***
Вспышки слепят глаза непонятно какую минуту: Дэн не надел часы, а вытаскивать айфон из внутреннего кармана пиджака посреди первой части бала просто кощунственно. У Дэна нет паники, нервозности или неуверенности – он просто хочет, чтобы часть с большим количеством фотографов поскорее окончилась. Он даже не может выполнять свою официальную работу, в которой не значится «светить еблом на главных мероприятиях года». Пусть представители H&M и сказали ему расслабляться и вести себя как обычный гость, Дэн не может перестать думать о том, что он, мать его, критик и о том, что платье, мать ее, Алисии Викандер, прибывшей одной из первых, просто отвратительно (хотя он уверен, что Vogue на своем сайте включат его в десяток лучших платьев на красной дорожке). Фотографы уже сделали, казалось, сотни снимков одного Дэна, десятки снимков Дэна с Пайпер и Лаки (Хауэлл внутри даже не плакал, потому что поговорить им не удалось), такое же количество фотографий с моделями и редакторами, с которыми Дэн сотрудничал, поэтому его не особо привыкшие к такому количеству вспышек глаза в скором времени обещали начать слезиться, а спина – рухнуть от напряжения. Дэн уже думает о том, чтобы снова слинять в холл между официальным выходом и входом в помещение и поговорить с хостами, ведущими снапчат и твиттер этого Met Gala, как в паре метров от себя замечает Диану фон Форстюнберг в сопровождении Фила Лестера. Очень горячего Фила Лестера. Сука. Дэн нацепляет на себя свою еще более яркую улыбку (но от этого не более фальшивую – годы практики, чтоб его) и склоняет голову, одновременно глядя сразу в десяток камер. Ладони почему-то начинают потеть от волнения, а желудок сжимается противной судорогой. Дэн давно не испытывал подобных ощущений, но держать лицо в адреналиновом приступе только удобнее. Взгляд в пол, улыбка уголками рта, облизанные губы, уверенная поза, взгляд в камеру… Дышать. Очередное количество бесконечных снимков и потерянное ощущение времени. Пройтись по лестнице, поздороваться с новоприбывшими знакомыми. Дышать. – Дэн! Дэн переводит взгляд с ограждения для фотографов слишком медленно, до последнего оттягивая момент встречи глаза в глаза. Чересчур бледный и такой уверенный в себе Фил стоит в паре метров от Дэна, поддерживая за руку леди Диану. Дэн очень надеется не умереть, потому что, твою мать, после слов Фила о том, что он ему нужен, после такого длительного ожидания разговора, после его обещаний все рассказать, увидеть его на красной дорожке гребаного бала гребаного Института гребаной моды – чересчур. – Дэн! – зовут его с другой стороны, и он тут же поворачивается на звук, прерывая зрительный контакт с Филом. И успевает заметить промелькнувшее в глазах Лестера разочарование. И успевает запретить себе испытывать вину по этому поводу. В метре от него стоит Эдди и облегченный стон чуть не срывается с его языка. – Не иметь возможности написать тебе посреди дорожки – дерьмово, ты знаешь? – искренне улыбаясь ей и откладывая мысли о Филе подальше, говорит Дэн. – Не иметь возможности написать? – фыркает Эдди, краешком губ улыбается удаляющемуся Тестино и тут же поворачивается к Дэну. – У меня в этом костюме нет карманов, в которые можно кинуть айфон, а пиджак держится на скотче для сисек. Скотч для сисек, Дэн! Я чувствую себя ебаной Ким Кардашьян! Дэн тихо смеется, обнимает Эдди за талию и одновременно с ней поворачивается к фотографам, бросая взгляд поверх камер. – Ты сегодня в Burberry, детка, тебе положено чувствовать себя на все сто, – отворачиваясь от вспышек, отвечает Дэн. Эдди выглядит и правда превосходно. Разводы серебряных и синих шитых пайетками роз от Burberry, синий макияж глаз, бледные губы и растрепанные волосы делают ее богиней сегодняшнего вечера, а ее извечное снисходительно-саркастичное отношение ко всем и к себе в частности – богиней по жизни. Это Дэн и приметил в ней с самого первого ее появления в прессе и медиа – Vogue, Марио Тестино, статья о выдающихся лондонцах. Приблизительно через пару месяцев они встретились на каком-то приеме, познакомились, а через время он уже брал у нее и Кейт Мосс интервью, когда они вдвоем снимались в новой кампании для Burberry. И после этого они часто встречаются на мероприятиях и проводят время вместе, к сожалению, не имея возможности так же часто встречаться в свободное от работы время – у обоих его попросту нет. Особенно