Весь мир в ладонях

       На обеде, к которому Макс почти не по статусу быстро примчался домой, не успев даже снять свои очки, да вообще будучи несколько растрепанным, я была мрачно собрана. Никита, в отличие от него зеленоглазая, и в которую глазами была Мелисса, уже ожидала благоверного, нервно барабаня пальцами по столу и время от времени бросая на меня сердитые взгляды, явно пытаясь устрашить. Но раз за разом натыкалась на стену непробиваемого спокойствия — я так решила. Довольно. Будда терпит трижды, а я далеко не он. Мне хватило года.        — Я узнал о нападении на Нефелиму! Как она? — желтое светилось почти настоящим беспокойством — я бы поверила, поверила бы, если бы не видела и другие его взгляды. После этого сомнения были моим вторым «Я», с ролью которого не справилась бы и Кэра.        — Сядь, Максимилиан. Есть один серьезный разговор, — я указала на его место во главе стола, все так же продолжая игнорировать злые взгляды Никиты и напряженное молчание со стороны сидящего в отдалении Анны. — Не буду дожидаться вопросов, слушать упреки и все такое. Нет, Никита. Достаточно. Этому Дому свои послушание и признательность я выражала долго. Сегодняшний случай стал для меня той точкой, за которой только кровь и смерть.        Рассказать о том, что, как и из-за кого сегодня произошло, много времени не отняло. Естественно, что всю правду я не выкладывала — все свои умения я не раскрывала никому, больше не веря всему миру в целом. Когда ты один против всех — не верь. Не открывайся. Играй. Играй до последнего вздоха.        Главное, не потеряй себя.        Макс под конец рассказа почти заметно взбесился, теряя свою знаменитую судейскую выдержку. Никита, в отличие от него, была уже в курсе подробностей, потому была спокойна. Ну, настолько, насколько может быть спокойна мать семейства. То есть почти никак, пребывая больше в состоянии закипающего чайника, только что не подпрыгивая на месте. Но это было уже привычной реакцией с ее стороны на ситуации, когда что-то плохое происходило с ее детьми, потому я не обращала внимания.        А вот служанка, тихо скользнувшая в помещение и расставившая на столе свежезаваренный чай да новые чашки с блюдцами, из немыслимо дорогого сервиза, испугалась не на шутку, стараясь скорее покинуть нас, не забывая при этом почтительно кланяться. Ее бледный помощник, пытаясь сильно не трястись, быстро разлил чай, причем на последнем заходе умудрился промахнуться мимо чашки, после чего вообще стал по цвету как мел, но не посмел и пикнуть, быстро затирая расползающееся, по белоснежной с золотым тиснением скатерти, пятно, а после ретировался на выход.        — И, переходя к основной теме, я официально заявляю: я ухожу, — коротко окончила я, проводив его внимательным взглядом и продолжив только тогда, когда служка удалился на достаточное, от двери, расстояние. — Вы можете сколько угодно стращать меня тем, что Дозор отошлет меня обратно. Ваше право — не мне судить. Но, на своем стоять буду до конца — в этом месте я не останусь. Оно в Дозоре. Это мой путь — могу и так назвать это. Чёрт побери — я слишком долго этому противилась, а после конкретно так втянулась и променять это место на какое-то другое просто не желаю! А тех, кто мешать будет… Хотите узнать то, как выглядят мои враги после схваток со мной? Посмотрите рапорты. Особенно один, очень мне нравящийся — о деле про Варвару.        — Что с тобой произошло сегодня? — тихо прошептал Макс, неверующе глядя на то, как я медленно поднимаюсь из-за стола. — Куда делась моя девочка?        — Умерла, — я не сказала грубость лишь потому, что не хотела делать этого перед единственной женщиной в помещении. — Я вспомнила, Макс, — Анна, внимательно слушающий нас и сверкающий глазами, отчетливо вздрогнул, глядя на меня. Я лишь внутренне оскалилась, почти с отвращением бросив на него короткий взгляд. Нет, братишка, не это. Эти воспоминания мне недоступны, если я не решусь потрясти свои чертоги разума, чего делать я пока решительно не хочу. — Вспомнила о своей клятве. Нести справедливость, защищать слабых, карать виновных.        — Мы Святые! — все же подскочила на ноги Никита, не сумев молчать столь долго. — Мы вольны в своих клятвах! Нам не писаны обычные земные законы!..        — Одумайся, дочь, не делай этого, — глядя на нее чуть снизу-вверх, насмешливо протянула я, как бы продолжая фразу. — Какая же я Святая, если не держу слова? Нет, нет… Слова имеют вес, не тебе ли, жене Мирового Судьи, об этом не знать? Я дала свое слово. Я сдержу его, даже если это будет стоить мне жизни.        Пусть это и лицемерно.        — Ты не оставляешь мне выбора, — вздохнул Макс, так же вставая из-за стола. — Мне придется…        — Подожди, отец, — Анна неожиданно даже для меня вмешался, с некоторым трудом поднимаясь из своего кресла.        Детская болезнь оставила на высоком юноше свой отпечаток — он не смог до конца перебороть ее, и вырос физически слабым, из-за чего приходилось ходить с тростью. Внутри нее скрывалась острая шпага — личная защита, которой он достаточно неплохо владел, пусть надолго его и не хватало. Для того чтобы пасть от этого оружия, достаточно было получить всего лишь небольшую царапину — яды братишка составлял сам. Умный, хитрый, резкий в своих поступках и одновременно с этим умеющий быть тягуче-плавным, Анна умело использовал все свои плюсы, виртуозно скрывая недостатки. Змей. Белый и желтоглазый змей.        Вот и теперь, постукивая тростью по паркету, Анна вышел к столу, подходя к столешнице и опираясь на нее, а воображение тут же нарисовало огромную и прекрасную змею, свернувшуюся кольцами и замершую в ожидании броска.        Блики из камина, разожжённого неподалеку, и являющегося одним из немногих источников света, рисовали на его лице и одежде порой даже очень страшные узоры, создавая картину злого гения. Или же просто отражая его истинную суть, скрывающуюся за высокими манерами и достаточно миловидным личиком.        Макс и Никита, так же поднявшиеся со своих мест, казались замершими, в пример ему, хищниками — мать семьи могла быть только драконом, гневно раздувающим аккуратные ноздри и пускающим искры. Отец Дома был похож на желтоглазого тигра, тихо скалившего клыки, но не двигающегося с места. Они оба готовы были броситься вперед, если бы не змей перед ними.        — Ты сам говорил, что порой стоит смириться с чужими решениями, — начал он издалека, бросая на меня внимательный взгляд. Я замерла, полностью подчинившись его бессловесной просьбе и слушая. Невзирая ни на что, Анну я уважала. — Не стоит держать ее в Доме, если она рвется в море.        — Это мне решать, — возразил Макс, опираясь на столешницу со своей стороны.        Противостояние приняло физическую форму. Звери стали нос к носу.        — Боюсь, но это решение примем мы вместе, — покачал брат головой. — Ты ведь знаешь о ее силе и способностях — не усугубляй, отец. Она тут лишь потому, что все еще хочет быть лишь в Дозоре. Когда она перестанет мириться с тем, что происходит сейчас, она просто уйдет. Ты создаешь ей рамки и гарантируешь то, что ее в любом случае вернут обратно, если она нарушит их. А что будет, если она уйдет не в Дозор? У тебя уже не будет к ней вообще никакого доступа. Ведь, так или иначе, в нашем мире всегда можно пойти своим путем. Ты знаешь, о ком я говорю.        Я нахмурилась — на ум пришел лишь бывший Адмирал Зефир, да, возникла мимолетная мысль о Кудзане, который тоже был достаточно темной лошадкой. Впрочем, почему был? Да, Акаину он проиграл и в тень ушел. Но кто сказал, что он вообще ушел с шахматной доски? Такие фигуры так просто не исчезают.        