***
«Кровь оборотня уже забрали наши агенты. „Спасибо“ за помощь, Винсент Чиз. Искренне надеюсь, что более подобное не повторится. И да, советую взорвать склад Шабаша как можно быстрее. Имеются подозрения, что Шабаш на тебя вышел уже сам. И лучше прекратить деятельность его членов как в Санта-Монике, так и в Даунтауне. Не желаешь делать это ради Камарильи, что приютила тебя? Подумай о том, что я сохранил твою жизнь. И даже сейчас я верю, надеюсь на то, что ты, ради спасения собственной жизни и жизней своих сородичей, уничтожишь склад Шабаша, к которому милостиво согласился отвести тебя Бертрам Танг, что и доложил минутами ранее, что за тобою следят». Винсент читал это письмо и то и дело сглатывал, перечитывая каждую строчку по два-три раза. За ним следят? Как он не заметил? Зажмурившись, парень попытался припомнить тех, кого видел не единожды за ночь. Никто не приходил в голову. Да он, Винсент, просто не обращал внимания на тех, кто находился рядом! «Черт… Черт!» — эта мысль ворвалась в разум вампира подобно молнии. И он начал лихорадочно осматривать все, что находилось вокруг него. Но ничего необычного в этой отвратной комнатке не было. И окно он самолично открыл, дабы проветрить это отвратно пахнущее помещение… Теперь, вскочив на ноги, Винсент захлопнул его и выглянул наружу, то и дело сглатывая. Красные капельки кровавого пота выступили на его лбу, потекли по щекам вниз. Но улица ничем не отличалась от своего обычного состояния. Там были обычные ночные прохожие. Они ходили, гуляли. Какая-то девушка, постоянно оборачиваясь, перебегала дорогу. На секунду тремер ощутил, будто может увидеть будущее. И почувствовал странную тревогу, после чего, вполне неожиданно для себя, поспешил вниз, забыв даже закрыть дверь и даже надеть ботинки. Видение нападения на кого-то он не смог перенести. Пускай и не смог понять все до конца. Пускай и не понял, что это была несколько не его мысль. Ведь он не мог в такой ситуации думать о ком-то другом! Кроме, разве что, участника самой сцены. Но краткое предвидение и укол чужого доминирования в самый разум — и вампир уже помчался вниз. Без оружия, без всего! Гонимый лишь странным желанием уберечь какую-то девушку от лишь ему известной беды. Или… не лишь ему? — Куда спешишь, сосед? — улыбнулся парню Шеридан, что как раз поднимался по лестнице в свою квартиру, держа в руках свою странноватую шляпу. — Неважно! — на ходу ответил ему Винсент, вылетев за дверь, наградив тремера видом своей заляпанной кровью физиономии. — Ох… Это до одури важно, мой друг, — прошептал Шеридан ему вслед, потеряв всякую улыбку и вернувшись к каменному выражению лица. — До одури… Потому что это я послал тебя, мой гениальный собрат. Он прикрыл глаза, пытаясь позволить себе предвидеть хоть что-то. Но ответом ему стала лишь тьма, о чем парень прекрасно знал. — А я почти растерял это… Даже не почти. Мне не нужна такая «магия». Мне не нужен третий глаз на затылке, — вновь прошептал сам себе парень, пожав плечами и продолжив подъем наверх. — Но ведь ты, мой несчастный друг, кажется, пользуешься предвидением и вовсе неосознанно… Твои мысли говорят за тебя самого. Ты не слышишь это, но… Знай — прав тот, кто уже давно выиграл. То есть — я. *** Сара охнула, когда запнулась о какой-то камень, мчась в сторону автомобильной стоянки. Плевать на слежку за этим жалким неонатом! Паранойя охватила душу и разум девушки. Паранойя эта была крайне опасна. Но опаснее всего было то, что возможного противника нельзя увидеть. И потому лучше было покинуть Санта-Монику как можно скорее. Наплевать на чертову слежку. И затаиться. Носферату — крайне опасные противники. Когда их не видно. Они явно получше прочих. Их надо обходить стороной и в самый неподходящий момент сдавливать тьмой, ломая