у Эдди, ради съемок летающей по всему миру иногда по два-три раза в неделю. А с началом сезона недель моды ее вообще становится невозможно словить. – Я сегодня без бровей, детка, мне положено страдать, заламывать руки и плакать о том, что Кэти Перри спиздила мой аутфит, – усмехается Эдди и, схватив Дэна за руку, снова легко улыбается на камеру. – Я сейчас скажу чересчур богохульную вещь, но я так, сука, заебался. Тебе еще долго нужно светить своим прекрасным лицом? – улыбаясь фотографом, практически краешком губ исповедается ей Дэн. – По не менее невежественному секрету, мое прекрасное лицо заебалось не меньше. – Эдди теснее прижимается к Дэну, широко отставляет одну ногу на ступеньке и, наклонившись к его уху, шепчет: – Как насчет свалить в фотобудку, отснять видео-портретники, пойти на выставку и наконец-то добраться до гребаного алкоголя? – Звучит как тост. Успешно пробраться сквозь огромное количество звезд первой и очень первой величины – тот еще челлендж: не наступить на длинные шлейфы Зои Салданы и Эммы Уотсон, не ослепнуть от металлического блестка бесконечного числа Balmain Army, включающую в себя десятки моделей и десятки Кардашьянов, не поскользнуться на шелках Джессики Честейн и Эмили Ратажковски… Когда Дэн и Эдди добираются до фотобудки, они чувствуют себя гребаными выжившими. – К чертям выставку платьев, требую сразу алкоголь, – смеется Эдди и откидывает голову на стену. Дэн становится рядом с ней и, наконец, вытаскивает из кармана долгожданный айфон. – Любовь моя, прости, что бросил тебя одного, – тянет Дэн, вводя код разблокировки. Стоящая рядом Эдди протяжно стонет. – Чувствую, это надолго. – Оторвавшись от стены, она поправляет пиджак и разминает шею. – Оставлю вас наедине – в студии как раз освободилось место. Дэн неопределенно кивает, проверяет лайки на последнем снятом Зои фото в своем инстаграме и открывает твиттер. «ты понимаешь, насколько зависим, когда посреди met gala сваливаешь с красной дорожки только для того, чтобы позажиматься со своим айфоном в темном уголке». – Дэн, прекрати от меня бегать. – Дэн смазанным движением нажимает «отправить» и поднимает взгляд. Глупо было предполагать, что за час Фил внезапно перестанет быть таким горячим, но Дэн не терял надежд. Как оказалось, зря. Верхняя пуговица на его рубашке только расстегнулась, открывая вид на бледную шею и заставляя Дэна грустно вздохнуть и поднять взгляд, осознавая, что сбежать от разговора сейчас не получится. – Я не бегал, – отвечает он и снова засовывает айфон внутрь пиджака. – Я просто… – Платил мне той же монетой, я понял, – заканчивает за Дэна Фил то, что Дэн никогда не смог бы сказать. – С рейсом возникли непредвиденные сложности, я не мог тебе ответить, но это неважно, так что… – Ты опять, – холодно усмехается Дэн и отходит от Фила на шаг назад. – Снова это твое «неважно». – Мистер, вы идете? – улыбается вернувшаяся из портрет-студии Эдди и, замечая Фила, тут же округляет губы. – О, простите, я вас отвлекла? Я могу подождать тебя за… – Нет, – резко перебивает ее Дэн. – Я сниму портретник и вернусь. Добудь шампанского, ладно? Дэн скользит взглядом по чернеющим глазам Фила, но не хочет даже думать о причине их потемнения. Не дождавшись ответа от Эдди, Дэн оставляет их с Филом позади, а сам заходит в сконструированную специально под тему этого бала фотобудку. Длинные полосы черных стен с длинными светящимися лампами и три объектива, за которыми Дэн не сразу находит трех режиссеров. – Черт, это просто кошмар эпилептика, – морщится Дэн, глядя на не перестающие мигать лампы. – Хаэулл, – зовет его один из операторов, в чьем голосе он узнает Билли Навроцки, с которым работал над инсталляцией для i-D в прошлую свою поездку в НЙ. – Ты не Анна Винтур, ты не можешь просто стоять и выглядеть классным, двигайся! «Я и двигаться», – думает про себя Дэн, но каким-то образом ловит волну музыки, отдается битам и забивает на все (на Фила тоже). Met Gala требует раскрепощения и все такое, а он на этот Новый год загадывал для самого себя выход из собственных рамок. – Сам напросился, – хмыкает Дэн и, подняв подбородок, расстегивает жакет. Затяжно-медленно пройдясь по трем камерам в трех разных ракурсах взглядом, Дэн слегка скидывает пиджак с плеч, разворачивается спиной к линзам и идет на выход, чувствуя, как следом за ним едет камера. Бросив взгляд через плечо, он поджимает губы, крутит шеей и, удержав жакет на плечах, поворачивается обратно к объективам. – Еще пару ракурсов, – перекрикивая музыку, говорит неизвестный Дэну голос. Он кивает и, накинув пиджак, опирается о стену спиной. Дэн засовывает руки в карманы, перекатывается с носка на пятку, таким же длинным взглядом смотрит в камеру и легко двигается под музыку, пока третий оператор не кричит: – Снято! – Вот и все, а ты боялась, – ухмыляется Билли, когда Дэн покидает студию. – Платье, между прочим, помялось, – притворно возмущается Дэн, одергивая с рукавов пиджака образовавшиеся складки. Дэн физически ощущает, как люди за его спиной закатывают глаза.***
