***
Они добежали до Старбакса под её ярким зонтиком, словно в насмешку над Гарри, разукрашенным радужным. Каждая секция — свой цвет. Истерия внутри нарастала, и ему приходилось то и дело прикусывать щеку, чтобы не рассмеяться, ведь ничего смешного и не происходило. Мэг прижалась к его боку и положила руку на сгиб руки, в которой он держал её зонт. Она смотрела на него снизу вверх и чуть застенчиво улыбалась. И, чёрт возьми, что он ей сейчас скажет? Как можно ей что-то сказать, кроме как «Да, милая, я пойду с тобой куда угодно»? Раньше он девушкам не отказывал. К его разочарованию, столик они нашли быстро. Он всё надеялся, что Старбакс будет забит до отказа и им придётся разойтись, отложив беседу на другой день. Или навсегда. Стыдно было от своей трусости, но ничего поделать с этим он не мог. Мэг поставила свой стакан с высокой горкой взбитых сливок и влезла на высокий стул. Гарри устало и совсем не грациозно плюхнулся рядом и уставился на свой стакан колы. Совсем не по погоде, но что поделать, если к кофе он так и не пристрастился, а разводить чайную церемонию в этой забегаловке — как-то глупо. Их столик — не столик даже, а высокий подоконник — выходил прямо на оживлённую улицу, и он молча, совершенно не представляя, о чём с ней говорить, считал жёлтые такси на перекрёстке. — Гарри, — начала Мэг на седьмой машине. — Да? — оторвался он. Загорелся зелёный, и восьмая жёлтая машина повернула налево. — Я просто… Думала, может, в кино завтра? Пойдём? Она правда милая. Сидит в обычных джинсах, кедах и футболке с Микки Маусом. И волосы собраны в хвост. И, наверное, она бы ему понравилась, если бы… — Мэг, это… Это классно, но… — он не может. Правда не может снова окунуться в это бесконечное враньё. — Но? — она поджала губы и чуть вздёрнула подбородок. Обиделась, — понял Гарри. Да он, блин, девчонок читает, как первоклассник — алфавит. Только нахрен ему это умение нужно. — Ты не обижайся только… — Да что, блин, не так тебе?! — взвилась она сердито и, отвернувшись, зачерпнула ложкой взбитые сливки. — Понимаешь, дело не в тебе… — Ага, не во мне, а в тебе. Как всегда. Давай, ну, скажи, что не так?! Ой, да к чёрту всё! — Член. — Что? — у неё смешно вытянулось лицо, и Гарри, не удержавшись, всё же засмеялся. Вот он и сказал. Если проигнорировать липкий комок паники и влажные ладони, то и не страшно вовсе. — Я гей, Мэг. Мне нравятся парни. Члены. Плоская волосатая грудь. Относительно… Ну и всё такое… — Всё такое, — повторила она. — Гей значит, — девушка, чуть нахмурившись, смотрела в окно. Гарри, съёжившись на своём стуле, ждал, что будет дальше. Честно сказать, он не знал, какая реакция возможна, это был первый раз, когда он кому-либо открылся. — А по тебе так сразу и не скажешь. Хотя… — она осмотрела его с головы до ног, словно и правда искала какие-то признаки. — Ну, ты мог как бы сразу сказать. Намекнуть хоть. А то я, как дура, за тобой хожу. Думала, ты просто… Ну, типа британец, цену набиваешь, что-то вроде. — Да куда уж, — он помешал трубочкой содовую. — Я просто… Я не знаю, как это нужно сообщать. Как намекать — тоже не знаю. Тебе первой прямо сказал, — он снова уставился в окно и насчитал пять жёлтых такси, три из которых были свободны, судя по горящей лампочке. — Извини. Девушка пожала плечами и принялась вырисовывать завитки на поверхности напитка из оставшихся сливок. — Я никому не скажу, — наконец оторвавшись, произнесла она. — Это ведь не моё дело. Но ты, если хочешь продолжать это скрывать, просто говори, что у тебя есть девушка, ну, что-то