PostSkriptum

Щёлкнул замок, дверь распахнулась, и в квартиру, оставляя после себя мокрые следы, прошёл парень. — Тётя Мэй, я до… — Питер оборвался на полуслове. Он поморщился, будто слова приносили ему нестерпимую боль, обжигая горло похлеще самого дрянного уксуса… произносить имя человека, который только-только простился с жизнью — чертовски больно! Осознание, что его больше нет и не будет постепенно начало приходить, но вот принять сей факт мозг отчаянно сопротивляется. Скинув с себя кеды и серый балахон, который промок практически насквозь, парень на автомате направился в свою комнату. Настенные часы показывали без четверти семь. Похороны были утром, но Питер категорически не хотел покидать кладбища, не хотел прощаться. И даже дождь, что шёл не переставая уже второй день, его ничуть не тревожил. Напротив, что может быть более символичным, чем дождь, идущий на кладбище; когда множество капель омывают надгробные плиты, придавая такому мрачному месту определённой свежести? К тому же, возвращаться в пустую квартиру, где больше никто не ждал, не было никакого желания. Буквально влетев в свою комнату, Питер упал на кровать, опустив голову на колени. Кровь пульсировала в висках, не позволяя сосредоточиться или хоть немного отвлечься от скверных мыслей. Голова разрывалась от многочисленных вопросов, что бесконечным потоком сменяли друг друга. Неожиданно в комнате послышались лёгкие помехи — приёмник уловил сигнал. Из динамика раздался низкий мужской голос, который оповещал об ограблении небольшого продуктового магазина. Паркер взял прибор в руки и, не дослушав объявление, швырнул в стену. Голос стих, а парень стал нервно расхаживать по кругу, сомкнув руки на затылке. Необъяснимая волна злости окатила его, от которой учащалось сердцебиение и затрудялось дыхание. Какой теперь во всём этом толк, если он не в состоянии был защитить самого близкого человека? Разве миру нужен такой герой? Дверь в комнату отдалась привычным скрипом, но отчего-то сейчас этот звук показался особенно противным; на пороге стоял Тони. Засунув руки в карманы брюк, мужчина смотрел прямо на парня. Его карие глаза были полны скорби и сожаления. Казалось, он чувствует, а главное — понимает всю ту боль, которую испытывал сам Паркер. Питер бросился к нему и, не проронив ни слова, крепко обнял. В голове что-то перемешалось; злость сменилась тоской, Питер заплакал. Он не плакал все три дня, что прошли со смерти тёти, не плакал утром на похоронах, но сейчас он не в силах был остановиться… совсем не человек-паук и даже не чувачок-паучок, как любил называть его Тони. Обыкновенный мальчишка. Тони промолчал. Он обнял парня, похлопав его по спине. Старк облегчённо выдохнул, когда не услышал от Питера вопросы, на которые заведомо не знал, что ответить: «Где вы были, мистер Старк, все эти дни?», «Почему не пришли раньше?», «Вы были нужны мне», — конечно, Паркер задавался этими вопросами, и не раз, но вслух решил не озвучивать, за что Тони был ему несказанно благодарен… не скажешь ведь парню, который признал в тебе своего кумира, что тебе проще сигануть в бездну в обнимку с ракетой, спасая чужих для тебя людей, нежели разобраться в собственной жизни и научиться отвечать не только за себя, но и своих близких, что ни хрена ты не герой, каким тебя все считают (или считали?), а такой же перепуганный мальчишка, как и он… да и от одного слова: «ответственность» тебя бросает в мелкую дрожь. — Собирайся, — сказал Тони, отпрянув от Паркера. — Как ни странно, но мой же самолёт не желает меня ждать. — Нет, мистер Старк, — Питер отрицательно покачал головой, — простите, но нет. Я не вернусь к Мстителям. Человека-паука больше не существует. Будем считать, что он умер. — Питер, послушай… — Серьёзно, — перебил парень, отчего Тони нахмурил лоб. — Никаких больше супер-примочек, костюмов и прочей геройской требухи. Я знаю, вы многое в меня вложили, но я не могу… простите. — Я не прошу тебя вступать в команду! — повысил голос Старк, и парень притих. — Я не прошу тебя вступать в команду, — спокойно повторил он. — Мы обсудим с тобой это позже, — зарывшись рукой в волосы, мужчина прошёлся по комнате, подбирая подходящие слова. — Питер, я хочу стать твоим опекуном. Документы уже подготовлены, нужно лишь твоё согласие. — Оу… я… мистер Старк, я не ослышался? А то мне показалось, что вы только что предложили стать моим опекуном. — Думаю, из меня может получиться неплохой родитель, — парировал гений. — Так что, Питер Паркер, согласен ли ты стать моим приёмным сыном, делить все радости и невзгоды, как того требует сыновний долг, во всём слушаться и поддерживать? — наигранно-деловым тоном спросил он и протянул руку. Питер не удержался от улыбки. — Согласен, — кивнул он, ответив на рукопожатие.

***

Питер сидел в большом светлом кабинете, то и дело оглядываясь по сторонам. За стеклянной дверью стоял Тони и чём-то беседовал с приятной на вид женщиной. Выглядел он вполне расслабленно, однако плотно сжатые губы и сомкнутые в замок руки, выдавали истинное положение дел. Питер подсел ближе к двери, надеясь услышать хоть часть их разговора, но тщетно. До него не доносилось ни малейшего звука. Бросив в сторону кабинета беглый взгляд, Старк заметил, что Питер внимательно следил за ними, определенно нервничая. Сказав что-то своей собеседнице, он указал в его сторону, и они прошли к кабинету. — Порядок? — тихо спросил Паркер, когда они присоединились к нему. Парень представлял себе процедуру усыновления более быстрой, тем более Старк говорил, что уже всё улажено и остались лишь формальности, а они торчали в этом центре уже порядком нескольких часов. — Всё супер, — подтвердил Тони. — С этого момента я являюсь твоим официальным опекуном. Папочка Старк… звучит? Питер не ответил, только слабо кивнул. С этого момента у них начиналась совершенно другая жизнь… теперь главное, чтобы каждый справился со своей новой ролью.