Шерлок выбежал из поместья, не обращая внимания на Гарри, которая кричала ему вслед, недоумевая, куда он. Солнце теперь взошло выше, чем когда Шерлок плыл в Западную Березовую Бухту, туман начал рассеиваться, но воздух был все еще тяжел, и сама атмосфера вокруг была какой-то зловещей. Шерлок, не теряя времени даром, прибежал на пляж, встал на колени и принялся выбирать из моря мидий, которыми они с Джоном кормили умирающих гаг. Он набил ими карманы и взял в руки столько, сколько смог унести, и вернулся в поместье.
На входе он окликнул Гарри Уотсон, которая тут же вышла на зов.
– Теперь я буду о нем заботиться, – властно сказал Шерлок, – и надеюсь, что ты будешь делать так, как я скажу.
Гарри кивнула, и Шерлок самодовольно улыбнулся. Гарри с помощью лучшего врача этих краев пыталась исцелить брата, но безуспешно, и Шерлок не сомневался, что сейчас именно то, что нужно Джону – это он сам.
– Хорошо, – сказал он и высыпал мидии в руки Гарри. – Мне нужно, чтобы их открыли и приготовили так, как любит Джон. Еще мне нужен чай, чистая вода и полотенца. Встретимся в библиотеке.
Не дожидаясь ответа Гарри, Шерлок понесся в маленькую библиотеку. Джон все так же лежал на спине, он не двигался и не открывал глаз с тех пор, как Шерлок ушел. Шерлок сел рядом с Джоном, положил его голову к себе на колени и начал ласково гладить его по волосам.
– Ты не умираешь, Джон. Ты не умрешь, пока я тебе не позволю.
В дверь постучали, и на пороге возникла Гарри. Она несла поднос с большой миской чистой воды, несколькими сухими полотенцами, дымящимся чайником и чашкой. Она едва ли не застенчиво остановилась в дверях.
– Повар готовит мидии, а я пока принесла чай и воду, – сказала она, и Шерлок жестом показал ей поставить поднос на пол рядом с ним. – Если я чем-нибудь смогу помочь, пожалуйста, позови меня. За дверью будет стоять слуга, на случай, если тебе что-нибудь понадобится.
Шерлок кивнул, почти не глядя на Гарри. Он был занят делом: намочил полотенце в холодной воде и отжал лишнюю влагу. А Гарри между тем тихонько вышла из библиотеки, закрыв за собой дверь и, по-видимому, отправилась на кухню, чтобы поглядеть, как повар управляется с мидиями. Шерлок выбросил из головы все мысли о Гарри и прижал влажное полотенце к пылающему лбу Джона. От контраста температур Джон вздрогнул, и Шерлок попытался ласково его успокоить.
– Я знаю, холодно, но так тебе станет лучше, – сказал он, обтирая тканью лицо Джона.
Шерлок еще раз обмакнул полотенце в воду и принялся обтирать шею друга. Джон застонал, и Шерлок не переставал бормотать ласковые ободряющие слова, и тут в дверь снова постучали. Это снова была Гарри, уже с другим подносом.
– Суп из мидий, – объявила она. – Он не ел уже много дней, так что если тебе удастся заставить его проглотить хоть несколько ложек, это будет победа. Супа хватит на двоих, и я принесла еще хлеба и масла, можешь съесть, если захочешь. Всё очень вкусно.
Шерлок прогудел что-то в знак признательности, Гарри поставила этот поднос рядом с первым и поспешно вышла. Как только они с Джоном остались одни, Шерлок сменил позу. Он облокотился спиной о книжную полку, а Джона приподнял так, чтобы тот полулежал, опираясь на его торс. Джон был так слаб, что передвигать его было все равно, что трогать тряпичную куклу.
– А теперь, Джон, ты поешь, даже если мне придется кормить тебя силой.
Шерлок собрался с духом и поднес ложку ко рту Джона, но губы друга оставались плотно сжатыми.
– Давай, мой маленький гага, тебе нужно поесть, – сказал Шерлок бодрым, как он надеялся, тоном, но почему-то прозвучала эта фраза с легкой горечью.
