O TEMPORA O MORES

Солнечный свет струится в комнату, хотя снаружи холодная лондонская осень. Ранее, когда он стоял у окна и смотрел на Бейкер-стрит девятнадцатого века, совершенно неузнаваемую от слякоти, Джон заметил, как над прохожими клубится пар от дыхания. Он уверен, что тысячи изображений запечатлелись в его мозгу. Изображений, которые прорастут в реальность; медленно проявятся в тёмной комнате разума Джона, как старомодные фотографии в лотке. Хотя, судя по тому, что Джон услышал, он, скорее всего, не запомнит ничего из происходящего. Сожаление – слишком слабое слово, чтобы описать его чувства от этой перспективы. Но и само сожаление – ничто против готовности Джона заплатить эту высокую цену за воссоединение с Шерлоком. Он вновь переносит внимание на Майкрофта, которому Холмс только что бросил полуповелительное замечание. – Я не буду затягивать рассказ, – говорит Майкрофт. – Вы и впрямь оба пришли к неизбежному выводу: единственный вариант, при котором может существовать другой точно такой же человек – это его наличие в ином, совершенно независимом мире. Хотя Майкрофт заявил о своих намерениях быть кратким, то, как он опирается спиной на подушки, предполагает, что он устраивается надолго. – Менее чем за месяц, прошедший после первого инцидента, – начинает он вновь, – я уже прокрутил этот вопрос в своей голове тысячу раз. Я зашёл настолько далеко, что даже совершил поездку в Гринвич. Гринвич, Шерлок! Это должно показать тебе, насколько я был озадачен и обеспокоен. Все мои расспросы и исследования показали, что идея существования параллельного мира совершенно абсурдна. Я мог бы обойтись без взглядов определённого сорта, которыми меня награждали, когда я обсуждал эту теорию с наиболее выдающимися учёными страны так дипломатично, насколько было возможно. Тем не менее, я был упорен – с моей точки зрения, от этой гипотезы не стоило отмахиваться так легко. Почему бы не существовать ещё одному миру, похожему на наш? И почему этот мир должен быть только один? Майкрофт наклоняется вперёд, его брови изгибаются почти шутливо. Очевидно, способность отстраняться от ситуации является врождённой чертой, широко распространённой в семье Холмсов. Похоже, старший брат временно забывает о практических последствиях всего этого для их жалких жизней – точно так же, как и его младший брат. – Майкрофт, – говорит тот вежливо, но предостерегающе – эквивалент Шерлоковского «Либо говори, что произошло, либо проваливай!». В голосе Майкрофта звучит торжество: – Мне чрезвычайно повезло получить подтверждение, что мои теории были верны, вскоре после того, как я их сформулировал. – То же самое случилось снова, – произносит Джон. – Именно так, сэр. Но на этот раз был визитёр из мира, гораздо более продвинутого, чем даже ваш. Доктор Джон Ватсон – другой доктор Ватсон, разумеется – прибыл из будущего, отстоящего на девять тысяч лет. На самом деле его мир был настолько продвинут, что его жители были способны понять процесс перехода из одной «вселенной» в другую. Именно тогда я открыл для себя этот термин в значении, описывающем обширное пространство, в котором существует наша планета и все небесные тела. Сожаления Джона о том, что он ничего из этого не запомнит, удваиваются. Ох, это восхитительное наслаждение – доказать Шерлоку, что знание пары фактов о солнечной системе может оказаться полезным. – Именно тогда я смог увидеть эти причудливые события в более широком контексте, – тем временем продолжает Майкрофт. – Мне дали понять, что твоё скромное жилище, Шерлок, «размножено» – в том смысле, что существует бесконечное количество его разновидностей. Так же, как существует множество вариантов тебя и доктора Ватсона в разные моменты времени, но всегда в том же месте: здесь, именно в этом месте. Оказывается, не существует двух миров, содержащих точно такие же версии