— Мы были с тобой хорошими друзьями? — Ага, до того, как ты мне у*бал… Из жизни автора.
— Хикки? — из динамика раздался радостный голос Юигахамы. — Ты как? Я беспокоюсь! — Хорошо, что хотя бы живой, — жалкая попытка пошутить потонула в недовольном возгласе Юигахамы. — Это не смешно! Видел бы ты тогда себя со стороны, — голос молодой девушки предательски дрожал. От этого мне стало только паршивей. — Ладно, закрыли тему, — как ни странно, но сейчас, мои слова звучали на удивление твёрдо и уверенно. — Слушай, ты не могла бы мне помочь. В трубке воцарилась нервная тишина. — Что-то не так? — очень аккуратно спросила Юи. — Да нет, всё в порядке. Я хотел узнать, что нам сегодня на дом задали. Всё-таки недельку я не смогу ходить в школу. — Хикигая, — голос девушки стал необычно строгим, да и вообще, она никогда не использовала мою фамилию полностью, ограничиваясь простым «Хикки». — У тебя что-то серьёзное? Почему ты не сможешь ходить в школу? Я никогда не догадывался, что Юи может быть настолько серьёзной. Ни толики задора и веселья в её голосе, за последние тридцать секунд, я не смог отличить. Только ледяная строгость и неподдельное беспокойство. — Да так, — мне не хотелось говорить однокласснице о том, что травма достаточно сильная. Но её последующее: «Ну?!», буквально сломало меня. — Так, небольшое сотрясение. Так что недельку придётся полежать в кровати. Как бы я не старался приуменьшить серьёзность травмы, свести всё в шутку, у меня это не вышло. Спустя пару секунд, из трубки послышались тихие всхлипы. Я окликнул Юигахаму, пытаясь как-то её успокоить, но она очень быстро пришла в норму. — Ты в какой больнице? — Я дома. Врач разрешил лечиться у себя. — Вот как… — в голосе Юигахамы слышались нотки облегчения. — Я волновалась за тебя. — Спасибо, — мне было лестно, что кто-то кроме Комачи беспокоится о моём здравии. — Но может, вернёмся к тому, с чего начали? Что нам задали то? Дальше в трубке послышались вскрики, затем глухой стук. Наверное, девушка бросила телефон на диван, или кровать, и бросилась к своему рюкзаку за дневником. Хотя это были мои догадки, но буквально через десяток секунд они подтвердились. Ещё один глухой удар, шелест страниц дневника и успокаивающе ласковый голос Юи, диктующий мне домашнее задание…***
Жалость… Это слово не применимо ко мне. Я не заслуживаю ничего, кроме позора и смерти… Всё то, что было весь вчерашний день — просто ужасно. Особенно та сцена в клубной комнате. Меня до сих пор трясло. А после его: «За что?», я почувствовала себя настоящим дьяволом, мразью, которая не заслуживает и толики сострадания. Из глаз закапали слёзы. И правду, за что? Что именно руководила мной в тот момент, когда я бросила в него это вазу? Неужели… Хотя нет, эту мысль нужно сразу отбросить. Такого нет, не было и никогда не будет. Солнце уже почти полностью скрылось за горизонтом, оставляя Чибу во власти Луны и бесчисленных звёзд, что рассыпались над головой. По сравнению с тем, что было несколько дней назад, погода стала практически идеальна. Но тоска в моей душе всё равно не покидала моё сердце. Слёзы сами начали катиться из глаз. Чувство ненависти к самой себе глушило во мне любую попытку сосредоточиться. Отставив в сторону кружку недопитого чая, который к тому моменту уже успел остыть, я решила выйти на прогулку. Всё равно, что солнце уже почти село. Всё равно, что девушке лучше не ходить в одиночку поздно вечером или ночью. Всё, что со мной может произойти, я заслужила. Накинув поверх лёгкой блузки серый кардиган и надев достаточно удобные кеды, я закрыла за собой дверь и направилась в сторону станции. Ничто не мешало мне пройтись около дома, но какое-то шестое чувство толкало меня в сторону старшей