"Ткань жизни" (The Fabric of Life)

После блестящего монолога Шерлока в Ярде (полиция подозревала отца убитой женщины, проживавшего вместе с ней и страдающего серьезной формой болезни Альцгеймера. Он мог специально, под влиянием болезни, трогать улики на месте преступления, чтобы создать видимость того, что муж сначала убил ее, а потом покончил с собой. Но бедняга ничего не помнил и был страшно напуган тем, что мог в беспамятстве убить дочь и зятя. На самом же деле супругов убил любовник женщины; муж застал их, и любовник забил его до смерти тяжелой арматурой от фонарного столба, отпечаток от которой до сих пор был виден на ковре. Орудие убийства валялось в мусорном баке недалеко от дома. Жена попыталась остановить любовника и, в приступе паники и безумия, он не придумал ничего лучше, как убить и ее тоже. Оставалось всего лишь прийти к преступнику домой и арестовать – его адрес нашелся в кошельке жены, а сам растерявшийся убийца, все еще в панике, не зная, что ему делать, просто сидел дома – тьфу, опять сантименты), и быстрого ареста подозреваемого, Грег пригласил детектива и Джона выпить. Еще не было и 11-ти вечера, Шерлок поразительно быстро закончил расследование, и Грег решил, что стоит это отпраздновать. Джон, которому Мэри в ответ на его последнее сообщение в свою очередь прислала смс: «На следующей неделе все вечера я буду занята», был рад принять приглашение. К удивлению Джона, Шерлок сразу согласился пойти. Джон с любопытством посмотрел на своего друга, но тот только пожал плечами, будто говоря: «Разве это была не твоя идея?» Грег, казалось, приятно удивился. Они пошли в тот самый паб, в котором Грег и Джон просидели столько ночей в отсутствие Шерлока. В ту пору, до «Второго дыхания», Грег был единственным человеком, которому удавалось хотя бы иногда вытаскивать Джона из квартиры. И теперь Шерлок тоже пришел сюда. Джон с внезапным приливом нежности посмотрел на долговязого, неуклюжего Шерлока, когда тот уселся – он явно чувствовал себя не своей тарелке. В пабе Шерлок не умел быть непринужденным. - По пинте, обоим? – спросил Грег. Джон кивнул и удивился, когда Шерлок кивнул. - Ты не любишь пиво, - сказал доктор, когда Грег пошел к бару. - Теперь люблю, - сказал Шерлок, и добавил в ответ на вопросительный взгляд Джона: - В Перу у меня был знакомый, который работал на пивоварне. - А, - сказал Джон. – Ясно. Значит, Перу. Знакомый. Шерлок пристально смотрел на него, казалось, секунду раздумывал, а потом сказал: - Пару раз он спас мне жизнь. Он не знал, как я там оказался. Думал, что я вляпался, занимаясь контрабандой кокаина. А я его не переубеждал, соврать было безопаснее, чем сказать правду. У него и самого были какие-то темные дела. И все равно, он… Он был удивительно предан тому, кто, как он думал, был скрывающимся от властей и конкурентов наркобароном, – Шерлок задумчиво умолк. - Он был твоим другом, - добавил Джон. Шерлок посмотрел на него со странным выражением лица. – Да, полагаю, что да, - произнес он еще тише, так что в шуме паба его было почти не слышно. Грег вернулся, с трудом удерживая в руках три пинты. Джон взял у него свою. Шерлок отпил большой глоток и слегка поморщился. Джон усмехнулся. – Перуанское пиво вкуснее, чем наше исконно британское? Предатель. Шерлок закатил глаза, но лицо его смягчилось. Грега, казалось, немного смутил их разговор, но потом он протянул к ним свой бокал, чтобы чокнуться. – За нашу успешную команду. - А твои парни из Ярда не очень-то заслуживают в нее входить, - вставил Джон. - Это я не заслуживаю, - неожиданно сказал Шерлок, и Грег с Джоном украдкой обменялись удивленными взглядами, но детектив молча допивал свое пиво. После немного неловкой паузы Грег спросил: - Значит, вы, парни, снова обосновались на Бейкер-стрит? - Будто никогда оттуда и не уходили, - ответил Джон, на секунду поймав взгляд Шерлока. - Почти, - сказал Шерлок, большим глотком приканчивая пиво. * - Шерлок, - немного невнятно говорил Лейстред, перегнувшись через стол к Шерлоку, - прости, что арестовал тебя. Это было… Было неправильно с моей стороны. Шерлок, который пил уже пятую пинту, с раскрасневшимся лицом и блестевшими глазами, ответил: - Ты меня много раз арестовывал. - Но тогда все было по-другому. По-другому, - повторил Грег, будто только что открыл новое слово. Шерлок тоже перегнулся через стол, вторгаясь в личное пространство Грега – это могло быть и попыткой примирения, и вызовом, или и тем, и другим. Джон, потягивая пиво и чувствуя внутри приятное тепло, наблюдал за ними. – Ты не виноват, что идиот, Лейстред, - сказал Шерлок, но Джон видел, как он улыбнулся искренней улыбкой, которая редко появлялась у него на людях, - так