь я, лицом к лицу с Джо, а папка теперь занимает место у меня на коленях. — Что за показания? Ключи не понадобились: дверь не заперта. Прохожу через холл, в гостиную, мимо Джареда, устроившегося с ногами на диване и смартфоном в руке. — Где ты была? — в его голосе плохо скрываемые тревога и нетерпение. — Гуляла, — небрежно бросаю ему это слово, оставляя догадываться где именно и почему вернулась в половине девятого утра, а сама скидываю кроссовки и направляюсь на второй этаж. Ну вот, теперь он идёт за мной, перешагивая через две ступеньки, и настигает в спальне, у двери в ванную. — Звонил Фред. — Здорово. А кто это? — Адвокат, — Джаред явно был в замешательстве. Он понимал, что я веду себя не как обычно по отношению к нему, но почему — ещё не разобрался, поэтому решил говорить осторожно, без нажима: — Прошение подписано прокуратурой и сегодня его направят на рассмотрение в суд. — Это хорошо? — интересуюсь, стягивая джинсы. — Это хорошо, — повторяет он, отворачиваясь к стене. — Не могла сказать, чтобы я вышел? — А ты не мог сказать, что твой брат ебет Еву? — Что?! — тут Джей снова разворачивается на сто восемьдесят градусов, да так резко, что мозг едва поспевает за телом, и он, весь такой удивленный, пялится на меня в одном белье ещё какую-то долю секунды. — Что? — передразниваю я и преспокойно закрываю за собой дверь в ванную. Если запах его смыть со своей кожи я ещё могла, то воспоминания о чужих прикосновениях сотрутся с тела и из памяти совсем не скоро, если вообще когда-нибудь сотрутся. Я знаю, что буду проживать сегодняшнюю ночь снова, снова и снова, непроизвольно прокручивая в голове всё то что он делал со мной. О да, мне до мельчайшей детали врезалось в память каждое его движение, каждое касание. Как будто этот кошмар не заканчивался. Я ухмыльнулась своим мыслям. Вот же ублюдок! Семнадцать лет назад он обещал что я пожалею о своём решении уйти от него, и он своё слово сдержал. Как бы погано я себя не чувствовала сейчас, как бы не ненавидела Джо, должна признать, что обставил он все виртуозно. А завершающий ход в этой лишь на первый взгляд нехитрой игре, оказался таким ошеломительным, что не мог не вызвать восхищения гением своего создателя. Вендетта удалась на славу: я просто уничтожена. — Показания его подружки. После того, как она вышла из комы. А дальше, — он жестом показал, чтобы я перевернула страницы, черно-белые копии копий, — её фотки. Джо явно был удовлетворён моей реакцией на увиденное. С фотографии на меня смотрела избитая девушка с серо-чёрным месивом вместо лица. Глаза ее были полуоткрыты, но не уверена, что в этот момент она была в сознании. Элис Доусон — так ее звали. Нос сломан, губы разбиты. В медицинском заключении значился ещё и перелом лицевых костей. Невозможно было даже определить ее возраст. Я с ужасом разглядывала фото, снова и снова возвращаясь к ее глазам. Ничего не видящим, полуоткрытым глазам. В верхнем правом углу полицейского рапорта стояла дата: 03.04.92. Кто это с ней сделал, за что, и, главное, при чем здесь Шеннон? Отойдя от первого шока, пытаюсь вникнуть в суть написанного, но не получается: я вижу только слова, красной линией идущие через рапорты и показания: «избиение», «наркотические вещества», «кома». Судорожно пытаюсь уловить связь между Шенноном, этой девушкой и словами. Листаю дальше, и натыкаюсь на два магшота: на одном — Лето в профиль и анфас, на вид ещё моложе, чем до нашей с ним первой встречи, с табличкой с именем, датой задерживания и номером участка, куда его доставили; на другом — она, Элис Доусон. Другой участок, другая дата — годом ранее. Привод за кражу в магазине. Даже на такого качества снимке я не могу не заметить странного сходства между нами. Черт, да я буквально видела в ней себя