Гребанный пидор!

— Это было прекрасно, я в душ — Чимин коротко целует немного растерявшегося парня в плечо и резко встает с кровати, сверкая голым задом. — Эм. Мне пойти с тобой? — скорее спрашивает, чем утверждает парень, с которым у Чимина минутами ранее был почти жаркий и немного бурный секс. — Нет. Я иду в душ один. И я возвращаюсь, а тебя уже и след простыл — голос Пака доносится уже из ванной. Чимин настраивает воду, делая ее более горячей, и губкой трет все сильнее дабы смыть все что произошло сейчас между ним и Тэхеном. Чимин и сам не знает, зачем до сих пор спит с лучшим другом, который уже и сам то определился и довольно-таки счастлив. Может от нехватки тепла? Или потому- что в такие моменты на месте Кима он представляет Юнги? А может и все вместе. Холодные капли освежают, Чимин пытается контрастным душем привести мысли в порядок, успокоить воображение, и наконец-то вернуться в реальность: это был не Юнги. Стонал не Юнги, выкрикивал его имя не Юнги, оставил укусы на всем теле тоже не Юнги. Пак до боли зажмуривает глаза, распахивает, бьет себя по щекам и выходит из душа. Надеясь, что в квартире кроме него больше никого нет. — Тэхен, я же просил. — Ну хе-ен, это всего лишь на ночь. Почему я не могу остаться? — он так редко называет его «хеном», только тогда, когда надо разжалобить Чимина. — Я же сказал нет, всё, тебя там твой суженный уже заждался небось — Пак подталкивает младшего к двери, не обращая внимания, на то что тот, бедняга, толком не успел одеться. — Да ты можешь нормально объяснить, что с тобой происходит?! Почему в последнее время ты выгоняешь меня, стоит только тебе вытащить из меня свой гребаный член?! Чимин, ты блядь мой лучший друг, и да, пусть у нас с тобой такие дружеские особенности, но это не значит, что ты должен вести себя, словно капризная школьница при месячных! — Вместо ответа Чимин целует Тэхена в щеку и кладет тому пару купюр в задние карманы джинс — Это еще зачем? — Ким недоумевая разглядывает их, будто видит в первый раз. -Эм… На бензин? — Чимин всего то хотел оплатить другу такси, но не очень вовремя вспомнил, что тот за рулем. — Ты конченый идиот, Пак Чимин — парень кидает деньги на пол и громко хлопает дверью, оставляя Чимина наедине с эхом пустоты и собственной совестью. Чимин сползает по стене и закрывает глаза. Эгоист. И последняя мразь. После того, как ему приснился секс с Шугой, он словно обезумел. Может от слишком реалистичного сна, а может, потому что втрескался по уши. Втрескался по уши в хёна, натурала, отчаянного страдающего от давнего разрыва с девушкой. Ведь знал, что нужно бежать, когда посещения их с Намджуном студии стало слишком частым, когда засыпать на плече у Чимина за просмотром «ходячих» уже вошло в привычку. Знал, но всё откладывал, мол, еще немного, один вечерок, последний раз. И так уже почти полгода. Парня просто разрывает на части, когда Шуга улыбается ему, когда они проводят время вместе. Да гори оно всё, сука, синем пламенем! Чимин ненавидит каждую секунду, проведенную на миллиметр ближе чем надо, дольше чем позволяют «хён-тонсэн», ему ужасно стыдно за себя, ведь для Юнги он, правда, хороший и близкий друг, который, блядь дрочит на него в тайне. — Я знаю, Тэхен, я знаю. *** Громкая музыка уже давно превратилась в адскую какофонию звуков, люди на танцполе, аки дикари в приступе не понятно чего, дрыгают конечностями, напоминая Шуге ужей на раскаленных сковородках. Он сидит в самом дальнем углу зала, шоты давно потеряли счет, и кажется, заканчивается уже вторая пачка сигарет. Но парень не собирается останавливаться, тем более скоро должен приехать Намджун, разбавить его одинокую компанию, и может отвлечь от назойливых мыслей. А пока он думает развлечься с той девушкой за соседнем столиком, которая давно строит ему глазки. Юнги просто необходима разрядка. Он уже встает, намереваясь подойти к размалёванной курице, как вдруг чужая рука опускается на его плечо. — Шуга, — Чимин тяжело дышал, будто только что пробежал дистанцию в полкилометра. — Прости что так долго, ты уже собираешься уходить? — Чиминни? — Юнги пытается собрать мысли в одну более-менее логичную кучку в своей уже далеко не трезвой голове. У него не получается хотя бы потому что — Откуда ты тут взялся? — Ты же мне сам написал, что тебе очень хреново, и попросил, что бы я приехал. — Чимин уже сам начал сомневаться в своей адекватности, и поэтому перепроверил телефон на наличие сообщения от хёна-алкоголика. Пак с невозмутимым видом показывает экран, на котором точно виден текст от Шуги, с просьбой срочно приехать, пока тот не совсем в говно. Чимин смотрит на пьяного Юнги, тот больше стоять не может, сел, руки на столик положил, голову сверху и на Чимина поглядывает. А Пак влюбляется. Все больше и больше. С каждой секундой. В груди такое приторно-щемящее чувство, хочется хёна обнять, укутать, ото всех спрятать и никому никогда не показывать. Будто сокровище. — Вообще-то я Намджуну писал. Ну и ладно, — Шуга геройски отрывает голову от стола, и руки перемещает на бедро Чимина, — выпьешь со мной, Чиминни? Пака бросает в жар, вечно холодные ладони хёна обжигают, а от сладкого «Чиминни» он готов расплавиться, прямо здесь и сейчас. Отговаривая, от продолжения банкета, он тянет Юнги к выходу, параллельно вызывая такси. Сегодня хён должен быть под присмотром, решает Чимин и везет Шугу к себе домой.