что не извиняйся. Любого можно одурачить. - Только не Джона, - сказал Грег, глядя на доктора. - Это потому что… - Шерлок прервался, пытаясь подавить что-то похожее на икоту, – потому что Джон, в отличие от всех остальных, гений. - Это верно, - согласился Грег, салютуя Джону своим бокалом. - Джон и в самом деле… - начал Шерлок, потом отхлебнул еще пива. – Джон и в самом деле единственный человек на планете, который всё обо всём знает. Джон нахмурился, сквозь хмель до него смутно доходил смысл слов. – О чем это ты, а? – спросил он заплетающимся языком. – Ничего я не знаю. - Ты гений, - настаивал Шерлок. - Да, Джон, да, ты гений, - поддакнул Грег, энергично кивая. Шерлок не обращая внимания на Грега, наклонился теперь к Джону. Джон тупо смотрел на приближающееся к нему лицо, чувствуя себя слишком вялым, чтобы как-то отреагировать. - Джон, - сказал Шерлок, нетвердо указывая на Джона пальцем, - ты самый, самый…необыкно…необыкновенный человек, которого я когда-либо встречал. - Нет, это ты самый необыкновенный, - не думая, тут же ответил Джон. Шерлок покачал головой. – Т-ты… - и добавил еще настойчивей, - только ты. Ты заставляешь меня… видеть. Ты как… - он снова покачал головой, широко раскрыв глаза. – Ты как микроскоп. Только для чувств, – он нахмурился, будто не совсем понимая, что говорит. Джон тоже не совсем понимал; он был изрядно навеселе, но этот редкий, искренний и до боли честный комплимент ударил его, словно хлыстом. Он был не настолько уж пьян, чтобы не понимать – без шести пинт пива он никогда бы не решился, и сказал: - Я люблю тебя. Хмурость тут же исчезла с лица Шерлока. На мгновение на нем снова появилась маска, пустота, призванная скрыть столько чувств, но они все равно вырвались на свободу, и Шерлок казался немного удивленным, немного счастливым, но в основном – потрясенным. - Я люблю вас обоих, - пробормотал Грег из своего угла. Джон несколько долгих мгновений выдерживал взгляд Шерлока, внезапно осознав, что их лица очень близко друг к другу, потом они оба посмотрели на Грега - тот больше не пил, а сосредоточенно и серьезно изучал содержимое своего бокала. Джон расхохотался от этого зрелища, Грег хихикнул вместе с ним, и даже Шерлок издал низкий глубокий смешок. Шерлок, слегка пошатываясь, встал из-за стола. – Пойду еще за одной, - сказал он. – Джон? - Я пас, - ответил Джон, пытаясь совладать с разливающимся внутри жаром. - Лейстред? - Не откажусь, - сказал Грег, осушая бокал и отдавая его Шерлоку. - Да, какой-то он… вдруг общительный, - сказал Грег Джону, когда Шерлок ушел к бару. Джон отвел глаза от удаляющейся фигуры. - Это все пиво, - сказал он. - Не думаю, - сказал Грег, подперев подбородок рукой и глядя на Джона удивительно пристальным взглядом. – Думаю, это из-за тебя. Джон не знал, что на это ответить, и сделал большой глоток, стараясь избежать всезнающего взгляда Грега, пронзительного даже после шести пинт. * - Господи, Шерлок, кажется, это уж чересчур, - тяжело дышал Джон, пытаясь помочь Шерлоку взобраться вверх по лестнице. – Можешь хоть немного собраться? - Нет, - простонал Шерлок. Джон издал разочарованное восклицание, но потом ему удалось втащить их обоих на верхнюю площадку лестницы и втянуть Шерлока в квартиру. - Ты действительно плохо переносишь спиртное. Серьезно, ты много лет был наркоманом, кололся внутривенно, а от алкоголя не стоишь на ногах? Твой перуанский дружок никогда не угощал тебя восемью пинтами подряд? – спросил Джон, помогая Шерлоку дойти до дивана, на который тот тяжело осел. В голове у Джона начинало понемногу проясняться, он бросил пить после шести пинт, и осознание того, что Шерлок совершенно пьян и надо довести его до дома, отрезвляло. Джон включил маленькую лампу на кофейном столике, мягко осветившую гостиную. Шерлок не ответил, поудобнее устраиваясь на диване. Джон расшнуровал ему ботинки и стащил их с ног. - Ты до сих пор в пальто, - сказал он. Шерлок издал звук, ясно говоривший, что ему на это плевать. Ладно, значит, он совсем пьян, ведь обычно он никогда не спит в своей дорогой дизайнерской одежде. - Позволь хотя бы я… - сказал Джон, наклонился, развязал шарф Шерлока, осторожно стащив его с шеи. Пальто придется оставить, потому что Шерлок вот-вот собирается уснуть. Когда Джон убрал руки, Шерлок схватил его за запястье. - Джон, - пробормотал он более низким, чем обычно, голосом. - Я здесь, - инстинктивно откликнулся Джон. - Нет, тебя тут нет, - невнятно сказал Шерлок. - Я здесь, – он позволил Шерлоку притянуть себя за руку и плюхнулся на колени перед диваном, не обращая внимания на легкую боль от удара об пол. - Этого… мало, - пробормотал Шерлок. Джон несколько мгновений молчал, пытаясь