вас в точно тот же момент времени. Как я сказал, 221Б Бейкер-стрит меняется так же, как и вы, но местоположение остаётся неизменным и является неотъемлемой частью для всего этого процесса. Боюсь, я был неспособен понять всё до конца; некоторые детали и объяснения, не упоминая,– Майкрофт поднимает глаза к потолку, будто собирается процитировать точную сумму бюджета правительства на следующий год, – такие термины, как «декогеренция»*, похоже, слишком трудны для понимания даже для кого-то с моими умственными способностями. Но из того, что я почерпнул: данное место – своего рода дверь между мирами; он использовал слово «портал» – ах, но я вижу, что хотя бы с этой концепцией доктор Ватсон знаком! Джон, который, должно быть, бессознательно кивал, обнаруживает себя в центре внимания. – Да, хм. Нет, – говорит он с потрясающей последовательностью. – Я имею в виду, я видел это в фильмах и я читал об этом, но там, откуда я пришёл, это скорее вымысел. – Поверьте, это реально, дорогой сэр, – торжественно объявляет Майкрофт, – поверьте, это – реально. Я получил информацию из достоверного источника, в конце концов! Он сказал мне, что крайне важно, чтобы человек, переходящий из своего родного мира в другой, не покидал область «портала». – Это очевидно, – внезапно звучит голос Холмса. На протяжении монолога Майкрофта он выглядел почти кататоником в своей неподвижности. Его веки по-прежнему полуприкрыты, но весь его облик наводит мысли об электрическом токе, струящимся под кожей. – Ты спрашивал, не покидал ли Джон помещение, – произносит Холмс певуче, – что было довольно своеобразным вопросом для начальной оценки ситуации. Это должно было быть самым важным. – Это так, – кивает Майкрофт. – Как мне сказали, если кто-либо из них покинет помещение, произойдёт нечто окончательное, после чего они не смогут вернуться в свои миры. Я полагаю, тут задействована какая-то изощрённая механика. – Но это означает... – перебивает Джон, быстро осознавая сказанное. – Я имею в виду, если компьютер запечатывает портал, и он не может быть открыт снова, это означает то, что он изначально открыт… – Джон не уверен, куда его ведёт, но, к счастью, он в идеальной компании, если хочет, чтобы его мысли заканчивали за него. – Правильно, – говорит Майкрофт, – открытие «портала» не должно было произойти. Однако эта неисправность происходит регулярно. – Окей… Почему? Майкрофт смотрит в пространство между Джоном и Шерлоком полуприкрытыми глазами. – Потому что, насколько я это понимаю, это необычное, хрупкое место. Кое-что случилось тут, чего не должно было произойти. Случай с долговременным эффектом, который превратил это место в точку, где сама ткань мира надолго ослабла. На мгновение было слышно только потрескивание огня. – Что произошло? – спрашивает Джон. – Вы двое, – серьёзно произносит Майкрофт. Оцепенелое молчание следует за его неожиданным заявлением. Неожиданным – и тем не менее… Джон никогда не был фаталистом, но он чувствует, что мир наконец-то совпадает с тем, что он всегда ощущал, пусть на краю сознания, каждый раз, когда он думал о том, как… необычно повернулась его жизнь. – Как? – произносит он еле слышно. Голос Майкрофта тоже тих: – Молодой учёный из очень отдалённого будущего работал над экспериментом; нелегальным экспериментом, который привёл к тому, что он перешёл из своего мира в параллельный. Никакого ущерба не случилось, и он как раз собирался вернуться к себе домой, когда произошёл инцидент и началась цепь событий, в которой здешняя ситуация всего лишь одно из её бесчисленных звеньев. – Я был этим учёным, – ломким голосом произносит Холмс. – Или, скорее, версия меня. Но что это был за инцидент? Майкрофт впивается взглядом в глаза своего брата с совершенно нехарактерной суровостью. – Шерлок Холмс встретил доктора Ватсона, – произносит он. – И решил остаться.

