***
Когда Дэн с блеском в глазах рассматривал каждый лук в представленном Gucci лукбуке, он даже не думал, что в жизни это будет настолько ахуеннее. Дэн ходит на каждый показ дома под руководством Алессандро и каждый чертов раз думает о том, как же, все-таки, он любит то, что Микеле сделал с брендом. Вот и сейчас, сидя на своей именной изумрудной подушечке, расшитой китайскими мотивами (неужели коллекции домашнего текстиля таки быть?), Дэн просматривает лук за луком и забывает даже делать фото для инстаграма. Кажется, это высший показатель признательности и восторга, на который он только способен. Вестминстерское аббатство, в котором коронуют и хоронят членов королевской семьи, признание Алессандра в любви к Британии, ее эстетике и британским женщинам и 96 образов, в которых он попытался вместить всю историю британской моды. Викторианская эпоха, рюшевые и шелковые реверансы Маргарет Тэтчер, парадоксальный демократичный консерватизм в пиджаках аристократов, длинные юбки в традиционную клетку, твидовые костюмы, панковские куртки, куртки с плеча хиппи и модов с Карнаби-стрит, вареные штаны и меховые пальто лондонской богемы 70-х, поклон Королеве шляпами и платками и радужный флаг и Blind for Love в нашивках, как поддержка месяцу прайдов, проходящему по всему миру. Не обошлось и без котов и собак английских пород, повторов узоров стаффордширского фарфора, принтов в стиле интерьеров Виндзорского замка, вдохновленной английскими садами вышивки… И, конечно же, Юнион Джек. После завершения показа Дэн чувствует себя британцем до мозга костей, и единственное, что ему хочется – это пойти выпить чашку традиционного английского чая и искупаться в стереотипах: Алессандро умудрился сделать так, что стереотипы не раздражали, а, наоборот, восхищали. Но чашка чая отменяется – за показом идет съемка гостей показа. Сегодня Дэн с чистой душой обмазался Gucci со всех сторон и не получит привычную порцию стеба от фанатов, так что он без всякого стеснения легко позирует фотографам на фоне аббатства. Черные панковые джинсы с нашивкой и принтовый верх из только что вышедшей коллекции, подобранные стилистами дома перед показом, – кардинальный Gucci-стиль, который он сам себе не позволял. Но сейчас Дэн получает искреннее удовольствие, отставляя ногу в сторону и склоняя голову перед камерой (слава богам, но, когда дело касалось не собственных сэлфи, комплекс «фотографируйте меня с моей лучшей стороны» отсутствовал, как и постоянное желание составить ноги в виде блядского бокала – спасибо сотням мероприятий и тысячам снимков). Потом было посещение своеобразного шоурума, фотки для снапчата, твиттера и инстаграма, общение с редакторами журналов, с которыми Дэн работал или просто знаком, опять фотографии с гостями и первым рядом показа, комплименты платью Эль Фаннинг, комплименты собственному аутфиту от Соко и краткое интервью-благодарность с Алесандро Миккеле. И если кому-то показалось, что, разговаривая с ним, Дэн смотрел на него чересчур влюбленными глазами, то им совсем не показалось. Дэн старался выражать свое влюбленное восхищение не слишком очевидно, но, судя по улыбке Алессандро, получалось у него это из рук вон хреново. «danny-boy: – я еду в отель, переодеваюсь, отдаю вещи стилистам (плачу во время этого) и сразу на 106ю. когда вы подъедете? Narulié: – не залей вещи слезами, придется платить, а ты еще не настолько ахуенен danny-boy: – на больное. еще я не настолько ахуенен, чтобы получить одежду от таких брендов бесплатно :( i-hate-all-of-u: – мы будем вспоминать тот h&m костюм и фото с лаки, или?... danny-boy: – КОГДА ВЫ ПОДЪЕДЕТЕ БЛЯДЬ i-hate-all-of-u: – значит, не будем :( still amazing phil: – дэнни, я спасу тебя от очередной порции стеба и отвечу по теме danny-boy: – я знал, что ты единственный, кто меня ценит i-hate-all-of-u: – оставьте свой флирт дома или снимите комнату, господи боже still amazing phil: – в общем, я проедусь на хакни, кину у них на парковке машину, и мы с дома дил все выедем loverboy: – кроме меня, я непривелигированный: