***
На второй день Рождества Шерлок, миссис Хупер и ее дочь начали планировать свадьбу. Они решили назначить ее на весну, когда распустятся цветы и будет не так холодно, чтобы устроить прием на улице. Молли с детства мечтала об идеальной свадьбе и теперь точно знала, чего хочет. Она без умолку трещала о платьях, лентах, цветах и свечах; Шерлоку еще никогда в жизни не было так скучно, отчего он чувствовал себя просто прекрасно. Шерлок остался у Хуперов на обед, и эту ночь он впервые с тех пор как его изгнали из поместья, провел без сновидений. Масленицу в этом году праздновали не очень широко, февраль выдался очень мягким, погода была хуже, чем могли припомнить старожилы, и все жители городка пребывали в удрученном состоянии. За четыре недели Великого поста Сен-Сесиль изрядно потрепала ужасная погода. Попеременно шли то снег, то дождь, то устанавливался гололед, превращая жизнь каждого горожанина в ад. Ветви деревьев были облиты толстым слоем льда, и хотя леса из-за этого стояли безумно красивые, гулять в такую погоду было очень рискованно. Гарри Уотсон все это время не было видно, но кто-то из лоцманов сказал мистеру Лейстреду, что ее брат болен. Она вызвала из Римоуски лучшего врача, но тот не нашел никаких причин болезни в закаленном и сильном теле Джона, так что недуг молодого Уотсона оставался загадочным. Доктор, по-видимому, опасаясь, что под маской может быть какая-то инфекция, попросил снять ее, но Гарри так яростно отказалась, что врач пообещал себе больше не заикаться об этом. Вскоре странная болезнь Зверя стала самой обсуждаемой новостью в городке. У Молли было много предсвадебных хлопот, среди прочего она готовила приданое, и потому они с Шерлоком мало времени проводили вместе. Но она знала, что он часто приходит к Грегори в лавку, и оставляла там для него коротенькие записочки. Последняя гласила: Постоянно думаю о тебе Молли xxx – Молли очень славная девушка, – сказал Грегори с торжествующей усмешкой, когда его конь съел пешку Шерлока. Шерлок кивнул и прогудел что-то неопределенное, делая ход слоном. Грегори затаил дыхание – теперь они редко с Шерлоком бывали наедине, а когда бывали, друг был скуп на слова. Грегори по-настоящему хотелось, чтобы Шерлок стал более открытым, и он думал, что ключом к обретению Шерлоком своего прежнего «я» будет освобождение от его обычной сдержанности. – На днях я с ней прогулялся, убедил сходить ее к Лосиному Мысу посмотреть на закат. Воздух был такой прекрасный, казалось, пахнет снегом. Шерлок пристально посмотрел на Грегори, будто пытаясь вычислить, замечал ли тот, как пахнет снег. Казалось, ему это очень важно, и Грегори улыбнулся и кивнул. Тогда Шерлок продолжил. – Я думал о Джоне, потому что он был последним, с кем я смотрел на закат, он был тем, кто научил меня созерцанию. В эту секунду Грегори показалось, что голос Шерлока дрогнул, но он знал, что друг рассказал ему не все, ждал. Но Шерлок все молчал и молчал, и Грегори, в конечном счете, сам решил нарушить тишину. – Долго вы с Молли гуляли? Шерлок не отреагировал, будто не слышал вопроса, но спустя какое-то время наконец ответил: – Молли замерзла и устала. Полного заката мы так и не увидели.Глава 17
18 июня 2013 г. в 08:30
В Сочельник Шерлок сопровождал свою тетушку в церковь. Согласно их уговору она не докучала ему с религией и посещением церкви весь год, до самого Рождества, а уж в Сочельник он шел с ней к мессе. Шерлок всегда безумно скучал на мессе, но в этот раз он словно оцепенел и радовался такой бесчувственности. По крайней мере, он ни о чем не думал, ему было не больно.
Священник без умолку вещал о том, как важно подготовить свои сердца к великому таинству рождения младенца Иисуса. Он также добавил, что в этот праздничный день каждому надо быть начеку, особенно если он сталкивается с молодыми людьми, сеющими грех.
– Кто из вас знал, что некто, присутствующий здесь, тайно видится с другим мужчиной? – спросил он, вперив безжалостный взгляд в прихожан. – С чужаком, лицо которого отмечено самим Дьяволом? Но мы должны разобраться, чья же тут вина? Зверя, который руководствуется своими инстинктами, или человека, который их разжигает, толкает на путь плотских искушений, похоти и греха?
В церкви повисла ужасающая тишина, а потом по рядам пронесся шепоток одобрения. Неизбежно все как один повернули головы, чтобы посмотреть на Шерлока и миссис Хадсон. Несколько скамеек отсело от них, а Сара сжала руку мужа, предупреждая его не выходить из себя и не устраивать сцен. Марта сначала взяла Шерлока за руку, но потом выпустила ее, встала и пошла сквозь все «ахи» и «охи», издаваемые горожанами. С безупречно прямой спиной, она прошла по центральному проходу к алтарю, преклонила перед ним колена и, не говоря ни слова, вышла из церкви.
