"Душа человека" (This Man's Heart)

Однажды утром, в середине июня, Марта разбудила Шерлока необычайно рано, несмотря на его бурные протесты. Когда на воркотню тетушки стало невозможно не обращать внимания, Шерлок встал, со слипающимися от сна глазами оделся и сполз вниз по лестнице. Он не успел присесть и выпить чашку чая; тетушка схватила его за руку и вытащила из дома, сказав, что хочет показать ему кое-что очень-очень важное. Шерлок был сильнее тетушки, но она так разволновалась, что он не смог отказать ей, и послушно вышел на улицу. Марта привела его к одинокому дереву на берегу Парусной бухты, недалеко от их дома. В нескольких ярдах от них простирался небольшой лесок, посреди которого находилась большая поляна. Несмотря на то, что от поляны до остальных домов в Парусной Бухте было недалеко, она казалась уединенной, будто отрезанной от всего остального мира. Тихое, спокойное, уютное место, идеальное для строительства до… О! – Тетя Марта, – осторожно спросил Шерлок, – зачем вы привели меня сюда? – Прекрасное место, правда? – Тетя Марта, ответь! – взмолился он срывающимся голосом, сердце его колотилось. Шерлоку нужно было сейчас же всё прояснить; тетушке нужно было сказать ему прямо, иначе ему казалось, что он вот-вот взорвется. Мысли так лихорадочно проносились в голове, что он едва заметил, как тетушка взяла его за руку. – Я купила этот участок для вас с Джоном, – сказала она с гордостью и затаенным волнением. Шерлок несколько раз моргнул, посмотрел вокруг, приглядываясь к каждому дереву, каждому камню, каждому цветку, каждой песчаной дюне. Это происходит не наяву. Он вспомнил, как тетушка несколько минут назад его разбудила, но нельзя было недооценивать вероятность того, что он все еще спит; в это Шерлок готов был поверить скорее, чем в то, что ему предлагают прелестный кусок земли в Парусной Бухте. – Это невозможно, – сказал он. – С тех пор, как умер твоей отец, я скопила немного денег, – произнесла Марта, и глаза ее заблестели от непролитых слез. – Я не знала, зачем коплю эти деньги, но была уверена, что рано или поздно они сделают тебя счастливым. Это мой свадебный подарок вам с Джоном. На мгновение Шерлок пожалел, что они с Джоном не начали планировать свадьбу (пока) и что он даже конкретно не обдумал, как сделать предложение (пока). Но тетушка Марта была так невероятно счастлива, а сам он пришел в такой восторг, что сразу забыл об этой небольшой заминке и сграбастал тетю в объятья, едва не вышибив из нее дух. – Спасибо, – прошептал Шерлок, и Марта ласково погладила его по спине. – Я люблю тебя, мой дорогой мальчик, но подарок делаю не совсем от чистого сердца; я хочу удержать тебя при себе. – И это замечательно, – ответил Шерлок и отпустил тетушку, чтобы как следует оглядеться по сторонам. Вокруг простиралось целое море травы и кустарников всех оттенков зеленого цвета. Поляну, где должен был вскоре стоять их дом, словно крепостным валом окружали старые высокие деревья, оберегая от посторонних взглядов и без того укромное место. Шерлоку хотелось постоять подольше здесь, прямо посреди их с Джоном будущего дома, но нужно было помочь тетушке. Она вызвалась испечь пироги к следующему обеду у Лейстредов, а когда ей приходилось замешивать много теста, она всегда просила помощи Шерлока. Месить тесто было скучным занятием, но Шерлоку всегда удавалось стащить несколько кусочков яблока из начинки, так что всё было не так уж плохо. Он мог вернуться сюда позже, один, и насладиться подарком. Позже, когда на кухонном столе выстроились рядком