2000 Years Ago - I'll Love You Forever

      — Садись, — пробурчал Леви, и я присел на краешек одного из стульев, стоящих рядком. Я изо всех сил старался не показывать ему, какое влияние оказывает на меня одно только его общество.       — Расслабься, я не буду тебя отчитывать за твое поведение на моих занятиях, хотя стоило бы. Но сегодня речь пойдет о другом, — начал мой преподаватель, на что я лишь кивнул, будучи неуверенным в твердости своего голоса. Так, значит, он хочет поговорить о вчерашнем. Неужели Петра ему все же что-то поведала? И даже смогла убедить, что вчерашние слова не являются игрой моего больного воображения? Что все это правда?       — Вчера у меня состоялся разговор с Петрой, — неспешно продолжил Леви, в то время как я почувствовал накатывающий волнами жар. Легкое покалывание кончиков пальцев постепенно распространялось дальше. И что же она ему рассказала? Неужели все-таки окажется, что у меня всего-навсего съехала крыша? Волнение привнесло с собой нехилую долю страха. Что же будет со мной в таком случае?       — И? — не сдержался я, пытаясь вытянуть из темноволосого мужчины больше информации. Мне пришлось сильно постараться, чтобы голос не так сильно дрожал. Это всего лишь Леви. Я ведь могу говорить с ним обо всем, разве нет? Мне просто нужно на время выключить мешающие мысли, как я уже проделывал подобное ранее, чтобы просто поговорить с ним. Меньше думать, больше действовать. В этом, однако, было больше смысла, чем во многом другом.       — Она подтвердила твои слова, — пробормотал он, посмотрев на меня стальным проницательным взглядом. Это… Она сказала, что все это правда? Я облегченно выдохнул и уголки моих губ слегка приподнялись. Я не сошел с ума. Я не псих! Еще никогда в жизни меня не переполняла такая уверенность.       — Петра также сообщила, что будет дико рада встретиться с тобой, чтобы потрепаться о былых временах, — мужчина продолжал словами воплощать мою мечту, время от времени цитируя фразы девушки. Если честно, я сомневался, что в его лексиконе присутствуют такие выражения, как «дико рада» и «потрепаться». Я улыбнулся.       — Это было бы чудесно, — о да, было бы. Впервые в жизни мне представилась возможность разделить это бремя с кем-то, кто был по-настоящему в курсе тех событий. С кем-то, кто мог бы вселить в меня уверенность, рассказать о том, чего я не знал. Разумеется, в моем окружении были люди, которые смогли бы поверить мне просто так, без воспоминаний с их стороны и доказательств с моей. Но это немного не то. Ведь лучше всего тебя сможет понять человек, сам находившийся в подобной ситуации. Как часто люди становились жертвами насмешек, которым не могли положить конец? Только лишь потому, что не могли больше держать в себе этот непомерный груз и хотели хоть как-то избавиться от него. Каждый по-своему.       — Отлично, тогда я оставлю ей записку, — решил темноволосый мужчина и вытащил из своей сумки ручку с листом, прежде, чем подойти ко мне и сесть рядом.       Господи, Петра помнит! Я до сих пор не могу до конца осознать этот факт и привести свои чувства в порядок. В моей душе бушевала такая радость по поводу более-менее реальных доказательств, радость, перемежаемая с волнением от предстоящей встречи и слегка остужаемая страхом. Что, если Петра хочет всего-навсего поставить меня перед фактом, что Леви принадлежит ей? С одной стороны, в прошлом она не дожила до момента кульминации наших с ним непростых отношений, но с другой… вдруг Леви рассказал ей? Мог ли он счесть нужным посвятить ее в подробности дальнейшего развития событий? Что, если она…       Я в мгновение ока разогнал подобные мысли, сконцентрировавшись на главной: теперь мне есть, с кем поговорить и все обсудить. Конечно, друзей не стоит сбрасывать со счетов, но… как я уже говорил, это немного не то.       — Я так понимаю, в субботу ты свободен после обеда? — спросил Леви, окончательно прерывая поток моих мыслей. Спасибо, Господи.       — Ну, не совсем.       — Да или нет, Йегер? Мне нужен однозначный ответ, — потребовал Леви, прицыкнув языком.       — Да, после обеда я свободен, ка…м-м…учитель, — вновь ответил я, в последний момент исправившись. Странно, поначалу у меня получалось без раздумий правильно к нему обращаться, так почему же теперь это стало сложнее? Видать, мой мозг не успевал оцифровывать происходящее. Я просто как самый распоследний тормоз едва тащился за стремительно развивающимися событиями.       — Да называй меня уже как хочешь, дурень, — в который раз за этот день прервал мои мысли Леви.       — Чт…?       — Что слышал. К тому же, как ни странно, большинство учеников и вправду думают, что мое место в строю, а не на уроке, — продолжил он как ни в чем ни бывало, не дав мне возможности закончить свое простое «что».       — Ну… Мне остается лишь согласиться с ними, — ухмыльнулся я, продолжая наблюдать за мужчиной, что-то неразборчиво писавшем на клочке бумаги.       — Вот. Время и место встречи. Предполагая, что ты страдаешь топографическим кретинизмом, я нарисовал подробную схему маршрута от школы до нашей с Петрой квартиры. Я надеюсь, тебе хватит мозгов найти обратную дорогу по этому чертежу? — он передал мне лист бумаги, на котором так старательно выводил линии, и выжидательно посмотрел на меня.       — Да, конечно! И кроме того, у меня, между прочим, неплохо развито чувство направления, — я надулся и последнюю фразу неразборчиво пробормотал в шарф. Леви как всегда в своем репертуаре… Я не стал дальше развивать подобные мысли, поняв, что собеседнику просто неоткуда знать, как обстоят дела с моим ориентированием на местности. И в конце концов, пора бы уже прекращать смешивать прошлое с настоящим.       — Тц. Прекрати дуться и проваливай уже, великий картограф, — проворчал Леви. Даю голову на отсечение, что он ждет не дождется момента, как я уберусь из его поля зрения аж до завтрашнего дня. Вздох облегчения покинул мое горло, и я нашел в себе силы вновь улыбнуться сидящему напротив меня мужчине.       — Большое спасибо и до завтра, капрал, — сказал я с ухмылкой.       — Тц, до завтра, придурок, — в свою очередь попрощался Леви. И, не смотря на попытки скрыть усмешку, я все же заметил ее на его губах.       — Ты улыбнулся! — я растерянно уставился на темноволосого мужчину, стоявшего напротив меня, который тут же начал отрицательно качать головой.       — О, да! Я видел! — мое сердце разбушевалось. Я еще никогда не видел на его губах даже легкой усмешки. Интересно, я один удостоился такой чести?.. Да плевать! Он только что сделал это для меня! Улыбнулся! Детская радость отразилась на моем лице.       — Да заткнись ты уже, придурок, и вали в подвал, — прорычал брюнет, вновь возвращаясь к кипе бумажного хлама на своем столе.       — Кто-то не смог сдержать улыбки, — встав с небольшого кожаного дивана, я продолжал дразнить его.       — Это был приказ, Эрен, — он отчеканил мое имя особенно резко, что я с успехом проигнорировал.       — Да-да, разумеется, — пробормотал я, открывая дверь его кабинета.       — Эрен?       — А?       — Никому ни слова. Это тоже приказ, — выставил новые требования Леви.       — Порядок, — уверил я его, пока мои губы расплывались в широкой усмешке. Он улыбался…       С мягким щелчком закрылась дверь в учительскую и на некоторое время я прислонился к ней спиной. Я все еще продолжал улыбаться как идиот. Мое сердце долбилось в грудной клетке, не смотря на все попытки взять себя в руки. Насколько же просто стало вести беседы с этим мужчиной, когда я научился отключать лишние мысли, даже когда такой жесткий самоконтроль немного настораживал. Мне не нужно было заморачиваться с подборкой подходящих слов, я просто говорил, как есть. Ни с кем иным так не получалось. С остальными всегда приходилось держать ухо востро, а язык за зубами.       — Люблю тебя, — неслышно выдохнул я прежде, чем отлепиться от двери и направиться к выходу.       