Пределы допустимого

Глава 11. Время ползло со скоростью раненого флоббер-червя. Зима постепенно входила в силу, приближались первые в учебном году каникулы. Впрочем, теперь это не имело никакого значения, ибо я выпал из школьных будней и, независимо от того, есть каникулы или нет, я вынужден торчать в подземельях. Рождество я праздновал, сидя в кресле у камина в гостиной, в компании портрета и бутылки вина. Подарков, естественно, не было, но какое-то ощущение умиротворения, мимолетные проблески счастья и духа Рождества все-таки присутствовало. После третьего бокала вина я не замедлил сообщить вредному портрету, что очень привязался к нему, что за время пребывания в подземельях узнал едва ли не больше, чем за все время обучения в школе. Назвал его личным психологом, сказал, что старый пень спас мой рассудок. В общем, неуклюже, но искренне попытался его поблагодарить. На «психолога» Салазар обиделся, потребовав пояснить, что я имел в виду под этим словом. Я рассказал, что в магловском мире это кто-то вроде настройщика душ, к которому приходят со своими бедами и переживаниями. Слизерин расхохотался и сказал, что давно дружит с «психологом», старым добрым Огденским огневиски. Слизерин старательно развеивал мое упадническое настроение, рассказывая мне историю Рода Слизерин. - У истоков рода стоял полукровка, сын волшебницы и серпента – человека-змея. Я аж вином поперхнулся. - Как? Это же физически невозможно! Слизерин спрятал смешок в бороду. - Предкам пришлось сильно постараться ради возможности получить потомство от последнего существа, которое по легендам родилось одновременно с этим миром и обладает едва ли не самой могущественной магией на планете. Каким-то образом они достигли желаемого и на свет появился сын, плод союза мага и змея. Слизерин развернул на картине какую-то тряпочку, которая оказалась символом Рода: прекрасная дева, вокруг которой кольцами обвился огромный змей. Внизу этой композиции подписан Девиз Рода: «Цель оправдывает средства!». Я хмыкнул. - Теперь понятно как! - Полукровка получился очень сильным и едва не подмял под себя половину волшебного мира. Его магия была разрушительной, а от кожи полусерпента отскакивали большинство заклинаний. Он был уверен в собственной исключительности и был одержим идеей мирового господства. Угомонили его магловски: стрелой в затылок. Но, к тому времени, наш предок успел построить огромный замок, основать род, построить несколько домов, обзавестись множеством отпрысков. Полусерпент получился любвеобильным и весьма плодовитым. Однако последующие поколения оказались магически слабее, хотя все же сильней многих волшебников того времени, - Салазар призадумался. - Ты являешься потомком Слизеринов, Гарри, я должен тебя предупредить о некоторых, хм… особенностях наших Родовых даров. Один из них тебе уже знаком – серпентаго – умение говорить со змеями. Нам не досталось предрасположенности к каким-либо разделам магических искусств, это с лихвой компенсируется даром…или проклятием одержимости. Или навязчивой идеи, как тебе угодно, - старикан усмехнулся. - Одержимости? И в чем же здесь дар? – я невольно поёжился. - Дар в том, что одержимость позволяет тебе сконцентрировать твои усилия для достижения цели, - Салазар недоуменно вскинул брови. – Но тебе это грозит лишь в том случае, если ты примеришь кольцо главы Рода. Ты все же Поттер, у тебя от Слизеринов лишь серпентаго и крохотная доля крови серпента. - Я должен рассказать тебе еще одну нашу семейную тайну. Видишь ли, замок, построенный основателем рода, является вечной собственностью нашей семьи, его нельзя продать или подарить… старик сделал драматическую паузу. - Ну поздравляю! У ваших наследников есть дом, который у них не отобрать! – меня начал раздражать этот разговор. - … и в данный момент мы находимся в его подземной части, - Слизерин победно посмотрел на меня, - С момента основания школы между нашей семьей и школой заключен договор об аренде замка под нужды учебного заведения. В договоре прописана сумма арендной платы, которая должна вноситься ежегодно. Если ты сумеешь стать главой рода Слизерин, то станешь сказочно