Нелюбимый

Лоран становится нервным. Гораздо более нервным и дерганным, чем обычно. Он закусывает губы, дышит рвано и часто, сжимает зубы и бегает взглядом. У Лорана подрагивают пальцы, он курит одну сигарету за другой. Лоран то и дело украдкой кидает взгляд на Флориана, но сразу же переводит его. Флориан это замечает. Ему кажется, что идеальный Лоран сейчас пышет жизнью. Флориан действительно видит в таком Лоране красоту. Завораживающую. Гипнотичную. Непривычную. Лоран протягивает ему пачку с вытянутой сигаретой. Он говорит: — Будешь? Флориан зачем-то кивает и словно на автомате подходит к нему. Он берет сигарету, случайно дотрагиваясь до руки Лорана — неприятно холодной, и подставляет лицо ветру, дующему из широко открытого окна. Это могло бы быть чем-то интимным, думает Лоран. Ветер треплет их волосы, и Флориану кажется, что впереди что-то все-таки есть. Флориан разглядывает красоту Ла Дефанс и думает, что, возможно, все не так плохо, как могло быть. Лоран делает затяжку. Флориан выдыхает сигаретный дым. Лоран думает, что было бы неплохо хотя бы притвориться, что они здесь вовсе не из-за Марка, что они здесь вовсе не чтобы воевать друг с другом, что они здесь не для того, чтобы просто не быть такими одинокими. Флориан стряхивает пепел и тушит сигарету. Лоран снова прикуривает, закрываясь от ветра рукой. У Лорана длинные худые пальцы. Флориан разглядывает их, пока Лоран занят зажигалкой. Флориан завидует. Он спрашивает: — Это правда, что все лучше, когда у тебя хорошенькое личико? Лоран выглядит увлеченным курением. Он говорит: — Да. Флориану кажется, что Лоран не врет. Лорану кажется, что Флориану достаточно похудеть, чтобы самому узнать, правда это или нет. Когда этот фотограф, Рей, расстался с Флорианом, тот набрал в два раза больше веса и долго возвращался к своему прежнему виду — такому, в котором Лоран увидел его в первый раз. Он не знал, что у них там произошло, и знать не хотел. Впрочем, Лорана тоже бросили — фактически один-один. Бросили в очередной раз. Бросили потому, что не любят. Лоран говорит: — Этот мудак сказал, что он не приедет на Рождество. И ухмыляется, притворяясь, что ему не больно. Лоран выглядит болезненно. Очень-очень болезненно, думает Флориан. Словно что-то рушится и рушится у него внутри. Флориану жалко Лорана. Он не знает, почему — потому ли, что каждый раз он наивно надеялся, что в Рождество Марк останется с ним, потому ли, что он никогда не видел в живую, как его, Рождество, счастливо справляют, потому ли, что чувствовал себя тоже брошенным и нелюбимым… А может, Флориан просто становится гораздо чувствительнее и несчастнее, когда надвигаются праздники. Жалость — это ужасно, думают они оба. Один-два. Один-два, черт возьми. Лоран, словно поперхнувшись дымом, кашляет, но продолжает курить. Флориан его не понимает. Он не курит — это с ним тоже не работает. Но Лоран, кажется, просто отвлекает себя. Его лицо то и дело подрагивает, но он все еще держит над ним контроль. Флориану кажется, что Лорану давно должно было стать холодно. Флориану кажется, что Лоран выглядит просто обворожительно, когда ему плохо. Флориану кажется, что у Лорана разверзлась дыра внутри. Флориан молча кладет Лорану голову на плечо. Три-ноль не в пользу Лорана. /Как же так произошло?/