Взгляд Красной Луны

Рэль Шиот, Двадцать седьмое число месяца Начала Осени, 7599 года Вечером после военного совета Акелла возвращалась в свою комнату вместе с Ралегдой. Улицы в этом районе уже зачистили. Булыжники, ещё недавно покрытые кровью, присыпало белым снегом, скрывшим следы. Почти все дома в центре остались целыми, только кое-где выбиты были окна и двери. От пожаров и заклинаний сильнее пострадали окраины. Людей вокруг было не так уж и много, отчего побелевший город казался жутковатым призраком. Он словно норовил выпасть из реальности и утащить за собой всех, кто надумал поселиться в его омертвевшем холодном нутре. Акелла и Ралегда обошли большое, окружённое садом здание. Судя по всему, раньше там было что-то вроде храма, при котором обучали чародеев. Теперь же его освятили и сделали настоящим храмом Шестерых. На воротах уже висело шестицветное знамя, в лампах вместо магического пламени сиял священный огонь Кересы. За храмом они свернули в пустой переулок, который привёл на нужную площадь. Мимо прошла парочка жриц в жёлтых плащах служительниц Ваална, неуместно ярких на фоне бело-серого зимнего полотна. Они поприветствовали Зрячую и поспешили дальше по своим делам. Акелла всё ещё не привыкла к такому, да и вообще чувствовала себя не лучшим образом, но старалась держаться подобающе. Акелла подошла к фонтану — бассейн остался целым, укрытые снегом остатки скульптуры лежали в замёрзшей воде. Она постучала пальцами по льду. Холод обжёг кожу, толстая корка осталась невредимой. — Вода замёрзла? — спросила Ралегда, заглядывая ей через плечо. — Ага. Акелла проплавила во льду дырочку. Палец вошёл в неё на две фаланги, прежде чем коснулся воды. — Проклятые чернокнижники. И так целую прорву людей здесь сгубили, а им всё мало. — В смысле? — спросила Акелла. — Не так уж много тут наших полегло. Нет, я не хочу сказать, что эти потери ничего не значат, но это точно не «целая прорва». Пока что, по крайней мере. Стоять посреди пустой площади было холодно, и Акелла двинулась к дому. — Я говорю не только о них, — пояснила Ралегда, кивком приветствуя стоявших у входа караульных. — Здесь осталось столько простых людей. Это чудовищно… Акеллу словно толкнуло что-то в спину. Она остановилась прямо посреди жалобно заскрипевшей лестницы на второй этаж. — Вообще-то это Ваалн их убил! — отрезала она, возможно, даже слишком громко, по крайней мере, какой-то проходивший мимо чародей покосился на неё неодобрительно. — Наши войска и Ваалн. Ралегда поджала губы и, отодвинув её в сторону, поднялась в коридор. — Могла бы ещё на весь город это проорать. Такие слова от Зрячей — именно то, что людям надо слышать сейчас. — Люди?! Да чтоб эти люди так о тебе пеклись, как ты о них! — огрызнулась Акелла. Краем сознания она ещё понимала, что лучше бы остановиться, но не представляла как. Словно внутри у неё была взведённая пружина, сорвавшаяся от неловкой мелочи. Ралегда, не обращая на Акеллу внимания, открыла комнату и чуть ли не втащила её внутрь. — Они все готовы будут радостно смотреть, как ты умираешь, стоит им только узнать… Ралегда сплела вокруг них заклинание, защищавшее от лишних ушей, и только тогда ответила: — Акелла! «Эти люди», возможно, и не идеальны, но на то мы, — она особо выделила это слово голосом, — и люди, в конце концов! Мы все здесь заняты важным делом — уничтожаем погань, засевшую на севере. И в хаос все мелкие недоразумения, когда у нас такой враг! Ты видела, на что способны Руки Тьмы. Они вызвали зиму за два месяца до нужного срока. Они заразили