такое. Ну, или найди какую-то, чтобы вопросов не было. Гарри внезапно сам удивился невесть откуда нахлынувшей злости, захотелось заорать, что он устал. Что он устал врать, что у него есть девушка, или врать девушке, что он её любит. Он просто не знает, блядь, как это — быть открытым геем и как не давать надежды, не давать повода думать, что он просто строит из себя цацу и набивает цену! Но Мэг не виновата, никто, блядь, не виноват в том, что он потерялся и нахер никому не нужен такой, какой он есть. Ни дома, ни в Нью-Йорке. Ни отцу, ни Дэну, пошёл бы он на хуй! Он в очередной раз не оправдал чьих-то ожиданий, о которых был ни сном ни духом. Мэг спокойно допила кофе, спрыгнула со стула и, накинув куртку, положила руку ему на плечо: — Ты в любом случае, если хочешь, приходи на вечеринку. Гарри улыбнулся и кивнул. Он уже знал, что никуда не пойдёт. Из колонки лилась какая-то французская неуместно-бодрая мелодия, за спиной шумели посетители и смеялся бариста. Гарри положил голову на руки и уставился на стакан — пузырьки всё так же беззаботно поднимались со дна и, не подозревая о своей короткой жизни, неслись вверх, где взрывались едва заметными глазу брызгами. На перекрёстке снова загорелся красный, и до смены сигнала Гарри успел насчитать целых двенадцать канареечных машин.***
— Эй, Гарри! Он рассматривал стеллаж с кукурузой и не сразу понял, кто его зовёт — в глазах рябило от ярких жёлтых зёрен на упаковках. Кукурузный монстр, а не стеллаж. Гарри заморгал и завертел головой в поисках источника звука. Наконец, он догадался повернуться и резким движением чуть не сбил Софи с ног. — Гарри, — отпрыгнув в последний момент, повторила она и улыбнулась: — Привет. — Привет, — смутился он и отодвинул тележку в сторону. — А ты ловкая. — Не зря же я прыгала в группе поддержки три года. — Ты прямо классическая американка, — Гарри подошёл к стеллажу, который разглядывала Софи. — Конечно, — чувствовалось, что ей приятно вспоминать о прошлом. — Капитан помпонов, гордость школы. — И парень — куа… куо… — Квотербек, — подсказала она, — нет. Парень был просто мудак, но он исправился. Кстати, — она сняла со стеллажа банку и повертела её перед глазами, — ты не в курсе, как эти бобы? Никогда не брала их раньше. Гарри был уверен, что Софи не интересны бобы, она явно переводила тему. Но, если честно, он и не собирался допрашивать её, что там за парень и как исправился. Это не слишком интересно, да и не его дело. — Неа, — он взял банку и повертел её перед глазами, — возьму попробую. — А я, пожалуй, не рискну, — она вздохнула и окинула взглядом наполненную продуктами тележку. — Куда мне ещё и бобы. — Попроси доставить домой. Быстрее, чем они, ты не донесёшь. — Так не работает! — она подняла указательный палец вверх, и Гарри прислушался. Сквозь шум толпы электронный голос приносил извинения и просил прощения, что, к сожалению… — Я помогу, — он критически оглядел две корзины: свою и Софи, и прикинул, поместится ли это в два пакета. По его прикидкам выходило, что нет — хорошо бы в четыре влезло. — Своё оставлю тут, а твоё донесём. — Это всё Лиам, — жаловалась девушка, семенящая рядом. Кто бы подумал, что супермаркет, оказывается, так далеко?! Конечно же, он не позволил Софи нести пакеты, хотя она, разумеется, из вежливости поуговаривала его, но он видел, что она выдохнула с облегчением. — Это ему захотелось новоселье отметить. Мы месяц тут живём, а ему новоселье! Я уже ненавижу эту идею. — Заказали бы еду в ресторане? — пропыхтел Гарри. — Ох, конечно. «Софи, у тебя потрясающее