После тюрьмы жизнь только начинается

Кристина снова задумчива и витает в облаках. В этот раз Эрик не спешит с выводами, старается не спешить, но всё же ему хочется знать, о чём на сей раз её мысли. Они снова в музыкальном зале. Эрик сыграл на рояле свежепридуманную мелодию, мурлыкая себе под нос. Девушка слышала этот мотивчик не раз, и за это время сумела выучить. Ты можешь быть в отношениях два года, и ничего не чувствовать. Ты можешь быть в отношениях два месяца и чувствовать всё. Время — не является мерой качества, безрассудной страсти, или любви. Но есть кое-что другое. Что никогда не было у неё с виконтом, и всегда было с Эриком. Для этого понадобилась разлука, чтобы осознать. Моральная связь — этого у них никогда не отнять, даже если Эрик считает, что она его не любит. Даже если считает, что он потерял её. В том и трагедия нашей истории, что у нас всегда: «может быть», «возможно», «почти». В том, что к этой трагедии мы привыкли, а теперь даже и не знаем, чем стала наша история. Интересно, он знает, сколько раз она боялась его потерять и думала, что уже потеряла? Возможно, да. Судя по всему, за всё это время, что она рядом, он всё-таки начинает понимать, что их отношения вовсе не невозможны. Он понимает, что она его любит, хоть и не понимает, как. Здесь его мысли словно наконец прояснились или проясняются до сих пор. — Знаешь, я стала думать всё чаще о том… а не вернуться ли нам в Оперу? В нашу Оперу… Снова петь на сцене? Что скажешь? — Кристина села к нему и в хаотичном порядке пробежалась по клавишам, подарив своему Ангелу мягкую улыбку. — В Оперу, да? Ту самую, которая из-за меня сгорела? — спросил он спокойным, но заинтересованным тоном. Её хорошее настроение передалось и ему. Это было поистине чудом, но не хотелось думать о плохом, зная, что Кристина действительно здесь ради него. Что ей это приятно и вовсе не в тягость, что она ждёт встречи с ним также, как он ждёт её. — Ну да. Мадам Жири сообщила, что Оперу отстроили заново. А Мэг сказала, что твой подземный лабиринт почти не пострадал, кроме твоего логова. Почти, — она невинно улыбнулась, словно уже предвкушая поездку. — Кристине очень хочется в Париж, — то ли ей, то ли самому себе сказал Эрик. — Но зачем же она купила дом здесь? — Кристина и сама пока не знает, — девушка подхватила его манеру речи, пробормотав это себе под нос. — Можем использовать этот дом летом и купить в Париже ещё один. — попыталась ответить она. Эрик ничего не ответил, решив, что они разберутся с этим потом. — Так странно… — Кристина взглянула на него и провела рукой по его плечу. — Знаю, — улыбнулся он и наклонился, чтобы поцеловать её. — Мне самому немного непривычно знать, что ты рядом. — Я не о том, — она села ближе к нему и взяла его за руки. — Просто ты и я, мы вместе, и это кажется слишком нормальным, слишком правильным, словно так и должно быть. Вот он — сидит рядом, без маски, они смотрят друг на друга влюблёнными глазами и держатся за руки. Кристина не понимает, почему не почувствовала этого там, в подземельях Оперы, после Дон Жуана. Или всё же понимает. Она была зла на всех и на всё, она мечтала, чтобы всё поскорее закончилось. И она просто НЕНАВИДИТ, что является такой прощающей личностью. И Эрик, и виконт так сильно её обидели, но она всё ещё пытается убедить себя, что они этого не хотели, и простить их обоих. И даже если это правда, легче от этого почему-то не становится. Нет, всё верно. Там они оба были в отчаяньи и не знали, что делать. И это было неправильно. Всё должно было быть по-другому. Но не сейчас. — Всё слишком хорошо, и это пугает. Словно вскоре должно случиться что-то плохое. Она смотрела на него так, как смотрят дети на своих родителей, рассказывая о ночных кошмарах. Его глупенькая Кристина. Эрик не согласен с ней, далеко не всё так хорошо, как ей кажется, но лучше промолчать. Да, она немного наивна, но любить её он не перестал. — Ничего плохого больше не произойдёт, обещаю, — он не уверен в своих собственных словах, по крайней мере не здесь и сейчас. Его маленькому наивному Ангелу не место в тюрьме, даже если на вид это напоминает гостиницу, но Кристина сама приходит к нему и остаётся с ним так долго, насколько позволено.

***

«Почему ты сказал, что тебе не всё равно, а потом ушёл?!» — сколько раз этот вопрос терзал юное сердце Кристины. Она пыталась ненавидеть Эрика, но не получалось, как и ответить на этот вопрос. Но, стоило ей сказать, что она действительно хочет быть с ним, как она поняла. Он бросил её по той же причине, по которой она соврала однажды на крыше. Он испугался, и не нашёл другого выхода. И всё потому, что до этого Кристина ни разу не сказала, что хочет быть с ним. Эрик просто подумать не мог, что ей есть до него дело, потому что никто и никогда не заботился о нём. — Я выгляжу счастливой? — внезапно спросила Кристина. Эрик, у которого она сидела на коленях, вздрогнул, но прижал её крепче. — С чего… — Просто ответь. Он взглянул на неё, в её сияющие карие глаза, на её улыбку. — Да. Но почему ты спросила? — Никогда не думала, что находясь в такой ситуации смогу быть счастливой. Я не про тебя, а про тюрьму. Эрик усмехнулся. — И это взаимно. Я думал, что если и попаду в тюрьму, то там и закончится моя жизнь. Кристина молчит, отводя глаза назад. Отважная или наоборот, слабая? Девушка и сама не знает. Эрик считает её храброй, но она не чувствует себя таковой. Как-то странно всё было между ними. Они не кричали о чувствах, не касались друг друга без надобности, и первое время зеркало было для них преградой. Но какой-то невесомый трепет чувствовался между ними при каждом касании, каждом взгляде. Разумеется, ссоры и перепалки не в счёт. Но моменты единения, да. И трепет исходил не только от неё, но и от него. Как и всегда. Эрик боится, что стоит ему что-то неправильно сделать, и прекрасный сон просто исчезнет, вернув его в ад, где он был всю свою жизнь.