скверной Последнего жителей целого города, а ты ещё называешь Ваална убийцей? — А кто?.. — начала было Акелла, но её снова прервали. — Солнечный бог очищает души, чтобы в иной жизни они возродились неосквернёнными. Он не убийца, — с каждым словом Ралегда говорила всё твёрже, всё более убеждённо. На мгновение лицо её словно стало чуждой маской. Огонь в голосе почти пугал: — У этих людей не было иного способа спастись. Акелла сглотнула, ошарашенная напором. Как ни странно, такая отповедь своеобразно привела её в чувство. Что они вообще делают? Хотят разругаться? Хорошее время нашли, ничего не скажешь. Ралегда взяла её за руку, обхватила холодные пальцы, отогревая. — Поверь. Просто поверь. Акелла склонила голову, выбившиеся из косы пряди упали на лицо. Что-то крошилось, рушилось внутри неё. — Словно мне и без этого проблем не хватало… Я недавно тут узнала… — воздух застревал в горле, мешая говорить. Ну не хватало ещё заплакать. И по какому поводу, спрашивается? Ралегда опустилась на кровать, не выпуская её руки. Заострившиеся черты лица словно смягчились, маска растаяла, как страшный сон. — Что? — Это память Танреса. Постоянно мне снится. Кажется, Ралегда вздрогнула, хотя и попыталась скрыть страх. — Последнего? Как? Как ты узнала? Акелла отвернулась, глядя в пол, прикрытый старым плетённым ковриком. — Мне снился сон. Ваалн назвал его по имени. И там была история с солнцем, похожая на ту, которую мы слышали летом от шута. Ралегда положила руку ей на плечо, не зная, чем себя занять, принялась расстёгивать воротник меховой куртки — в комнате было слишком тепло для верхней одежды. — Ты хочешь рассказать Савейну? Или ещё кому-то? Акелла покачала головой. Ей не хотелось всё тащить в себе, это правда, но делать собственные проблемы достоянием жречества и Главы Дома? Нет. — И правильно. — Ты, — голос неуверенно дрогнул, — думаешь? — Боги доверили это тебе. Такова твоя судьба, и не Савейну её с тобой делить. Ралегда коснулась пальцами её подбородка, разворачивая лицом к себе. — Не сомневайся. Я знаю, ты думаешь, что можешь быть Ключом, раз уж настолько тесно связана с Последним. Но даже если так, не сомневайся. И тогда ты его одолеешь. Акелла накрыла её пальцы своими. Она не знала, может ли чувствовать веру, о которой говорила Ралегда. В глубине души она вообще сомневалась в том, что такая вера нужна. Но так ли это было важно, как искренняя поддержка, которой Ралегда щедро делилась? А что в ответ сделала она сама? — Я… — подбирать слова было трудно. — Прости меня. Что тебя в это втянула, и что говорю тут всякое. Ралегда понимающе улыбнулась и дотронулась до её губ осторожным поцелуем. Обняла — цепко, словно боялась выпустить. Акелла сжала в пальцах её воротник, пропахший гарью, притянула к себе, когда заскрипевшая дверь заставила обоих вздрогнуть. В дверном проёме стоял Инглар. Отведя глаза, он откашлялся. Акелла оттолкнула Ралегду прочь, почти хлестнув телепатическим сигналом: «Отбивайся! Возьму на себя — меня не казнят!» Но отбиваться Ралегда и не думала. Сидела на кровати и хлопала глазами, глядя на Инглара. Акелла вскочила с кровати, невольно прикидывая, имеет ли смысл его убивать. Наставник не был так уж силён. Даже со всем его опытом, шансов у Инглара было мало. Но успеют ли они сделать всё достаточно быстро, чтобы не поднять тревогу?.. Эти мысли, стремительно промелькнувшие в голове, испугали Акеллу — холодной жестокостью или безжалостной разумностью, она бы не могла сказать. Инглар, качая головой, сказал: — Я был таким плохим