буду только на true religion queen dil: – ав, бедный маленький чарльз. не бойся, пафосные детки с приглашениями привезут тебе с афтепати по шоколадке Narulié: – насколько я слышал, там будет только вино и водка-шоты, так что… queen dil: – блядь, чарльз, одно сплошное невезение сегодня вечером loverboy: – ну, это мы еще посмотрим ;) тем более, найалл все равно пропиарит мой костюм на вечеринке, что еще дизайнеру для счастья надо danny-boy: – найалл? в твоем костюме? у него нет денег на носки, какой нахуй лавербой из твоей коллекции loverboy: – ;) Narulié: – ;) danny-boy: – :( Narulié: – ;) i-hate-all-of-u: – КОМНАТУ, Я СКАЗАЛА baby z: – ВЫ МОЖЕТЕ ВЫКИНУТЬ БЕДНУЮ МИЛАНСКУЮ ДЕВОЧКУ СО СЛОМАННОЙ РУКОЙ ИЗ ЧАТА ПЕРЕД ТЕМ, КАК ОБСУЖДАТЬ СВОЮ ЛОНДОНСКУЮ АФТЕПАТИ, ГУЧЧИ И КОСТЮМЫ? МНЕ ВООБЩЕ-ТО БОЛЬНО» – Мистер Хауэлл? Мы на месте. Дэн резко сбрасывает окно вотсапа, убирает с лица улыбку и не знает, какой ответ получила Зои. Общение с друзьями вредит ощущению времени, доказано Дэном Хауэллом. К тому же, неоднократно – однажды он чуть не проебал посадку на свой рейс, увлекшись взаимным перебрасыванием фото собачек и кошечек и спорами о том, кто из них лучше. Тогда он тоже не сразу узнал, кто победил в таком тяжелом баттле: его настойчиво похлопал по плечу какой-то дедуля, который оказался таким же почти-пропустившим рейс (дедуле простительно, у него склероз, а вот «у меня друзья, вотсап и собачки» даже на оправдание перед самим собой не смахивает). Дэн благодарит водителя и выходит из машины, практически под самую дверь небольшого отеля. Алессандро даже гребаный отель для подготовки выбрал в истинно английском духе. Расставаться с круизным Gucci пиздецки тяжело, но необходимо. Дэн аккуратно расшнуровывает туфли, стягивает с себя джинсы, снимает верх. Развесив вещи по вешалкам, он поджимает губы, берет свою текстильную брендовую подушечку и, не оглядываясь, уходит из номера отеля. – Я за вами вернусь, – тихо шепчет он закрытой двери, не удержавшись. И быстро уходит, наткнувшись на ошарашенный взгляд стоящего перед ним стилиста. Кажется, он не сказал ему «до свидания».***
Афтепати Gucci – это чертова тусовка всех и вся, так или иначе связанных с фэшн-индустрией. Дэну кажется, что он знает каждого: с кем-то приходилось работать, с кем-то хотелось работать, с кем-то вместе снимались, кто-то снимал, о ком-то писал, на показ кого-то ходил, кого-то другого на этом же и еще на десятке показов видел… Редакторы, писатели, блоггеры, журналисты, дизайнеры, модели, стилисты, фотографы – все крутятся здесь. Дэн перецеловал столько щек и обнял столько талий, что ему кажется, будто он встретился со всем Лондоном. Даже в настолько тесном помещении и с таким отсутствующим освещением знакомые продолжали находиться. Общие танцы, быстрые смазанные фотографии (эстетика с сиреневато-синим освещением, чтоб его) и постоянный, но не давящий Фил рядом. До Дэна Фил не был особо частым визитером тусовок лондонской фэшн-богемы, предпочитая появляться только на громких событиях и гала-ужинах, важных его карьере, так что сейчас он только удивленно попивал очередной бокал, рассматривая всех вокруг. Некоторых знакомых Дэна Фил знал, с некоторыми Дэн его знакомил, а некоторых даже не утруждался представлять Филу, потому что это были не те люди, которых Филу нужно было знать (грязь везде, от нее не спрячешься за лоском брендовой одежды). Через час они с Дил, Анной, Найаллом и Луи вышли покурить на свежий воздух, потому что людей внутри было, мать вашу, просто дохуя. Не то чтобы на балконе их было намного меньше, но можно было хотя бы вдохнуть чистого воздуха под чуть приглушенные биты. – Блядь, я и забыл, что такое социальная жизнь, – со смесью усталости и удовольствия выдыхает Найалл, ставит пустую стопку на ближайшую горизонтальную поверхность и, вытащив сигарету, прислоняется к внезапно свободной стене. – Я так каждый день живу, – хмыкает Луи, подкуривая Найаллу. – Со временем втягиваешься. Луи – днями фотограф, а вечерами – полная блядь. Примечательно в нем то, что