унять безумное желание, клокочущее в груди, вызванное алкоголем, близостью Шерлока и его столь редкой уязвимостью. - Чего ты хочешь? – наконец спросил Джон, когда Шерлок примолк и только крепко держал его за запястье. – Воды? Шерлока одолели приступы смеха, и он чересчур громко для такого тихого ночного часа расхохотался. - Нет, не воды, - сказал он, успокоившись. - Тогда что? – через мгновение спросил Джон. - Я … я не знаю, - удивленно и будто бы чувствуя себя неловко сказал Шерлок; и Джон на секунду подумал, что он говорит о своем новом чувстве к нему. Джон немного подождал, но, кажется, продолжения разговора не предвиделось. – Ты будешь спать здесь? – спросил он. – Или хочешь, чтобы я… Шерлок выпустил запястье Джона, но вместо этого обхватил его рукой за шею и силой потянул вниз, соединяя их губы в неуклюжем, грубоватом, неожиданном поцелуе. Джон ответил ему, их зубы стукнулись друг от друга, и Шерлок совершенно замер. Поцелуй был ужасен, пока Джон не осознал, где он, кто он, и кто Шерлок, и с рычанием, которого в себе и не подозревал, отбросил всякие сомнения, наклонил голову Шерлока к себе и, наконец, по-настоящему поцеловал его в губы. Джон чувствовал, как эти губы – эти чертовы губы – с легкостью раскрываются, отвечая ему, а рука Шерлока с удивительной силой все крепче обхватывает его за шею, теснее прижимая их друг к другу. Рот Шерлока был липким и отдавал пивом, но, боже, как он ласкал языком язык Джона, касался изнутри его рта, издавая какие-то низкие звуки, непонятные, пока доктор явственно не расслышал шипевшее желанием: si, si. Боже, это было не по-настоящему, это не могло происходить наяву, но, тем не менее, происходило, и Джон почти застонал от досады на самого себя, когда узнал испанские слова. Шерлок попытался приподняться, не разрывая поцелуя, свободной рукой обнимая доктора за спину, с упоением отвечая ему. И хотя получалось у Шерлока неуклюже и слюняво, всё равно, целоваться с ним было хорошо. * Наконец, нервные клетки Джон оправились от ступора, подали сигнал мозгу, и их обладатель резко отпрянул, но не высвободился из объятий Шерлока, оставаясь все так же близко к его лицу. - Что? – прошипел Шерлок. - Что… что мы … - пролепетал ошеломленный Джон, в голове у него стоял звон. - Нет, - просто сказал Шерлок, превращая это «нет» в нечто хорошее, потому что на самом деле оно значило «да», снова притянул к себе Джона, приникнув к его губам, на этот раз более нежно, проводя языком по нижней губе. Джон снова ответил ему, обнимая его за плечи и охотно позволяя его языку скользнуть ему в рот, но потом покачал головой и снова отстранился. На этот раз Шерлок разжал объятья. - Шерлок, - сказал Джон, тяжело дыша, - ты слишком пьян, я не могу… не… - Джон, - простонал Шерлок, и одного этого было достаточно, чтобы кровь прилила к паху Джона, - не надо… не сейчас… - Черт, - выругался Джон, и снова вопреки себе поцеловал Шерлока. – Пожалуйста, скажи мне, - проговорил он между поцелуями, - что ты хочешь этого. - Идиот, - выдохнул Шерлок, – это очевидно. Джон прервал поцелуй и расхохотался неловким смехом, но Шерлок схватил его за ворот и притянул к себе, посасывая его нижнюю губу и издавая такой звук, который сразу же эхом отозвался в паху Джона. - Ладно, - хрипло сказал Джон, когда от недостатка воздуха закружилась голова. – пожалуйста, скажи мне, что завтра ты… ты не пожалеешь. - Джон, - сказал Шерлок на удивление ровным, хотя и глухим и низким от желания голосом, - не могу сказать тебе когда, но завтра я точно не пожалею. - Ублюдок, ты ведь не пьяный, верно? – ошеломленно произнес Джон, когда Шерлок снова потянул его к себе. Шерлок усмехнулся. – Собственно, совсем немного, - медленно сказал он, и звук его дыхания посылал искры возбуждения в низ живота Джона, - но голова у меня ясная, но не надо – не надо, Джон, не сейчас… И Джон поцеловал его за это – за то, что Шерлок догадался о его страхе, что знал – сейчас ему нужна честность, нужно просто быть с ним, быть самим собой, и больше ничего. - Ты все еще в пальто, - выдохнул Джон, когда они вновь разорвали поцелуй, и Шерлок мягко рассмеялся. Длинное пальто невозможно было снять, не вставая с дивана; слегка пошатываясь, Шерлок встал, опираясь на Джона, который тоже поднялся. Шерлок с необычной для себя небрежностью сбросил пальто на пол и, не теряя времени, просунул руки под свитер Джона и потянул его вверх. - Джон, - простонал Шерлок своим бесящим и одновременно сводящим с ума тоном, - тебе и правда нужно сменить гардероб. - Ни за что, - ответил Джон, помогая Шерлоку стянуть с себя через голову толстый свитер. Шерлок наклонился и глубоко поцеловал его – он быстро учился, как и всегда всему. Он