Мои мысли продолжали бесцельно блуждать вокруг разговора о предстоящей встрече в субботу. Встрече. С Петрой. Человеком, с которым было возможным обсудить давно прошедшее и забытое время. Улыбка никак не хотела сходить с моих губ. И ни пронизывающий холод, ни небо, одним лишь своим серым цветом погружающее любого в пучину уныния, не могли сбить мой позитивный настрой. Территория школы осталась далеко позади, когда я вытащил телефон из сумки и подключил к нему наушники. Вставив их в уши и отрегулировав громкость, я поставил на повтор песню «The Reluctant Heroes». Под эту мелодию я продолжил свой путь домой по белому снегу.       — Так Петра все помнит? И ты встретишься с ней? — спросил Армин, на что я лишь кивнул.       — Эрен?       — М-м?       — Ты не ответил на мой вопрос, — пояснил блондин.       — В смысл…а-а, прости, — начал было я возмущаться, но тут же стукнул себя кулаком по лбу, — блин, забыл совсем, что мы по телефону болтаем и на автомате головой кивнул.       — Придурок, — засмеялся мой лучший друг на другом конце провода.       Вообще-то мы планировали встретиться и все хорошенько обсудить с глазу на глаз, но снаружи начался такой жуткий снегопад, что единогласно было решено созвониться. Ни одному из нас не улыбалось пробиваться сквозь снежную завесу, не имея возможности разглядеть хоть что-то в метре от себя.       — А что ты скажешь Микасе, если у нее появятся на тебя какие-нибудь планы в субботу? — поинтересовался Армин, когда мы закончили ржать.       — М-м, что я занят? — мой ответ прозвучал скорее как вопрос. Вообще-то, в глубине души я надеялся, что Армин, как всегда, подскажет правильный ответ.       — А если она захочет углубиться в детали? И даже не пытайся отвертеться фразой, наподобие «важные дела», ты ведь прекрасно знаешь, как она отреагирует.       — Блин… что ж мне теперь, правду ей рассказать? — спросил я, перекатившись на живот, продолжая валяться в кровати.       — Ну, скажи, что у тебя рандеву с Леви у него дома, — подколол блондин, — а что, неплохая идея.       — Смеешься? Ей не то, что о прошлом, ей бы желательно и о настоящем поменьше знать. Ты ведь понимаешь, что я ее очень люблю, ценю и доверяю, но пораскинь мозгами и предположи ее дальнейшие действия. Да она все телефоны психиатрических больниц оборвет, даже если Петра ей лично подтвердит мои слова. Я лучше положусь на случай и буду действовать по ситуации. Да и вообще, кто сказал, что она захочет чем-нибудь заняться в субботу? Она ведь, как бы, заболела.       — И то верно, — согласился Армин, — в любом случае я желаю тебе успешного развития событий и, кстати… ты уже продумал план беседы с Петрой?       — Ну, пункт «Леви» смело можно убрать. Я ведь совершенно не представляю, как она к этому отнесется и… ну да… если я действительно… действительно хочу отбить у нее Леви… блин, я больной ублюдок, хах!.. Да она по-любому и сама догадается… блин, не знаю я, Армин! Думаешь, стоит начинать этот разговор? — спросил я совет у лучшего друга. Я правда не был уверен в том, стоит ли включать эту тему в беседу. Разумеется, я хотел заполучить своего капрала обратно, но все же… Мог ли я так с ней поступить? Украсть у нее свое собственное счастье?       — Даже не знаю. Просто, я плохо представляю Петру как личность. Думаешь, в случае проигрыша, она справиться?       — Она сильная, но… чувствую себя куском дерьма. Я должен просто поговорить с ней на отвлеченные темы, ничего более… — пробормотал я. Зарывшись головой в подушки и немного повздыхав, я все же вылез, чтобы продолжить разговор.       — Эрен, ты вообще знаешь, чего хочешь?       — Леви, — прошептал я, чувствуя расцветающий румянец на щеках. Слава Богу, никто меня сейчас не видит.       — Вот это и должно быть ответом на все твои вопросы. Я понимаю тот факт, что ты не хочешь ранить Петру, но ты уверен в том, что сможешь стать счастливым без Леви? — мой лучший друг, как никто, умел все разложить по полочкам. Я покачал головой и выдохнул в телефон тихое «нет».       — А Петра смогла бы?       — Хм… да, наверное, но… откуда мне это знать наверняка? Разве непонятно, что сейчас я не могу мыслить объективно и ищу любую возможность, чтобы заполучить его себе? Любое оправдание… — неразборчиво пробормотал я собеседнику.       — Эрен, решение в любом случае за тобой, я скажу лишь то, что это в природе человека, быть эгоистом и думать прежде всего о своих потребностях. И ты далеко не первый, кто свои желания ставит превыше чужих. Делай то, что считаешь нужным и, если ты действительно хочешь заполучить нашего преподавателя, так иди и возьми, — голубоглазый парень всеми силами пытался меня подбодрить и облегчить принятие решения.       — О, да в тебе проснулся первобытный охотник, — моя ухмылка быстро сменилась нежной улыбкой, — спасибо, приятель. Я думаю… Теперь я знаю, что делать. Я… я бы ни в коем случае не хотел ранить Петру, но жизнь без Леви? Нет, спасибо. Я никогда не смирюсь и не смогу думать по-другому.       — Да все в порядке, — успокоил меня Армин.       — Время от времени в каждом просыпается эгоизм. Без него у человека нет шансов на выживание, — Леви попытался меня немного утешить.       — Н-но она любила тебя… и мы… она ведь не знала… она даже не предполагала, что у нее нет шансов, — выдохнул я, сдерживая слезы. Надо было сказать ей правду. Может, тогда она бы попыталась найти кого-то другого и все бы сложилось иначе…, а она погибла из-за меня, да еще и безответно влюбленная в моего командира.       — А ты не думаешь, что так было лучше для нее? Она была уверена, что у нее есть шанс, поставила на кон все и до самой смерти не теряла надежды. Лично я считаю подобный исход не самым плохим. И, Эрен. Ты тоже никогда не должен терять надежды, понял? Не имеет значения где и когда, мы всегда должны пытаться найти друг друга. Неважно, что за жизнь нам выпадет, но я хочу провести ее с тобой, — прошептал Леви, легко прикоснувшись губами к моему лбу.       — Да ты совсем раскис со мной, как я погляжу, — ухмыльнулся я.       — Рот закрой. И обещай мне.       — Обещаю, — пробормотал я в ткань его рубашки.       — Так, с этим покончили, а теперь перейдем к главному…       — Спасибо еще раз, Армин, — попрощался я и сбросил звонок. Мои отчаянные потягушки отозвались скрипом нескольких костей в спине, что меня немного напрягло.       — Эйрина, дочурка, закончила наконец по телефону болтать? — поинтересовалась мама, переступая порог моей комнаты.       — Ага, мамуля, и знаешь что? Армина подгонит мне завтра крутой лак для ногтей! — ответил я, захлопав ресницами. После непродолжительного хихиканья с обеих сторон я передал трубу маме.       — Спасибо, солнышко. Кстати, у тебя нет никаких планов на субботу? Аккерманы пригласили нас на обед, наготовили много вкусностей и я думаю, что Микаса будет очень рада увидеть тебя, тем более, что ей сейчас нездоровится. Это не вирусная инфекция, так что тебе не грозит заразиться… ну, ты подумай, я ведь не настаиваю и вообще…       — Мам! Мам, стоп! Я наперед знаю, что ты хочешь сказать и прежде, чем ты выльешь на меня поток ненужной информации о разновидностях пирожных, ставлю тебя в известность, что в субботу я занят, — я прервал мать, подняв руку вверх как сигнал, чтобы меня не перебивали. И только когда я опустил ладонь, мама продолжила.       — Ну ладно, ты не идешь. Хорошо. У Микасы, похоже, развилась желудочно-кишечная инфекция, так что, скорее всего, она пропустит неделю занятий, вот что я еще тебе хотела сказать. Ну, может, оно и к лучшему, что ты не идешь. Тебе ведь не нужно еще больше занятий пропустить? А чем это ты таким важным в субботу занят?       Одного мне не понять никогда. Как могут женщины выдавать столько информации на одном дыхании? И быть при этом такими любознательными?       — У меня встреча с Армином, — соврал я, почувствовав легкую тяжесть на сердце. Я прекрасно понимал, что не стоило завираться, но что я мог сказать? Что я встречаюсь с возлюбленной своего преподавателя, чтобы поговорить с ней о каких-то неясных далеких временах и при этом исхитриться отбить у нее любовника? Ну это уж ни в какие ворота не лезет. Ложь во спасение, так сказать. И кроме того, подобные доводы никогда не помогли бы мне добиться разрешения мамы на такое мероприятие, так что, скорее всего, меня бы просто за шкирку отнесли к Микасе на дружескую беседу, а там… Даже боюсь представить. Только лишь осознание того факта, что Микаса узнает про мою любовь к преподавателю… Я до сих не могу забыть ее реакцию тогда… Ну хорошо, теперь обстоятельства другие, однако я решил не рисковать понапрасну.       — Ладно, — улыбнулась мама, — тогда я позвоню и скажу, что тебя не будет завтра.       Я кивнул и уже спустя пару секунд вновь оказался в блаженном одиночестве.       — Эрен… Я… Возможно, нам стоит оставить все, как есть. То, что ты себе навоображал не является отношениями, которые мы можем себе позволить, — Леви стоял, не шелохнувшись, а его взгляд был устремлен вперед. Из мужчины будто утекла вся жизнь, пока он произносил эти слова.       — Леви, — задушено произнес я. Мое сердце сокращалось прерывистыми спазмами и слезы вырывались из глаз. Он ведь говорил, что любит меня! Не прямо, конечно, но… Почему? Почему он тогда не желает… Первая слезинка проложила путь для многих последующих.       — Это потому, что я чудовище? — захотел узнать я, удивляясь, насколько слабым и ломким после каждого слова становился мой голос.       — Нет! Но я должен каждую секунду быть готовым убить тебя, если ситуация ухудшиться или не останется другого выхода и если… черт… если между нами все зайдет слишком далеко, я уже не смогу быть уверенным в том, что справлюсь, — отчеканил Леви и впервые в жизни я увидел его стальной взгляд за пеленой слез.       — Я никогда не допущу ситуации, где у тебя не будет выбора, кроме как убить меня! Обещаю! — я умолял его не сдаваться, умолял хотя бы попробовать. Это все, чего я хотел. Да плевать мне было на то, сдохну я от его руки или от чьей-либо еще. Все, чего я хотел, это насладиться тем немногим временем, что у нас есть. Весьма эгоистично. Знаю. Но что я мог поделать? Я прекрасно понимал, что вынужденное убийство любимого человека принесет ему невероятную боль, но я бы его простил! Да я бы в любом случае все простил и ему бы осталось лишь суметь простить себя. И даже с этим он бы справился.       — А если все же придется? Да я себя никогда… Чертов мудак, из-за тебя я совсем разнюнился, — Леви ругался, но могу предположить, что он так громко и яростно орал лишь потому, что был чертовски зол на себя, вынужденного порвать отношения.       — Ты сможешь. Если даже такой слабак как я не боится, то уж ты и подавно… Пожалуйста… — с каждым выдыхаемым мною словом напор слез становился сильнее.       — Вот дерьмо, — прорычал Леви прежде, чем кинуться ко мне и впиться яростным поцелуем в мои губы. Я жадно отвечал ему, забив на свою неумелость, ведь все, чего я хотел, чувствовать его как можно ближе. Мое сердце стучало в бешеном темпе, и я был готов поверить в то, что через пару ударов оно и вовсе оставит грудную клетку и умчится бить титанов.       — Люблю тебя, — почти неслышно выдохнул темноволосый мужчина и слегка отстранился, чтобы вытереть мои слезы своей рукой.       — И я тебя, — прошептал я своим слабым, еще немного дрожащим голосом.       Так было прежде. Мы признавались друг другу в любви, оказывались в постели, потом Леви решил, что не сможет, я умолял его, потом мы снова признавались друг другу в любви и оказывались в постели. Запутанно, но с другой стороны довольно просто, если посмотреть на поведение современных людей. На нас с Леви. И как же это произойдет у нас здесь?       Мы снова будем клясться друг другу в любви, заканчивая разговоры в постели, потом Леви решит, что не может так поступить с Петрой, я буду умолять его, и вновь понесутся клятвы и признания, чтобы в конце концов мы снова оказались в одной постели? Неужели все пойдет по такому сценарию? Вздохнув, я еще раз перевернулся на кровати и устремил взгляд на стену. Символ крыльев свободы висел над кроватью. Крылья свободы…       С какой же гордостью я носил их когда-то… Смог бы я так в нынешнее время? Определенно. Ничто не приносит столько гордости, как крылья, дарящие свободу. Воспарить в небеса, открывая для себя новый мир. Крылья дают столько возможностей даже тогда, когда ими становится трудно махать.