Синий

«Не станет в жизни мудрецом, Тот, кто с сияющим лицом Встаёт, хотя и реже, На грабли, точно те же».       Я проснулся днём в незнакомой избе. Уже на кровати, раздетый и перебинтованный. Сел. Вроде, башка не кружится, значит, сотрясения нет. Встал, похромал из угла в угол. М-да, хоть и крепкое тело досталось, но всё же не железное, как у тварюги. В дверь зашла бабулька, ну, типичная ведьма: нос крюком, спина горбом и один глаз на прищуре.       – Очнулся, трупик? Ну раз ходить можешь, выметайся отседова, мне ещё дохера народа лечить! Вот одежа твоя.       Я под пристальным взглядом бабки оделся (извращенка какая-то), обулся и выскочил из избы. Вслед мне прям в голову прилетел какой-то мешок.       – Вот травы, заваришь вечером и выпьешь! И чтоб больше тебя не видела, а то залечу до смерти, мертвячок!       Двинутая какая-то бабка... Из избы послышался злодейский смех – точно двинутая. На всю голову. Блин, это она меня раздевала и бинтовала? Какой ужас. Больше никакого ближнего боя!       Пришёл к избе головы, а тут уже собрание. Народ вовсю разошёлся:       – Скоро нас всех тут покромсают!       – Стража совсем обленилась! Как внутрь пропустили?       – Надо из города охотника звать! Плевать на деньги, живыми б остаться!       Голова Стаф вышел, все сразу заткнулись, и начал речь:       – Охотник к завтрему уже будет, как рассвело, я гонца отправил. В соседней деревне как раз заказ у них, заодно и к нам заскочит. Энто раз. Тварь внутрь попала не через ворота. Сегодня обошли частокол, она ухитрилась на него небольшое деревцо повалить, по нему и влезла. А кто за тот участок стены отвечал, уже «того». Это два. А пока что усилим охрану, пусть все, кто может держать ружье из мужиков, сегодня стену сторожат. И это, чужак, Синий, подь сюды.       Я подошел, уже рассчитывая на награду.       – Ты конечно, молодец, что на нежить с колуном пошел, но колун-то ты где взял? У моей поленницы. А где он теперь? А его тварь утащила, то есть, ты мне колун новый должен.       – А… Э-э-э-э…       – Значца, останешься тут в поселении, пока не отработаешь. И охранять со всеми сегодня ночью будешь, днём-то падла не сунется, хитрая очень. Ближе к вечеру.       Я пребывал в смешанных чувствах, ружье-то мне выделили: старенькую двустволку и даже пять патронов к ней. Жаль только, что не с пулями, а с картечью. Такой только шуметь, а тварь особо не повредишь. И что за колун я теперь должен?! Ну это уже вообще ни в какие ворота, я тут деревню, считай, спас, а ко мне такие предъявы! Впрочем, кажется, смысл этой просьбы я понял. Голова так сказал, чтобы я до прихода загадочного охотника не ушёл, ведь у них сейчас каждый человек на счету. Как выяснилось, в ночном происшествии двое погибло, и аж семеро покалечилось и временно недееспособны.       Набралось народа тридцать человек. Со мной и Головой вместе. Каждому выделили участок стены, факел и «доброе» напутствие: «Кто пропустит нежить, лучше пусть сдохнет сам». Мне достался небольшой участок между двумя избами, которые примыкали к частоколу почти вплотную, длиной метров пятьдесят.       За день селяне сделали большую работу – вырубили все деревья, находящиеся хоть в какой-то близости от поселка. Теперь тварь залезть с наскока не сможет. А из того, что срубили, выстроили помосты вдоль всей стены. Мне тоже место досталась, и вот сейчас я на своём стою, смотрю в темноту. Нет, больше прислушиваюсь – нихрена не видно ночью. Жду прихода железяки. Хорошо, хоть дождя нет, на этих помостах крышу не сделали. К вечеру всех женщин и детей согнали в храм, на всякий случай.       Как мне кажется, прошло часов пять. Глубокая ночь, все спят. Дежавю, блин. Из леса всё время доносятся какие-то шорохи, пару раз даже вой слышал чей-то. Уже даже пугаться надоело. И как вы думаете, что произошло? Ага, она пришла. На соседний со мной участок стены, так что я всё видел, но вот отреагировать не успел. Из леса выскочила тень, с колуном в лапах (во-во, я был очень удивлен). Тварь размахнулась и метнула его прямо в частокол, причем так, что орудие вонзилось прямо посерёдке по высоте. А затем, используя колун, как ступеньку, взлетела наверх. И всё это за каких-то пару секунд. Кстати, она больше не булькала, только шипела, а в том месте, куда пришелся мой удар, было какое-то тёмное пятно. Смолой что ли замазала?       Мой сосед успел только пальнуть и даже смог попасть. Опять шипение и звяк. Бесполезно. Тварь воткнула лапу ему прямо в грудную клетку, с хрустом и чавканьем, и сбросила с вышки. Тревогу, естественно, подняли – выстрел кого хочешь разбудит. И опять повторяется вчерашний эпизод. Люди сбегаются к месту прорыва, а нежить идет сквозь них, как нож сквозь масло. Что-то ей явно надо в селе. И это не еда, или убийства.       