К несчастью, его слова не возымели никакого эффекта. Суп очень вкусно пах, в животе у Шерлока заурчало, и он попробовал несколько ложек. Как и предполагалась, это было изумительно. Джон повернул голову и с чем-то напоминающим улыбку посмотрел на Шерлока. Шерлок взглянул на Джона и с необычайной нежностью положил ладонь ему на щеку.
– А теперь не хочешь немножко? – пробормотал он на ухо Джону, с растущей надеждой в груди зачерпывая ложку супа.
Он еще раз поднес ложку к губам Джона, и на этот раз Джон открыл рот и съел предложенное. Потом еще ложку, и еще. В животе Шерлока запорхали бабочки, ему неожиданно захотелось расхохотаться от облегчения. Но вместо этого он поцеловал Джона в правую щеку, все так же поглаживая рукой левую.
– Я горжусь тобой, ты молодец, – прошептал Шерлок, но когда он снова наполнил ложку, Джон отказался есть.
Шерлока осенила догадка, он сам проглотил несколько ложек супа, а потом предложил Джону, и тот поел немного. Снова подумав о гагах, Шерлок вспомнил, как они помогали ослабленные птицам напиться, и одной рукой налил в чашку чая. Отхлебнув глоток, чтобы проверить, не горячо ли, Шерлок предложил чашку Джону. Когда он отпил несколько глотков, Шерлок возликовал.
– Умница, – сказал Шерлок, все так же поглаживая Джона по щеке.
Джон по-прежнему был весь в испарине, вял и слаб, не открывал глаз, кожа его горела, но он уже легче дышал, и Шерлок считал это своей личной победой. Целый час он кормил Джона супом и поил чаем, причем Джон соглашался есть, только когда Шерлок первым делал глоток. За все это время Шерлок прервался только раз, чтобы охладить кожу Джона влажным полотенцем или нежно поцеловать в висок.
Как только Джон проглотил последнюю ложку, Шерлок почувствовал его легкое дыхание – друг уснул на его плече. Шерлок все так же обтирал его кожу прохладным полотенцем, шепча нежные слова, пока в дверь не постучала Гарри. Когда Шерлок разрешил ей войти, она сразу же заметила пустую тарелку на подносе.
– Он поел хоть немного? – с надеждой спросила она.
– Половину, – ответил Шерлок, и хотя он обещал себе холодно держаться с Гарри, против воли на его губах заиграла улыбка.
Гарри на несколько секунд закрыла глаза и вздохнула с облегчением.
– Спасибо тебе, большое спасибо, – сказала она.
– У него все еще жар, но дыхание уже получше. Он заснул несколько минут назад, но я хочу перенести его в кровать, чтобы ему было удобнее.
– Я могу его отнести, – предложила Гарри.
– Не надо, я сам.
Шерлок подхватил Джона под колени и взял на руки, прижал к груди и осторожно поднялся. Джон сильно похудел и был легче пушинки. Он не проснулся, даже когда Шерлок немного споткнулся. Джон поерзал, устраиваясь поудобнее, пробормотал что-то бессвязное, а Шерлок в последний раз окинул взглядом библиотеку, ища свою скрипку.
– Принеси мое пальто и скрипку, – сказал он и подождал, пока Гарри взяла их. Они все вместе вышли из комнаты, прошли несколькими коридорами, поднялись по лестнице и, наконец, оказались в спальне Джона.
Эта комната, как и все остальные комнаты в поместье, была очень просторной, с огромными окнами. На кровати, застеленной пушистым покрывалом, могли бы без труда уместиться пять человек. Гарри положила пальто и скрипку на кровать и откинула покрывало. Шерлок осторожно положил Джона на кровать, совсем сдвинув покрывало, чтобы другу не было жарко.
– Мне нужно еще холодной воды, – сказал Шерлок Гарри, и та кивнула.
– Значит, это правда? Ты его любишь? – спросила она.
– Да, – с вызовом ответил Шерлок.
Он знал, что ему больше не надо ничего говорить; он уже неплохо изучил сестру Джона и понимал, что сейчас она не станет истерически орать на него, но он по-прежнему был настороже и полон решимости не позволять ей больше навязывать ему свою волю. Гарри долго смотрела ему прямо в глаза, и Шерлок выдержал ее взгляд. В конце концов, она отвернулась первой.