снимать фотошоты и танцевать на барах ему нравится с одинаковым удовольствием (и получается, кстати, тоже одинаково ахуенно – Дэн пару раз бывал на его выступлениях). – Я до сих пор не втянулся, – выхватив из пальцев Фила сигарету, делает затяжку Дэн. – Нет, раз в месяц – это круто, но когда начинается сезон, и у тебя идет вечеринка за вечеринкой, прием за приемом, ужин за ужином, а днями еще показ за показом, постоянные перелеты, написание статей, да еще и друзья просят уделить им хоть немного времени – это уже чересчур. – Бедолага, – закатив глаза, Анна поправляет воланы на кутюрном пиджаке с прошлой коллекции Дилары. – Это ведь така-ая тяжелая жизнь. Совсем не та, о которой мечтает любой человек твоей профессии. Анна – пожалуй, единственный человек в их компании, которого с модой связывает только выпущенный пару лет назад на пару с Найаллом журнал, к самой моде имеющий лишь косвенное отношение. Ну и лучший друг, конечно же, который всегда и везде на всякие фэшн-события берет ее своим плюс-один, даже если находится при этом в продолжительных романтических отношениях. Анна и Найалл – это буквально Зои и Дэн пару лет назад. Только Анне не интересна эта сфера, а Найалл, начинавший как файн артс фотограф и продолживший как модель, в последнее время решил резко удариться в карьеру модного писателя. На его счету с десяток статей для LOVE Magazine, несколько для Notion, недавно вышедшая статья в Dazed и полное нежелание соглашаться на помощь от Дэна. Он мог пропихнуть его в парочку журналов, пропиарить у себя в блоге, но Найалл был непреклонен. – Ты меня не любишь и не ценишь. – Сделав еще одну затяжку, Дэн возвращает сигарету в пальцы Фила. – Конечно, – утвердительно кивает Анна, облокотившись на перила. – Как ты мог подумать обо мне обратное? Дэн ухмыляется (и впрямь – он и Зои) и расслабленно кладет голову на плечо Фила. – И давно вы решили забить на все и больше не скрываться? – с хитрой улыбкой глядя на них, спрашивает Дилара, не прекращая катать шот по своей кубической сумке, висящей на запястье. – Сейчас? – вместе с дымом отвечает ей Фил и кладет свободную руку на талию Дэна. – Вначале Дэн решил раззадорить фанатов, а теперь… – Тут все равно больше нет фотографов, – улыбается Найалл. – Можете расслабиться. Найалл был прав. Дэн – единственный из них, кого фотографировали на втором этаже этого клуба-бара-конференс-зала-ресторана (Дэн так и не смог соотнести это место к чему-то определенному) сразу по прибытию как гостя самого показа. Потом фотографы, конечно, сделали пару снимков диджеев, общей толпы, выхватили еще парочку достаточно известных людей с танцпола (Фил умудрился им не попасться) и на этом их участь на сегодня закончилась. Так что сейчас, возлегая на плече Фила и куря вторую сигарету из его рук, Дэн не чувствовал никакого опасения. На самом деле, он не чувствовал бы его, даже если бы перед ними стояла толпа папарацци. Полное спокойствие, расслабленность и осознание того, что так и должно быть. – Пойдемте внутрь, – предлагает Луи, не отрываясь от айфона. – Мими написала, она только пришла, в холле с какой-то Грэйс? Какая нахуй Грэйс? – Луи, тебе не обязательно знать всю тусовку Лондона, – потушив сигарету о кирпич, поучительно, будто разговаривая с маленьким ребенком, говорит Дэн. – Это мой священный долг, – закатывает глаза Луи и тут же растворяется в толпе. Как они оказались в L'Escargot в Сохо, Дэн помнит смутно. Они начали уходить со 106й на Пикадилли до полного завершения афтепати (каноны приличия, блядь – не оставаться с полупустой бутылкой до «сэр, простите, но вам нужно идти»), когда терпеть душный воздух стало невозможно. На 48ю поехали только самые стойкие и те, кому, в общем-то, нечего терять: Дэн с Филом, Найалл, Анна, Дилара и, конечно же, Луи. Это была вечеринка в честь открытия нового магазина True Religion на Карнаби-стрит и, в принципе, Дэну неделю назад высылали приглашение, но сейчас ему было плевать на рабочие мотивы: он ехал туда отдохнуть. Как и половина тех, кто перебрались с афтепати Gucci