богат. - Мои родители оставили мне достаточно денег, - перервал его я. - Рисковать душевным здоровьем за какие-то мифические деньги я не собираюсь. - Но ты последний из Слизеринов, - возмутился Салазар, - Предыдущий наследник, по отзывам портретов, полный, хоть и могущественный, безумец. А если эти средства попадут в его руки? А вот про это я не подумал. Крупные мурашки стайкой поползли по позвоночнику. Этот маньяк умудрился развернуть самую настоящую войну, собрать большое количество сторонников, имея в арсенале лишь харизму, навязчивую идею избавить мир от маглокровок и признак принадлежности к роду Слизерин - серпентаго. Что же он устроит, если будет обладать безграничным богатством? - А почему он до сих пор не знает об этом? - Контракт хранится у гоблинов. Они отдадут его тому, кто станет главой Рода, - пожал плечами портрет, - мой непутевый наследник видимо не обращался к гоблинам с этим вопросом. Стать главой Рода Слизерин - непростая задача, магия Рода привередлива и далеко не каждый представитель семьи сможет примерить кольцо, не говоря о том, что бы стать его полноправным обладателем. - А вдруг у меня не получится? – идея Салазара как то пришлась мне не по нраву. - Такое может быть. Но ты обязательно должен попробовать! Иначе наш великий род окончательно угаснет! Я пообещал подумать. Нет, я понимал, что Салазар, помогая мне, преследует какие-то свои цели. Я рад, что он честно меня предупредил о возможных последствия и расписал всевозможные достоинства принятия наследия Слизеринов. Возможно, стоит сделать то о чем он просит хотя бы из-за благодарности. Дожить бы еще до этого… Наутро после Рождества портрет объявил о том, что настала пора обучиться искусству ведения магического боя. К моему бескрайнему удивлению, новых заклинаний не пришлось учить. Без палочки я не мог накладывать заклятья высшего порядка, но Слизерин показал мне, как можно вести бой используя связки из простейших заклинаний. Он надиктовал мне свыше полусотни комбинаций и велел выучить наизусть. Тренироваться было не на ком, поэтому заклятия отрабатывались на многострадальном шкафу в кабинете Салазара. Немного поразмыслив, Слизерин включил в занятии теорию оказания колдомедицинской помощи. Меня вдруг необычайно увлекла эта тема. Возможность оказания помощи при магических поражениях самостоятельно показалась очень заманчивой. Слизерин, заметив мой интерес, порекомендовал мне несколько книг по колдомедицине и магической биологии. Они были написаны на староанглийском, к которому я более менее привык. Удивительный мир открылся мне при прочтении этих книг. Я никогда раньше не задумывался о том, что представляет собой мое тело, как оно устроено. Мои скудные знания о строении живых существ ограничивались курсом в магловской начальной школе и несколькими книгами о половом воспитании, которые я изучал, пытаясь выяснить, чем грозили сексуальные поползновения дяди Вернона. Тренироваться было не на ком, однако я втайне от Слизерина испробовал несколько диагностических и заживляющих заклинаний на себе. Правда пришлось для начала немного себя повредить, что бы потом исправить, но я чувствовал себя первооткрывателем после того, как смог самостоятельно полностью исцелить располосованную до кости моим же заклятием руку. За несколько месяцев пребывания в подземельях я сильно изменился: вытянулся почти на два дюйма, но оставался худым и бледным, как росток, выросший при недостатке света. Впрочем, так оно и было. Шрам на лбу превратился в крохотную белую молниевидную ниточку и ни разу не беспокоил меня. Волосы значительно отросли и больше не топорщились, волнами спадали по сторонам моего лица, утратившего детские черты. Из зеркала на меня смотрел не растрепанный мальчишка, а бледный юноша, с зелеными глазами, в глубине которых притаилась боль. Сначала почти незаметно, затем все сильней и отчетливее начало беспокоить непонятное ощущение: зудящая мысль о том, что не сделал что-то жизненно важное, не давала мне покоя. К марту я начал отчетливо слышать зов, отчаянный крик о помощи. Пристально разглядывая себя в зеркале, я обнаружил изменения в цвете глаз: по краям радужки