мясо!» — девушка передразнила интонацию своего парня. — Какое к черту мясо! Ну, вообще, он прав, мясо с овощами я хорошо готовлю. Но зачем это всё… Гарри сочувственно кивал, стараясь уговорить желудок сильно не урчать и не выдавать, что он крайне заинтересован в мясе с овощами. — …, а знаешь, что? Давай, и ты к нам придёшь? Сегодня к семи? Или у тебя планы? — она рылась в сумочке в поисках ключей. — Да нет, планов больше нет, — вряд ли, конечно, она рассчитывала, что у него нет планов, пятница всё же. Но не врать же? — Значит, я жду тебя в семь, да? — Да, — автоматически повторил он и занёс пакеты в кухню. — Спасибо! — Тебе спасибо, — девушка неожиданно чмокнула его в щёку. — Ты мой герой, как Бэтмен. Только Лиаму не говори. Гарри не стал спрашивать, как Лиам относится к тому, что он донёс ей продукты, но на всякий случай кивнул и, попрощавшись, вышел за дверь. В животе заурчало. Дома оставалась пара сосисок и кусок хлеба. Нужно было хоть те бобы взять. До гипотетического ужина оставалось больше трёх часов.***
Он не хотел сидеть в одиночестве и коротать окончание дня. Не хотел есть пиццу или что-либо из соседнего суши-бара. Хотелось вкусного и горячего. Но готовить было не из чего, да и особо не было настроения. Вообще вся неделя шла наперекосяк, пятница «порадовала» ещё и пустым холодильником и, как следствие, пустым желудком. Как будто ему мало было. Жизнь, очевидно, хотела его добить. Сегодня он, как никогда раньше, почувствовал разницу между одиночеством и уединённостью. И сегодня уютный диван и тишина казались насмешкой, издёвкой, что он так и не нашёл себе друзей. Месяц. Это, наверное, нормально, что он не сошёлся близко ещё ни с кем. Он хорошо ладил с людьми, в целом, легко сходился и, если бы не Мэг, вернее, если бы она на него не запала, то он бы не сидел дома, а веселился на её вечеринке. И явно бы не скучал. Он себя уговаривал не переживать, пустить всё на самотёк, доверить времени сделать всё самому. Головой он понимал, что ещё пара недель, ещё несколько вылазок с однокурсниками в бар, может, какие-то спортивные мероприятия в колледже, и он закрепится, станет своим, и ему будет кому позвонить в случае одинокой пятницы. Ну, а пока… пока, кроме приглашения-благодарности на новоселье и мяса с овощами, ничего не было. В животе протяжно и жалобно заурчало при воспоминании о еде. В нос ударил воображаемый запах жаркого, и это стало последней каплей. Уже почти половина восьмого, ещё не поздно согласиться. Гарри дождался, пока минутная стрелка перескочит на цифру шесть, и поднялся с дивана. Да к чёрту! Кусок мяса он честно заслужил. В конце концов, если бы не эта вечеринка, он бы не сидел голодным, а притащил бы свои покупки и приготовил себе поесть сам, и кит не пел бы печальные песни в его животе.***
Гарри как-то и забыл, что Соф и Лиам старше, что их друзья будут старше, что у них и вечеринки будут не такими. Он не особо мудрил с одеждой: чёрные джинсы и футболка с принтом американского флага спереди и Дядей Сэмом на спине. Он даже обуваться не стал: как был в носках, так и дошёл до лифта. И только переступив порог, он понял, что выглядит глупо во всём этом. По привычке и опыту своих вечеринок, он ожидал одноразовую посуду и бочку с пивом, может, дурацкие блёстки от хлопушек и идиотский серпантин. Но вот уж никак не сервированные столы — отдельно с закусками, отдельно с напитками — и гостей, которых, к сожалению, оказалось не так много, чтобы его явление осталось незамеченным, и которые тоже были одеты вполне нарядно. И, что