туда, насколько он мог видеть. Они попали как раз на тот момент, когда за пультом стоит Чарльз. Дэн расслабленно скользит взглядом по не менее забитому, чем на Пикадилли, ресторану (тут он точно уверен в том, что это ресторан: на входе висит вывеска), кидает «я сейчас» и проскальзывает к бару. Вернувшись с двумя фирменными коктейлями, Дэн замечает, что Фила уже словил фотограф (Дэйв Бэнэтт, привет, давно не виделись, аж с прошлой, мать его, вечеринки). Расслабляться по полной, да? Дэн улыбается сам себе и входит в кадр. – Привет, – шепчет он Филу на ухо, тесно прижимаясь к нему, и отдает стакан в руки. – Ты ведь не против? Дэйв делает десятки щелчков, а Фил лишь улыбается на камеру и обнимает Дэна за талию. «Не против», – читает Дэн в этом жесте и поворачивает голову к объективу. – «Совсем нет». Через полчаса Дэн был уверен, что, как минимум, тамблер уже истерит, как максимум – кто-то желтушный состряпал слабенькую статейку. Но Дэну плевать, Дэн тянет сладкий коктейль, откидывает голову к потолку и отдается музыке – так, как научили его в Рио. Филу он отдается, в общем-то, так же: самозабвенно, жарко и со срывающим все тормоза удовольствием. Дэн улыбается, танцуя с его ладонями на своих бедрах, и забрасывает свои руки ему на шею. Мир сужается до привычной голубизны его глаз, но Дэн не пропадает, лишь ухмыляется и закрывает глаза. – О, Найалл, отлично выглядишь! – слышит Дэн за спиной громкий утрированный тон пришедшего к ним Чарльза. – О, Чарльз, спасибо! – отвечает ему Найалл с чересчур усиленным британским акцентом, как всегда в такие моменты. – Наверное, все дело в этом отличном костюме! – Возьму на заметку, – смеется Дилара, и Дэн разворачивается в руках Фила на ее смех. – Чтобы получить комплимент от Чарльза, нужно одеться в его вещи. – Дил, ты в любом случае получаешь сотню комплиментов, – кусает улыбающиеся губы Чарльз. – Особенно, когда выходишь в свет в своей новой коллекции, – хмыкает Дэн, наблюдая за откидывающей красный длинный локон с такого же красного пиджака Диларой. – Спон! – одновременно восклицают Фил, Анна и сама Дилара, а Дэн в ответ с улыбкой пожимает плечами. – Ведь ты этого достойна… – Оставь лэймовые слоганы от L’Oreal Зои, ей за них хотя бы платят, – усмехнувшись, говорит Анна и делает глоток. – Нам нужно сделать уебские снимки в фотобудке! – Луи возникает рядом с ними так же внезапно, как и исчез (а когда он вообще успел исчезнуть?..). – Бюджетный Met Gala с кучей световых ламп, присутствовавшим на настоящем вход запрещен. На Дэна с Филом в один момент поворачиваются четыре пары прищуренных глаз, а они лишь в защитном жесте приподнимают руки. Мол, ребята, не виноватые мы, они сами пришли… – Я вообще там не фотографировался! – решает высказаться в свое оправдание Фил. – Все обвинения мистеру Хауэллу! В ответ раздается лишь дружное фыркание. Дэну стоит тысячи усилий удержаться и не показать им в спину язык. – Что будем делать, пока наши друзья так претенциозно нас избегают? – шепчет на ухо Дэну Фил. – Для начала – потанцуем, – одним уголком губ улыбается он. – А на потом есть у меня одна идейка… Фил отпивает коктейль из полупустого стакана и улыбается. Дэн улыбается в ответ и прикрывает глаза. «Идейка» начинает казаться самым заманчивым предложением приблизительно на третьем треке (хотя Дэн теряется в счете треков в таких местах – диджеи очень ловко мешают один за другим, превращая их в одну тягучую разноплановую дорожку). Плавные руки Фила, двигающиеся в такт битам, кажется, касаются всего Дэна, но только не его члена. Дэн разве что не хныкает и не пытается, как подросток, потереться о него пахом самостоятельно. Фил насмешливо приподнимает бровь и, не обращая внимания на сотню людей вокруг, забирается под рубашку Дэна и кладет руки на обнаженную поясницу. – Когда месяц назад я говорил, что хочу, чтобы ты был открытым со мной, – выдыхает Дэн ему на ухо, едва заметно прогибаясь под прикосновениями, – то я даже не мог представить, что это будет… настолько. – Мне прекратить? – с усмешкой, но и с легким