У тебя за плечом

*** Тень его матери больше не ждала его у выхода из пещеры, и, хотя ни звука не раздавалось у него за спиной, Бильбо не стал медлить. С неба начали сыпаться хлопья пепла, такие лёгкие, что их можно было принять за снег – если бы не слабый серый след, остававшийся на коже, когда он пытался стереть их рукой. Почва в пересохшем речном русле, уводившем прочь от горы, казалась влажной под ногами – как будто за то время, что он провёл внутри пещеры, успел пролиться дождь, или же некогда иссякший подземный источник снова пробился из глубины. Не доносилось ни малейшего ветерка, и пепельные снежинки, медленно кружась в неподвижном воздухе, липли к его ресницам. Почти как настоящий снег, подумал он. Почти, но не совсем. У него в груди клубком сворачивался страх, всё сильнее, почти невыносимо. Тот, кто должен следовать за ним… он в самом деле следует за ним? Как может Бильбо сомневаться в словах Владыки? Или же… а если нет? Если позади него никого нет? Как он может узнать? И если нет – что тогда? Он продолжал идти вперёд. Пятна крови на камнях, отмечавшие его путь сюда, исчезли, как исчезли и тени, слетавшиеся к ним. Бильбо не знал, добрый это знак или тревожный. Где-то неподалёку хрустнула ветка. Что это? Его собственные шаги потревожили её или…? Он не успел додумать эту мысль – его внимание привлекло движение впереди, у груды камней чуть ниже вдоль русла. Напряжённо вглядываясь, Бильбо приблизился на несколько шагов. - Э-эй? – с дрожью в голосе окликнул он он. И что с того, если на какой-то миг позволил обмануть себя надежде, что вот сейчас он услышит голос Торина в ответ? Вместо этого, большой ворон вдруг выпрыгнул из-за камня прямо перед ним. Он расправил крылья, встряхивая перьями, и тут же сложил их снова. - Ох, - растерялся Бильбо. – А ты что здесь делаешь? Ворон наклонил голову, искоса разглядывая Бильбо. Разглядывая? Бильбо осторожно подошёл ещё ближе и тогда заметил, что… у ворона не было глаз! Нет, это не выглядело так, как будто его ослепили, не было видно ни ран, ни пустых глазниц. Глаз просто не было там, где им положено быть. Блестящие иссиня-чёрные перья, не прерываясь, покрывали голову птицы до самого клюва. Какое-то мгновение Бильбо ждал, что ворон вот сейчас заговорит – настолько он был похож на больших эреборских воронов с их скрипучими каркающими голосами. Но ворон продолжал молча смотреть (как ещё это назвать? Бильбо не покидало чувство, что он может его видеть). Как только Бильбо приблизился вплотную, он спрыгнул с камня ему под ноги. - Ну что ж, привет, так что ты… ай, перестань! Перестань сейчас же! Ворон принялся клевать его за икры – ещё раз, ещё, сильно, до крови, иногда чуть подпрыгивая, чтобы ухватить клювом край одежды. Бильбо размахивал руками, пытаясь отогнать его. Спасаясь, ворон отпрыгнул ему за спину, и… Бильбо замер, не кончив движения. Ни в коем случае не оборачиваться! Смотреть только вперёд! - Прекрати! – грозно воскликнул он. Так дома, в Шире, он мог бы усовестить шустрого хоббитёнка, вздумавшего тайком стащить ещё не остывший кекс с противня. – Я знаю, что ты задумал, и тебе меня не перехитрить! Забавно, промелькнула мысль. Должно быть, он говорит сейчас в точности как его покойная бабушка. Как ни странно, это приободрило его. Чего сто́ит какой-то ворон по сравнению с армией почтенных ширских сплетниц? Ничего и даже меньше! И, разрази его Эру! – если у него получалось выращивать помидоры не хуже, чем у старины Хэмфаста, то уж тем более он сумеет совладать с не в меру дерзкой птицей! Кто бы мог подумать, что простому хоббиту под силу выдержать всё это? – в который раз спросил он себя. – Уж точно не я, до того, как отправился в этот безумный поход. Ворон не собирался оставлять его в покое. Сердито посмотрев на него, Бильбо прибавил шагу, перебираясь через обломки скал, загромоздившие русло. Удивительным образом он вдруг почувствовал себя лучше. - Вам, сударь, без сомнения ничего не известно о дурном нраве моих родственников и соседей, ежели вы полагаете, что вам так легко удастся меня смутить, - сказал он ворону. Подпрыгивая, тот пытался ухватить его за пальцы. Зашипев от боли, Бильбо встряхнул рукой и снова попытался отогнать его, но без прежней решительности. - Замечательные хоббиты, должен заметить, - добавил он, помолчав. – Но весьма надоедливые. Очевидно, что вам никогда не приходилось иметь беседу с Лобелией Саквиль-Бэггинс о столовом серебре. По сравнению с ней, все ваши попытки просто детская забава. Похоже, ворон был ошарашен его речами не меньше, чем когда-то гномы. - Не буду, впрочем, желать вам этого знакомства, - продолжал Бильбо. В странном сером сумраке его голос звучал всё увереннее. – Разумеется, она член семьи, но всё же могу сказать, что за свою жизнь не встречал женщины, более одержимой нездоровой страстью к чайным ложечкам. Ему показалось, что ворон вздохнул, и Бильбо постарался скрыть улыбку. Если это было