с легкостью раздвинул языком губы Джона и очень уверенно коснулся его зубов, языка, нёба, одновременно нашарил пуговицы на его рубашке и, расстегнув их одну за одной, спустил рубашку с его плеч. Джон вздрогнул, когда Шерлок, наконец, коснулся его обнаженной кожи и провел рукой по груди. Первоначальное смущение немного улеглось, уступив напору желания, оставив только ощущение всепоглощающей, ошеломительной радости. Шерлок почти до боли прикусил губу Джона, будто пытаясь удержать это ощущение, и от легкого укуса доктор выгнулся вперед, отчаянно нуждаясь в близости другого тела. Джон нащупал пуговицы на рубашке Шерлока, они оказались слишком тугими, и он рванул их. - Осторожней с рубашкой, - проворчал Шерлок ему в губы. - Ты и твои дурацкие… рубашки, - выдохнул Джон, и прерывисто задышал, когда Шерлок уверенно скользнул рукой к его паху и начал ласкать член через брюки. - Они не дурацкие, - тут же отозвался Шерлок, сам слегка задыхаясь. - Нет, дурацкие, - возразил Джон, хотя мозг его с трудом подбирал слова, когда рука Шерлока массировала его член, - всегда такие… узкие… можно, я оторву пуговицы… я не могу… ах… - Заткнись, - серьезно сказал Шерлок, потянув Джона за ремень. Джон с большей ловкостью расстегнул пуговицы на его рубашке, вытащил ее из-за пояса брюк, стащил с плеч и рук, еще немного повозившись с манжетами. Джон провел руками по рукам и груди Шерлока, ощущая под пальцами гладкую бледную кожу, и с минуту в мягком свете маленькой лампы просто смотрел на самого детектива. Короткие цепочки свежих шрамов тянулись по вершине одного бедра Шерлока и исчезали под брюками – похожие на отметины от ножа или небольшого хлыста. Джон сглотнул, внезапно осознав, на что именно смотрит. Он хотел найти отметины, оставшиеся после падения, доказательства его самого. На животе Шерлока виднелся небольшой выпуклый шрам, но точно сказать, откуда он взялся, было нельзя. Джон провел руками по изгибам и впадинам плеч друга; и не что иное, как чудо, что под пальцами доктора сейчас целые ровные кости, и Шерлок, его тело, так легко разрушающиеся мышцы и сухожилия, здесь, живые и невредимые. На правой стороне туловища вдоль нижней части ребер тянулся давний глубокий шрам. Джон провел по нему кончиками пальцев, а Шерлок просто молчал, тяжело дыша, не нарушая странной тишины. И доктор понял, что шрам от прыжка, этим местом Шерлок частично ударился о землю. Ребра оказались сломаны, одно даже выскользнуло наружу, сильно проткнув кожу и угрожая жизни, ведь существовал очень высокий риск прокола легких. Очень вероятно, что все окончилось бы печально, если бы не Молли, которая ждала в минуте ходьбы от места падения, и сотворила чудо, пытаясь спасти жизнь, а не зарегистрировать еще одну смерть. - Господи, - невольно произнес Джон, когда на него обрушилось осознание чудовищного значения этого шрама. Шерлок обхватил руками его лицо и долго смотрел на него затуманенным, нечитаемым взглядом. – Не впутывай сюда Бога, - сказал он непонятно напряженным голосом. Потом он наклонился и поцеловал Джона с такой страстью, что у того подогнулись колени. Спустя пару мгновений ошеломление от вида шрамов стерлось под влиянием вновь нахлынувшего желания, и Джон приподнялся на цыпочки, в ответ горячо целуя Шерлока, убрав руку с шрама и поглаживая остальной торс. Под его прикосновениями воспоминания о крови исчезали, оставляя только чистую кожу, невероятно, изумительно, ошеломительно живую плоть. Скользнув руками от плеч к талии Шерлока, Джон был вознагражден отчетливым «ах», потом дошел до края брюк и погладил кончиками пальцев тонкую дорожку исчезающих под ними волос. Джон притянул Шерлока к себе для еще одного поцелуя и сказал: - Черт возьми, ты чересчур высокий, Шерлок. - Диван, - сказал Шерлок, позволив Джону толкнуть его туда, только для вида сопротивляясь, и перевернулся так, что оказался лежащим на спине. Места для двоих на диване было мало, и Шерлок развел колени так, что Джон оказался между его ног. Шерлок мягко прижался к Джону коленями, и от этого маленького собственнического жеста член доктора дернулся. С секунду он смотрел на распростертого под ним Шерлока – такого опасно великолепного, слишком длинного – во всех смыслах, с длинными конечностями, с продолговатыми чертами, такого чужого, с этими глубокими шрамами, и от его притягательности поневоле замирало сердце. - Ебать, - выдохнул Джон. - Гениальное умозаключение, Джон, рад, что ты согласен, - сказал Шерлок, будто бы мимоходом, если бы не говорил таким низким от желания и выпитого голосом, потянувшись к ремню Джона. Джон на мгновение замер. – Шерлок, - сказал он, и внутри у него что-то оборвалось. Но не надо было ничего