Спящий (Sleeping Man)

Пятница 7. Четыре часа. Четыре часа, чтоб одолеть одну ничтожную милю. И он вообще едва справился с этим. Добравшись, он с трудом сумел перевести дух между приступами кашля и из-за головокружения долго пытался сфокусировать взгляд. Было время обеда, когда он вошел в странно пустой вестибюль Принстон Плейнсборо и медленно прохромал к стойке регистрации. Молодая женщина за столом подняла взгляд, отметила его пылающие щеки, изможденный вид и указала налево. — Бесплатная клиника в той стороне, — сказала она. Джек подавил зарождающийся в глубине груди кашель. — Я ищу, — он сделал паузу, пытаясь отдышаться, — главного врача. Девушка с сомнением взглянула на него. — Вы записаны на прием к доктору, эм…? — Кадди, — подсказала другая женщина, сидящая за компьютером к ним спиной. — Простите, я здесь на подмене, — сообщила девушка. — Да, доктор Кадди очень занят. Вообще-то, его сейчас нет в кабинете. Он… — Она, — прервала другая женщина. Джек был рад это услышать. Он ничуть не сомневался, что доктор Кадди должна быть женщиной. — Извините, у нее сейчас встреча в… — девушка сверилась с расписанием. — А где именно эта встреча? — спросила она. — Должны были перенести в конференц-зал, — проворчала миссис-я-сижу-к-вам-спиной, ее презрение к агентствам временного найма и их порождениям расходилось от нее волнами. — Конференц-зал? — переспросила девушка. — Я думала, это лишь предположительно… потому что в расписании сказано… — и они обе погрузились в разговор, который Джек улавливал лишь частично. Он прочистил горло. Эгей, подумал он. Я еще здесь. Потом пожал плечами. Он мог и сам найти конференц-зал. По какой-то причине было очевидно, что тот должен находиться на цокольном этаже. Не говоря ни слова, он развернулся и направился к лифтам. Не смотря на то, что он сейчас был явно не в себе и передвигался лишь благодаря невероятным усилиям, он заметил, что охранник, стоящий возле двери, пристально наблюдает за ним. Конечно, его нельзя было винить. Если бы он сам был охранником, тоже бы тщательно за собой следил. И безопасность в больницах — действительно важная штука. Человека здесь могут подстрелить. Неудивительно, что все с таким жаром следят за этим местом. У людей просто плавится мозг в этом пекле, они выходят из себя и... Джек осознал, что мысли его плывут не в том направлении и попытался их приструнить. Он нажал кнопку вызова лифта и боком наклонился к стене, прижимаясь щекой к прохладе блестящего металла. Сразу же стало легче — так он и стоял, пока не услышал звонок, возвестивший о том, что лифт подошел. В кабине было еще больше металла — прислонившись в углу, он отметил, как запотели стенки в тех местах, к которым он прикасался. Велик был соблазн съехать медленно на пол, где он мог ощущать прохладный металл с трех сторон. Лифт был пустым, и было так просто это сделать. Но когда он уже решился, двери открылись, и он вспомнил, что ему было куда пойти. Заставив себя двигаться вперед, он, не задумываясь, повернул налево и вскоре подошел к качающимся двустворчатым дверям, ведущим в конференц-зал. Он не думал о том, как нашел зал, или почему имя "Кадди" внезапно вызвало в воображении образ темных кудрей — он просто позволил этому пройти через себя. Перед входом в аудиторию он все же остановился. Что он собирался сказать этой Кадди, если она действительно была здесь? И что она будет с ним делать? Поверит ли она ему больше, чем все остальные в последнее время? Его лицо было мокрым от пота, что совершенно не способствовало делу. Вытянув из штанов футболку, он утер ее краем лицо. Он надеялся, что так будет выглядеть лучше, хотя футболка была настолько грязной, что наоборот могла все только испортить, к тому же он слишком устал, чтобы заправлять ее обратно в штаны. С выпущенной наружу футболкой штаны начали сползать с бедер, стоило бы затянуть ремень на следующую дырку. Но нет. С такими трясущимися руками ему ни за что не справиться с этим. Он стоял так, кажется, целую вечность, не в силах войти. В момент прояснения сознания он вдруг понял, какой абсурдный поступок совершил. Он проделал весь этот путь, принял это безумное решение всего лишь на основании одного прерванного телефонного звонка, на нестандартной реакции одной работницы отдела кадров на его невинный вопрос, на обрывках воспоминаний. Должно быть, он полностью выжил из ума. И вот он здесь, готов сорвать важную конференцию главному врачу. Она изумленно уставится на него, раскрыв рот, а потом рассмеется и вызовет не в меру ретивых охранников, и его заберут в тюрьму или в приют для бездомных. Он повернулся было, чтобы уйти, но в этот момент мимо него протиснулись четверо человек в белых халатах, спешивших в аудиторию. Когда один из них придержал для остальных дверь, ему открылось удивительное зрелище. Конференц-зал был заполнен людьми, почти все места были заняты, и женщина, которая, должно быть, была главврачом — с длинными, вьющимися темными волосами — вела встречу с трибуны. Но не это изумило его больше всего. Самым удивительным было изображение, проецируемое на экран позади нее, которое частично заслонял стоящий на сцене огромный букет цветов. Это было его фото. Или, по крайней мере, он подумал, что это было его фото — смотрящего, озабоченно хмуря брови, на нечто, не вошедшее в кадр. Он попытался припомнить, как выглядит, вызвать в памяти лицо, которое последний раз видел в зеркале ванной комнаты Бостонского кафе уже, кажется, в прошлой жизни. Все, что он смог вспомнить, это голубые глаза и брови, разрытые болезненными морщинами. Он провел ладонью по лицу, исследуя его. Да, это должен быть именно он. Под фотографией была надпись: «Доктор Грегори Хаус, 1959-2006». Он очутился на собственной панихиде.