Собу. Часы показывали половину десятого, когда я, с помощью проездного пройдя через турникет, оказалась в полупустом вагоне метро. В голове постоянно всплывала ужасная картина. Хикигая, утирая кровь из носа, смотрит на меня так, будто я предала его, а на его устах один вопрос: «За что?». И правда, за что? Он сделал для меня много больше, чем я для него. Порой мне кажется, что я ему что-то должна. Но перспектива что-нибудь задолжать этому хиккикомори радовала меня меньше всего. Именно поэтому я постоянно гнала эту мысль из головы. Но сегодня… Сегодня мне вдруг начало казаться, что там, в клубной комнате, тогда, когда Хикигая утирал кровь из носа, я что-то потеряла. Что-то, что было важно для меня. Что-то, что успокаивало моё неспокойное сердце прохладными ночами. Вот только что? Этот вопрос начал меня терзать. Я потеряла то, о чём не знаю? Но при этом была твёрдая уверенность, что это было потеряно в Собу… Поезд, плавно раскачиваясь туда-сюда, нёс меня в сторону старшей школы Собу. Ведь если ты что-то потерял и ищешь это, то поиски всегда стоит начинать с того место, где ты видел это последний раз. Когда поезд остановился на нужной мне станции, за окном уже совсем стемнело. Уличные фонари, подобно звёздам для моряков в океане, освещали мне путь, отражаясь яркими пятнами света в редких лужах. Хотя время было позднее, у станции всё ещё кипела жизнь. Хоть и не было такой давки, которая бывает днём, но лица городских зевак сверкали улыбками, в отличии их хмурых мин при солнечном свете. Ноги несли меня всё ближе и ближе к тому месту, куда возвращаться мне особо не хотелось. И вот, спустя полчаса, передо мной показались корпуса старшей школы Собу. Подсвеченная лишь уличными фонарями на её территории, она смотрелась достаточно загадочно и мрачно. Не найдя ничего лучше я просто решила обойти её вдоль забора несколько раз. Никакой практической пользы это не принесло, да и на душе от этого не стало легче. Поэтому я решила бросить эту затею и просто пошла туда, куда глядели глаза. Потеряться я не боялась, ибо на станцию выйти я смогу в любом случае. Ну, если что, то я всегда смогу заказать такси. Светофор сменял светофор. Переулок сменял переулок. Не знаю почему, но вид ночной Чибы вызвал во мне умиротворение и спокойствие, которые так жаждала моя душа весь сегодняшний и вчерашние дни. Но у судьбы очень скверное чувство юмора. В какой-то момент до меня дошло, что я всё-таки сбилась с пути. Пометавшись на одной улице ещё около десяти минут, я всё же выбрала направление движения и дальше двинулась наугад. Но длилось это не больше двадцати минут. Прямо передо мной возник не большой, одноэтажный, круглосуточный супермаркет. Остановившись возле него, я призадумалась: не стоит ли мне прикупить что-нибудь попить, как из его дверей вышла фигура. Тёмное не длинное каре, жёлтые резинки в волосах, не дающие чёлке упасть на лоб. Большие, выразительные глаза. Такое сочетание было достаточно трудно спутать: из магазина вышла Комачи Хикигая. Оглядевшись и поудобнее взяв пакеты, девочка развернулась как раз в мою сторону. Не успела она сделать и пары шагов, как моя фигура, стоящая возле лавочки в тени дерева, сразу же привлекла внимание сестры моего одноклубника. — Сестричка Юкино? — с каких это пор она называет меня «сестричкой»? Не смотря на тяжёлые пакеты в руках, она с поистине спринтерской скоростью бросилась в мою сторону, заключив мою туловище в чудовищные по силе объятия. — Как же я давно тебя не видела, сестричка Юкиношита… — Комачи зарылась лицом в мой кардиган. — Д-добрый вечер, Комачи… — слова давались мне с трудом. Едва я увидела Хикигаю-младшую, как новая порция вины ударило по мне. В душе стало так тоскливо, что я захотела