А вот на счет путей, Анна, неожиданно до такой степени, что я удивилась собственной недогадливости, дал мне прекрасную идею. Даже стало интересно — он сейчас просто упомянул это как предлог, или же он действительно незримо пытается мной манипулировать? Я представила себя семье достаточно импульсивной натурой. Такими легко управлять, посылая в нужные русла — подкинь только пару идей, и те не останутся без внимания, заполняя все сознание и стараясь претвориться в жизнь.        Если это так, то это… ловко. Мне даже захотелось подыграть, потому что он явно что-то продумал и дальше. Было слишком любопытно.        Или же просто кому-то действительно захотелось вновь пройтись по столь обожаемому острию, что так же могло быть правдой. Есть люди, что больны войной. Я, например.        Да и цели у меня были.        Наравне с тем, что я испытывала далеко не теплые чувства по отношению к сильным мира сего, у меня была теперь и личная потребность — Мар и Эл.        Я не знаю того, действительно ли они пребывают под силой фрукта Кота, или же действуют по собственному усмотрению, но найти их — дело чести.        Назвался груздем — полезай в лукошко. Назвались мне семьёй — будьте добры быть ею до конца. Тем более, что у меня с вами особая связь, которую так просто не разорвать, а где-то на Лилии еще и ребенок маленький. Так дела не делаются, господа.        Единственное, это то, чего я не знаю: действую ли я все еще по плану Кота, ведь он за столько времени успел меня изучить вдоль и поперек, и прекрасно знал то, как я буду действовать в той или иной ситуации. Или, все же, я смогла вырваться на собственный путь, на котором смогу смешать его карты?        Кот явно этот мир знает неплохо, скорее всего, начав изучать его не за пару дней до перемещения, а задолго до нашего прихода. А сила его действовала даже в моем родном мире — наверное, какие-то ограничения все же были, иначе я бы уже давно с промытыми мозгами за ним хвостом вилась. Так он смог лишь на стройку нас заманить, вероятно решив, что мы уже достаточно изучены и тянуть больше не стоит. Или же он просто не мог манипулировать временными рамками, перемещаясь именно в тот период, который шел параллельно нашему. А может просто на определенном расстоянии, что скорее более верно — иначе как бы в моем мире история этого была прописана куда как дальше? С этими размышлениями можно мозг сломать, право слово.        Так или иначе, Анна правильно расставил приоритеты — я действительно решила во что бы то ни стало покинуть Дом Цветов, неизвестно пока в каком направлении. Просто для начала уйти. Если удастся без боя — то да. В Дозор.        — Да сговорились вы, что ли?! — рыкнул Макс, зло щуря глаза. — Я свою дочь не пущу…        — Успокойся, — рвано бросила, поворачиваясь к нему лицом. Линию Анны я выслушала, так что могла развить мысль дальше. Семаргл так же стал напротив хищников. — Я без тебя, без семьи и Дома прожила неплохую и интересную жизнь. Ты действительно уверен в том, что меня держит здесь хоть что-то, кроме чувства признательности к тому прошлому, которое я вообще не помню? Вероятнее всего — да. Но это не так. Слушай сюда, Максимилиан — я терпеть не могу Знать. Презираю и ненавижу. Я видела столько дерьма, сотворенного ею, что тебе и не снилось. Хотя, скорее всего ты не обращал внимания на него, привычное ведь. В порядке вещей, не так ли, Никита? Знать, Святые и все такое, — яд, все же, просочился в мои реплики. Но было уже сложно остановиться. — Само пребывание тут, в этом месте, для меня своеобразная пытка и испытание. Я уважаю тебя, Макс, Никиту и Анну за то, что вы отличаетесь от остальных Святых. Но