в двадцать лет! — Здорово он ее разукрасил, да? Она дала показания, а после — забрала их, вроде как, бывшего оговорила, напали неизвестные. Можно ли верить этому? Не знаю, спроси у своего мужа сама. Ты пока почитай, а я всё-таки в душ схожу. Я осталась один на один с этой информацией. Пальцы горели, будто я трогала ядовитое растение, а не бумагу с отпечатанными на ней рапортами и показаниями. Хотелось отдернуть руку как от чего-то опасного, угрожающего. — Но если ее показания аннулировали, как этот отчёт дошёл до наших дней? — Неужели вы думаете, что пачка денег сможет заменить полицейский отчёт? — он сказал это не мне, обращаясь куда-то в пустоту. — Глупо так думать, очень глупо. Мне, конечно, пришлось постараться, чтобы найти что-то, но все труды того стоили. — Почему ты не сказал вчера ? — Ты была бы не в настроении. А так, мы хорошо провели время, я прав? Кстати, должен заметить: ты была на высоте последние пару раз, — Джо насмешливо улыбнулся. Наготу его тренированного тела скрывало полотенце, небрежно обёрнутое вокруг бёдер. Он прекрасно сложен, ни единого лишнего грамма жира под кожей. Он чертовски красив и знает об этом. Я ведь была влюблена в него, и если бы он не был таким мудаком, кто знает, чем бы это кончилось. — Прекрати, — взмолилась я, откидывая голову назад. Словно пыталась затолкать подступающие слёзы обратно. Мне было больно, чертовски больно по многим причинам, и одна из них заключалась в том, что в какой-то момент мне правда понравилось и я, сама не помня как, включилась в эту «игру». Я видела, как его глаза вспыхнули от восхищения в тот момент, когда уже было поздно делать вид, что ничего не почувствовала. Всё эти его блядские игры на грани. Черт, черт… — Ты не так безнадёжна, как я о тебе думал, Харди. С нетерпением буду ждать, когда твой супруг вляпается в очередную историю. А он непременно это сделает. — Только один вопрос: когда ты все это спланировал? Джо задумался: — Видишь ли, Кейт очень интересуется твоей жизнью, а так как она болтлива, я узнал и о твоём замужестве, и много ещё о чем. Я давно покопался в архивах в поисках чего-нибудь занимательного о тебе или этом твоём. Но решил я все только вчера, когда ты позвонила. На заднем дворе у бассейна я нашла укромное место в тени японского банана и, вытянувшись на шезлонге, закурила. Облегчение — вот что я почувствовала. Два года воздержания дали о себе знать, и голова приятно закружилась. Джаред вряд ли слышал, как я выскользнула во двор, да и место это из дома не просматривается, так что он прождёт ещё долго, прежде чем ему придёт в голову начать меня искать. Так я думала, пока он не вырос прямо передо мной, заставив вздрогнуть от того, как бесшумно он подкрался. Джей без разрешения сел рядом, потеснив меня и тем самым заставив лечь полубоком. Он теперь смотрел на меня испытующе, будто я чего-то ему должна. Я же глядела скорее не на него, а сквозь, с полным безразличием ко всему, что он собирался мне сказать. — Фред звонил, — начал он. — Ты говорил, — киваю и снова затягиваюсь сигаретой, впуская в легкие дым, вроде как, вот она я, бери — не хочу, отравить меня какой-то сигаретной пачке вряд ли удастся больше, чем я уже отравлена. — Он сказал, что из предъявленных обвинений остались только трава и вождение в состоянии алкогольного опьянения, — он многозначительно посмотрел на меня, и я, не выдержав его взгляда, стала с увлечением рассматривать сигарету, зажатую между пальцами. — Не знаешь, как это вышло? — О, да брось! Тебе ли не знать как это бывает, — пробубнила я себе под нос, не отрывая глаз от своих рук: проверила маникюр, на месте ли татуировка из двух букв на ребре ладони, обручальное кольцо. Джей полез в задний карман своих брюк защитного цвета, затем швырнул возле