говорить, потому что Шерлок уже всё знал. – Джон, если у Мориарти и моего брата не хватает мозгов, чтобы вообразить мою сексуальную жизнь, это не значит, что ее у меня нет, - сказал он, чуть внятнее, чем полагалось человеку, принявшему в организм восемь пинт пива и с давящей между ног эрекцией. - Значит, ты… ты не… Шерлок терпеливо вздохнул. – Нет, - он посмотрел на Джона с какой-то странной смесью нежности и вызова. – Хотя, если честно, я не очень опытен, - добавил он, необычно запинаясь, с таким открытым выражением лица, с такой редкой для себя естественностью, что Джон даже сглотнул, глядя на него. - А я никогда… - выдавил он из себя. - Очевидно. Я уже понял, - почти сухо сказал Шерлок, расстегивая пуговицу на брюках Джона, и тот решил, что этот разговор может подождать. Шерлок смотрел на него так, как не мог смотреть ни в какой фантазии, потому что настоящий Шерлок значительного отличался от воображаемого. Его взгляд был таким ясным и сосредоточенным, почти невыносимым, и Джон не мог оторвать от него глаз, пораженный обыденностью происходящего, а Шерлок тем временем стягивал с него брюки, приспустив их по бедрам. Чтобы не остаться в долгу, Джон расстегнул брюки Шерлока, а тот тем временем уже ласкал его член через трусы. Шерлок услужливо приподнялся, и Джон с трудом спустил его брюки вниз по бедрам. – Почему у тебя все такое узкое? – спросил доктор, а потом выдохнул, когда Шерлок сжал основание его члена. - Не притворяйся, что тебе это не нравится, - прорычал Шерлок, и в голосе его слышалась угроза, похожая на ту, что прорывалась, когда он целился в кого-нибудь из пистолета. В ответ член Джона запульсировал в руке детектива. Потом, становясь все более и более нетерпеливым, Шерлок стянул с себя шелковые, модные, и, конечно же, темно-фиолетовые трусы, и при виде его длинного тонкого члена Джона пробила неожиданная дрожь. Шерлок потянул за пояс боксеров Джона, высвободил его член и наконец-то, наконец-то сомкнул на нем свои длинные пальцы. - Черт, Шерлок, - сказал Джон, невольно подаваясь бедрами вперед. - Иди ко мне, - сказал Шерлок таким мягким, низким глубоким и дрожащим голосом, что Джон немедленно подчинился. Он подался вперед, держа вес на руках, упиравшихся в диван по обеим сторонам тела Шерлока, а потом и лег на него так, что они оба соприкасались обнаженными грудными клетками. Шерлок одобрительно захныкал и заерзал под Джоном, пока их бедра не оказались на одном уровне, издавая звуки, от которых у доктора закружилась голова. Шерлок подался вверх, их члены соприкоснулись, и Джон не ожидал, что всего лишь простое касание может высечь такой сноп искр. - Да, ты, да, - прошипел Шерлок. Джон укусил его в то место, где шея переходит в ключицу, и Шерлок дернулся, не сдержав откровенного стона. Он терся своим членом о член Джона, резко и безостановочно дергая бедрами, и Джону пришлось двигаться вместе с ним, подстраиваясь под ритм, подчиняясь, хотя сам он находился сверху. Впрочем, ему было наплевать, он совсем не возражал, даже когда Шерлок схватил его за волосы, вцепился в шею, а их разгоряченная и чуть влажная плоть восхитительно терлась друг о друга. - Ты, - прорычал Шерлок Джону в ухо, произнеся это тоном самого грязного ругательства. Джон застонал, когда Шерлок немного неуклюже просунул свою руку между их телами и не без усилий сумел обхватить сразу оба их члена, но почему-то от этого стало так хорошо, что доктор мог только заныть в ответ, одновременно толкаясь в желанную ладонь. - Да, ты, Джон, сейчас, ты, - тяжело дышал Шерлок, еще сильнее прижимая друг к другу их члены. - Я… - только и смог сказать Джон и кончил, уткнувшись лицом в плечо Шерлока, не в силах подавить сорвавшийся с губ стон. - Невероятно, - сказал Шерлок ему на ухо, прихватив губами мочку, и все повторял, пока с Джона не схлынуло наслаждение, раз, другой, третий: невероятно. Джон практически навалился на Шерлока, но старался по-прежнему смотреть ему в глаза, что, впрочем, удавалось с трудом. Шерлок отпустил член Джона, сжав свой собственный, и спустя шесть или семь движений рукой, влажной и скользкой от спермы Джона, широко раскрыв глаза, так что видны были подкатившиеся к самому лбу белоснежные, словно облака, белки, сжав изо всех сил рот и прикусив губу, молча, испытал сильный оргазм – это было странное и красивое зрелище. Джон положил голову на то место, где шея Шерлока переходила в плечо, и чувствовал, как напряжение покидает тело друга. Они прерывисто и неглубоко дышали, постепенно успокаиваясь и приходя в себя. Шерлок положил руку Джону на шею, прямо на выпирающую косточку седьмого позвонка, точку равновесия. - Твою мать, - сказал Джон, когда вновь обрел способность