– Я пришлю слугу с водой. Он будет ждать в коридоре на тот случай, если тебе что-нибудь понадобится, – сказала она и, бросив на Шерлока последний смущенный взгляд, ушла.
Когда слуга принес новую миску с холодной водой, Шерлок сел на кровать рядом с Джоном. Медленно, очень нежно, чтобы не разбудить друга, он начал влажным полотенцем обтирать его лицо и шею. Хотя Джон спал и не мог его слышать, Шерлоку очень хотелось поговорить с ним, и он заговорил, проводя рукой по волосам друга.
– Ты поправишься, Джон. Я знаю. Сейчас тебе надо немного поспать, чтобы побороть лихорадку. Я буду рядом. Я никуда не уйду, – шептал он, и никто не слышал, как голос его на последнем слоге дрогнул.
– Я сниму твою рубашку, мне нужно охладить твою кожу, чтобы помочь тебе бороться с жаром, – сказал он, осторожно высовывая руки Джона из рукавов и снимая через голову рубашку.
Шерлок не хотел смотреть, искренне не хотел, но кожа Джона так блестела от испарины и была так близко. Чуть дрожащими руками Шерлок снова обмакнул полотенце в холодную воду и начал обтирать тело Джона, постоянно смачивая ткань, когда она нагревалась.
Шерлок остановился только тогда, когда кожа Джона стала чуть холоднее на ощупь. Потом он поцеловал Джона в лоб, прошептав ему на ухо: «Я никуда не уйду», и лег рядом с ним, положив руку на его сердце, чтобы чувствовать его биение, чувствовать, что Джон жив. Должно быть, в какой-то момент сам Шерлок задремал, потому что он очнулся от стука в дверь. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить, где он находится, а когда он вспомнил, то тут же прислушался к ровному сердцебиению Джона и только тогда выдохнул с облегчением – под ладонью сердце билось размеренно и отчетливо. Потом Шерлок поспешно поднялся с кровати и отворил дверь. Стучала Гарри.
– Как он? – спросила она.
– Пока спит, но я думаю, что температура немного упала.
– Это хорошо, – сказала она, глядя на спящего брата. – Знаю, это не мое дело, но ты, кажется, меньше чем через два часа должен жениться.
У Шерлока округлились глаза – он совсем забыл про Молли Хупер и свадьбу. Теперь, когда он был в нескольких дюймах от человека, которого любил, это казалось нелепым. У Шерлока не было ни капли сомнения – он не может жениться на Молли, у него нет ни малейшего желания больше скучать или впадать в оцепенение. Не выйдет у него произносить клятвы, не выйдет танцевать с Молли, а как только окончится праздничное застолье… брачная ночь. Он даже вздрогнул от отвращения, мысли хуже еще не приходило ему в голову.
– Я не женюсь, – сказал он Гарри; это была правда, ему было плевать на последствия, плевать на чужую печаль и разочарование, плевать, что он один будет кругом виноват – он не мог жениться.
– Я не могу… я не брошу Джона, – добавил он, и Гарри кивнула.
– Будь с ним, я обо всем позабочусь, – сказала она и ушла.
Шерлок быстро вернулся в кровать и увидел, что Джон проснулся и вопросительно смотрит на него. Шерлок пощупал рукой лоб, щеки и шею Джона, чтобы проверить температуру, и обрадовался, что друг уже не так горит, как раньше.
– Спи, я люблю тебя, – сказал Шерлок, и Джон закрыл глаза.
Через несколько минут он снова крепко спал. На этот раз Шерлок не позволил себе поддаться ленивой дремоте, он остался сидеть и несколько часов слушал дыхание друга, и когда тот время от времени становился беспокойным во сне, гладил его по волосам, и Джон от нежного прикосновения успокаивался.