прямо тут, на улице, разрыдаться. Руки панически задрожали, мысли забились одним словом — стыдно. Стыдно перед собой. Стыдно перед Комачи… Едва она разомкнула свои объятия, как я сразу же попыталась загнать все свои паршивые чувства праздным диалогом. — А что ты делаешь тут в такой поздний час? — часы на моей руке показывали уже сорок минут одиннадцатого. — Я? — Комачи дёрнулась так, будто кроме нас с ней на улице был кто-то ещё. — В магазин ходила. Вкусняшек взять и лекарств для братика. После слова «лекарств» моё сердце ёкнуло. Руки задрожали, а на глаза навернулись слёзы. — Лекарств? — я решила сыграть в дурочку. — С ним что-то серьёзное случилось? — хотя голос дрожал так, что я вряд ли смогла бы обмануть и ребёнка. — Ага, — Комачи энергично почесала затылок. Судя по всему, ребёнка обмануть я могу. — Пришёл домой с расквашенной мордой. Лицо красное, глаза туманные. Всё лицо и рубашка измазаны в крови. Бросилась спросить, мол, что случилось? А он… Он отмахнулся и пошёл спать. Говорит, что: «Упал». И молчит. А ночью совсем плохо стало, — Хикигая печально вздохнула. — Вырвало его несколько раз. Еле на ногах держался. Хотела скорую вызвать, да он упёрся как баран. Пришлось утра ждать. Там уже и в больницу съездили. Оказалось, что сотрясение. Так что будет братик ещё неделю в кровати лежать. Слова Комачи резали меня, острый нож или струя воды под давлением. С каждой секундой мне становилось всё хуже и хуже. Сотрясение? Это же необратимая травма. И он даже ничего не сказал. Упал? Какая фальшивая ложь. И при этом, такие увечья нанесла ему я… А за что?.. — Юкиношита-сан, ты бы зашла его навестить что… — не дав закончить Комачи, я не выдержала. Слёзы хлынули из глаз… Я монстр… Сволочь… Дьявол. Прикрыв лицо рукой, я бросилась прочь от Хикигаи, абсолютно игнорируя её недовольные возгласы. Слёзы стекали у меня по щекам. Что же я наделала! Что же я натворила! Ветер дул мне в уши, в то время как я бежала. Бежала, забыв про всё на свете. Ноги с необычайной частотой бились об асфальт. Стало трудно дышать. Воздух начал обжигать лёгкие. Но это всё равно не остановило меня. Передвигая конечности, я упрямо двигалась вперёд. Для чего? Зачем? Такие ответы мне не известны. Хотелось просто убежать, зарыться куда-нибудь поглубже и забыть про всё это. Хотелось, но не представлялось возможным. Сделанного не воротишь. Кажется, так говорят в народе. Двадцать минут я мчалась по улицам Чибы, словно загнанная лань. Но судьба — странная штука. В какой-то момент я вдруг осознала, что стою посреди большой площади. То тут, то там сновали люди, непонимающе глядя на меня, державшуюся за колени и хватающую ртом воздух. На другом конце площади, ярко сияя огнями, возвышалось здание станции, окружённое несколькими ещё открытыми торговыми центрами. Глубоко вздохнув, я направилась внутрь, хотелось как можно быстрее добраться до дома. Всё равно, что будет завтра. Всё равно, что будет через неделю, месяц, год. Мне уже будет всё равно. Главное сейчас добраться домой, а остальное уже неважно… Дорога до дома промелькнула, словно фотография на смартфоне. Часы показывали что-то около половины первого. Повозившись в дверном замке, я всё же смогла открыть дверь в свою квартиру. Она встретила меня пустым одиночеством. Закрыв за собой дверь, я скинула кеды и прошла в гостиную, без сил повалившись на диван. И только лишь тогда я позволила себе заплакать. Всё-таки я слабая… Как бы я не верила в свои силы, как бы не старалась казаться сильной и независимой… Всё равно я слабая. Слабый плач потихоньку превратился в рыдание навзрыд. Зарывшись в подушку, я проклинала себя… Что я потеряла тогда в классной комнате? Уважение к себе… Или… Или это может что-то другое?..