***

Джон не может точно сказать, сколько времени требуется ему, чтобы осознать такое развитие событий, но когда его мозг тактично напоминает о необходимости дышать, кислород выводит его из оцепенения. Его шея угрожающе хрустит, когда Джон поворачивается, чтобы посмотреть на Холмса. Как раз вовремя, чтобы заметить, как его остекленевший взгляд вновь оживляется – тот смотрит на Майкрофта с выражением, которое Джон может назвать лишь «изумлённым». Впервые Джон видит этого Шерлока Холмса абсолютно потерявшим дар речи. Джон откашливается, чтобы привлечь внимание. Очевидно, это вновь его забота – не допустить, чтобы их всех унесло приливом Холмсовской драматичности. – Простите, – обращается он к Майкрофту, посчитав его более пригодным к общению в данный момент, – и как именно вы узнали, что информация достоверна? Майкрофт переводит заинтересованный взгляд с лица брата на Джона. – Потому что мой источник был очень надёжным, – отвечает он. – Я бы не назвал любую версию себя, из насколько бы продвинутого мира не пришедшую… – Я не имел в виду тебя, - произносит Майкрофт слегка раздраженно, – я имел в виду себя. – Верно, – протягивает Джон и замолкает. Некоторые вещи вы просто не можете подвергать сомнению. Майкрофт вздыхает: – Шерлок, мой дорогой мальчик, прикрой свой рот. Доктор Ватсон, информацию которую я получил, невозможно было сохранить для доказательств. Не то чтобы я думал, что когда-нибудь окажусь в компании кого-то, с кем я могу её разделить. Или что мои слова подверглись бы сомнению, если уж на то пошло. Джон уверен, что его «простите» написано на лице заглавными буквами. Ирония в том, что, хотя и этот Майкрофт точно так же не пугает его, Джон обнаруживает, что, при сходстве того с довольно большим пингвином и вежливой, немного отстранённой манере поведения, сидящий напротив мужчина заставляет его почувствовать себя школьником, которому не мешало бы следить за своим поведением. Он быстро моргает под проницательным взглядом Майкрофта, уверенный, что все его мысли присоединились к молчаливому извинению на его лице. Тем не менее Майкрофт ничего не говорит, и Джон чувствует, что в данный момент он не является его приоритетом. Они оба бросают взгляд на Холмса, чьё состояние изумления осталось без изменений. Чуть ли не закатывая глаза, Майкрофт возвращается к своей истории. – Голос говорил со мной, – произносит он. – Но не в глубоком духовном смысле, за что я бы заслужил особое уважение в определённых кругах. Я смог слышать его в своей голове благодаря вашему двойнику, который поместил над моим правым ухом какой-то предмет из своей ладони. Это было в высшей степени замечательно! Человек, которому принадлежал этот голос, был, без тени сомнения, другой версией меня. Но у нас было очень мало времени. Меня поспешно снабдили необходимой информацией, в том числе – об изначальном инциденте. Майкрофт оборачивается к Холмсу с беззаботным видом, как будто обсуждает погоду. – Судя по всему, ты действительно перешёл из одного мира в другой, брат мой, – говорит он, грозя пальцем. – Ты понимаешь, что я использую местоимение «ты» для удобства, поскольку это и в самом деле версия тебя. И ты действительно встретил доктора Ватсона, в результате чего ты отказался покидать до… возвращаться. Твой переход был серьёзным преступлением в том мире, из которого ты пришёл. Полагаю, так было бы в любом мире. Подумай о хаосе, подумай о влиянии на причинность событий! Но учитывать подобные вещи всегда было для тебя нехарактерно. Ты всегда был таким своенравным, Шерлок – даже если не упоминать твою преступную беспечность относительно более глобальной картины. Естественно, именно этими качествами будут обладать все твои версии. Дыхание Майкрофта становится затруднённым. Он откидывается в кресле и как будто пытается снять невидимую паутину с лица. – Таким образом, по причинам, упомянутым ранее, ты решил остаться, – говорит он более спокойно, – что в свете потенциальных последствий было гораздо, гораздо более серьёзным преступлением. – Мне дали понять, что та версия меня сопровождала, скажем так, первого Шерлока. Он пытался защитить своего брата от претерпевания оправданных последствий своих действий. С теми ресурсами, которые были в его распоряжении, и при помощи должности, дающей значительную власть, он был способен скрыть свои следы. Первый Майкрофт стёр все записи о существовании Шерлока, проделал то же самое со своими и последовал за ним в другую «вселенную», запечатывая «портал» между двумя мирами навсегда. Полагаю, затем он горячо помолился. Сарказм удивительно подходит