четыре пирога, Шерлок снова пошел на поляну – их с Джоном поляну. Он быстро преодолел расстояние, разделяющее опушку леса – их с Джоном леса – и дом тетушки, подсчитав, что между ними 663 шага. Он был так поглощен этим подсчетом, что против обыкновения не сразу заметил нечто необычное. Рядом с тропинкой, ведущей к поляне, на ветру мягко раскачивался красный шарф, привязанный к ветке одного из деревьев. Сердце Шерлока сразу забилось быстрее. Он отвязал шарф, поднес его к лицу, чтобы вдохнуть соблазнительный запах Джона, и двинулся в сторону поляны. Посреди поляны, окруженной деревьями, купаясь в лучах вечернего солнца, стоял Джон Уотсон собственной персоной. Когда Джон мягко улыбнулся Шерлоку, тот улыбнулся в ответ, подошел поближе и бережно повязал красный шарф вокруг шеи друга. Шерлок позабыл, как красиво смотрятся вместе алый шарф и коричневая маска; кроме того, шарф служил приятным напоминанием об их первых встречах, о томительном ожидании, которое каждое утро овладевало Шерлоком, когда он надеялся увидеть долгожданный сигнал на той стороне бухты. – Я тебя заждался, – сказал Джон. – Тетя Марта печет пироги; я ей помогал, – ответил Шерлок, прекрасно понимая, насколько нелеп его ответ по сравнению с явственно ощутимой торжественностью этой минуты. Джон подал сигнал, вызвал его, и он, как всегда, пришел. Теперь они были здесь одни, в том месте, которое полностью принадлежало им, месте, в котором они чувствовали себя защищенными и любимыми, куда никто и никогда не посмеет вторгнуться со своей злобой или отвращением. Они были бесконечно далеко от домыслов и сплетен, от лжи Андерсона и ненависти Гарри. Они были дома, на своем месте. – Прошло два года с тех пор, как я впервые увидел тебя, – сказал Джон, положив ладонь на шею Шерлока и не давая ему отвести взгляд, – но все равно, каждый раз, когда я тебя вижу, я поражаюсь, насколько ты красивый. Шерлок хотел ответить, хотел сказать, что чувствует то же самое, и каждый день приятно удивляется, ощущая то же волнение, которое посетило его в ту первую ночь посреди рощи, возле вольера с лисицами. Но сейчас совершалось нечто важное, и чутье подсказывало Шерлоку, что надо позволить Джону договорить. Джон смотрел ему в глаза, и Шерлок не мог отвести взгляда; его заворожили эти синие глаза, в мире не было ничего, кроме этих глаз и этих ласковых слов, которые Джон не говорил никому, кроме него, и никогда уж не скажет. – Ты не просто голубая цапля; ты феникс. Когда я смотрю на тебя и вижу, какой ты умный и красивый, мне кажется, что ты мог бы пережить всё, и вечно восставал бы из пепла. Джон поднял вторую руку и теперь уже обеими ладонями обнимал Шерлока за шею. Шерлок нервно сглотнул, но его взгляд не дрогнул; он не сводил с Джона глаз. Все его тело била легкая дрожь; никто раньше не говорил с ним так, он впитывал слова Джона, будто умирающий от жажды – воду. – Джон, – нежно прошептал Шерлок, чувствуя, как Джон поглаживает пальцем его ключицы через рубашку. Джон покачал головой, и Шерлок замолчал. – Я до сих пор не могу поверить, что всё то, что с нами происходит, происходит на самом деле, но мне это нужно, я хочу, чтобы это было со мной, пока я жив. С тобой я хочу придумывать истории. Я хочу быть инструментом, на котором ты играешь, хочу, чтобы ты был моим; я не хочу слышать ничего, кроме той музыки, которую мы вместе напишем. Джон прижал ладони к щекам Шерлока, поглаживая пальцами скулы, которые так любил. Всё, о чем мог думать Шерлок – о том, насколько верными были последние слова Джона. Тихо произнесенные