частью испытания, которое он должен пройти, чтобы вернуться обратно – он был готов поспорить, что близок к победе. Против благовоспитанной хоббичьей болтовни ничто не в силах устоять! - Не спрашивай, почему я уверен, что ты понравился бы моим родственникам, старина, - поспешил он сказать, как только ворон снова взялся теребить край его одежды. – Боюсь, я не в том настроении, чтобы отвечать на твои вопросы. Хотя моя добрая тётушка Мирабелла ужаснулась бы, услышь она меня сейчас. Дурные манеры ничто не может извинить – так она любит повторять, видишь ли. Хотя ей самой, чтобы в гостях встать и уйти, достаточно того, чтобы перед ней поставили блюдо с лимонными кексами. Ворон, казалось, приуныл и начал отставать. Утомился от болтовни, - решил Бильбо, - и кто бы упрекнул несчастную птицу? Он усмехнулся про себя. Нет уж, никаких поблажек! - Весьма милая женщина, - решительно докончил он. – Близорука как крот и ханжа в придачу. Но родню не выбирают, правда? Бильбо опустил голову и улыбнулся ворону. Тот качнул безглазой головой, словно бы быстро взглянув на него в ответ. - Ты, наверно, думаешь, что я устал от одиночества и мне просто не с кем поговорить? Иначе я бы не докучал тебе рассказами о родственниках, когда мы с тобой бредём один Эру знает где, и ты пытаешься заставить меня сбиться с пути? Бильбо поморщился, когда ворон ещё раз, вполсилы, клюнул его в ногу. - Ты ошибаешься, я вовсе не одинок, - продолжал он тихо. – С некоторых пор я наслаждался самым лучшим обществом из всех, что только можно пожелать. И это была правда. - Они стали мне семьёй больше, чем моя настоящая семья. Странно, но это так. Я очень полюбил их, и мне будет тяжело с ними расстаться. Ворон по-прежнему перепрыгивал с камня на камень рядом с ним – и вдруг, дотянувшись, не клюнул, а легонько ткнулся клювом в его ладонь, словно утешая. - Что ж, не пойми меня неправильно, мой новый друг, - с горькой улыбкой сказал Бильбо. – Я вовсе не хочу с ними расставаться. Но, видишь ли… в мои последние несколько дней в Эреборе всё пошло не так, как… кхм… в общем, я не уверен, что мне будут рады, если я решу вернуться. Но, Эру всемогущий! – как же ему будет их недоставать. Ори, с его застенчивой улыбкой и испачканными в чернилах пальцами. Как он смущался, когда кто-то хвалил его рисунки. «Ничего особенного», тихо сказал он Бильбо – но они были во много раз лучше, чем всё, что получилось бы у него самого. То, как Оин пел, иногда фальшивя и не попадая в лад – но всё равно, Бильбо нравился его негромкий приятный голос. Как Бомбур заплетал себе бороду и волосы, а потом подзывал хмурящегося Бифура, усаживал его и пытался укротить его лохматую чёрную с сединой гриву. Как Нори чистил свои ножи, что-то напевая себе под нос, и как Двалин смотрел на каждого из них, когда думал, что его никто не видит – и неожиданная мягкость проскальзывала в суровых чертах воина. Глубокий басовитый смех Балина – и смеялся он тем громче, чем двусмысленней была брошенная кем-то шутка. Дори же хмурился и ворчал, хотя было заметно, как он сдерживается, чтобы не рассмеяться вместе со всеми. То, с каким вниманием Глоин слушал его, когда он объяснял ему все хитросплетения фамильного древа рода Бэггинсов – поражаясь тому, сколько, оказывается, можно иметь родственников и хохоча, как мальчишка, над каким-нибудь особенно весёлым семейным анекдотом. Какой тёплой была рука Бофура, когда он ободряюще приобнимал его за плечи, и как от улыбки морщинки разбегались от уголков его глаз. То, как Кили прыгал по камням, словно в первый раз взятый на прогулку щенок. Такой юный, такой полный жизни. Полный любви и готовый подарить её. Как дорого бы Бильбо дал, чтобы увидеть, как он взрослеет. Взгляд Фили, спокойный и твёрдый, то, как сосредоточенно он оглядывал отряд, удостоверяясь, что каждый из них в порядке, и его привычка тянуть себя за косички, глубоко задумавшись. Он стал бы прекрасным Королём, в самом деле, - но как хотелось, чтобы он подольше оставался молодым и беззаботным. В самом деле, очень необычная семья. Но тогда, в Озёрном городе, когда они все – усталые и измученные, но близкие к цели – собрались в доме, который, наконец-то позволив себя уговорить, выделил им бургомистр – они действительно были родными ему. С какой гордостью и любовью он тогда смотрел на них, и понимал, что эта любовь и братские узы – навсегда. А потом он взглянул на того, кто, по обыкновению, искал уединения в стороне от остальных: Торин стоял у камина и смотрел в окно, устремив задумчивый взор на далёкую громаду Одинокой Горы, неясно различимую в опустившихся сумерках. Почувствовав взгляд Бильбо, он обернулся и коротко улыбнулся ему. Это была тёплая, полная надежды улыбка – и Бильбо снова понял, что пропал. …Очнувшись от задумчивости, Бильбо огляделся вокруг – и только тогда заметил, что ворон исчез. Ну что ж, судя по всему, он прошёл первое испытание. Он расправил плечи и продолжал идти.