Красное без чёрного

После сомнительного приключения, связанного с поиском тела Дэдпула Питер определенно поймал нужную «волну» общения с говорливым наемником. Нет, они и раньше неплохо ладили, но теперь, после нескольких дней наедине с его головой, парню стали понятны многие пугавшие ранее бзики. Первое, что удалось прояснить — фразы, сказанные невпопад. Прислушиваясь к невнятным речам головы, Питер четко выявил закономерность ответов — кто-то или что-то заставляло Дэдпуловы мозги работать, рассматривая любую ситуацию с разных сторон. А дальше видимо работала природная эксцентричность, он просто не считал нужным давать ответы самому себе не вслух. Вторым, не менее важным пунктом на повестке дня стало отношение наемника к собственной внешности. Нет, Питер искренне не мог понять, почему ему пришлось натягивать маску обратно на отрубленную голову! При том, что он уже видел и даже трогал то, что должно было быть скрыто под ней. Дэдпул прятался не столько от других, сколько от самого себя, воспринимая костюм и все дополнения к нему второй кожей. Стоило завести разговор на эту тему — мужчина становился раздраженным и, если бы в тот момент у него было тело, Питер был уверен, он бы обязательно приставил ко лбу Человека-Паука один из своих пистолетов. Клубок тайн и загадок не давал Питеру и Уэйду надоесть друг другу. Спайди пообещал помочь наемнику, но сам не ожидал, что простое с виду дельце приведет к серьезным последствиям. Кое-кто всерьез решил позаимствовать тело Дэдпула для собственной головы, опираясь на заложенные в генах наемника фактор регенерации. Как только они вычислили плохиша и его супер-ученую шайку, началось самое интересное для Дэдпула и жуткое для Человека-паука. Настоящая наемническая травля, в результате которой квартиру Уэйда взорвали к чертовой матери, а Питера едва не разоблачили. Более того, Спайди впервые был вынужден нанести кому-то действительно серьезный урон. «Давай же, блядь! Держи катану крепче! Пирожочек, это как рубить рождественскую ель!» — хохотал Уэйд, когда Питер собирался снести незаконную голову с его тела. Благо, это было не смертельно для обеих сторон конфликта. А потом, когда он таки устроил воссоединение Дэдпула со всеми его частями, тот чуть задрал свою маску и наградил его поцелуем в плечо. При воспоминании о том поцелуе начинали дрожать руки. Это было… неожиданно и чертовски приятно, ведь обычно Уэйд шутил пошло и гадко. Питеру стало даже немного стыдно за то, что он врезал наемнику и послал его в далекое пешее, пытаясь переварить все случившееся. Он думал о том поцелуе, какие горячие были у наемника губы. И ведь попал гад в самое приятное местечко! А спустя два дня и тонну смс-сообщений Дэдпул явился к порогу его квартиры с сумкой оружия и попросился пожить: — Я даже могу заплатить за комнату. — Что значит ДАЖЕ? — Ооок, паучок, я заплачу. Мне просто нужно перекантоваться где-то, пока не найдется берлога вроде той, что недавно подорвали. — От дома, помнится, ничего не осталось. — А я о чем. — Не уверен, что мужик при оружии и костюме понравится моему арендодателю. — Но ты же… — Я носил маску только для того, чтобы скрыть свою личность. Давай договоримся, пока ты тут — никаких костюмов не по делу. Уэйд поморщился, это было видно даже через ткань: — Спайди, ты прям без ножа режешь. Самому-то не противно будет? — Я несколько дней бегал с твоей отрезанной головой, переживу. — Я плохо пахну. — Как и половина жителей этого города. Ты вообще бывал в метро в час пик? Питер понимал, что возможно, требует слишком многого. Но если наличие чудика в маске на своей территории он еще мог как-то объяснить, то присутствие Дэдпула точно не осталось бы незамеченным. Наемник тоже пришел к таким выводам, поэтому махнул рукой: — Лады. Запасись освежителем воздуха и пятновыводителем. Питер отступил, пропуская его в гостиную: — А салфетками мне не запастись? — В твоем возрасте, пирожок, у тебя должен быть их хренов склад. Нет, откуда нам знать, с чего он спросил про салфетки? Да, он герой, но герои тоже фапают! — Надеюсь, ты ненадолго, — стараясь скрыть смущение пробормотал Питер, пока Уэйд спорил с кем-то в своем черепе. Но все надежды в итоге оказались напрасны.