говорить. - Ты слишком много ругаешься, - почти весело откликнулся Шерлок, и в тоне его промелькнул лишь секундный отголосок того, что только что произошло. - Мне кажется… я заслужил на это право, - сказал Джон, рассеянно заметив, что сейчас у него нет никаких ощущений и чувств, за исключением распирающего все тело потрясающего удовлетворения, и не в первый раз в своей жизни удивлялся, как порой, хотя и ненадолго, всё может оказаться таким простым. Шерлок промолчал, но секунду спустя коснулся Джона напрягшейся рукой. Наконец у него будто вырвалось: - С тобой все в порядке? Джон, боровшийся с хорошо знакомыми послеоргазменными усталостью и равнодушием, удивленно заморгал. – Да, думаю… думаю, да. Почему ты… - он не закончил фразу, потому что не знал, что именно хотел спросить. - Тебе понравилось? – чересчур поспешно спросил Шерлок. Джон с некоторым усилием привстал с Шерлока, отлепившись от пота и спермы на их животах (на которые ему было совершенно наплевать) и посмотрел детективу в глаза. Шерлок, будто бы от неожиданности, вздрогнул. - Мне больше чем понравилось, - ответил Джон. С секунду на лице Шерлока было написано облегчение, но потом внезапно и неприятно оно превратилось в застывшую маску. - Нет, - невольно вырвалось у Джона, - не делай так. - Как? – переспросил Шерлок. - Не прячься от меня. Не надо, – прошу, не надо. Шерлок моргнул, лицо его дернулось и снова ожило, стало усталым, немного удивленным, немного смущенным и чуть хмурым. - Ты хотя бы замечаешь это за собой? – тихо спросил Джон. Шерлок на секунду прикрыл глаза. Да, он знал. Очевидно, что знал. Когда Шерлок Холмс делал что-либо неосознанно? - Со мной тебе это не нужно, - сказал Джон, немного чувствуя себя персонажем романтической комедии из вымышленной вселенной, где никто не жил, где слова искусно скрывали свой истинный смысл и не терпели двояких толкований. И Джон едва не расхохотался истерично – какого черта с ним происходит? Тот момент, когда всё казалось простым, быстро прошел, и на него снова навалилось всё разом, в мысли стремительно прорывалось… осознание того, что они только что сделали. Шерлок издал короткий низкий смешок, Джон его едва расслышал, и потому не хотел ничего спрашивать, но не удержался. - Шерлок, - сказал он наконец, - у нас только что был секс. - Отличная дедукция, Джон, - ответил Шерлок более ядовитым, чем обычно, тоном. - У нас только что был секс, - повторил Джон, будто произнести эти слова вслух означало подтвердить - то, что случилось, случилось на самом деле. - Я знаю. - Секс. - Хватит об этом, - оборвал его Шерлок, но так резко запнулся, что Джону ужасно, нелепо совершенно некстати и в то же время совершенно уместно захотелось рассмеяться, и он вскоре захихикал, уткнувшись Шерлоку в шею. - Не самый лучший ответ, который я когда-либо слышал, особенно после взаимного оргазма, - сказал Шерлок, когда Джон, наконец, успокоился. - Боже, - сказал Джон, - а у меня был лучший взаимный оргазм за всю жизнь, – и он ненадолго перестал удивляться тому, что произошло, потому что оно больше не подчинялось никакому контролю, а рука Шерлока на его спине будто высвободила какие-то потаенные силы. Джон не имел ни малейшего представления, что с ним творится, он словно и в самом деле потерял себя. Даже сейчас, в плену послеоргазменного оцепенения, он знал, что случившееся ему не с чем сравнить, у него был секс, и секс с Шерлоком, и дело не в том, что сочетание двух этих понятий удивляло. Джона больше пугало то, как легко он сам потерял контроль, как слова сами с собой срывались с языка, и как хорошо ему было с Шерлоком. Воцарилась тишина, им было не то что бы неловко, но и не так легко друг с другом. - Что же теперь? – спросил Джон вслух самого себя, и подсознательно ожидая ответа и от Шерлока. Шерлок молчал, и длинные линии его тела и гениальный ум словно впитывали все звуки, пришедшие извне, из тишины. В каком-то смысле Джон сам спустя некоторое время ответил на свой вопрос. – Ты хочешь спать? Шерлок дернулся всем телом и сделал свой фирменный жест - пожал плечами, словно говоря «не знаю». Джон на мгновение засомневался, а потом вспомнил, что все еще лежит на Шерлоке, кожа у них обоих липкая от свидетельств обоюдного оргазма, все и так уже ясно, так что к чему что-то скрывать. – Я хочу спать с тобой, - сказал он тихо. Он поднял голову, чтобы посмотреть на Шерлока, и натолкнулся на его ответный взгляд – еще одно маленькое чудо и радость и в без того удивительном мире. - В буквальном смысле, полагаю, - сказал Шерлок с так хорошо знакомой Джону ровной невозмутимостью. - Очевидно, - употребил Джон слово из лексикона Шерлока, потому что если не произнести его сейчас, то