испугом одновременно, спрашивает Фил. – Не смей, – чересчур резко отвечает Дэн. А еще через один трек он шлет нахуй все принципы (он, алкоголь или он под влиянием алкоголя – Дэну похуй) и тащит Фила в сторону одного из туалетов. Целовать он его начинает уже на первой свободной от людей лестнице, пытаясь не прижать к стене и не сбить висящие на ней картины. А вот к перилам лестницы – с удовольствием. Скорее всего, дерево слишком сильно давит в поясницу, но Дэну все еще похуй. Он просовывает свое колено между ногами Фила, оттягивает пальцами его волосы и целует с желанием человека, которого два дня изводили и не давали желаемого. Так, вообще-то, и было: вчера утром Фил его обломал, вечером у них был тихий вечер с пиццей, как они и говорили, а сегодня с самого утра было не до этого – подготовка, показ, интервью, афтепати, вечеринка и желание-желание-желание, которое появилось на балконе 106й, которое появилось с прикосновением пахнущих сигаретами пальцев к губам Дэна, которое продолжилось с танцами в жарком зале. И которое вылилось в это сильное и уверенное движение языка, раздвигающее губы Фила. Фил что-то невнятно стонет, сжимает пальцы на талии Дэна и тянет того еще ближе к себе. Внизу музыка играет так же громко, но тут, на этаж выше от танцпола, она не так бьет по ушам, позволяя сердцу Дэна быть самым громким битом. Он зализывает губы Фила, скользит слегка отросшими ногтями по его спине, спускается ниже… Фил за длинный шифоновый шарф на шее подтягивает Дэна ближе к себе, и он плывет от чертового удушающего ощущения, едва сдерживая довольное шипение. – Да нахуй все, – хрипло стонет он и, схватив слегка потерянного Фила за руку, тянет его в сторону гребаной таблички «Lavatories». Продолжает он целовать его вплоть до того, как дверь за ними закроется. Вплоть до того, как они впихнутся в одну из кабинок, вплоть до того, как музыка станет еще более приглушенной. Дэн кусает губу Фила, пытается расстегнуть его рубашку, свои брюки, открыть ближайшую кабинку туалета – и все это одновременно. Фил касается его члена сквозь ткань штанов и белья, и с глубины туалета раздается стон. Не Дэна. – Что за хуйня? – от неожиданности восклицает он, и тут же прикусывает язык: неловко получилось. Фил резко убирает руку от его паха, а Дэн так и стоит, непонимающе моргая, и держит одну руку в волосах Фила, а другую – на верхней пуговице своей рубашки. – Дэн? – неуверенно переспрашивает голос за дальней кабинкой. – Найалл, блядь! Какого хуя? Фил, не удержавшись, открыто смеется, прикрывая ладонями лицо. – Действительно, Дэн, какого хуя, – скептически кривит его Найалл, приоткрывая дверцу и выглядывая из кабинки (Дэн даже успевает позавидовать его не растрепавшейся укладке). – Неплохого такого, судя по… – Найалл! – Чарльз? – У Дэна перед глазами рушится мир, а Фил продолжает смеяться, присев на край раковины. – Какого хуя ты там забыл? – Действительно, Дэн, какого хуя, – еще более саркастично тянет Найалл. – Мне показать? – Привет, – улыбается показавшийся из кабинки Чарльз (ну хоть у кого-то проблемы с укладкой). – Да нахуй все, – во второй раз за пять минут повторяет Дэн, но уже с другим значением. – Хватит на меня потрясений на сегодня. Мои друзья за моей же спиной… – Ты же сам сказал, что у меня нет денег даже на носки, но мне же надо расплатиться за кост… – Да нахуй все! – затыкает смеющегося и издевающегося Найалла Дэн и, потянув Фила за рукав, выходит из туалета, оставляя смеющихся Найалла и Чарльза за дверью. Какая-то часть него мерзко радуется тому, что они с Филом тоже сбили настрой их гребаного рандеву. Ну, по крайней мере, у них есть туалет… – Поехали домой, – все еще посмеивается Фил и, застегивая рубашку, медленно спускается по лестнице вслед за Дэном. – Хватит с нас экспериментов с сексом в общественных местах. – В следующий раз будем более тщательно выбирать локацию, – кивает сам себе Дэн и, сжав пальцы Фила в своих, рука за руку выходит с ним из ресторана. В конце концов, у них еще вся ночь впереди. Вся жизнь. Ну, Дэн на это надеется.