ласковые слова выстроились в его голове в единый алгоритм; Джон породил мелодию, в такт которой дрожало все тело Шерлока. – Я хочу, чтобы ты согласился. Ты мог бы завоевать весь мир, мог бы выбрать кого угодно, но сегодня перед тобой стою я и прошу тебя согласиться на самый святой и простой способ быть вместе. Я хочу, чтобы мы поженились. – Ты сказал, что я буду ужасным мужем, – с улыбкой проговорил Шерлок. – Да, видишь, за что боролся, на то и напоролся, – сказал Джон, и они оба смеялись до тех пор, пока Шерлок не обвил руками талию друга и не притянул его к себе, чтобы наклониться и поцеловать в губы. Другую руку он положил Джону на щеку, и вздрогнул, когда друг медленными движениями вверх и вниз стал поглаживать его ладонь. – Я согласен. Я буду с тобой, всегда желал быть с тобой, – сказал Шерлок, когда они разняли губы, – и я тоже хочу, чтобы мы как можно скорее поженились. – Это будет скоро, – пообещал Джон, и они снова поцеловались, на этот раз более жадно. Шерлок подвел Джона к огромному дереву – под такими деревьями они и раньше не раз сидели, и они опустились на траву. Шерлок обнял Джона за плечи, и Джон придвинулся к другу ближе, уткнувшись лицом ему в шею. Он был в маске; несмотря на то, что они сидели в таком уединенном местечке, они всё равно рисковали нарваться на случайного прохожего. Когда солнце начало клониться к горизонту, Джон выскользнул из-под длинной руки Шерлока и протянул ему свою руку, помогая встать. Синие глаза Джона озорно поблескивали, в улыбке проскальзывало нечто дьявольски коварное. – Мне приказано довести тебя до дома, – сказал он, и Шерлок выгнул бровь. – Довести меня до дома? Вы с тетушкой что-то задумали? Ой, да конечно, ты только посмотри на себя. Ну тогда ладно, веди меня домой, – сказал он, переплетая вместе их пальцы. Джон ничего не ответил, он не рискнул заговорить, чтобы не рассмеяться. Он не удивился, когда Шерлок заметил, что что-то происходит, просто странно было, как он не заметил этого раньше. Крепче сжав ладонь Шерлока, Джон повел его через лесок – их лесок – к дому миссис Хадсон. Марта, Грегори, Джим и Себастьян уже ждали их. Когда Шерлок отворил дверь, они секунд пять молчали, пытаясь определить, всё ли прошло по плану. Увидев, что Шерлок и Джон улыбаются, они наперебой стали сердечно поздравлять их. – Вы все подстроили? – спросил Шерлок тетю, пока она старалась раздавить ему ребра. – Это придумал Джон после того, как я показала ему то место, – ответила она. – Оно меня вдохновило, – сказал Джон, – место действительно очень красивое, удивляюсь, почему я раньше его не купил. – Думаю, для большинства людей не подошла его удаленность, – сказал Себастьян, сердечно пожимая руку Джона. – Мы приходили туда несколько раз с тех пор, как миссис Хадсон его купила, – сказал Джим с блестящими от волнения глазами, – нам придется срубить несколько деревьев, если мы хотим построить дом по плану, но красоты это не убавит. – Кстати о плане, – сказал Себастьян, – окончательный проект утвержден, Джим уже собрал бригаду строителей. В течение двух дней мы начнем. Марта захлопала в ладоши, Шерлок и Джон в тысячный раз поблагодарили своих архитекторов, но тут Грегори громко откашлялся, и все обернулись, чтобы посмотреть на него. – Новый дом это прекрасно, но я думал, что мы собрались здесь, чтобы отпраздновать помолвку! – сказал он, все больше волнуясь с каждым произнесенным словом. Остальные, кажется, совсем забыли, в честь чего здесь собрались, и напоминание Грегори вызвало новую серию поздравлений. Марта, смахивая