Шерлок не двинулся с места. Он вынес слова священника, ничем не выдав того, что творилось в душе, но всё его тело одеревенело, а глаза застилала влага. Когда тетушка ушла, он не пошел за ней. Уход Марты стал ее формой протеста и способом отрицания всех названных священником грехов, но поведение Шерлока в глазах прихожан было похоже на молчаливое признание.
Но Грегори, как никто другой, знал: его друг сломлен.
В этот же вечер Себастьян Моран и Джим Мориарти давали рождественский прием, на который пригласили самых близких друзей. Шерлока после мессы никто не видел, но для него всегда было в порядке исчезать ненадолго, и потому о нем пока не беспокоились. Марта и семейство Лейстредов – теперь в него входила и Сара – собрались в гостиной хозяев, где наслаждались напитками, пока миссис Тернер хлопотала на кухне. Она весь день провела у плиты, и теперь расставляла тарелки со своими фирменными блюдами: очень острым сыром, ароматными пирожками с мясом, приправленными чабером, бисквитами в сахаре с малиновым сиропом и черничным вином.
Все помнили заявление священника, но, казалось, решили не думать о нем – надо было праздновать, а тут еще Шерлок удивил всех, эффектно ввалившись в гостиную. Он явно бежал сюда, потому что тяжело дышал и выглядел так, словно побывал в эпицентре торнадо. Марта, сидевшая подле миссис Лейстред, встала и поспешно и крепко обняла племянника.
– Мой бедный мальчик, где же ты был? А почему ты без пальто? Ты же простудишься до смерти!
Марта суетилась вокруг Шерлока, одновременно пытаясь расправить лацканы его пиджака и разгладить волосы, в которых таял снег. Шерлок попытался оттолкнуть ее руки, но она была упряма.
– У меня нет больше пальто, но зато есть кое-какие новости, - сказал он.
Он помолчал, чтобы убедиться, что все присутствующие обратились в слух.
– Я женюсь, – объявил он, улыбаясь, только глаза его оставались серьезными.
После мессы Шерлок долго бродил и думал о том, что стало с его жизнью после того случая в усадьбе. Внешне она мало изменилась, в конце концов, ведь все друзья ссорятся и перестают общаться. У него по-прежнему были миссис Хадсон, их милый домик, дружба с Грегори Лейстредом, шахматы. У него не стало пальто и скрипки, но это всего лишь материальные вещи, не стоит обращать на них внимания. У Шерлока оставались обеды воскресными вечерами в компании приятных ему людей, которым, кажется, он тоже нравился, так что любой, посмотрев со стороны на его жизнь, нашел бы ее вполне сносной.
Да, ему все еще было невероятно, мучительно больно. О чем бы он ни думал, всякий раз где-то в глубине души воскресали мысли о Джоне и его сокровищах, о его синих глазах и нежных руках. Было так больно, что хотелось кричать. Единственным спасением от боли была скука. Скука усыпляла его мозг и притупляла чувства до такой степени, что он просто не мог ни думать, ни чувствовать. То, от чего он всю жизнь стремился убежать, теперь стало наркотиком. Он жаждал скуки и облегчения, что она несла с собой, они были нужны ему, чтобы выжить в череде бесконечно тянущихся дней.
Днем ему было плохо, но еще хуже – ночами. Каждую ночь его терзали сны о Джоне. У снов было два сценария, оба были ужасны и оба постоянно повторялись. В первом сне Гарри Уотсон срывала с Джона маску, Джон кричал Шерлоку, чтобы тот посмотрел на него, увидел, каков он на самом деле, и Шерлок смотрел, а лицо Джона начинало плавиться, как от огня, из ран хлестала кровь. После таких снов Шерлок просыпался страшно испуганный и порой даже с криком. Во втором сне они с Джоном страстно целовались, потираясь друг о друга и гладя нетерпеливо жаждущую прикосновений кожу. Ощущения были просто божественные, но их всегда не хватало, и Шерлок всегда просыпался в поту, задыхаясь, с болезненной эрекцией. Несмотря на это, он чувствовал такую вину, что не мог заставить себя хотя бы рукой облегчить свои муки. Он их заслуживал.
Сначала он думал, что если перестать работать и просто ничего не делать, скука прочно обоснуется в нем, но оказалось, что так всё слишком спокойно и инертно. И от того думать стало тоже слишком легко, а как только он начал думать, боль вернулась. Он пытался ходить по городку и слушать разговоры на плоские темы, на какое-то время этого хватило, мозг оказался завален такой кучей бесполезной информации, что в нем просто не осталось места ни для чего другого. Это очень помогало прийти в чувство, но вскоре и этого стало мало. Ему нужен был кто-то, кто всегда будет рядом, кто постоянно будет разговаривать с ним – его собственный избавитель от скуки. И у Шерлока созрел простой и ясный план, и теперь пришла пора браться за дело.