шею и кости. Притормозив посреди тротуара, Сара нервно оглянулась, вздрогнув от неожиданности, когда Винсент налетел на нее, едва не сбив с ног, но заставив покачнуться. Улица была пугающе пуста. Пугающе безлюдна. Но тусклые окна говорили о том, что все население Санта-Моники просто спит. И видит свои чудесные сны, пока на улице… Пока на улице происходят убийства и все то, что законопослушным гражданам не нужно видеть. — Не иди туда! — отрывисто рыкнул неонат, все же остановившись и схватив девушку за плечи, капая на нее своей кровью и сверкая глазами. — Не иди! Не иди! Не иди, черт! Не иди! — Почему? — уставившись на собственный объект слежки, ласомбра едва не потеряла сознание от удивления. Но ноги ее дрогнули точно, чуть подкосившись, однако девушка смогла на них удержаться. — Почему не идти? — Убьют… — кратко шикнул ей Винсент, понимая, какую чушь на самом деле несет. Представляя реакцию на этот словесный бред заранее. — Это странно… Но, черт, ты все равно не поймешь! — Да пойму, пойму… — Сара боязливо оглянулась назад, на пустынный лабиринт узких улочек. Беспокойство колыхнулось внутри, и ледяной страх сжал ее горло. — Увидел? Да? Попытаться сыграть Камарильское отродье она не считала нужным. Неожиданная корректива собственных планов в любом случае допускалась. Да и эта ситуация могла бы сыграть как Шабашу, так и ласомбре на руку! Девушка уже догадалась, что внутри тремера сыграло не что иное, как жалость. Этот неонат был крайне предсказуем. — Увидел… — растерянно произнес Винсент в ответ, окинув собеседницу взглядом. И едва не кинулся прочь, но тут же собрался и блеснул глазами, все же догадавшись. — Слежка? Да? Сара медленно кивнула ему, позволив себе чуть улыбнуться. И тут же склонила голову, скосив взгляд в землю. Она попыталась изобразить более грустную улыбку и сказала: — Не совсем слежка… Я оберегала тебя. Потому что твой драгоценный Князь не делал этого. Меня попросили… Черт, да мы заботимся о тебе больше, чем твоя… фракция! — последнее она произнесла с надрывом, после чего без всякого стеснения вытерла кровь со лба Винсента. — Потому что тебя силой втянули во все это! Как и меня! Последнее уже было откровенной ложью. — Шабаш — сборище, — произнес Винсент, вспомнив все рассказы Джека, принявшись отходить назад. — Простое сборище! Ну я и попал… Это было самое обычное мнение, что присуще всем представителям Камарильи. Вогнанное в них силой и застрявшее в их разуме. Предрассудки, столь злившие ласомбру. — Я клала тебе в почтовый ящик письмо… От нашего регента… Архиепископа, если быть точнее. От Андрея. Ты… не читал его? — спросила ласомбра, чуть нахмурившись, и тут же поняла… Кое-что. Это не Винсент несся спасать ее, увидев будущее. Это кто-то третий. Кто встрял в игру. Их игру. Потому что письма не пропадают просто так. Не здесь. И трусливому пареньку никогда не пришло бы в голову мчаться спасать кого-то. — Какое к черту письмо?! — только и успел воскликнуть Винсент перед тем, как резкий удар из пустоты отправил его собеседницу в стену дома, заставив красный кирпич покрыться трещинками, а саму девушку повалиться на землю. Сара охнула, когда с тихим хрустом сломалось одно из немногочисленных еще не ломаных ребер. Девушка влетела в стену затылком и едва не переломала к чертям позвонки собственной шеи, но ей просто крайне повезло, и она сползла по стенке вниз, осклабившись, держась за свою шею. Тени зашевелились под ее ногами. Дисциплина. Руки бездны. — Кексик, да ты, как я погляжу, совсем неонат, — носферату только улыбнулся, будто играясь. Он наблюдал за ласомброй, то и дело частично пропадая и возникая вновь, но на ее глазах он все же исчезнуть не мог, чем несколько удивил Шеридана, что без стеснения наблюдал за этой сценой из квартиры Винсента. — Не