***
Джон не разговаривал четыре дня. Температура у него попеременно то спадала, то поднималась, и большую часть времени он спал. А когда не спал, то смотрел на Шерлока большими, умоляющими глазами, и Шерлок, точно не зная, чего он хочет, просто продолжал шептать ласковые слова и гладить его лицо. Шерлок редко покидал свой пост, только когда сиделка, которую наняла Гарри, оставалась посмотреть за Джоном. В один такой раз, когда он шел по коридору мимо комнаты Джона, к нему подошла Гарри.
– Ты… – начал он, а потом сделал жест, но Гарри прекрасно понимала, о чем он.
– Я пошла к твоей тете и столкнулась с Мораном и Мориарти, они как раз направлялись к ней. Кажется, ни тот, ни другой не удивились, когда я сказала, где ты и что ты не собираешься жениться. Они сказали, что все уладят.
– Спасибо, – сказал Шерлок.
– Твоя тетя хотела как можно скорее повидаться с тобой, но я сказала, что вряд ли сумею убедить тебя отойти от постели Джона. Она все поняла, и я пообещала ей, что буду держать ее в курсе, – почти смущенно закончила Гарри.
– Спасибо, – снова сказал Шерлок, потому что ему нечего было больше сказать. Но Гарри не уходила, она стояла перед Шерлоком и беспокойно переминалась с ноги на ногу, она явно хотела добавить что-то еще.
– Может, когда Джону станет лучше… если ты захочешь… если Джон захочет… ну, я тут подумала, может, ты пригласишь ее сюда.
Последние слова она произнесла очень быстро, будто целое предложение состояло только из одного длинного слова. Ясно, что не в ее привычках было раздавать такие приглашения.
– Посмотрим, – сказал Шерлок, и тут из комнаты Джона вышла сиделка.
Шерлок немедленно извинился и ринулся в спальню. Он сел на кровать, возобновляя свои бдения, и Джон снова так грустно, почти с болью посмотрел на него. Шерлок ласково провел по растрепавшимся волосам Джона и попытался ободряюще улыбнуться.
– Хотел бы я знать, отчего ты так грустен, – сказал он, глядя на Джона, когда тот снова закрыл глаза и уснул.
***
Наконец Джон проснулся и попытался заговорить, но из горла у него вырвался только хрип, и Шерлок поспешно вышел из комнаты, около которой в коридоре, как всегда, дежурил слуга. Шерлок попросил принести чаю и стакан воды и вернулся к Джону. Шерлок велел ему не разговаривать, и Джон слабо улыбнулся. Когда появился слуга, Джон с трудом приподнялся на локте. Шерлок предложил ему на выбор чай или воду, и когда Джон указал на стакан с водой, Шерлок поднес его к губам друга, и тот сделал несколько жадных глотков. Напившись, Джон со слабым стоном откинулся на подушки. Шерлок, поставив полупустой стакан на прикроватный столик, залез на кровать и сел лицом к другу.
– Можешь разговаривать? – ласково спросил Шерлок.
– Да, – ответил Джон, и голос его был каким-то чужим, но он хотя бы заговорил. Наверное, он понял, что что-то не так, потому что поднес руку к лицу и нахмурился.
– Моя маска? – спросил он с ноткой паники в голосе.
Шерлок успокаивающе зашикал на него, схватил его за руку и отнял его ладонь от лица.
– Со мной она тебе не нужна, – сказал он, и Джон вздрогнул.
– Тебе холодно? – спросил Шерлок, и Джон кивнул.
Вместо того, чтобы взять одеяло, Шерлок схватил свое длинное пальто, лежавшее в изножье кровати, и накрыл им друга, подоткнув полы поплотнее со всех сторон. Джон улыбнулся, но грустной улыбкой.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Шерлок.
– Отвратительно и совсем без сил. Но, думаю, заснуть я больше не смогу, я за всю жизнь столько не спал, – ответил Джон, состроив гримасу.
Шерлок поцеловал его в лоб, поднялся с кровати и взял свою скрипку. Гладкий привычный инструмент, как приятно держать его в руках после шести долгих мучительных месяцев. Чтобы почувствовать скрипку, Шерлок нескольких раз пробно ударил смычком по струнам и решил сыграть пьесу Шопена. Медленные, томные звуки убаюкали Джона, и он уснул.
