Спящий (Sleeping Man)

Лёгкая боль оттого, что кто-то пытается поставить ему внутривенный катетер, возвращает его назад, но лишь отчасти. Не настолько, чтоб его веки открылись, но достаточно, чтобы он осознал, что лежит на каталке. Возможно, в реанимации. Отличная подсказка: кто-то разрезает на нём футболку. И ещё одна: на нем кислородная маска с дыхательным мешком. Он снова отключается. Когда он приходит в сознание в следующий раз, то слышит знакомый женский голос прямо у себя над головой, запрашивающий жизненные показатели, и другой знакомый голос, который кричит: «Что значит, вы не можете найти вену, потому что он слишком обезвожен? Потому ему и нужен катетер, что он обезвожен! Так, дайте это сюда, убирайтесь с дороги…» — какая-то суета происходит прямо рядом с ним, и кто-то говорит: «Доктор Уилсон, пожалуйста!» Но он ничего не видит, ведь у него закрыты глаза — тогда он пытается их открыть, и через мгновение это ему удается. Теперь он видит Уилсона, стоящего к нему спиной, сосредоточенного на попытках обнаружить вену на его руке. Он поднимает другую руку, хоть она и весит, кажется, целых сто фунтов, и стягивает с себя кислородную маску. Кадди тут же оказывается рядом. — Хаус! — восклицает она. Выражение её лица, он бы сказал, разрывается между счастьем и яростью. — Доктор Кадди, я полагаю, — хрипит он и даже умудряется слегка улыбнуться. — Очень смешно, Хаус, — отвечает она, отбирает маску и снова одевает ему на лицо. — Побереги дыхание — оставь своё остроумие на потом. Оно тебе пригодится, когда будешь детально объяснять всё, что с тобой приключилось. Уилсон передает иглу катетера обратно медсестре — оказалось, он тоже не смог найти вену — и смотрит на Хауса в упор. Хаус буквально чувствует, как пристальный взгляд прокладывает путь по его обнаженной груди. Уилсон качает головой и что-то ему говорит, но простое поднятие руки и несколько секунд без кислорода ухудшили его состояние настолько, что он снова не может ничего разобрать. Его веки, затрепетав, закрываются, едва Уилсон раскрывает рот, но потом сказанные им слова, что-то вроде: Какого черта… сделал с собой? …лучше подготовить подходящее объяснение… испугало дерьмо… — все это никак не вяжется с его внутренними воспоминаниями о Уилсоне и самой речью Уилсона на панихиде. Он помнит отдельные ее моменты и помнит, как тот что-то говорил о прощении. Он понимает, что, пока не поздно, должен Уилсону кое-что сказать. С трудом открыв глаза, он подаёт знак, что хочет говорить. Он слишком слаб, чтобы снять маску во второй раз, поэтому Уилсон делает это за него и наклоняется ниже, чтобы послушать. — Кто, чёрт возьми… — он прерывается приступом кашля, но переводит дыхание и продолжает, пока Уилсон не вернул маску на место: — Кто, чёрт возьми, ты такой? Затем, не смотря на все усилия, его глаза закрываются, и он засыпает мёртвым сном. Конец первой части