Спящий (Sleeping Man)

Снова собаки, целая стая. Окружают, обнюхивают, впиваются в него зубами. Та, что вцепилась в ногу, внезапно вонзила свои клыки глубоко в бедро, до самой кости. Он слышал, как выл от боли и пытался откатиться. Но остальные собаки повалили его, придавили к земле, не давая уйти. Их когтистые лапы причиняли боль. Они царапали ему грудь, раздирали когтями ребра. Одна из собак принялась трясти его за плечо. — Давай, приятель. Просыпайся. Просыпайся. Значит, не собаки. Гораздо хуже. Полиция. Неужели все начинается заново? — Проснись, Хаус, — нараспев звал голос снова и снова, пока собаки терзали его ногу и грудь. А потом полицейский посветил своим чертовым фонариком прямо ему в глаза, заставляя проснуться. Он не вернется туда, ни за что! Нельзя, чтобы все началось сначала. Он приоткрыл глаза ровно настолько, чтоб разглядеть полицейского, направлявшего на него свет. Тот склонился прямо над ним — избавиться будет просто. Но поблизости есть и другие. Он должен был догадаться. Копы всегда ходят парами. Но еще можно сбежать! Можно опередить их, даже если у них есть собаки. *** — Черт, Хаус! — Уилсон выронил фонарик и отшатнулся назад, зажимая руками нос. — Ты в порядке? — ахнула Кэмерон, заглядывая ему в лицо. Из одной ноздри текла кровь, и Уилсон задыхался от боли. Кемерон схватила со спинки кровати полотенце, но Уилсон оттолкнул ее руку. Позади нее, с трудом стаскивая ноги с кровати, садился Хаус. Он снял кислородную маску и принялся стягивать трубки капельниц и провода. — Воу! — воскликнул Чейз и вместе с Уилсоном бросился, чтобы его удержать. Хаус начал бороться. — Спокойно, — мягким тоном произнес Чейз. — И куда же ты собрался? — спросил Уилсон. Хаус смотрел на него — на них всех — без малейшего проблеска узнавания. — Подальше отсюда, — заявил он и удвоил свои попытки выбраться из постели. — Вы не можете… удерживать меня. Я не пьян. — Одевайте фиксаторы! — приказал Чейз, но Уилсон уже пытался застегнуть липучку вокруг его лодыжки. Попытки Хауса освободиться становились все слабее, и к тому времени, как Уилсон приготовился пристегнуть его запястья, он был уже не в состоянии бороться. — Нет, — слабо выдохнул Хаус, закашлявшись, когда ремни притянули к поручням его руки. — Не надо наручников, — попросил он Уилсона. — Не надо… наручников, — Хаус вновь смотрел прямо на него, и снова в его глазах не было ни капли узнавания. Уилсон почувствовал, как по спине заструился холодный пот. — Хаус, посмотри на меня, — скомандовал Уилсон, пока Чейз пытался проверить его рефлексы. — Ты знаешь, где ты находишься? — Да, — пробормотал Хаус. — И? — настаивал Уилсон. Хаус мог выводить его из себя, даже будучи наполовину мертвым и на девяносто процентов без сознания. — Где? — В тюрьме, — ответил Хаус. А потом его глаза закрылись, и он снова отключился.