Рюмка коньяка дождливым вечером

И Протасов не подвел. Он размотал сырое полотенце со своего Истинного и принялся, как величающую драгоценность, ласкать руками и губами тело Ника. Омега то метался под ним, то замирал от восторга, едва переводя дыхание. А Алексей целовал шею и покусывал ключицы, гладил живот и лизал соски, он использовал все свои знания о физиологии, чтобы доставить максимальное удовольствие Красовскому. И о деньгах в этот момент он думал меньше всего… Когда Никита от возбуждения уже стонал практически непрерывно, Лёша осторожно провёл пальцем между ягодиц партнёра, стараясь понять, насколько тяжело будет осуществить проникновение. О собственных желаниях он снова забыл. Нет, где-то на задворках сознания мелькало, что было бы классно войти сразу на всю длину в это разгорячённое тело с ослепительно белой кожей. Но всплыть на поверхность этой мысли альфа не дал. У него дел было невпроворот. Потому что организм Красовского, хоть и возбудился до побагровевшей головки члена, но выдать даже каплю смазки не смог. И Протасов нашарил тюбик с гелем в пакете на тумбочке. Трясущиеся от напряжения руки едва справились с нехитрым действом. И вот уже прохладная смазка покрывает пальцы альфы, а один из них пытается просочиться в узкое отверстие через непроизвольно сжавшийся сфинктер. Никита раздражённо шипит, а Алексей шепчет умоляюще: - Ник… Ника… Пожалуйста, постарайся хоть чуть-чуть расслабиться. Тебе и так будет больно, так давай хотя бы сделаем всё, что сможем… Омега приоткрывает глаза и затуманенным взглядом находит в полутьме спальни лицо Истинного. - Я постараюсь… И действительно очень сосредоточенно морщит нос, хмурит брови, откидывает назад голову… и палец его Лёши вдруг проваливается на целую фалангу в горячую пещерку. - Боже… какой же ты тугой… Альфа начинает медленно растягивать отверстие, лаская стенки ануса и терзая мышечное колечко. Смазка снова льётся на ладонь, Алексей пытается войти двумя пальцами, но Красовский протестующе стонет и пытается отползти. И тогда Протасов резко обхватывает своего Истинного за ягодицы одной рукой и притягивает к себе. Его вторая рука продолжает трудиться в анусе Ника, а губы медленно накрывают головку его члена. - А-а-ах-х… - вырывается из горла Никиты, и его бёдра начинают невольно вторить ритму, задаваемому губами его Лёши. Так горячо, так ослепительно горячо, так захватывающе. Оргазм явно уже не за горами, и по бледному телу вот-вот пойдут судорожные волны разрядки. Но в планах альфы этого нет. Поэтому он освобождает попу любовника от захвата, продолжая растягивать анус уже двумя пальцами, и сжимает основание члена Ника, давая возможность отсрочить взрыв. Тот снова протестует и подкидывает бёдра в надежде достичь вожделенной вершины, ему уже всё равно, что к двум пальцам присоединился третий. Главное – губы и язык Алексея ласкают его ствол, и если немного помочь… Но и этого ему не позволено. Протасов перехватывает нервно мечущиеся руки омеги и заставляет их ухватиться за колени. Никита абсолютно открыт, только ладонь любовника прикрывает вожделенную дырочку, потому что пальцы без устали работают над ней. И Лёша приподнимается к самым губам Ника: - Я буду входить очень медленно, - обещает он и осторожно вытаскивает руку. Едва справившись с презервативом, альфа приставляет член к мокрому анусу омеги. До смерти хочется толкнуться сразу на всю длину... Головка входит довольно легко, но дальше Красовский вдруг паникует и зажимается. От боли Алексею кажется, что перед глазами вспыхнула звезда. И он давит мучительный стон и шипит: - Я же просил расслабиться… Ника, слышишь? Ещё немного, и ты меня кастрируешь… Ник с трудом открывает заполненные влагой глаза и снова хмурится. Ему не очень хорошо видно выражение лица его Истинного, но вот сдавленный голос слышно отлично. И омега глубоко вздыхает и старается отпустить пленника. Настоящей наградой приходит облегчённый выдох альфы. - Умница… Потерпи чуток, ты же знаешь, что потом будет легче. Никита кивает и снова глубоко вздыхает, пытаясь максимально облегчить жизнь себе и своей Паре. А его Лёша медленно и аккуратно втискивается, вдавливается, впихивается в такое тесное и огненно-жаркое нутро своего Истинного, что выдержка едва ему не изменяет. От напряжения всё тело покрывается лихорадочным потом, его трясёт. И омега приподнимается, обхватывает Протасова руками за плечи и начинает стремительно целовать, куда дотягивается. Боль в растягивающемся анусе заставляет Красовского снова откинуться на подушки, роняя слёзы, и даже слегка вскрикнуть. Алексей замирает и даёт возможность любовнику привыкнуть к вторжению. Если б у него была ещё пара рук, он приласкал бы своего Ника, но приходится держать на весу скрученное напряжением собственное тело, чтобы хотя бы своим весом не давить на партнёра. И тут Никита вдруг поднимает руки вверх, с решительным выражением лица упирается ладонями в изголовье и изо всех сил от него отталкивается, насаживаясь на член альфы во всю его длину. Общий стон становится финалом этого издевательства. Однако теперь можно выдохнуть и замереть, дать измученным телам короткую передышку. И благодарный Лёша нацеловывает белоснежную кожу торса своего любовника, гладит тонкие рёбра и нежные косточки таза, облизывает и прикусывает тёмные бусины сосков, стараясь отвлечь Истинного. А омега судорожно дышит, стараясь расслабиться и утишить боль, ему кажется, что его разорвали на две половинки, и он уже никогда не будет целым. Но ласки его Пары приносят свои результаты. На первый план постепенно выходит удовольствие. Особенно, когда Протасов берётся за член Ника, изрядно поникший. И Красовский начинает постепенно покачивать бёдрами, стараясь поймать свой кайф. Алексей ждал, не двигался, давая возможность партнёру самому выбрать темп и глубину движений. Но вскоре понял, что его Никита не может поймать свой ритм, и тогда альфа медленно наполовину вытащил свой член. Распалённый желанием омега воскликнул: - Нет! - Держись! – выдохнул Лёша и резким движением снова вошёл на всю длину. - А-а-а-а! – заорал Ник, но вопль закончился томительным стоном. И больше его Пара уже не сдерживал себя. Алексей плавно скользил внутри любовника на три счёта, а на четвёртый делал настолько глубокий и быстрый выпад, попадая прямо по простате, что Красовского выгибало мостиком от наслаждения. Он царапал белоснежное постельное бельё ногтями и подвывал от восторга. А альфа таранил желанное тело и молил бога продержаться хотя бы ещё полминуты… Никита сдался первым, его тело прошило таким сильным разрядом оргазма, что напряжённый член выдал струйку семени до самого подбородка. Лёша понял, что запомнит эту картину на всю жизнь. И от восторга сам кончил буквально в три движения. Ослепительное облегчение накрыло изнеможением и заставило просто рухнуть на постель, с последним усилием освобождая омегу от своего веса. И единственное, на что хватило дрожащего от уходящего напряжения Алексея, - это тихое: - Ну, с почином, Ника… Дальше – темнота.