наставником, — в голосе его проскользнул намёк на истеричную нотку, — что не научил вас закрывать двери? — Э… это не то… — Не трудись, я не слепой. Он сел на старый табурет, стоявший возле двери. Лицо Инглара выражало совершенное терпение. — Ну, я думал, что не слепой. Теперь не уверен. Акелла не знала, что делать. Руки дрожали, сердце тревожно отбивало ритм в ушах. Проклятая неосторожность могла стоить ей остатков свободы, а Ралегде - жизни. Как, как они могли забыть про двери в доме, набитом магами?! Немного успокаивала только реакция Инглара. Не похоже было, чтобы его как-то шокировало или ужаснуло увиденное, он выглядел просто удивлённым. — Нет, я честно не ожидал, — он развёл руками, — такого. Думал, у тебя, Ралегда, с этим белоземским мальчишкой что-то есть. С Олизаром. А оно вот как. О Шестеро, Акелла, за что это тебе? — Послушай, — начала Акелла с удивившей её саму спокойной решимостью. — Если ты думаешь устроить нам неприятности… — Не думаю, — отрезал Инглар. — Ралегда, ты считаешь, я стану добиваться твоей казни? Она неуверенно пожала плечами. — Портить жизнь своим ученицам, которым и так немного осталось? Я не так рьяно следую Закону Шестерых. Акелла облегчённо выдохнула. Стало как-то легче, словно пропали неощутимые цепи, сковавшие плечи и грудь. Внутри ещё шевелился червячок сомнения: «А вдруг Инглар врёт и просто усыпляет внимание?». Но он был слишком мал и слаб, чтобы спорить с тихим облегчением. — Спасибо, — буркнула Акелла, чувствуя запоздалый стыд за недавние жестокие мысли об убийстве. — Особенно за оптимизм. — Я что, не научил вас реально оценивать свои перспективы? — полушутливо, полупечально спросил Инглар. — Пророчество, Акелла. Тебе напомнить? Так что если у вас всё серьёзно, мне жаль. Ралегда, до этого сидевшая в ступоре, наконец-то подала голос: — Вполне себе серьёзно! И я бы не торопилась Акеллу хоронить. Воля Шестерых известна только им самим. Инглар криво усмехнулся: — Осторожнее, а то обвинят ещё и в ереси. — Кто? — с вызовом спросила Ралегда. — Люди? — Люди, которые могут тебя убить, — Акелла положила ей руку на плечо и добавила мысленно: «Да и боги ничего лично тебе не обещали». — Лучше скажи, — обратилась она к Инглару, не отпуская Ралегду, — ты действительно не станешь вмешиваться? Сохранишь нашу тайну? Мы можем положиться на это? Инглар молчал глядя в окно, за которым медленно падал мелкий снег. Тяжёлые мысли, призраки прошлого коснулись молодого лица, разом добавляя ему лет пятьдесят. Когда он наконец-то заговорил, голос звучал тихо: — Судьба у меня такая, наверное. Лет пятнадцать назад друг признался мне в любви. Уж не знаю, как смелости хватило. Мы напились тогда, и он всё говорил, что это у него в печёнках сидит, что не может так больше и что молчать не осталось сил. Я не знал, что и думать. Это влияние Последнего, — Акелла ощутила, как Ралегда напряглась у неё под рукой, — меня не затронуло, но я не мог так просто пойти и рассказать кому надо. Не представлял себе, как из-за такого близкого человека мог обречь на смерть, и до сих пор не представляю. Я обещал сохранить тайну и принять любой его выбор. Он выбрал — и с тех пор постарался об этом забыть, посвятив себя Дому и обязанностям перед ним. Инглар пожал плечами. Акелла и Ралегда слушали его почти заворожённо. Это было странное и незнакомое чувство — заглядывать в чужую жизнь, чем-то похожую на их собственную. — Эту историю знаем только мы двое, и теперь вот вы. Я никому больше не говорил — не считал себя в праве. Это не мой выбор и дело не моё. Так