слезы, обняла Шерлока, потом Джона, потом снова Шерлока. Грегори хлопнул обоих по плечу, но потом все-таки притянул их, смеющихся, к себе, чтобы обнять, и стиснул сразу обоих. Когда дошла очередь до Себастьяна и Джима, Джим сначала обнял Джона, а потом повернулся к Шерлоку. – А вот теперь, скверный, непослушный мальчишка, уже можно заниматься любовью, – прошептал он так, чтобы только Шерлок мог его услышать. Шерлок открыл рот, чтобы протестовать, но Джим уже отошел и начал обнимать Джона, дружески похлопывая его по спине. На лице Джона не промелькнуло ни тени смущения, так что Шерлок предположил, что Джим оставил свое неприличное замечание при себе. Потом друзей обнял Себастьян, и когда он, наконец, отпустил Джона, из кухни вышли миссис Хадсон с бокалами в руках и Грегори с бутылкой игристого вина. Он с хлопком откупорил пробку и каждому щедро налил вина. Когда все взяли по бокалу, Грегори сказал первый тост. – Шерлок, Джон, сегодня я вижу вас как пару только второй раз в жизни, но стоит только взглянуть на вас, как становиться яснее ясного, насколько вы любите друг друга, и я не сомневаюсь, что если бы вам выпал шанс, вы бы счастливо прожили вместе целую вечность. Шерлок собственническим жестом обнял Джона за талию и прижал к себе, на что Грегори улыбнулся и продолжил свою краткую речь. – Шерлок, ты мой лучший друг, но я не смог бы сделать тебя счастливее; тебе ничего не оставалось, кроме как найти психа, способного тебя вытерпеть, – сказал он, поднимая бокал в сторону Джона – тот усмехнулся, – да еще такого, которого я могу обыграть в шахматы и который не называет меня идиотом, если выиграет сам. За будущих супругов! – закончил он и поднял бокал. Потом заговорил Себастьян. – Господи, какой радостью было познакомиться с вами, а видеть вас вместе так ясно напоминает нам с мужем нас самих в молодости. Надеюсь, даже состарившись, вы будете с такой же любовью смотреть друг на друга, с какой смотрите сейчас. Мне доставляет огромную радость помогать вам в строительстве дома, который станет свидетелем истории вашей любви. За молодоженов! – сказал он и поднял бокал. Когда все отпили по глотку, Джим начал говорить следующий тост. – Просто наблюдать за вами со стороны было уже целым приключением. Я не сомневался, что вы будете вместе, с того самого пикника у нас, когда Андерсон заявил, что видел вас в лесу. Но, должен признаться, в ту ночь, когда ты явился к нам и хлопнулся в обморок, я засомневался. Джон, который ничего не знал про тот случай, обернулся, вопрошающим взглядом посмотрев на своего жениха, но Шерлок только крепче прижал его к себе и прошептал ему на ухо: «Потом». – Я почти перестал верить в тебя, когда ты объявил, что обручился с девушкой, но, в конце концов, ты поступил так, как должно было. Вы оба. Желаю вам долгих лет жизни, счастливых лет, и пусть ваш брак принесет вам… удовлетворение. Хотя я не сомневаюсь, что так оно и будет, в конце концов, Джон – врач, – сказал он, подмигивая Джону, который, судя по оттенку его ушей, стал пунцово-красным. – Я поднимаю свой бокал за Шерлока Холмса и его доктора, Джона Уотсона, – закончил Джим, и все остальные снова подняли бокалы. Потом настал черед Марте откашляться, но она заговорила не сразу, прежде поглядев на двух стоящих рядом нареченных. Она смотрела, как Шерлок бережно обнял Джона, как Джон, казалось, совершенно непринужденно склонился к Шерлоку. Они казались счастливыми. – После смерти его отца я смотрела и радовалась, как растет мальчик, но он вырос в очень одинокого молодого