себя на шезлонг так, чтобы я видела, упаковку от таблетки. — Ты лазил в моей машине? —хмыкнула я. — Вот от кого, а от тебя точно не ожидала. — Я сразу понял, что что-то случилось. А тебе весело? — зло спросил Джаред. — Нет. Не очень, вообще-то, — я с трудом подавила ещё один истерический смешок в ответ на его озабоченный взгляд. — Поздравляю, Шерлок, дело раскрыто. Я бы поаплодировала, но руки заняты, черт. Его тёплые пальцы мягко коснулись моих волос у щеки, отодвинули прядь и заправили мне за ухо. Я пыталась отстраниться от его прикосновений, но тщетно — он увидел то, что искал. — Твою мать ... — наконец выговорил Джаред. Я чувствовала его изучающий взгляд на своей шее, такой же убийственно тяжёлый как и рука того, другого. Вдруг стало удивительно тихо. Какой-то посторонний шум вдруг появился, но я быстро смекнула, что это звенит у меня в голове. Наверное, последние винтики вылетают. Я больше не улыбалась, просто тупо уставилась перед собой. Ладонь Джея легла теперь мне на щеку, но я тут же вернула ему ее обратно. — Расскажешь, что случилось? — тихо просит он. Во взгляде его теперь смешались жалость и злоба. Наверное, потому что и в моих он увидел что-то до боли жалкое. — Нет, — отрезала я. — Позже? — Нет. — Эй, слушай, ты должна мне рассказать. — Джаред понимал, что случилось что-то… что-то ненормальное, противоестественное, и я не хотела, чтобы Джаред к этому прикасаться. И все же он не сдавался. Я ценила в нем эту черту: в какую бы грязь не вляпался кто-то из дорогих ему людей — он засучит рукава и встанет рядом, чтобы помочь разгрести любое дерьмо, не сказав ничего, что бы дало почувствовать себя ещё хуже. Это он оставлял на потом, когда все оставалось позади. — Да ничего я тебе не должна, — огрызнулась я, выпуская дым через рот, запрокинув голову назад. — И если ты надумал презирать меня — не трать силы попусту, я и сама прекрасно с этим справляюсь. Когда Шеннон вернётся, я расскажу ему, и со всем этим фарсом будет покончено. — Ты.., — Джей сидел не шелохнувшись, смутно начиная понимать, к чему я веду: — ты разведёшься с ним? — Да, — я пожала плечами, а Джареда как будто оглушило мое решение. — А ты бы что сделал на моем месте? Ладно, если бы это был просто безэмоциональный перепихон на стороне за услугу. Это можно было бы сохранить в тайне. Тут дело ещё и в другом: я узнала кое-что новое о нем, о себе— и этого уже хватило бы, чтобы подать заявление о разводе. Но то, что я нашла в его машине — окончательно убедило меня в правильности этого решения. — Что же ты такого узнала и что нашла в машине? — язвительно спросил он, сощурившись, будто он уже знал ответ, но хотел услышать это от меня. — Волос, — ответила я, вынимая из пачки новую сигарету и зажигалку кислотного цвета. — Волос с головы платиновой блондинки. — Блять! — Джаред взорвался. Он вскочил на ноги, да так резко, что чуть не опрокинул шезлонг вместе со мной. — Это ничего не доказывает. И не Шеннон сейчас главное, а ты. То, что ты сделала, это… это… черт! Это не поддаётся никакой критике, Джейн. Этого нельзя было делать, что бы там ни было! Твою мать, что он делал с тобой? На твоей шее места живого нет. Это нельзя так оставлять, понимаешь? — Во-первых, перестань называть «это» — «этим». Во-вторых, что ты собираешься сделать? Рассказать кому-то, что я дала себя трахнуть прокурору в обмен на подлог документов по делу собственного мужа? В-третьих, Джаред, есть вещи похуже физической боли. — Да? И какие же? — он был вне себя от ярости. Я ли являлась тому причиной, Шеннон ли, или все вместе взятое — не знаю. Но он весь будто кипел от гнева, тело напряжённо реагировало на мои слова, в глазах — не ясных голубых, а темных и глубоких, — сверкали молнии. Вид у Джея был такой, что я невольно