Шерлок пошел в дом Хуперов, где все семейство праздновало Рождество. Он не сомневался, что Молли примет его предложение, но из уважения к традициям ему нужно было прежде спросить благословения ее отца. Шерлок постучал в дверь и спросил мистера Хупера. Того убедить было нетрудно. Репутация Шерлока была так себе, но мистер Хупер знал, что его дочь с первой встречи сходит с ума по Холмсу. Кроме того, годы Молли утекали, как вода, и отец хотел устроить ее будущее, а уж потом умереть спокойно. Шерлок не богат, но у него есть милый домик и миссис Хадсон, которая постарается превратить его в идеального мужа. Конечно, это была не лучшая партия для Молли, но и далеко не самая худшая.
Молли визжала, прыгала и вопила от радости, когда Шерлок сделал ей предложение. Ее мать была тоже счастлива, для нее таким облегчением было узнать, что дочь не окончит свои дни бедной и одинокой. В доме Хуперов Шерлок не задержался, ему нужно было идти праздновать Рождество со своими, но он обещал прийти через два дня – начать обсуждать подготовку к свадьбе. Шерлоку никогда еще не приходилось планировать свадьбу, но для того, чтобы ум погрузился в спячку, возможностей тут была данаева бочка, и потому он уже горел нетерпением жениться.
И вот, когда Шерлок объявил своим друзьям о помолвке, они сначала не поверили ему, и только потом вспомнили, что он по природе своей вовсе не шутник. Все были ошарашены и уставились на Шерлока широко раскрытыми глазами и разинув рты. Сара первой оправилась от шока; она быстро встала, чтобы обнять Шерлока, за ней то же самое сделали миссис Лейстред и миссис Тернер. Вскоре Шерлока уже обступили плотным кругом, все наперебой его поздравляли. Но, казалось, Грегори, Марта и двое ее арендаторов делали это нехотя. Для всех же остальных помолвка Шерлока знаменовала то, что он продолжает жить дальше, позабыв о своем друге, что он, наконец, возмужал и выбрал взрослую жизнь, и только самые близкие подозревали, что он избрал такой вот по-настоящему ужасный способ справиться со своей болью. Моран и Мориарти, которых сложно было обвести вокруг пальца, при первой же возможности подошли к Шерлоку.
– Шерлок, не делай этого, – почти умоляюще попросил Джим.
– Мы видели тебя, когда ты вернулся из поместья. Ты не сказал нам, что случилось, и это нормально, но мы видели, как тебе было больно. Не надо жениться, если все так, ты не любишь ее, – добавил Себастьян.
– Я прекрасно знаю, что делаю, и это не ваше дело, – сказал Шерлок и повернулся, чтобы уйти, но Себастьян схватил его за плечо.
– Время всё расстановит по своим местам, просто дай ему время, он одумается, – сказал Джим.
– Не одумается. Отпусти меня, – резко сказал Шерлок, но Себастьян не ослабил хватку.
– Шерлок, это серьезно. Это женитьба, а не возмездие. Ты будешь несчастен, ты разобьешь сердце миссис Хадсон, – сказал Себастьян, пристально глядя Шерлоку в глаза.
– Мне это… необходимо, – прошептал Шерлок, и его голос был настолько сломлен и отчаян, что Себастьян, наконец, выпустил его руку и ушел, оставив Джима с Шерлоком.
– Мы беспокоимся о тебе, наше предложение по-прежнему в силе, если тебе будет что-нибудь нужно, или просто захочется поговорить, приходи к нам, – сказал Джим и с этими словами тоже отошел от Шерлока, который через несколько минут присоединялся к остальным.
Грегори пытался заговорить с ним, но Шерлок, предвидя его хлопотливую тревогу, отмахнулся от него. Грегори не мог не задуматься о том, знает ли Молли о горе своего нареченного, знает ли, как он пытается пережить потерю прекрасного друга, как он опустошен виной и страхом и цепенеет при мысли о том, что вел себя, как его мать. Солнца, которые зажег в нем Джон, все до одного погасли.
Марта дождалась, пока все разойдутся по домам, чтобы поговорить со своим племянником. Так же как Грегори, Моран и Мориарти она опасалась, что ее племянник женится не по тем причинам, и она убеждала его прекратить весь этот фарс, пока всё не зашло слишком далеко. После внезапного наскока Морана и Мориарти Шерлок был готов к разговору с тетей; он придумал умную речь, в которой объяснял, как тот инцидент помог ему осознать, что настало время остепениться и вести себя как взрослый. Но, казалось, Марта все еще сомневалась, так что Шерлок пообещал себе попытаться убедить ее в ближайшие несколько недель.