на обоих глазах появилось по восемь черных точек, отчего глаза стали казаться темнее. Слизерин заметил, что я подолгу кручусь у зеркала, как девчонка и я не замедлил поделиться с ним своими наблюдениями. На мое удивление, портрет всполошился и выудил из меня информацию о зове. Он успокоил меня, сказав, что к 17 годам большинство магов вступают в наследия и это может быть его проявлением. Про наследия Поттеров Слизерин знал мало: мои предки были потомственными артефакторами и во времена, когда жил Салазар, славились зачарованной глиняной посудой. Тогда они еще были простыми ремесленниками, не имевшими титула и богатств. Благодаря родовому дару, я чувствовал потоки магии руками. Увы, хорошим артефактором мне никогда не стать: все Поттеры с детства берегли руки и развивали их гибкость и ловкость. У меня не было ни того, ни другого, да еще пальца на правой руке не хватало. Про другие таланты моей семьи Слизерин не смог вспомнить. Я совсем скис, когда Слизерин закончил свою лекцию о моей семье. - Пойми, наследник, там, где многие берут упорством, многолетними трудами ты можешь идти напролом, магическая мощь позволяет. Пусть тебе не будут даваться сложные артефакты с филигранной точностью наложения чар, зато ты можешь делать несложные, но мощные артефакты, - успокаивал меня Слизерин. К апрелю зов стал невыносимым. Он рвал мне душу своим отчаянием. После того, как я поделился своими впечатлениями со своим единственным собеседником, тот нахмурился, попросил подробнее описать свои ощущения, подозревая подвох со стороны директорской шайки. Я такого подвоха не чувствовал: зов ощущался как крик о помощи от кого то хрупкого, беззащитного и невероятно… Прекрасного, - закончил за меня Слизерин. - Тебе надо идти. Нет времени на ожидание твоего совершеннолетия. Розыск твоей персоны уже прекратили, не до тебя сейчас им, - решительно заявил портрет. Ну да, на последнем собрании ордена Феникса Дамблдор аж скупую мужскую слезу пустил, рассказывая своим последователям о моей вероятной гибели. Теребил свою длинную бороду, сетуя на то, что не уберегли, не усмотрели, плохо воспитали… - Что это со мной? Чей это зов? - Я не могу тебе сказать. Разберешься сам, - отрезал Слизерин. - Я не уверен в своих предположениях, - смягчился он, глядя на мое насупленное лицо, - будет лучше, если ты сам разберешься в своих ощущениях. И… есть еще одна проблема, о которой я забываю тебе сказать, - виновато потупился нарисованный основатель. Я недоуменно поднял бровь, приглашая своего собеседника честно покаяться. - Ты не произнес ни слова по-английски, с тех пор как тут очутился. Даже заклинаниям ты присваивал названия на парселтанге, вероятно от этого у тебя кое-что не получалось. Я решил понаблюдать за этим феноменом и не стал тебе ничего рассказывать, - повинился портрет. - Рано или поздно тебе придется отсюда выбраться и общаться с людьми, поэтому следи за речью, а если не уверен - молчи. - Ну спасибо, удружил! Мне, что, изображать из себя немого, что бы ненароком не нашипеть на кого-нибудь? - Привыкнешь, - отрывисто прошипел Слизерин. Несколько дней я с ним не разговаривал, пока не понял, что пора уходить. Мы сели ужинать, как обычно в кабинете, я объявил ему о том, что с завтрашнего утра намереваюсь покинуть своё убежище. Как я ни старался, не смог удержать судорожного всхлипа. Подумать только, я привязался к этому вредному нарисованному старому сплетнику! Я прикипел душой к портрету, который учил, наставлял, выслушивал мои жалобы, просто разговаривал со мной. Заминка не прошла не замеченной. - Ты не сможешь забрать меня с собой! Едва я покину пределы подземелий, магия портрета развеется. Дальше тебе придется двигаться самостоятельно. Мне жаль, Гарри. Впервые, после долгого перерыва я позволил себе расплакаться. Ни боль, ни насилие, ни предательство не смогли выжать из меня слез. Расставание с куском холста, который стал мне за несколько месяцев другом и наставником, проломило плотину для эмоций, которую я воздвиг. Утром, позавтракав, я собрал свои нехитрые пожитки и свой первый артефакт - зачарованный нож, и, попрощавшись с портретом, двинулся в путь.