– Я устал, – ноет Дэн, приканчивая я-не-считал-сколько-их-было бокал шампанского. Эдди понимающе усмехается и снимает с подноса проходящего мимо официанта еще два бокала. За эти часы Дэн успел дотошно изучить все представленные на выставке платья (хоть он пока и не имеет права писать ни о них, ни о самой вечеринке в частности, потому что все, что творится за этими стенами – остается за этими стенами), насладиться выступлением The Weeknd, удовольствие от которого не испортили даже сидящие рядом Лаки и Пайпер, потусить с компашкой детишек приблизительно его возраста в лице Холзи, Лили-Роуз Депп, Джейден и Уиллоу Смит, Софии Ричи и все тех же, господи прости, Лаки и Пайпер и вернуться к Эдди. И поизбегать Фила Лестера, конечно же, не прекращая весь вечер ощущать на себе его взгляд. Особенно тогда, когда они с Эдди танцевали, бокалами вливали в себя шампанское, а Дэн откидывал голову назад и, не удержавшись, расстегнул верхние пуговицы рубашки, забив на то, как смотрится его аутфит. Он просто надеялся, что его кожа будет хорошо выглядеть на фоне красных роз стены. – Почему ты так отреагировал на Фила? – спрашивает Эдди, отпивая шампанское. – Судя по твоим соцсетям, вы довольно неплохо общаетесь. Ее туфли на высоком каблуке давно заменены обычными конверсами, а вместо пиджака с сиськоскотчем надета майка с ужасным принтом. За это Дэн и любит афтепати Met Gala – никаких канонов и дресс-кодов. Сам он, правда, по просьбе H&M остался все в том же костюме. – Мы хорошо общались. – Дэн крутит бокал в пальцах и сквозь пузырьки смотрит на Эдди. – Потом я понял, что он не тот, кем он кажется, он пообещал разговор, в котором должен был объяснить причину такого своего поведения, но этот разговор так и не состоялся, поэтому я выбрал ахуенную тактику – обидеться и страдать. И напиваться бесплатным шампанским. – А разговор не произошел, потому что…? – вопросительно тянет Эдди и хватает со стола (чужого, ни она, ни Дэн понятия не имеют, кто здесь сидит – большинство гостей на танцполе) виноградину. – Потому что он меня игнорировал, – отвечает Дэн так, будто ничего очевиднее в природе не существует. – Как долго? – Эдди улыбается так, будто знает больше, чем сам Дэн, и делает глоток. – Э… Пару часов? – неуверенно кусает губы Дэн и залпом выпивает остатки шампанского. – Ну, у него что-то там не заладилось с рейсом, но он не соизволил мне это сказать и… – Не соизволил тебе это сказать, когда разбирался с рейсом и опаздывал на бал? – перебивает его Эдди и качает головой. – Да вы эгоист, мистер Хауэлл. Дэн продолжает издеваться над своими губами и нервно крутит пустой бокал в руках. Блядь. Каждый раз, когда он чего-то боится и чего-то хочет с одинаковой силой, случается дерьмо. Каждый раз он отталкивает людей, когда эти самые люди тоже его хотят. Но перед осознанием этого факта, естественно, ему нужно обвинить во всем другого человека. А потом жалеть, страдать и… загоняться шампанским. – К хуям, – ровно говорит Дэн, отставляет бокал и поднимается со своего (не своего) места. – К хуям. – Да что ты говоришь, – фыркает Эдди и отбрасывается на стуле. Она выглядит так, будто выполнила важную миротворческую миссию, но Дэн знает, что на самом деле ей плевать. Простое развлечение, но для Дэна это, сука, значит очень много. Фил находится на улице, недалеко от входа, но в защищенном от папарацци месте. Пиджак валяется на лавочке рядом с ним, шея откинута на спинку, в длинных пальцах дотлевает сигарета, а бокал шампанского стоит у его ног. Дэн подходит к нему и аккуратно присаживается на лавочку. – Я задолжал тебе разговор. – И я тебе, – спокойно отвечает Фил, не открывая глаз. Дэн следит за тем, как слепо он поднимает руку и делает затяжку, не меняя позы.