угадал, урод! — и теневые щупальца, управляемые Сарой, метнулись в сторону противника девушки, возникая буквально из ниоткуда. Они были порождены самой тьмой. Темной, мертвой душой ласомбры. Танг только и сделал, что улыбнулся да растворился в воздухе окончательно. Винсент же наблюдал за этим действом, округлив глаза. Вот они — сокрытые возможности вампиризма. Вот оно — все то, что его окружает. Это то, что он тоже когда-нибудь сможет… Или нет? И письмо… Какое письмо? Он не помнил, чтобы кто-то клал ему письмо в почтовый ящик. Девушка лжет? Должна лгать! Ведь Шабаш — зло. Сброд тех, кого давно пора убить. Это ему вколотил в голову Джек. А вторил ему сам Князь. И кому верить? Кому, черт, верить сейчас? Но предвидение вновь помешало ему размышлять. Вид смерти. Снова. Здесь. Вид пепла и смерти. И ему это, что странно, не нравилось вовсе. Парень не впервые был растерян. Щупальца тьмы кружили вокруг ласомбры подобно живой ограде. Лезли отовсюду, стремительно расходуя священное витэ, добытое девушкой из всех немногочисленных прошлых жертв. — Это будет смешно-о… — с трудом процедила Сара, ощущая, что, кажется, сходит с ума. Слишком много нового. Слишком много за какие-то два дня. И слишком большой расход собственного запаса сил. И удар из ниоткуда вновь впечатал ее в стену, сломав еще несколько ребер, а материализовавшийся за оградой из щупалец Бертрам Танг улыбнулся, потирая кулак, вокруг которого, как показалось девушке, сверкали молнии. Удар дисциплиной «могущество» с расстояния оказался даже лучше, чем носферату предполагал. Но и щупальца тьмы ринулись в его сторону, принявшись хватать, сдавливать, тянуть куда-то внутрь себя. Они были обжигающе-горячими. Они готовы были вскипятить кровь в чужих жилах, если бы это понадобилось. Но у их создательницы не было на это ни сил, ни желания. Ведь Шабаш должен казаться великодушным и… иным. Носферату осклабился и начал рябить, пытаясь уйти в затемнение. Но на него смотрело целых две пары глаз. И темные щупальца наползали со всех сторон, принимаясь хватать, удерживать его. — Черт… — Винсент, сглотнув, подался вперед, не зная, что ему делать. И решил… Спасать. Только уже не девушку. — Прекрати! — Прекратить?.. — Сара чуть улыбнулась, взглянув теперь на парня. Ее мелко потрясывало. Одно из ребер, кажется, проткнуло к черту недвижимое легкое. Теперь близилось безумие. И все равно не было более сил сдерживать напор чудовищного количества тьмы, что лезла буквально отовсюду и уже с трудом подчинялась раненой девушке. — Прекращу, Винни… Тьма, заползавшая в глотку отбивающегося Танга прекратила свой напор, принявшись уползать вниз, в землю. Ласомбра нервно улыбнулась и, что было вполне характерно для нее, поспешила исчезнуть, накинув на себя собственную тень, чуть потянув ее на себя. Да, она осталась сидеть на месте. Но откуда это знать как жалкому неонату, так и потрепанному на удивление неплохой битвой носферату-шутнику? — Не ту ты сторону выбираешь… Пока, — прошептала она, пытаясь изобразить собственное исчезновение наброшенной на себя тьмой. Андрей, наверное, где-то там, в Даунтауне, сейчас был зол… А может, и нет. Ведь удалось провернуть такую вещь, как неполный и даже невольный обман. Обман неоната. Он должен мучиться. Его вера в Камарилью должна… Обязана пошатнуться! Так рассуждала девушка, что наблюдала за собственной грудной клеткой, замерев в не слишком удобном положении. Острый уголок одного ребра торчал из кожи. Другие же поломанные кости блуждали внутри. — Вот же… — Танг медленно выпрямился, на удивление часто дыша, вероятно, тоже по привычке, и принялся оглядываться. Не верил в то, что враг так просто уйдет. — Надо мне почаще выползать из норы, Винни. Знаешь ли, я так давно не выходил из дома, что совсем позабыл о том, что