что если ваш выбор — быть вдвоём, — Инглар наконец-то отвёл взгляд от окна, и глаза у него были больные, — то не мне в это вмешиваться. Что я вообще могу, кроме как пожелать вам удачи в оставшиеся несколько месяцев? Рэль Шиот, Двадцать восьмое число месяца Начала Осени, 7599 года — То есть, твой вердикт… — Отрицательный. Савейн и Лир сидели за большим письменным столом. В доме, раньше принадлежавшем богатому купцу, было несколько кабинетов, и Савейн выбрал себе самый светлый, с широкими окнами на южную сторону. И всё равно, естественного света едва хватало даже в полдень. За окнами бесновалась метель, превращая мир в бело-серое месиво. В кабинете было довольно прохладно. Савейн провёл десятки телепатических разговоров с магами чуть ли не по всему миру, так что не стал тратить много сил на обогрев комнаты. Они могли понадобиться в любой момент. В последнее время загадочные убийцы магов совсем обнаглели. Савейн старался не поднимать шум из-за этого, но с каждым убийством они вели себя всё более и более уверенно. Могли и на Главу Дома напасть, а хорошим бойцом он никогда не был. А если его подозрения были верны, и действовали сразу несколько боевых жрецов, то любая капля магии могла стать решающей. — Я разговаривал с Ралегдой, — продолжал Лир свой доклад, — она, возможно, и показывает какую-то нездоровую привязанность к Зрячей, но это точно не то, о чём вы спрашивали. Акелла вообще, кажется мне, слишком отстранённая для какой угодно влюблённости. Савейн нахмурился, испытующе глядя на Лира. Не то чтобы он ожидал чего-то кроме отсутствия результатов, но это ещё ничего не значило. — Не стала бы ей эта отстранённость приговором, — между делом вздохнул он. — У неё и так шансов мало. Лир неопределённо передёрнул плечами, показывая, что его это мало интересует. — Я даже у Инглара пробовал разузнать, но он не заметил ничего такого, а ведь много лет учил обеих. Савейн нахмурился, скрестив руки на груди. — Я ведь просил не разглашать. Лир, ты же должен понимать деликатность вопроса. В конце концов, ты выясняешь всё это для того, чтобы репутация Зрячей оставалась незапятнанной, а не для того, чтобы её очернить специально или случайно. — Инглару доверять можно, — буркнул он в ответ. Лира явно тяготила необходимость так долго обсуждать личную жизнь Зрячей. В отличие от равнодушно относившейся к этому Ноллы, он не любил ту часть своей работы, которая предполагала рытьё в грязном белье. — И вообще, я очень аккуратен. Савейн пригладил бороду. С тем, что касалось репутации заметных общественных фигур, сложно было проявить излишнюю деликатность. Как правило, она оказывалась недостаточной. — Если со Зрячей мы закончили, могу ли я перейти к убийствам? — наконец спросил Лир, не дождавшись комментариев. — А есть что-то новое? — Убийство. Снова маг, доратец, на лбу клеймо. Сам он был голубь, ну то есть телепат, — замялся Лир. Савейн хмыкнул. Поменять одну бесцеремонную шпионку на другого, докладывающего Главе Дома на жаргоне. — Молодёжь, — с улыбкой сказал Савейн. — Продолжай, мой юный крысодав. Старый голубь внимает тебе, хотя и предпочёл бы слышать более солидные формулировки. Лир откашлялся, явно смутившись, и улыбка Савейна стала ещё шире. В конце концов, он так устал — можно было позволить себе небольшое дурачество на старости лет? — Ну да. Вот, — Лир собрался с мыслями. — Убитый хоть и телепат, а всё же успел ударить в ответ. У них там была драка, короткая, но следы остались. Мы нашли обломок лезвия, думаем, это тот меч, которым убийца часто пользовался. — Что-то