человека, и я каждую ночь молилась Господу, чтобы он послал ему друга. Мне пришлось ждать много, много лет, но, наконец, мои молитвы были услышаны, – сказала она, со слезами на глазах глядя на Джона. Ей пришлось замолчать на несколько секунд, и лишь потом она продолжила. – В тот раз, когда Шерлок впервые упомянул о Джоне Уотсоне, я уже знала, что в нем есть нечто особенное; в глазах Шерлока было столько искорок, сколько звезд на небосклоне в ясную июньскую ночь. Мне стало ясно, что мой мальчик совершенно сражен, как только Джон придумал охоту за сокровищами, а уж она, не побоюсь этого слова, самое романтичное ухаживание из всех, что я когда-либо видела; поэтому я предлагаю поднять ваши бокалы за гениального Джона Уотсона. И все подняли бокалы, включая Шерлока, который повернулся и с нежностью посмотрел на Джона. Джон тоже глядел на него и одними губами прошептал: «Я люблю тебя», на что Шерлок в ответ чуть крепче обнял жениха за талию. – В один миг они едва не утратили друг друга, и мне кажется, что мне никогда не было так страшно, как в тот день, когда я увидела Шерлока в комнате для гостей у Джима и Себастьяна. Он казался испуганным, потерянным и совершенным ребенком. Но, в конце концов, они снова нашлись, и я не сомневаюсь, что отныне они не расстанутся на дольше, чем того потребует крайняя необходимость. За Шерлока, который до сих пор остается моим дорогим мальчиком, и за Джона, которого я люблю, как сына. И снова все подняли бокалы и принялись поздравлять нареченных. Потом под бдительными взглядами друзей – и родственников, оговоримся на счет Шерлока, – наша пара впервые поцеловалась на людях под аплодисменты, свист и одобрительное улюлюканье кого? Конечно же, Грегори. Марта снова наполнила бокалы, завязалась дружеская беседа, а обед, тем временем, поспевал на плите. Обед состоял из нескольких перемен блюд и длился не один час. Все очень плотно поели и когда, наконец, слегка навеселе встали из-за стола, было далеко за полночь. Грегори ушел первым (прихватив с собой несколько кусков клубничного пирога), за ним ушли зевающие Себастьян и Джим, который был до сих пор неравнодушен к сладкому. Джон пытался отыскать свой шарф, который успел снять когда-то этим вечером, и тут к нему подошла Марта. – Уже поздно, идти тебе далеко, так почему бы тебе не остаться на ночь? Теперь вы помолвлены, все приличия соблюдены, и я буду страшно волноваться, если ты пойдешь домой один, – сказала она, доставая шарф из-под диванной подушки. – С удовольствием приму ваше приглашение; и в самом деле поздно, и я очень устал, спасибо, миссис Хадсон, – сказал Джон, и Шерлок улыбнулся ему с другого конца комнаты. Марта непременно хотела вымыть посуду перед сном, Джон помог ей, а Шерлок присел за кухонный стол, жалуясь, что они слишком долго возятся, но сам и пальцем не пошевелил, чтобы ускорить процесс. Как только все стаканы, тарелки и прочая посуда были вытерты и убраны на свои места, Марта поцеловала Шерлока и Джона в щеки, и Джон еще раз поблагодарил ее за такой прекрасный вечер. Потом Шерлок повел Джона к себе в спальню, и они стали готовиться ко сну. Шерлок предложил Джону спать обнаженными, но тот категорически отказался, сказав, что дверь не запирается. Вздохнув, Шерлок одолжил ему ночную рубашку. Она так облегала широкую мускулистую грудь Джона, что Шерлок не мог оторвать от жениха глаз и внезапно перестал жалеть, что они будут спать не голыми. – Разве ты не снимешь маску? – спросил Шерлок, когда Джон скользнул под одеяло. – Миссис Хадсон… – начал Джон, но