17
7 февраля 2017 г. в 19:56
Пока от нее пахнет духами, все хорошо. Запах алкоголя хуже.
Изабель носит на лице улыбку, как оружие. Или как попытку удержаться на плаву и быть собой. Продолжает красить губы в красный и делает вид, что ничего не происходит. А потом возвращается посреди ночи настолько пьяная, что путает свою комнату с комнатой брата и долго не может понять, почему дверь закрыта, почему ручка не поддается. Психует и ударяет ладонью по двери, оседает на пол рядом и так и сидит, не в силах встать.
Лишь удивленно поднимает взгляд на Алека, когда он, заспанный, открывает дверь и садится рядом с ней на пол.
— Что ты забыл в моей комнате? — икая, еле связывая слова.
— Ну хотя бы то, что это моя комната, — звучит в ответ.
На лице у нее удивление неподдельное, смотрит на него большими глазами, как будто он сказал какую-то ерунду несусветную. Потом доходит. Потому что дверь в ее комнату справа. Напротив. И она только что пыталась вломиться в комнату к собственному брату. Прямо посреди ночи.
Неважно.
Она обвивает руками его руку и пристраивается на плече. Тянет пьяное «Алек» и раз пять или семь извиняется, что разбудила, что вообще вломилась, ну или пыталась вломиться.
— Ты сейчас отрубишься, — серьезно говорит он. Реакции ноль. — Изабель, не засыпай.
Дергает головой и обратно прикладывается ему на плечо.
— Тебе надо прекратить пить. Слышишь меня, Из? Не засыпай, — и чуть ведет плечом.
Она бубнит:
— А я говорила, что влюбляться — это глупая затея. Что из этого ничего хорошего не выходит.
Только он уверен, что она не послушает его, что спустя несколько дней снова сорвется и направится в ближайший бар. Все дело в Саймоне. Все дело в том, что Клэри ужасно скучает по своему другу и периодически льет слезы; Изабель из другого теста, подобные реакции не для нее. Она пытается напиться до беспамятства и убедить себя в том, что восприняла все неправильно. Потому что ее чертов парень не помнит ничего: ни ее, ни то, что их связывало, ни существование Сумеречного Мира.
Саймон их забыл, всех их. Ее забыл.
И это похуже, чем удар под дых, полученный на тренировке. Потому что эффект длительный и стойкий.
Алек постоянно говорит ей, чтобы она прекратила пить. Но Изабель это забывает, как только трезвеет. Или очень удачно притворяется; он никогда не мог отличить, где она лжет, а где говорит правду.
— Неужели этот примитивный того стоит? — непонимающе выдыхает он, прижимая ее к себе.
У нее нет ответа на этот вопрос. Даже если бы она не была такой пьяной, если бы могла связать между собой больше десяти слов в одно предложение, все равно не нашлась бы, что ему ответить.
Но на утро от нее снова будет пахнуть духами, совсем не алкоголем и рвотой на подоле платья.
Алек чувствует себя идиотом, сидя в том коридоре и обнимая ту, которая никогда не будет его. Он банально не способен ей помочь. Остается лишь вовремя забирать из ее комнаты бутылки с джином — не всегда полные и запечатанные — и уговаривать в который раз вернуться к нормальной жизни и двигаться дальше, выкинуть из головы Саймона и спокойно жить.
Кто бы только ее вытащил из его головы, вырвал вместе с сосудами и венами.
Как, оказывается, просто давать советы, которым следовать сам не можешь.