когда? Будет ли он когда-нибудь еще так близок к тому, чтобы говорить как Шерлок, говорить на его языке? Казалось, Шерлок отнесся к его предложению весьма серьезно. – Ладно, - наконец сказал он, - но мне надо принять душ. - Мне тоже, - пробормотал Джон, по мере того, как медленно отступало удовольствие, все более и более ощущая свое тело. - Я пойду первым, - сказал Шерлок через пару секунд, с возмутительной и ошеломляющей легкостью выскользнул из-под Джона, подхватив с дивана свои брюки и оставив доктора наедине с прохладным воздухом. Джон слышал его шаги по направлению к ванной, чувствуя, как что-то страшное и одновременно прекрасное раскручивается внутри него. Ему никогда еще не доводилось быть в таком противоречии с самим собой. Зашумела вода в душе, и Джон против воли стал думать, почти как Шерлок: исчезают все доказательства, все доказательства того, что он, Джон Уотсон, был, что-то делал, посмел посягнуть на какую-то часть Шерлока Холмса. У детектива был просто сиюминутный порыв, да и кто мог надеяться на что-то большее, но ведь кое-что осталось? Осталось, но будет смыто длинными пальцами Шерлока и унесено водой, а как же Джону без доказательств снова поверить? Спустя минут пять Шерлок, с падающими на лицо мокрыми прядями волос, вышел из ванны, такой же великолепной нагой, как и когда только заходил туда, только теперь чуть светящийся в нелепом романтическом освещении гостиной. Он улыбнулся Джону – Джон знал его достаточно, чтобы понять, что улыбка эта только наполовину искренняя. - Твоя комната, - решил Шерлок и исчез, мелькнув упругим задом. Джон вздохнул и скатился с дивана. Немного постоял, снял брюки, пытаясь осмыслить, все что произошло, но у него не было мозгов Шерлока, так ему это что не удалось. Мягкий свет лампы в квартире казался не к месту, будто после всего случившегося у него не было права оставаться прежним. Джон пошел в душ и стоял под ним, пересчитывая плитку на стенах. Он пытался найти хоть какой-нибудь признак присутствия здесь Шерлока минутой раньше, хотя и знал, что ничего не найдет. А Шерлок, наверное, просто взглянув на Джона, сразу бы догадался, чем он занимался в этом душе, когда мылся здесь пять последних раз. Но сам Джон так просто не мог, не мог представить Шерлока, психологический барьер был слишком силен, чтобы его так легко сломать. Под теплой струей воды Джон понял, что плачет, и попытался перестать. Боже, он снова плачет, почему? Только что у него был потрясающий секс с Шерлоком, об этом он мечтал… ну ладно, черт с ним, мечтал годами, и оказалось, что в мире столько удивительного и такие вещи действительно сбываются. И то, что он не мог вообразить Шерлока под душем, то, каким он бывает наедине с собой, говорило о том, что детектив знал его гораздо лучше, а об их отношениях гораздо больше, чем сам Джон когда-нибудь сможет узнать. Он растер пальцами сперму на животе и смыл ее водой, глядя, как исчезает этот след Шерлока – точно так же, как всё, что непристойного совершилось в этот вечер. Боже, до чего он докатился. Под теплой водой он вспомнил о Мэри, и внутри у него что-то оборвалось. Господи, ну что он за человек. Ни разу даже не вспомнил о ней, с того самого момента, как Шерлок обнял его за шею и притянул к себе для того первого, безумного, ужасного поцелуя, и до того момента, как кончил. Мэри даже близко не было в его мыслях, когда тембр голос Шерлока совершенно уничтожил его, когда он оказался абсолютно беззащитным всего от одного слова - ты. Она не видела Джона настолько открытым, настолько другим, настолько человечным, не пыталась понять, как он старался завоевать ее доверие. Несправедливо, ужасно, но он так его и не завоевал. Джон выключил душ и долго стоял в прохладном воздухе, чувствуя, как скатываются капли по ставшей какой-то чужой, будто он примерил новый костюм, коже. Серьезно и даже с истеричной ноткой Джон спросил себя – он поступил правильно? И тут же рассмеялся, потому что ничего не решал, всё свалилось на него, как ураган или оползень; Шерлок снова был похож на стихийное бедствие, крушащее все на своем пути. Он вырвал с корнями те робкие ростки, что были Джоном Уотсоном, и изучил их под своим микроскопом. Ты как микроскоп, сказал Шерлок до того, как мир перевернулся, как они кончили, соприкасаясь членами – одно дыхание, одна кожа на двоих. Но для чувств, потом добавил он, боже, Джон тогда не поверил, хотя странно – Шерлок ведь никогда не врал. Просто Джон понятия не имел, что у Шерлока были чувства, он даже до сих пор в этом не уверен, потому что сам слишком поглощен своей открытой, непреходящей, запретной, непримиримой, всепоглощающей любовью к нему. Он вспомнил, что Шерлок ждет в его