Майкрофту, хоть и чрезвычайно редко используется. – Однако его молитвы не были услышаны, – продолжает он, – или, возможно, мне следует сказать, не будут? Трудно выбрать, какое время правильнее употребить в такой неоднозначной ситуации. – Ага, – непроизвольно вырывается у Джона. Он зарабатывает суровый взгляд. Майкрофт внезапно кажется немного раздражённым. – Простите, – на этот раз Джон бормочет свои извинения вслух, но внутренне протестует. Ведь это же не его вина, что первый Шерлок Холмс решил жить с первым Джоном Ватсоном. Потом он представляет себе, что сталкивается с подобной дилеммой: встретить Шерлока, а потом оставить его, вернуться к предыдущей жизни и никогда не увидеть его снова, или остаться, невзирая на последствия. Внезапно Джон понимает того, первого Шерлока, всем сердцем и всей душой. – Итак, именно этому мы обязаны своим существованием? – спрашивает он полуутвердительным тоном. – Правильно, – отвечает Майкрофт, – что-то связанное с «рекалибровкой вселенных». Насколько я понимаю, этот термин означает приведение к стандарту. В данном случае, стандартным является мир, в котором появился Шерлок Холмс, хотя в нём и не должно было существовать такого человека. Не могу свидетельствовать о полном понимании процесса, но результатом стало существование Шерлока Холмса в каждом мире, раскручивание вокруг него мини-вселенной, чтобы прийти в соответствие с исходной, в которой существовали доктор Ватсон, миссис Хадсон, я сам и так далее и тому подобное. – Копии, – бормочет Холмс. Его взгляд невероятно напряжён. Периферийным зрением Джон отмечает, как тот мельком искоса на него смотрит, но сейчас всё его внимание принадлежит Майкрофту. – Профессор Мориарти тоже моё изобретение. Как удобно. – Это слишком близорукий взгляд на вещи, Шерлок. Проблема чрезвычайно серьёзна. – Я знаю, что это серьёзно. Так же, как и существование покойного профессора. Ты не можешь обвинять меня в том, что я оценил иронию, мой дорогой Майкрофт, – сухо говорит Холмс. Внезапно он садится прямо, искусно напевая какую-то мелодию. – Но давай оценим глобальную картину, как ты и предложил. По всей видимости, неважно, что я делаю; если произойдёт обратный процесс, я забуду всё об этом инциденте. Возникает вопрос: почему ты не пытался обсудить со мной происходящее после инцидентов. Были ведь ещё, так? – Да, – подтверждает Майкрофт, – всего пять, это шестой. Они не предоставили никакой новой информации по сравнению со вторым – в действительности, это оказалось крайне удачным, что мне удалось пообщаться с моей версией из такого продвинутого времени. Все остальные были из прошлого. Доктор Ватсон здесь всего лишь второй человек, прибывший из того, что мы можем называть «будущим». Но – отвечая на твой вопрос, Шерлок – что хорошего вышло бы из попыток убедить тебя в существовании других миров, других версий тебя? Эти инциденты, о которых у тебя не было ни малейших воспоминаний, ничем тебе не вредили. В тебе, казалось, укоренилось побуждение связываться со мной всякий раз, как они происходят, и, разумеется, я присматриваю за тобой и твоим домом. – Что насчёт доказательств? Ты что-нибудь собрал? – быстро спрашивает Холмс, и Джон думает о своей одежде наверху. – Я могу оставить здесь свой мобильный телефон, – говорит он, – и часы тоже. – Хмм! – глаза Холмса одобрительно сияют. Но Майкрофт качает головой. – Никаких свидетельств не остаётся, Шерлок. Они исчезают вследствие возвратного процесса. Это предохранительный механизм, встроенный, как я счастлив отметить, первым Майкрофтом. Он, должно быть, приложил невероятные усилия, – Майкрофт качает головой с печальным сочувствием. – Он предпринял это, так как любые остатки, малейший след от присутствия другого мира продолжают ослаблять эту точку. Разумеется, если доктор Ватсон будет неспособен вернуться – это будет совершенно другое дело. Я не уверен о порядке протокола в этом случае, но мне недвусмысленно дали понять, что существует и такая процедура, так же как и та, которая… – Подождите, нет, подождите, – прерывает Джон, не заботясь о недостатке манер. – Подождите. Что Вы имеете в виду, говоря, что я буду неспособен вернуться? Кто-то уже менялся местами? – Да, – отвечает Майкрофт, но Джон не упускает быстрый обмен взглядами между братьями. – Что это было? – спрашивает Джон. – Что вы мне не говорите? – Он поворачивается к Холмсу. – Вы знаете об этом что-то, что неизвестно мне? – Мне известно не более чем вам, Джон. Это, скорее, вопрос внимания к тому, что вы знаете. – Да, да, я идиот, – Джон слишком озабочен, чтобы беспокоиться о своих выражениях