Шерлок оборвал его: – Миссис Хадсон была замужем, она лучше тебя знает, что нельзя входить без стука. Джон помешкал, прикасаясь кончиками пальцев к маске; Шерлок залез под одеяло рядом с ним, развязал тонкие завязки маски и положил ее на столик рядом с кроватью. Потом их, конечно же, потянуло друг другу, они тесно обнялись, переплетя руки и ноги и делясь теплом. Шерлок запустил одну руку под ночную рубашку Джона, а другой лениво поглаживал его по щеке. Когда Шерлок наклонился, чтобы быстро поцеловать Джона на ночь, тот уверенной рукой притянул его к себе за шею. Несмотря на усталость, спать им обоим расхотелось. Лежа в объятьях, они смотрели друг другу в глаза. Иногда кто-то из них улыбался или смеялся, и второй повторял его жест; вскоре они окончательно поняли, что в эту ночь им не заснуть. Шерлок нашел руку Джона, поднес ее к губам и легонько поцеловал костяшки пальцев. – Мы помолвлены, – сказал Шерлок. – Да. – Ты на самом деле хочешь жениться на мне? – Я не передумал. Пока, – ответил Джон с улыбкой. Шерлок улыбнулся ему в ладонь, которую покрывал нежными поцелуями. – Я играю на скрипке, когда мне нужно подумать, а порой подумать нужно среди ночи. На меня находит хандра, и тогда я по целым дням не открываю рта. Я неряшлив и скверно готовлю, а еще только мне могла прийти в голову идея украсить дом черепом. – И ты говоришь мне об этом только сейчас? – спросил Джон, и по тону стало понятно, что его это позабавило. – Будущие мужья должны знать друг о друге самое худшее. – Очень любезно с твоей стороны. Хотя, надо признаться, я не слишком-то возражаю против черепа. Шерлок хихикнул, когда подумал, какое облегчение испытает тетушка Марта, когда череп, наконец, покинет ее дом; она так и не привыкла к подарку, и всегда строила кислую мину, когда Шерлок о нем упоминал. Они долго смотрели друг на друга, Шерлок поглаживал руку Джона, а Джон массировал его поясницу. – Я никогда не думал, что женюсь, пока не встретил тебя, – сказал Шерлок через некоторое время. – Я часто об этом размышлял… раньше, - сказал Джон, - я бы выбрал простую, симпатичную девушку с приличными манерами, из хорошей семьи. А теперь, когда я вспоминаю об этом, мне становится муторно; представь, чего я мог бы лишиться. Шерлок хотел ответить, но не смог. Вместо этого он притянул Джона к себе поближе и зарылся лицом в его волосы, стараясь не думать о жизни без него. Если бы пуля чуть изменила траекторию, они бы никогда не встретились. Джон запросто мог умереть, а мог и остаться невредимым, вернуться в Лондон и жениться на Саре, Энн или Мэри. Шерлок гадал, чувствовал ли бы Джон, что ему чего-то не хватает, или спокойно прожил бы всю жизнь. Джон, наверное, понял его тревожные мысли, потому что он отстранился и обхватил ладонями лицо Шерлока. Он посмотрел ему в глаза и заговорил твердым и серьезным голосом. – Я здесь, я никуда не денусь, перестань об этом думать. – Откуда ты узнал? – Я думаю о том же самом, и меня это до ужаса пугает. Шерлок улыбнулся, пропустил сквозь пальцы пряди Джоновых волос и наклонился к своему жениху, прижавшись губами к его губам. – Никогда не покидай меня, – пробормотал он между поцелуями. Джон взял Шерлока за руку и переплел вместе их пальцы, прижав их соединенные руки к собственному сердцу, чтобы они оба почувствовали, как сильно оно бьется. – Никогда. Пока бьется это сердце. В эту ночь они больше не сказали ни слова, но это обещание эхом разнеслось по комнате, они оба ощутили его в биении сердца Джона. Наконец, они оба уснули, убаюканные мерным «тук-тук-тук».