себя я перебороть не в силах, особенно так резко. Я — не твоя дочь. Меня зовут Анта. Дрого Ди Анта и я капитан Дозора. Хочешь, чтобы у нас были хорошие отношения? Хочешь, чтобы дочь была частью семьи, а не плевалась в ее сторону? Не дави. Никогда не дави, а вливайся в жизнь постепенно. Того года, что прошел, мне пока достаточно. Я хочу домой. У меня есть дом и это место не тут. Тут же только клетка и лишь в твоих силах решить будущее: оплавлю я ее прутья и выскользну туда, где ты меня никогда не найдешь, или же мы просто оставим ее открытой, чтобы я сама решала, когда мне приходить, а когда уходить. Все одно, даже с этим, она навсегда останется для меня клеткой. И сейчас я ее покидаю.        Когда я выходила из помещения, Макс все еще стоял с низко опущенной головой, все так же опираясь на столешницу. Анна наоборот выпрямился и смотрел мне вслед с нечитаемым выражением на лице. Никита… Не знаю. Она села ко мне спиной, прямая как трость. Вникать в эмоции женщины я не хотела.        Дракон сдался первым.        «А ты злая»        Семаргл фыркнул, где-то в глубине сознания потягиваясь как довольный кот.        После того случая, когда мы одно время жили отдельно друг от друга, я все же решила изучить свою звериную часть на том уровне, когда у сознания есть отдельная ветка. Ведь, так или иначе, а звериная составляющая всегда что-то приносит с собой. Это значит, что у нее есть какое-то подобие собственного интеллекта, что, в общем, Семаргл мне тогда и показал. Теперь же такие вот внутренние диалоги были не событием века. А с голосом в голове я как-то даже привыкла уживаться.        — Мне просто все надоело, — поморщила, придерживая низ платья и осторожно поднимаясь по ступеням вверх, в свои покои. — Будто тебе не охота вновь выйти наружу.        «Охота»        Не стал отказываться он, теперь уже, кажется, зевая.        «Стань мной — тебя ждет нечто новое»        — М? — вскинула брови, ускоряясь и почти врезаясь в неожиданно вынырнувшую из-за поворота Мелиссу.        Девушка была чем-то ужасно обеспокоена — ухватив меня под руку, потащила за собой вглубь коридора, что-то беззвучно шепча губами и настойчиво указывая пальцем в его конец, после чего принималась размахивать рукой, будто что-то описывая.        Мелисса, милая Мелисса… Невероятно милая и обаятельная — я с грустью в глазах наблюдала за тем, как она играет в саду с Алисой и Люськой, собирая цветы и каких-то жучков. Вторая младшая сестренка, к которой я действительно испытывала более чем теплые чувства, приходя к ней по первому зову. Трудно отказать пушистому котенку.        «Это они»        Зверь вздыбил шерсть, поднимаясь сознанием наверх — переключение произошло плавно, погружая меня в мир запахов и звуков ночи. Темный коридор, в которому почему-то отсутствовал какой-либо свет, окрасился в светлые тона.        — Вижу, — тихо шепнула, чутьем натыкаясь на две фигурки. — Лисса, иди к маме и папе, — остановив нервничающую девушку, повернула к себе лицом, кладя руки ей на плечи и легонько сжимая. — К маме и папе — тут я сама разберусь. Ну же, глупенькая.        Мелисса идти решительно не хотела, мотая головой и вновь указывая рукой в направлении своей комнаты.        Чуть нахмурившись, замерла.        — Ее игрушка, — последовало пояснение.        Детеныш гиены выглянул из ниши в стене, сжимая в зубах видавшего и лучшие годы плюшевого медведя.        — Я хотел немного попробовать… Невкусно. — Чуть задумчиво просигналил он.        — Верни, — шикнула на него и, нагнувшись, отняла обслюнявленную ценность сестры. — Держи. Теперь пойдешь к маме с папой?        Теперь Лисса была согласна — потопала обратно по коридору, испуганно оглядываясь на меня, но не останавливаясь.        — Ты с ней. — Мрачно взглянула на звереныша, решившего вернуться в тень.        — Не честно, — он прижал уши и чуть наморщил нос.        — Брысь, — сверкнула глазами, вновь спеша вперед. Звереныш, тихо бурча что-то непонятное, поджав хвост, удалился за девушкой, в то время как я решила избавиться от еще одного платья — бесшумно вспыхнув, юбка исчезла, открывая надетые под платье тонкие штаны. Стало гораздо лучше — скользнув за один из выступов в коридоре, мрачно отметила две появившиеся в его конце фигурки.        Все те же Даяна и Эмигра — обе в состоянии полностью разрушить Дом Цветов парой атак, тем самым похоронив вообще всех.        Мысль о том, как они вообще пробрались внутрь и, что важнее, дали дурочке (!) себя обнаружить, а ее саму не заметить, я решила оставить на потом. На данный момент нужно было сначала разобраться с ними самими, чтобы дел не натворили.        Для начала их наружу выгнать — тут слишком опасно, потому как я и сама далеко не безобидная, а учитывая нашу прошлую встречу, продлившуюся не больше пяти минут — натворить мы много чего успеем.        Решив не тянуть, в зверином облике, скаля клыки, вздыбливая шерсть на загривке, чтобы казаться еще больше, и распахивая четыре крыла, скакнула к ним на встречу, начиная просто быстро бежать на них, попутно разгоняя перед собой волну пламени.        — А? — Девицы решили на таран не идти, оперативно ныряя обратно в, почему-то разваленную, комнату Мелиссы, а там в окно. А я замерла, удивленно рассматривая себя в осколки зеркала на стене и прислушиваясь к ощущениям. — Какого черта?        «Типа сюрприз. Мы можем повышать свой уровень, оказывается. Знакомься — это плазма»        Я на автомате кивнула, продолжая круглыми глазами рассматривать появившиеся на мне огненные узоры, четыре крыла, вторая пара из которых была еще больше моих собственных, и два хвоста, один из которых шел над вторым.        «Уши стали другими»        Подсказал мне Семаргл. Я заторможено кивнула, оценивая размеры. Что-то я на Семаргла все меньше и меньше становлюсь похожей. Кэра там что-то про эволюцию говорила. Оно?        — Хочу опробовать новые вундервафли, — задумчиво прищурилась, прыгая в окно следом за девицами и грудью встречая плазменную атаку, в этот раз не отлетая назад с дырой в груди, а поглощая ее. Кто-то готовил мне засаду. — Вкусно. Спасибо.        — Ой, а нам не говорили, — округлила глаза Даяна, запуская руку в волосы на затылке и чуть склоняя голову вбок, а высокую шляпу-цилиндр сдвигая в сторону.        — Отступаем, — процедила Эмигра, успевшая обзавестись новой кистью внушительных размеров.        Я насмешливо фыркнула, бросаясь следом за ней.        Девица оказалась не промах — решила использовать разницу в размерах, пытаясь уйти сквозь ограниченные пространства. Только не учла того, что я могла гнать ее и не находясь в физическом теле — волна огня, лишь отдаленно напоминающая зверя с оскаленной пастью, рванула следом за ней, настигая в рекордные сроки.        — Поймала, — удовлетворенно прорычала ей в лицо, прижимая когтистой лапой к земле.        — Ты так в этом уверена? — насмешливо раздалось из-под треснувшей, от одного из моих ударов, маски. — Я вот так не думаю.        Даяна атаковала с неба — мое пламя взвилось ей навстречу, кусая за оголенные участки тела, да захватывая и те, где была одежда.        Эмигра, воспользовавшись моей секундной заминкой, резко создала какие-то нити, которые захлестнули меня, отодвигая назад — на поглощение потребовалась всего пара секунд, благодаря которым она смогла вывернуться из-под меня, оставляя на память кусок красного кимоно, да себе получая четыре глубоких пореза, из которых начала обильно идти кровь.        — С такими ранами далеко не уйдешь, — тихо прорычала, довольно облизывая лапу — почти позабытый запах чужой крови действовал не хуже выдержанного вина. Сознание человека начало плыть — новая форма зверя брала вверх.        — Я справлюсь с этим, — хрипло выдохнула девушка, под моим внимательным взглядом тонкими нитями плазмы прижигая раны. Повеяло паленым мясом. — И не таких разделывали.        Я мысленно оценила ее готовность калечить себя.        — Не поверю. — Оскалившись, махнула новым хвостом, посылая в замершую позади меня девушку-тлен тонкую сеть плазменных нитей, внутри себя искренне торжествую и радуясь тому, что у меня появились новые пряники, которые тут же шли в дело.        Мясо. Пора охоты…        Опаленная уже до этого, Даяна постаралась увернуться, но под удар все же попала — громко вскрикнув, отлетела в сторону, пробивая собой лавку, находящуюся в том направлении, а там тут же исчезая в вихре.        — Сестренка! Она неправильная! — она уже оказалась у меня за спиной, надув губы и скрестив руки на груди.        Ранения ее вообще не волновали — раны и прижженная кожа выглядели страшно, но девушка не перестала вести себя все так же легкомысленно.        — Она зверь — это нам говорили, — прищурилась Эмигра, двигаясь уже не так легко, как до этого, и подбирая с земли обломок кисти. — Ты видела тот полигон — думала, за цветочками идем? Я же говорила тебе…        — Бу! Она же тут уже год ошивается! — скрестила на груди руки тлен. — За такое время и при помощи свечки можно подобное содеять!        — Перестань быть такой. Включайся, — тихо шепнула плазменная. — То, что она прошла Маринфорд, еще ничего не значит. Там вообще все слишком неоднозначно.        Я прижала уши, на деле, не атакуя лишь потому, что сила будоражила и дарила ощущение всемогущества, которое милостиво разрешало послушать треп противников, не заморачиваясь тем, что могла появиться ловушка или западня.        Зря, ой зря. Кто-то тут у нас разленился.        — Ладно, — грустно вздохнула Даяна. — Я уже закончила.        — Молодец, — изогнула губы Эмигра.        Я напряглась, после, почувствовав что-то на грани сознания, рванула в небо.        — По-па-лась, — довольно улыбнулась Даяна, посылая мне воздушный поцелуй. — Думала, что мы тут зря подставляемся? Ду-раш-ка, чу, — меня дернуло обратно на землю, впечатывая в и так покореженную мостовую и ломая плиты. — Хорошую он нам штукенцию дал, этот Мистер На Все Руки. Гравитация!        — Рисованные звери смерти! — рявкнула Эмигра, пока я пыталась подняться на лапы, не в силах просто слинять при помощи огня.        Множество разномастных зверюшек, появившихся из-под мягкой щетины, рванули в мою сторону.        — Нежное касание! — мурлыкнула ей в тон Даяна, после движения руки которой звери, без какого-либо урона, получили поверх что-то по типу второго слоя.        Так я не смогу поглотить их — получилось какое-то новое вещество из этих двух убийственных сил.        «Валим?»        — Нет, — прищурилась, ожидая того, как гравитация сделает свое черное дело. Мысль о том, что с девицами что-то явно не так, при их-то работе, вновь дала о себе знать.        В душе колыхнулось удивительно черное чувство торжества, когда все эти сверх звери двойной техники впечатались в землю, растекаясь по ней лужицами и исчезая, оставляя после себя выплавленные ямы.        — Ой, — округлила глаза Даяна, замирая столбиком и глядя на меня, чуть сощурившуюся и смотрящую в ответ крайне многообещающим взглядом. В глазах девушки было поистине вселенское непонимание.        Пропустив через себя Волю Усиления и прилагая титанические усилия, я с трудом поднялась на ноги, удерживаясь лишь благодаря тому, что сила, продолжающая свои попытки вмять меня в почву, не увеличивалась, а, кажется, наоборот уменьшалась. Кажется, заряд садился.        — Уходим, — цыкнула Эмигра, хватая продолжавшую стоять столбом Даяну и быстро утягивая ее куда-то в сторону подворотни.        Шагнуть следом за ними не смогла — так и осталась стоять как памятник, терпеливо ожидая окончания работы непонятной техники и взглядом изучая звездное небо.        С ними точно что-то не так. Признаваться себе в том, что они просто дуры, почему-то было сложно. Наемные убийцы же.        Гравитация в норму пришла неожиданно — я подлетела вверх, чуть не откусив себе от удивления язык, настолько сильное, оказывается, давление было оказано.        Запах убийц далеко меня не увел — покружив на месте, где он заканчивался, недовольно тявкнула, тут же зажимая себе лапой пасть и пугливо озираясь по сторонам. Не дай боги, меня кто услышал. Позорище.        Возле поместья, к которому я вышла уже в человеческом обличье и в крайне задумчивом состоянии, толпами носились стражи и… Дозорные? Доплыли, надо же.        Меня не заметили, да я и не афишировала свое появление — состроила такое же озабоченное, как и у окружающих, лицо и так спешно прошла внутрь. Над системой безопасности нужно было начинать работать с нуля — войти может кто угодно. А пока ты без тупого пузыря на голове — вообще никто не признает.        В поместье было и того похлеще: везде горели фонари — львиную долю зажгли, наверное, второй раз за всю их историю существования; носились стражи и прислуга, где-то далеко кто-то громко отдавал приказы.        — Молодая Госпожа-а!.. — захлебываясь слезами, ко мне вылетела моя группка служаночек в белых передничках и с платочками в руках. Подбежав, они начали спешно меня осматривать — одна из них и вовсе рухнула на колени, не иначе как в порыве чувств обхватывая меня за ноги и воя на одной ноте. — Вы живы! Вы целы! Вы вернулись!!        Я вскинула бровь, терпеливо ожидая момента, когда они успокоятся — отвечать им было не обязательно, ведь девушки в подобном состоянии слышали только себя.        Окружающие, что естественно, когда у тебя под носом рыдают и воют хором бабы, заметили нас, подходя ближе. А спустя еще какое-то время все как один опустились на колени, склоняя головы. Шум стих. Узнали.        Я уныло вздохнула — подергав ногу-заложницу, поняла, что пока не прикажу, с места сдвинусь не скоро.        — Отпустите, — тихо протянула, мрачно сверкая глазами.        Девушки, замерев, некоторое время созерцали меня круглыми глазами.        — Ой, мамочки, — та, кто обнимала меня за ногу, приложила руку к губам и, резко побледнев, рухнула в обморок.        — Благодарю, — сдержанно кивнула, перешагивая через сомлевшее тело, проходя к главному зданию и встречая на крыльце Максимилиана, злого как черт. — Они живы. Не смогла.        — Ты никуда не пойдешь, — бросил он мне в ответ, скрываясь за дверями.        Сжав зубы, постаралась не заорать от понимания того, что, похоже, словами я этого барана не смогу убедить.        Досчитав до трех, в пару прыжков оказалась у дверей, которые швейцар не успел открыть передо мной и, рванув ручку на себя, спешно пробежала за размашисто вышагивающим вглубь дома мужчиной.        — Тебе уже все было сказано. Тут я не останусь, — обогнав, замерла перед ним, вынуждая остановиться. — Анна сказал все верно…        — Значит, закую в цепи! — рявкнул Макс, уже нисколько не заботясь о том, что нас могли услышать посторонние.        А они услышали — по залу разнеслось раскатистое эхо, затаивающееся по углам оббитым золотом.        Слуги, стражи, какие-то капитаны Дозора на мгновение замерли, с разными эмоциями глядя в нашу сторону.        А после почти бегом бросились к выходу, за пару секунд очищая помещение.        Свидетелей конфликтов между членами семьи в домах Знати не любили, это уж точно.        — Откушу себе язык, — зло оскалилась, — не смогу — просто перестану есть. Вены себе вскрою — наедине с собой есть множество увлекательных способов интересно убить время.        — Не смей меня шантажировать — не с тем разговор ведешь! — желтизна за очками потемнела, не желая мне зла, но обещая его.        Это посторонним Макс казался идеальным мужчиной. На деле, этот человек, как и многие мира сего, имел один маленький, но крайне гадкий минус — гиперответственность за членов семьи. Белый тигр без сомнения бросался на любого, кто представлял угрозу для его семьи. И так же без сомнения становился щитом.        Винить его, с таким-то прошлым, естественно не стоило. Но будучи одним из этих самых членов, и желая участвовать в какой-то самоубийственной (по мнению Макса) авантюре, нужно было уметь убеждать. А еще иметь крепкие нервы и железобетонные доводы.        — С тем, — качнула головой, скрещивая руки на груди в неосознанной попытке закрыться от негативных эмоций отца Дома. — Я устала постоянно говорить, что хочу уйти так, чтобы долгов не осталось. Они были и будут всегда, и миротворец во мне уже давным-давно подох. Дозор, пираты… — я вовремя заткнулась, чуть не ляпнув лишнего, — Макс, я на полном серьезе — мне плевать на твое одобрение. Если бы не то, что ты можешь воздействовать на Дозор, я бы тебя уже давно послала в далекие дали. Мне нужен он. Теперь уже нужен.        — Да ты хоть немного нас любишь?! — рыкнул Макс, после, видя то, что с моей стороны не последовало никаких эмоций, со всей силы приложил рукой о стену, возле которой стоял. Его идеальная семья рушилась у меня на глазах и по моей вине. — Я бы отказался от тебя, да люблю я, — я опустила голову, расслышав последние, сказанные уже шепотом, слова. — Я Святой. По примеру Донкихотов отказался бы от этой судьбы и ушел, да не такой дурак как они. Я прекрасно знаю то, что нас, на данный момент свои же, погубят. Я не сдамся. Не пойду на поводу у всех и вся и сохраню семью. Кроме нее меня ничего больше не держит в этом мире. Тебе это ясно… Анта?        — Более чем, — прямо взглянула ему в глаза. — Я прекрасно знаю то, что такое семья. Так или иначе, я защищаю эту. Как рыцарь печального образа. Но тут я торчать все время не намерена — эти две горе-убийцы начали с меня и вряд ли, махнув рукой в мою сторону, примутся за кого-то другого. Мне нужно покинуть это место. Я уведу их за собой.        — Кто они? — нахмурился он, тут же включая в себе хозяина положения. — Нужно поднять сводки Дозора и все детально выяснить. Я пошлю запрос — информацию доставят в ближайшие сроки.        — Доставлять не нужно — я сама наведаюсь. Но запрос пошли, это облегчит мне жизнь. Главное хранилище у нас в Маринфорде — заодно и выражу почтение новому Главнокомандующему, — чуть склонила голову набок, наблюдая за мужчиной.        — Тебя не примут так, как раньше, — он потер пострадавшую руку, на которой алым краснело место со свезенной кожей. Нехило он так, в порыве отцовских чувств. — Ты Святая.        — Об этом знают единицы, а газетчики все еще ищут Дрого Ди Анту. Стоит вновь выйти на шахматное поле. Лучше начать самим, пока не закончили за нас.        — Лучше бы ты осталась тут — с убийцами мы и сами разберемся, — он все еще упрямо стоял на своем. Но защита зверя трещала как хрупкий лед.        — Два нападения за неполный день, — отмела его попытку на идею я. — Сколько человек из специально обученной стражи ты уже потерял? Довольно. Давай, пиши письмо Адми… Главнокомандующему Акаину Сакадзуки. Я пошла собирать чемодан.        — Будут условия, — прилетело уже в спину.        — Не сомневаюсь, — не поворачивая головы, пожала плечами.        Действительно не сомневаюсь. Отцовский и, в общем, семейный комплекс Макса не имел никаких границ.