или реакции на них. Его сердце бьётся всё быстрее и быстрее, бухая в груди, как грозовая туча, которая собирается, но не разражается дождём. Он облизывает губы. – Пожалуйста. Скажите мне что… Я не выходил из дома. Это то, что важно, правильно? Холмс поднимается с кресла и опирается на каминную полку, всматриваясь в Джона. В его позе напряжение, которое является отражением того, что происходит в груди Джона. – У каждого отрезка два конца, Джон, – тихо произносит он. Джон почти готов отпустить язвительное замечание о чрезмерном количестве метафор, спасибо. Затем значение слов, произнесённых Холмсом, ударяет по нему как бумеранг, брошенный рядом стоящим приятелем. – Нет, – говорит он, мотая головой – быстро, неистово. – Нет. Он тоже не покидал дом. – Джон… Джон его не слушает. – Я говорю вам: всё хорошо. С ними всё хорошо. Ваш Ватсон остался внутри, он просто должен. – Вы не можете этого знать. – Конечно, я могу. Я знаю это – он не покидал портала. – Как вы можете быть в этом уверены? – Потому что там Шерлок! – кричит Джон. – Он во всём разобрался, я в этом уверен! Он не отпустил бы его из квартиры. Шерлок – он во всём разобрался. Он должен. Он… должен. Этот порыв поднял Джона на ноги, но сейчас он падает назад на диван – так ослабли его колени. Он снова трёт лицо ладонями, затем с вызовом поднимает подбородок. Холмс всё ещё наблюдает за ним с некоторым беспокойством. Они долго смотрят друг другу в глаза. – Я не могу потерять его снова, – просто произносит Джон. – Вы не знаете, как это было… вы не знаете, как это было. – Мой дорогой друг, я знаю… – Нет, не знаете! Вы… вы знали, что он жив. Я не знал. Я не могу… – Джон давится словами, рыдания рождаются в его горле как торнадо, из ниоткуда. Он делает пару глубоких вздохов. – Я только вернул его, – говорит он, – прошло меньше года. Я… Мы едва только начали возвращаться к прежней жизни. – Полковник Моран был арестован ровно одиннадцать месяцев назад, – ровно произносит Холмс, но в его глазах плещется буря. – Я не могу претендовать на понимание глубины и характера пережитого вами в своё время, но я действительно понял кое-что об этом… с тех пор. Он отворачивает лицо к окну, и Джон наблюдает, как его профиль приобретает мертвенно-бледный оттенок. Какое-то время Холмс хранит молчание, затем вздыхает, смотрит на Джона и приподнимает бровь. – Я искренне надеюсь, что ваша вера в способности моего двойника не схожа с тенденцией Ватсона приукрашивать мои способности и видеть меня … – Холмс смотрит на Джона, затем отпускает голову, и тёмная тень набегает на его лицо, – … в доброте своего сердца лучше, чем я есть. – Нет, – спокойно отвечает Джон, – я знаю его настоящего. Всегда знал и повторяю вам снова: он подумал бы об этом. – Не упоминая о том, – говорит Майкрофт из своего кресла, – что мы можем рассчитывать на присутствие моего собственного двойника, не так ли, доктор Ватсон? Джон быстро взвешивает вероятность того, что Шерлок первым делом попросит Майкрофта о помощи. – Нет, – произносит он. – Почему нет? – этот старший брат выглядит озадаченным, тогда как тот, с кем Джон был знаком, выглядел бы саркастичным, горько отстранившимся. – По словам Джона, наши отношения не отличаются сердечностью, Майкрофт, – в голосе Холмса слышится скрытый юмор. – Что же, с тобой всегда было немного трудно, мой дорогой мальчик. Холмс остро смотрит на своего брата, глаза расширяются в изумлённой недоверчивости. Кажется, он приготовился дать изящный ироничный ответ, но у Джона нет на это времени. – Хорошо, хорошо, – вмешивается он. – Майкрофт, вы сказали, что Холмс… Вы сказали, что Шерлок всегда обращается к вам, как будто что-то заставляет его. Может быть, я не знаю, это в каком-то смысле запрограммировано? Как будто… будто исходный Холмс знал, что его брат всегда поможет ему со всем разобраться. Не очень хорошо, что Джон практически слышит Шерлоковское «О, Боже!» в своей голове одновременно с тем, как Холмс бормочет себе под нос: «Невероятно романтично!». Джон цыкает. – Меня не волнует, что вы думаете. Я полагаю, что есть шансы на то, что существует своего рода подсознательная связь, которая заставляет вас каждый раз связываться с братом. – Джон… – И Майкрофт сказал, что с каждым разом это происходит всё быстрее и быстрее, так? Я имею в виду… – Джон! – … это должно быть знаком, что такая связь существует, может быть… – Джон, тише! Джон тут же замолкает. – Смотрите, – говорит Холмс и делает шаг влево. Взгляд Джона падает на место, которое тот загораживал своим телом. На месте камина пустая, бездонная, леденящая кровь чернота.