немаловажно, — обуты. Он бы с удовольствием сбежал, хотя бы переодеться! Но Софи, открывшая ему дверь, уже вцепилась повыше локтя наманикюренными пальчиками — и, чёрт возьми, зачем ей была нужна его помощь, если в ней столько силы?! Гарри мысленно застонал, проклиная все вечеринки мира и собственное чревоугодие. — Это Рой и Фрэнч, а это Мишель, Габби… Гарри машинально пожимал руки и улыбался, стараясь унять нарастающую в очередной раз за неделю панику. Ситуация была нереально-нелепой, словно он вышел вынести мусор, а попал на какую-то закрытую вечеринку в честь чего-нибудь… Чего-нибудь, вроде вручения Оскара. Как будто лифт был порталом в другой мир, откуда не так просто вернуться, и был шанс, что он застрял тут навсегда. В этой не загромождённой мебелью, стильной комнате, полной просто, но дорого одетых людей, он выглядел, как тот самый пакет с отходами и мятой бумагой. У Софи всё было идеальным, даже безукоризненным. От узкого чёрного платья до гладких переброшенных через плечо волос, от сияющих вилок до начищенных до блеска бокалов. Кожа, дерево, стекло — вся комната представляла собой законченный лаконичный образ. Это вам не каталог ИКЕА за прошлый год. Но, если честно, Гарри ИКЕА устраивала чуть более, чем полностью. Вычурность пугала. Он не очень разбирался в интерьере и всех тонкостях, но думал и рассматривал всё для того, чтобы откровенно не пялиться на гостей и не думать, что сам выглядит, как чучело. И этот дурацкий шезлонг, кстати, из той же ИКЕА, странно, что она его не заменила на нечто изысканное, всё напоминал о том самом дне. Как он бесстыдно дрочил, лёжа на нем, а потом в квартиру ворвались Луи с Лиамом. А теперь на нём сидят гости и, наверное, и Софи тоже вечерами читает, лёжа на нем, обложившись подушками. Ох, лучше бы она и его заменила! Всё в этой неожиданно просторной квартире было неправильно. А неправильнее всего был он сам. — Ну, а этих ты знаешь, — Софи отпила вино, аккуратно держа бокал за ножку, и кивнула — со стороны кухни вышли Луи, Лиам и ещё какой-то парень. В комнате запахло терпким одеколоном и сигаретами. Кухонная вытяжка не справлялась. — Всех, кроме Дейка. — О, а вот и герой сегодняшнего вечера, — Лиам радостно обнял его и прижал к себе. — Пойдём, насыплем тебе чего-то вкусненького. Гарри с удивлением посмотрел на Софи — странно, она сама просила не говорить о помощи. Но девушку будто ничего не волновало, она продолжала болтать с, кажется, Роем. — …я себя таким придурком чувствую, кто бы мог подумать, что доставка не работает. А я с этим ужином привязался, — Лиам аккуратно выкладывал на тарелку мясо, какие-то крохотные бутербродики и ещё, зачем-то, оливки. — Держи. Серьёзно, спасибо тебе… — Эй, хозяин дома, — Лиам, улыбнувшись, повернулся — Гарри показалось, что с облегчением — и, всунув ему тарелку, поспешил на зов. Зря он припёрся, явно же лишний. Он отошёл к стене и уставился на блюдо с едой. Как какому-то бездомному всунули, чтобы только отстал и не путался под ногами. С чего он взял, что ему будут рады, с чего это вдруг?! — Он не хотел, — знакомый голос заставил его поднять голову. — Лиам, в смысле, он не хотел, чтобы ты чувствовал себя лишним. Но и особой радости, как бы, не испытывает. Что, в общем-то, логично. Держи, — он протянул вилку, сел на пол, аккуратно поставив бокал у ног, и похлопал рядом с собой. Гарри ничего не оставалось, как присесть. Луи, как на зло, выглядел безупречно, но он не станет пялиться и рассматривать, не станет! — Ты ешь, Добби, а то остынет. Вряд ли ты наколдуешь себе ещё