кровати, и ощущение от этой мысли было странным и двояким, колебавшимся между принятием и отрицанием, между«да» и «нет». И конечно, «да» победило, ведь никакое «нет» не имело больше права на существование, оно, хотя бы и ненадолго, изгнано из их жизней. Джон вернулся в гостиную, окинул ее взглядом – поле боя, место преступления нынешними вечером и ночью, поднял пальто Шерлока и повесил его на обычное место на крючок, и поднялся по лестнице наверх. Шаги на лестнице звучали неправдоподобно гулко, и у Джона появилось странное ощущение, будто он персонаж какого-то романа. Вымышленный. Неопределенный. Взявшийся из ниоткуда. Но это ощущение исчезло, как только Джон распахнул дверь спальни. Всё вернулось на круги своя, вся его жизнь, он сам, то, кем он был и кем не был. Он снова стал Джоном Уотсоном, а Шерлок Холмс лежал в его постели, завернувшись в одеяло, и не отрывал взгляда от двери. - Я думал, ты не придешь, - сказал Шерлок, когда Джон подошел к кровати – своей кровати, их кровати – по крайней мере, на эту ночь. - Почему это? – спросил Джон. Лицо Шерлока уже давно приняло свое обычное выражение, но в нем оставались какие-то отголоски открытости; он казался обеспокоенным. – Тебе не по себе, – это был даже не вопрос. Среди всех людей, которые по каким-либо особенным причинам заслужили честного отношения к себе – Грега, Шэрон, Йена, Билла, Мэри – Шерлок больше всех заслуживал честности, потому что видел всё, что хотели от него скрыть, сразу и насквозь, не размениваясь на эмоциональные копания. Видел самую суть, даже если не понимал причин. Поэтому Джон ответил. – Я не знаю. Шерлок казался немного расстроенным. – Я хочу, чтобы тебе было хорошо, Джон. - Мне и будет, - мягко ответил Джон, внезапно осознавая свою уязвимость. - Так почему же сейчас нет? – Шерлок, по-видимому, тоже очень хорошо осознавал его уязвимость, но не сделал того, что сделало бы большинство людей, даже после сексуального контакта – дал Джону восстановить свое личное пространство, прийти в себя, оставил на некоторое время неприкосновенным. Шерлок, не смущаясь, всё прекрасно понял, и тело Джона невольно отреагировало потрясением – так он всегда прятал глаза от пристального взгляда друга, но впервые что-то подобное произошло со всеми частями тела, это было не плохо, просто… странно. Если честно, дух захватывало. - На самом деле, со мной все хорошо, - сказал Джон, почти не соврав, но прозвучало это как ложь. - Ты уже жалеешь? – сузил глаза Шерлок, пытаясь прочитать по нему, что он думает, пытаясь угадать. – Обычно сожаления оставляют на утро, разве нет? Услышав это «обычно», Джон почувствовал легкую обиду. – Я не жалею, - быстро сказал он, а потом, набрав воздуха, договорил – Я до сих пор не знаю, кто ты такой, вот почему… мне трудно. Шерлок ошеломленно распахнул глаза. «Господи, Джон, ты ведь знаешь. А если не знаешь, тогда…». – Джон, - сказал он, - это же очевидно, разве нет? Джон посмотрел на него. – Нет. - Я здесь. В твоей постели, - сказал Шерлок и подвинулся к стене, освобождая больше места. Джон улыбнулся. Даже если это прозвучало не столь весомо, как «я люблю тебя», то все равно так же безудержно, непреклонно, непередаваемо, бессмысленно и бесценно, как свет, пробивающийся сквозь тьму. - Да, - растаяв, выдохнул Джон и выключил свет. Глаза его еще не привыкли в темноте, и он вслепую подошел к кровати и скользнул под одеяло. Джон на несколько секунд задержал дыхание, а потом почувствовал, как Шерлок подвигается к нему, крепко прижимаясь плечом к его плечу. Теплая от Шерлока постель согревала замерзшую после душа кожу. Джон не шевелился, не зная, как далеко ему позволено зайти. И – для него это было очень важно, хотя он в точности и сам не знал, почему, и что вообще это означало – Шерлок сам прижался к его боку, изящной рукой осторожно обнял его поперек груди, прижался носом к виску, провел пальцем по гладким неровным краям шрамов, с почти непристойной очевидностью покрывавших обнаженную кожу Джона. Он будто изобрел новый, изумительный, непростой язык. Глубокой ночью Джону показалось, что Шерлок в какой-то момент произнес: «Ты удивительный человек». И сказано это было с таким искренним ошеломлением в голосе, что доктор на секунду засомневался, осознает ли Шерлок, что он не спит. А еще Джон не знал, не чудится ли ему все это – их разгоряченные вспотевшие тела под слишком толстым одеялом, то, как запросто они лежат, тесно обнявшись, как вздернутый нос Шерлока упирается ему в ключицу, как кончики его пальцев нежно касаются пульса. Ощущения, переживания стали всеподавляющей силой, и даже молчание было иным, и слова звучали по-другому. А потом к Джону исподволь подкрался и сморил сон.