существует не только тупая сила. Произнесено это было с каким-то отстраненным сожалением. Но без капли злости. — Думается, Вам пора бы домой, — произнес Винсент, ошарашенно наблюдая за улицей. В какой-то момент ему показалось, что он видит женский силуэт в том месте, откуда только что сбежала ласомбра. Но приглядевшись, он не заметил ничего необычного, после чего только протер свои глаза, заметив на ладонях розовые пятна и сглотнув. — О, да… Мне пора бы домой, — улыбнулся ему огорченный носферату. — Но сначала мы с тобой зайдем за твоим астралитом. Ведь ты не хочешь огорчить нашего… хах… Князя? — Подпропало желание, — нахмурился неонат, невольно останавливая взгляд на участке стены, на которой осталось несколько трещин. — И зачем Вы за ней гнались? Девушка как… девушка. Следила, то-се, но все же… — О, Винни… Ты еще не понял, верно? Врага надо уничтожать. Травить всеми доступными способами, — Танг зарябил и пропал, но голос его был прекрасно слышен. — И я решил этим заняться. Не люблю тех, кто подслушивает. Но, как ты видишь, даже я могу чуточку промахнуться. — Лечитесь от самонадеянности, — усмехнулся парень пустоте, ощутив злорадство, что подобно цветку распустилось в его душе. Более носферату не произнес ни слова. А Винсент побрел прочь, вновь в сторону дома Меркурио. Облегченно выдохнув и простояв на одном месте еще около получаса, ласомбра сдернула с себя тень, ощущая, что безумие совсем близко. Но Зверь, жаждущий крови, должен потерпеть. И Сара бегом направилась к автомобильной стоянке, до которой оставалось каких-то два жалких проулка, придерживая себя под ребра. — Будет, что рассказать… Следующий ход за тобой… — прошептала ласомбра, садясь на заднее сидение такси и закрывая за собой дверь. — До… Знаете адресок одного склада? Думается — нет. И улыбнулась водителю.***
Кулон мерно покачивался на цепочке из стороны в сторону благодаря пальцам Шеридана, которыми он перебирал серебристую металлическую «нить», сидя на кресле. — В тебе не осталось ни капли… Ни капли того, что ты содержал ранее, — вампир был полон разочарования. — Жалкая игрушка… Жалкая, жалкая игрушка дешевой… — он замолчал, припомнив Жаннетт. Кулон лишь продолжал покачиваться и отдавать неестественным, мертвым холодом. — Но ты ведь не такая, как прочие, — Шеридан тряхнул кулон, тот отозвался блеском, опровергая первое суждение вампира. — Эта Тереза так и не выгнала из тебя духа… Да. Я уверен в этом. Теперь. Вы еще там. Вы, двое. Я же сам Вас принес в ее лапы… Сам! Кулон молчал, мерно покачиваясь на цепочке, которую вампир мог легко порвать, сломать, оторвать вовсе. — Идиотизм, — Шеридан отбросил кулон. Тот ударился о стену и упал на пол, продолжая блестеть. За окном стояла просто прекрасная погода. Никакого дождя. Никакой грозы. Тихо, спокойно. И практически нет прохожих. Парень осклабился, прикрыв глаза и поудобнее рассевшись в кресле, вытянув ноги перед собой. Проклятое украшение лежало на полу. И вампир не мог понять, как же ему добиться того, чтобы духи покинули отель. Как ему добиться того, чтобы остался лишь один дух? Здесь, привязанный к кулону? Вздохнув, вампир широко раскрыл глаза. Думал он теперь о совсем другом. — Как же там поживает мой милый друг? — Шеридан взглянул на входную дверь, но не встал и не выглянул в коридор. — И как там поживает эта не менее милая Шабашевская дрянь? — с холодом в голосе задал он очередной вопрос самому себе. Он улыбнулся, зная, что для осуществления плана жить должны все, кто принимают в нем непосредственное участие. Но все же… спасать какую-то ласомбру — худшее из того, что он мог придумать для самого себя. Но Лос-Анджелес, разрываемый Шабашом, Анархами и Камарильей, был не такой простой добычей. И приходилось использовать абсолютно все. Все методы.