порцию. — Домовики не колдуют, — поправил он, — они же готовят сами. — Я бы завёл себе одного, — Томлинсон стащил с его тарелки один из крохотных бутербродов и запихнул целиком в рот. — А то приходишь с работы, а оказывается, всё, что можно, уже съел вчера ночью, — невнятно объяснил он. — Не хочешь подработать? — Нет, — засмеялся Гарри и принялся за мясо. — Учёба, друзья, вечеринки… Нет, серьёзно, — продолжил он, заметив ехидную улыбку, — просто сегодня не было настроения куда-то идти… Ты вот тоже не в клубе. — Старым становлюсь, — кивнул мужчина, — в пятницу пью вино с домовёнком из соседней квартиры. Гарри уверен, что в голосе Луи не было никакого намёка на нежность, он просто хотел подшутить над ним, потому что — понятное дело — предпочёл вечер с друзьями клубу, да и только. Но нельзя отрицать, что его голос слегка надломился и конец фразы прозвучал слишком мягко. И Гарри стало так хорошо, чуть щекотно, словно вместо мяса он проглотил тёплый солнечный шарик, который катался в животе, гладил тонким лучиком под кожей. Он поёрзал, глупо уставился на свои носки и поджал пальцы. Надо же, он и забыл, что по-дурацки выглядит. — Делай вид, что так и было задумано. — Что? — Ты слишком паришься, что не вписываешься, просто… Забей и отдыхай. Ты типа хипстер, например, и тебе просто плевать на одежду… — Но мне — нет, — понизив голос, возразил он. — Я не люблю быть чучелом, я не думал, что тут такое собрание будет. — У Соф семейных посиделок не бывает, Добби… — Да я не… — вздохнул он и схватил себя за шею — крошка от небольшого бутербродика попала не в то горло, не давала сделать вдох. — Держи скорее! — Луи быстро протянул ему бокал, и он залпом выпил содержимое, чувствуя, как тепло разливается до пяток, и вдохнул полной грудью. — Ещё? — Луи уже покачивал перед ним бутылкой с узким горлышком. Гарри знал, что мог уйти прямо сейчас, мог покачать головой, поставить тарелку на край стола и выйти за дверь. И дома уже отчихвостить себя по полной за всё — от дурацкого прикида до поведения с Луи. Он постоянно теряет контроль и просто… взлетает, блядь, что ли, когда тот рядом. Как какая-то бабочка-однодневка, взлетает и по-идиотски машет крыльями, летит, сама не зная куда. Так и он: глупо машет ресницами, боится, что Луи свалит, оставив его одного, и ждёт чего-то, чего-то почти волшебного, смутно подозревая, что после этого вечера ему придёт конец. И Гарри знал, что не прав: не прав, что пялился на красные от вина губы, не прав, что, кивнув, смотрел, как рубиновая жидкость наполнила бокал, и не прав, что снова выпил его содержимое до дна. Но сейчас он чувствовал себя слишком уютно, комфортно — забытое ощущение дома. И где-то на периферии сознания маячила мысль, что это ощущение из-за Томлинсона, чёрт бы его побрал. — Уверен? — Луи удивлённо приподнял брови, когда Гарри протянул бокал. — Да брось, это просто вино. Оно же лёгкое совсем. Гарри никогда не любил этот напиток, он всегда казался пафосным донельзя и кислым, как уксус. Однако это вино было, пожалуй, неплохим, согревало, дарило ощущение легкости, и голова стала ясной-ясной. Сейчас было как-то наплевать на то, что о нём думают и думают ли вообще, ведь главное, что всем хорошо вместе и весело. Стало плевать и на Мэг, и на Дэниэла, и на Диану, и на то, что папа так и не узнает, что он гей. Во взгляде Луи, казалось, сквозило удивление и недоверие, когда он смотрел, как Гарри залпом выпил половину бокала. Но и на это плевать. Время веселиться, да? Может быть, этот вечер ещё можно спасти от тоски и унылости?