Спящий (Sleeping Man)

Среда 4. Каким-то образом он провернул это. Сумел добраться до библиотеки и нацарапать на листе последние телефонные номера, прежде чем ему указали на дверь. Покинув библиотеку, он уселся на знакомой стене, но стоило ему начать просматривать список, как усталость, головокружение и тошнота накатили с новой силой. Концентрироваться стало так сложно, что он не мог удержать в голове нужный порядок цифр, чтобы их набрать. А когда наконец связался с первой по списку больницей, то не смог вспомнить, зачем туда позвонил. Все, о чем он мог сейчас думать — что ему нужно прилечь и поспать. А для этого нужно было пройти две мили (примерно 3,2 км — прим. перев.). Он выключил телефон и сунул его в карман. Завтра ему станет легче. Завтра он обзвонит оставшиеся номера. Это была единственная зацепка, за которую он мог ухватиться. Единственная причина продолжать двигаться вперед. Среда 5. — Что хорошего ты вообще можешь сделать в Бостоне? — спросила Кадди. — И мне необходимо, чтоб ты был здесь к пятнице, крайний срок — после обеда. — Я должен сделать хоть что-то, — сказал Уилсон. — Если сяду на скорый поезд, то буду там через три часа, переночую и в четверг вечером вернусь. Я связался с городскими моргами в Бостоне и Кембридже. Там есть несколько тел, которые, возможно, подходят… под описание, и мне нужно… посмотреть самому. И проверить больницы в том районе — тоже. И водолазам может понадобиться помощь, если они… И она отпустила его. Просто потому что не могла смотреть на него такого. Четверг 1. На следующий день история получила широкую огласку. Ее напечатали на пятой странице «США сегодня» и на главных страницах всех Бостонских газет, дополнив не слишком свежей фотографией Хауса, где он выглядел чисто выбритым и счастливым. Офицер Робинсон, заполучив свой экземпляр «Бостонского вестника», тут же раскрыл его на спортивной странице. Потому что Рэд Сокс (благослови их Бог!) размазали Янкиз по стенке в борьбе за первенство в американской лиге. Сидя над миской кукурузных хлопьев, регистратор приюта для бездомных задержала взгляд на передовице «Бостон Глоб», удивляясь отдаленному сходству между несчастным доктором, который, очевидно, погиб в прошлую среду (история намекала на суицид) и бедным мужчиной, пришедшим в приют — когда это было? На следующий день. Как же его звали? Какой-то Джон. Джон Дэниелс! — да, точно. Оба даже использовали при ходьбе костыли или трость. — Разве это не странно, — начала она говорить своему мужу, но в этот момент раздался телефонный звонок. Это была ее дочь, звонившая из Калифорнии, чтобы сказать, что она рожает их первого внука. Фергус, стащивший экземпляр «США сегодня» с парковой скамейки, был рад своей находке. Он вытянул страницу с фотографией Хауса. Лист газетенки мало на что годился, но для растопки бочки он был хорош. Фергус скомкал его, не глядя, и поджег спичкой. Четверг 2. На следующее утро единственным, что заставило его подняться с «постели» (если можно было так ее назвать), была мысль о последних оставшихся номерах. Усаживаясь под мостом, в том месте, где ловила связь, он чувствовал себя чуть более собранным и сосредоточенным, чем вчера, но тело так просто подчиняться не собиралось. Он ни в какую не мог попасть своими неуклюжими, дрожащими пальцами — онемевшими и распухшими, как сосиски — по маленьким кнопочкам телефона. Это был настоящий кошмар. Он видел, как заряд батареи постепенно стремится к нулю — осталась всего единица — но продолжал вводить цифры, сбрасывать, ждать и начинать все сначала. Отказываясь сдаваться, он постепенно обзвонил весь список, пока не добрался до последнего номера — клинической больницы в Принстоне, Нью Джерси.