Тут мне пришла в голову мысль (наконец-то). Интересно, а огнем эту тварь можно подпалить? Масло горит, смола тоже, факел у меня есть. Я спрыгиваю с вышки и бегу к месту встречи. А тут уже полный атас. Богдан, отстреливаясь, отступает к храму, с ним еще человек десять, и «эльф» тоже там. Заметочка: спросить, как его зовут, да и вообще народ, а то знаю тут только двоих. Нежить идет медленно, страшно, как будто окончила театральное училище, где училась долго подобным выходам. А тут я героически метаю факел – никакого ближнего боя, мне в прошлый раз хватило, – и он прилетает тварюге прямо в отметину. Ну, она загорелась, не очень охотно, но всё же загорелась. Тварь повернула голову в мою сторону с таким выражением морды, как будто я убил всю её семью и домашнего питомца, и пошла на меня. Горящая мясожелезяка, медленно идущая в мою сторону, что-то знакомое… не важно, пора сваливать. Подрываюсь и бегу, она за мной, и тоже разгоняется... Кажется, я ей все планы подпортил.       Стараюсь бежать вдоль стены, несколько человек ещё осталось на вышках – не все ж такие смелые, как я. Они тратят свои патроны на тварь. Мимо, мимо, звяк, мимо, свист... Да не в меня, а в неё, мазила!.. звяк. Нежить уже почти догнала меня, как вдруг раздалось сильное шипение и гул. Всё же огнем её повредило. Какая-то из трубок расплавилась, и жидкость оттуда под давлением льется наружу. И горит. Нежить остановилась, щёлкнула зубами и решила свалить. А я просто сел на землю, знаете, такое пережить, у любого ноги отнимутся. И стометровку, небось, на рекорд сдал бы.       Тварь забралась по ближайшей вышке и упала за стену. Осталась только одна проблема. Пожар, сука! Всё, что было облито жидкостью, постепенно разгоралось: вышка, бревна, изба неподалеку.       Впрочем, почти ничего не сгорело, жители быстро спохватились и затушили все очаги возгорания, почему-то матеря именно меня. Я даже не обиделся, но в дневничок опять черканул, ага.       Я проснулся поздно. Солнце светило вовсю. Ну и, как обычно, пошел искать Стафа. Через минут десять я его встретил у храма. Он опять вещал местным жителям о том, что всё будет распрекрасно и нечего волноваться. Я решил подождать конца митинга и не отсвечивать, а то еще люлей получу. Тут люди какие-то не отзывчивые, подумаешь, стену и избушку подпалил... А из речи я понял вот что: во-первых, охотник прибыл, и даже не один, а двое, и они с утра уже ушли в лес. Во-вторых, тварь подожгла еще и траву, и кусты вокруг поселка (мне пипец), и теперь придется, чтобы запастись сеном и ягодами, ходить дальше. В-третьих, нет никаких оснований для паники, лучше всем расходиться по своим делам. Что селяне и сделали.       Выждав некоторое время, я подошел к голове. Он всё так же стоял у храма, о чём-то конкретно так задумавшись.       – Приветствую вас, голова Стаф.       – О, а вот и лиходей наш пожаловал! Ну и натворил ты делов! Хотя колун мой вернул, да. Еле выдрали из бревна. Но вот деревню-то нахера поджигать, ирод?!       – Зато в этот раз почти не погиб никто! – обиженно произнес я.       – Да знаю-знаю, вот только любви сельчан это тебе не добавит. Знаешь, советую тебе завтра с охотниками вместе у*бывать, тут тебе житья теперь не будет, люди они такие, добра не помнят, а зло навсегда на тебе пятном осядет, – ну-ну, сам щас меня дерьмом поливал перед честным народом, а теперь и мне мёд в уши льёт, интриган х*ев.       – Я что хотел спросить-то. Почему тварь в храм рвалась? Она здоровых мужиков не ела, ей дети что ли нужны?       – Это ж нежить! То, что рождено без воли Господа нашего, не переносит веры в любом её проявлении. Храм нам защиту даёт, истинно верующий никогда в нежить не обратится. Вот после осквернения храма тварь б и за людей принялась, таскала б по одному в лес и там сородичей стряпала, усёк?       – А чего это у вас деревенский акцент пропал, а, голова?       Тут он подманил меня рукой поближе и на ухо проорал:       – А чтоб ты спросил! Заболтал ты меня, чужак, пойду кашу расхлебывать, которую ты, кстати, и заварил.       И голова ушел, оставив меня чесать голову (хе, каламбур). М-да, вот и поговорили… Что-то стало яснее, что-то наоборот. Тут я представил пару вариантов того, как именно тварь могла «осквернить» церковь, и заржал. Нервы, видимо. А Стаф кое в чём всё-таки прав, валить надо отсюда. Как вернутся охотники, попрошусь с ними. Там и приключения, может быть, появятся…