необычное? Савейн не слишком-то полагался на материальные улики такого рода, но, возможно, этот меч им что-то всё же даст? Но Лир только покачал головой: — Судя по всему, простой клинок летоземского всадника. Ещё наши боевые жрецы любят такими пользоваться. Внимание моё привлёк не меч, а раны мага. Во-первых, меч-то сломан, и даже следов крови на нём не видно, но голову нашему голубю всё равно отрубили. А во-вторых, у него есть рана на бедре — три следа, словно от больших когтей. Савейн кивнул, мысленно добавляя очередную жертву в список убитых. Словно им недостаточно было войны. — Да-да, мы уже находили подобные повреждения у пары других магов. Потому многие и подозревают жрецов вообще и зольдальских жрецов в частности. Служители Иламы часто… — Савейн замолк. Он тоже предполагал, что какой-то фанатичный жрец оказался настолько уверен в своей праведности, что убедил в ней и Шестерых. Боги обычно оценивали не подробности человеческого бытия, а души как они есть. Такой подход не исключал чего-то, что Савейн мог бы назвать мелкими досадными промахами, если бы речь не шла о Шестерых. Впрочем, на то и нужны были служители-люди, чтобы следить за мелочами. А жрец, объявивший войну магам, был бы настолько привычным делом, что разум Савейна с лёгкостью его принял, не требуя лишних доказательств. — Жрецы Иламы ещё не вернули силу, — неуверенно начал Лир. Савейн не обращал внимания, погружённый в свои мысли. А если допустить, что это не жрец и не группа жрецов, то кто? Большинство жертв были убиты с одного удара, но четверо успели дать убийце ответ. И всё равно не выжили. Кто может одолеть мага в открытом бою, кроме жреца или небольшой кучки людей? Другой маг. На некоторых трупах были ожоги, на других следы когтей. Кто, кроме жрецов, оставлял такие? Маги. А зачем они так зацепились за этот меч, когда тонким телом можно наловчиться точно так же рубить голову, не оставляя следов применения магии?! На самом деле, магу это ещё проще провернуть, чем жрецу. Вот только мотивы такого убийства Савейн представлял слабо… пока примерял свои выводы на соотечественников. — Напомни мне, — медленно заговорил он, — почему мы решили, что убийца или убийцы не маг? На лице Лира отражалась напряжённая работа мысли — он тоже делал свои не самые приятные выводы. — Потому что убийца не служит Последнему, иначе его давно бы покарали Шестеро или хотя бы их прислужники-духи. Особенно после трупа Миры Серый Щит, который подбросили прямо под палатку королю-жрецу. Лир сделал паузу. После Миры всё действительно стало иначе, и об этом тоже не следовало забывать. — Чем громче убийства, тем больше душ они затрагивают, тем тяжелее их скрывать. К этому времени Ваалн бы убил врага, а вот праведного жреца… — Почему жреца? — радостно спросил Савейн и тут же озвучил ответ, который оба уже знали: — Потому что жрецы повелевают великими силами и часто ненавидят магов! Но мы ведь тоже подвержены этой ненависти, Лир! Несчастные летоземцы считают себя людьми второго сорта, словно и не ходят под рукой Шестерых, как все прочие. Да и их соседи из Славсты и Трикрая недалеко ушли. — Страшно подумать что кто-то из нас мог бы устроить охоту на себе подобных — покачал головой Лир. — А общаться с этими людьми тебе не страшно? Они замолчали, каждый был занят своими мрачными мыслями. — Не будем спешить с выводами, но на магов внимание обратим, — заключил Савейн, поглаживая бороду и поднимаясь на ноги. — Эта рана нашей новой жертвы слишком уж подозрительна, когда жрецы Иламы беспомощнее котят.