поежилась. — Унижение. На это ему нечего было возразить. Джей беспомощно хватал ртом воздух. В его картине мира никак не укладывалось то, что я ему рассказала. — Ты должен быть счастлив, что Шеннон отделается легким испугом, — заключила я. — Так что забудь о том, что я только что тебе рассказала. — Но отчего-то я вовсе не испытываю от этого счастья. — Я тоже, Джей ... Я тоже. Тем более, как оказалось, твой брат абсолютно не стоил той жертвы, которую я принесла. И дело не только в Еве, Джей, — я склонила голову на бок, глядя прямо ему в глаза: хотела увидеть, как изменится его лицо после того, что я скажу. — Кто такая Элис Доусон? — Бумаги я подписал ещё вчера вечером, и сейчас по моему звонку их доставят в суд. И ещё: надеюсь, про экстренную контрацепцию напоминать не нужно? Я издала какой-то звук, то ли фыркающий, то ли хлюпающий, давая понять, что мне последствия этой ночи нужны ещё меньше, чем ему. — Ты блефовал? — Когда? — Когда говорил, что он может получить до пожизненного. — И да, и нет. Это достаточно легко устроить, но он же не просто торчок с улицы, ты сама это понимаешь, — да, понимаю, думала я. И все равно пришла. — Ты хочешь знать, имело ли смысл тебе соглашаться? Имело. Ты спасла его шкуру. Уж на пять лет его бы прикрыли. И прошения о залоге я бы ни за что не подписал. Я была в дверях номера, когда он окликнул меня: — Джейн, один вопрос: что будет, когда он узнает? Вопроса «если он узнает?» не стояло передо мной в принципе. Джо видел, с каким настроем я пришла, готовая на любые безумства ради своего мужчины, и с каким лицом теперь ухожу. Я была убита. И он это понимал, он знал, что я сама все расскажу Шеннону. — Да мне, в принципе, по херу, что будет дальше. Я со злостью бросила себя на заднее сиденье машины, где накануне вечером оставила белую футболку и чёрные джинсы с кедами. Мне хотелось кричать от разрывающей на куски боли и отчаяния, от бессилия, от того, что всё вокруг меня рушилось, как карточный домик. Всё, что я считала правильным и настоящим, вдруг предстало в истинном свете. Но ведь оно и было таким с самого начала, просто я упорно закрывала на это глаза. Я совершенно не злилась на Шеннона. Я ненавидела только себя. Ведь я опять позволила проделать с собой этот трюк. Но вместо того, чтобы разреветься здесь и сейчас, просто переодеваюсь и уезжаю с парковки отеля. Мне срочно нужно выпить кофе. Телефон у Джареда завибрировал как раз вовремя, чтобы спасти от ответа на повисший в воздухе вопрос, и он вытянул его из кармана брюк ловким движением длинных пальцев, точно так же, как до этого коробочку от таблетки, теперь сиротливо ютившуюся у моих ног. Сосредоточившись на экране, Джей долго хмурился, затем произнёс: — Слушание через два часа. Ты поедешь? Конечно, если его не выпустят под залог… — Выпустят, — заверила я его. Джей смотрел с отчаянием, с сожалением, которые я так ненавидела в свой адрес. — Так ты поедешь? — Нет, — бросила я резко и с презрением. — Видеть его не хочу. Да и ему меня не нужно, с такими-то рисунками на теле. Кто знает, что он выкинет? Я вот уже ни в чем не уверена. — Об этом я не подумал, — он задумчиво почесал подбородок указательным пальцем. — Тебе есть где переждать? — Не-а, — я безразлично пожала плечами, хотя это слово — переждать — как нельзя лучше отражало то, что было у меня на душе. Буря. Самая настоящая, зверски сметающая на своём пути все живое, все хорошее, что я чувствовала к Лето — самая черна буря. — Бери шмотки и езжай ко мне, целый гостевой дом в твоём распоряжении. — А что ты скажешь Шеннону? — Не волнуйся. Мне есть что ему сказать. Джаред направился к дому, а я вытянула из пачки очередную сигарету. Единственное, что знала наверняка: пачку Camel я прикончу полностью менее чем за полдня.