Безумие

      Ночь пролетела быстро. Ей на смену пришло тихое утро, заполняя дребезжащим розоватым отблеском ровные бежевые стены моей комнаты. Такой рассвет бывает только зимой. Яркий, как пламя, как начало, как символ, что ночь прошла, прошло страшное беспокойное время, а значит нужно жить дальше. Идти, не боясь и не сомневаясь.       Джек покинул меня еще до того, как первый лучик робко упал на подоконник, и нерешительно скользнул вглубь, падая мне на лицо, выдергивая из сладкой дремоты.       Я потянулась, выгибая спину, широко зевнув. Пожалуй, это утро было первым за много месяцев, когда я была спокойна, и в моей голове не возникало никаких отягощающих существование мыслей.       Нехотя поднявшись, я нацепила на себя старые разношенные джинсы и купленную мамой мне на днях серую водолазку. Ее попытки хоть как-то меня взбодрить, порадовать вызывали в душе смешанные неопределенные чувства. Она понимала так же, как и я, что барахлом не восполнить моей потери, не заменить того, чего я навсегда лишилась. Я не сомневалась в правильности своего решения — мой сын заслуживает лучшего, а я не могла ему дать и половины того, чего он мог получить в другой семье. Но сама я будто бы стала другим человеком, пересмотрела свое отношение ко многим вещам, которые раньше вызвали бы во мне бурный протест. Я стала лучше понимать свою маму. Она так же, как и я хотела дать своим детям все, даже, если бы это значило, что она откажет себе при этом во всем.       Этим утром мои младшие не пошли в школу из-за сильного снегопада, но это не отменяло веселых прогулок и встречи с друзьями. Так и получилось, что уже в два часа Криста вернулась домой со своей школьной подругой Софи.       Странная улыбчивая девчушка, с невероятной гривой непослушных русых волос. Ее зеленые глаза излучали теплоту, рядом с ней хотелось сидеть, с ней хотелось говорить. Таких людей называют солнечными, с ними легко и комфортно. Вот только у меня таких друзей не было. Мой круг общения можно смело назвать представителями пропащего поколения. Не потому что я специально искала себе такую компанию, но мы были похожи, нам было о чем поговорить. А, как говорят, подобное притягивается к подобному. Подумав о том, какой должна быть я, мне невольно делалось не по себе. — Привет! — поздоровалась со мной Софи, стоило мне спуститься в кухню. — Столько снега намело, — пожаловалась Криста, ставя на стол две чашки с какао — себе и подруге. — Это Ледяной Джек развлекается, — обиженно буркнул сидящий рядом с учебником по математике Дэн, и по тону его голоса я поняла, что они, вероятно, уже успели поругаться с сестрой относительно его вечных разговоров о персонажах сказок, которые были для Дэна повинны во всех явлениях и событиях в мире.       Имя Джека было для меня такой неожиданностью, что я не удержала в руках ложку и та со звоном ударилась о плитку на полу. — Эй, а это кто сделал, Дэн, тоже Ледяной Джек? — ехидно осведомилась сестра, кивнув в мою сторону.       Брат насупился и уткнулся в книжку, буркнув перед этим что-то вроде: — Девчонки — дуры. — Но он ведь и правда может устроить такой снегопад, — осторожно возразила Софи, а я едва не уронила ложку повторно, когда нагнулась, подбирая ее с пола. — Да-да, а яйца на Пасху прячет розовый кролик, и зубы по ночам из-под подушек вытаскивает Зубная Фея. Да-да, конечно… — протянула сестра. — Он не розовый, — пробормотала Софи, а я невольно вспомнила давнишний разговор детей с площадки, свидетелем которого я стала, да, и сама припомнила этого чудо-зверя под два метра ростом со строгим, выражающий «как вы все меня достали» взглядом. — А какой же? Большой и бегает на двух лапах как легкоатлет? — Почему нет? — А не все ли равно? — вмешалась я, порядком устав от этого глупого спора. Есть, кстати, тоже расхотелось, поэтому я ограничилась только кружкой черного кофе. — Но, Рэйчи, тебя ведь тоже достали эти глупые сказочки! —жалостливым тоном обратилась ко мне Криста, едва не застонав от досады, что и я приняла не ее сторону. Хотя сторон тут не было и быть не могло. Да, в пятнадцатилетнем возрасте действительно верить в подобное — странно. И катастрофично в двадцать четыре. А Дэну пока еще позволял возраст, и я не видела в его вере такой уж проблемы. — Я имела ввиду, — поспешила я занять нейтральную сторону вопроса, — что не важно, как они выглядят, потому что каждый в любом случае прочтет книжку и представит главного героя по-разному, я думаю, что намного важнее, какую идею они в себе несут. Тот же Кролик — он может быть розовым, а может быть под два метра и кидаться бумерангами, это не меняет того, что Пасха — символ возрождения, а сам Кролик несет в себе идею надежды…       Как мне показалось, Софи вздрогнула от моих последних слов, едва не подавившись отхлебываемым в этот момент какао, и перевела изумленный взгляд на меня. — Откуда ты знаешь, что он под два метра и с бумерангами? — спросила она потрясенным голосом. А я так и примерзла на месте, осознав, что таких подробностей в этом разговоре не звучало.       Пожав плечами, я поспешила ретироваться, желательно подальше от этой компании.       Когда я вышла на улицу, снегопад больше не заваливал город. Сияло солнце и большие сугробы искрились в его лучах. Но мне было не до того, чтобы разглядываться красоты, я спешила уйти подальше, хотя сама плохо понимала, зачем мне это нужно. Да, я могла свалить свою оговорку на того же Дэна, который после какой-то Пасхи долго и в красках болтал о Кролике, но я привычно абстрагировалась и не слушала, могла сказать все, что угодно, но предпочла убежать.       Действительно, наркоману ведь проще сбежать от щекотливого разговора, чем нос к носу столкнуться с проблемой, обсудить и принять помощь.       Я бесцельно бродила по городу, иногда встречаясь со знакомыми, я перекидывалась с ними парочкой слов. — Как дела?.. О, вышла замуж? Поздравляю… пятьдесят долларов в час? Это круто…       Бесит! Как же все неимоверно злит…       Моя жизнь, вся моя чертова жизнь катится уверенно по наклонной и вот-вот бухнется о самое дно. Хотя… куда уж дальше.       Навстречу выехала знакомая красная машина Джойса. Я видела его взгляд за лобовым стеклом, смотрящим прямо на меня, а мне сделалось невыносимо. Гадко. Он отворачивается, давит на газ, а мне в голову приходит шальная мысль броситься под колеса. Нет… только не его машины. Этот человек не сделал мне ничего плохого. Зачем ему проблемы из-за меня?       Я разочаровала его. Я знаю. А еще я знаю, что Чарли, может, было бы лучше с ним. Без вариантов, босс женился бы на мне, услышав, что я подарю ему еще одного ребенка, возможно, даже не посчитав меня охотницей за богатством, вот только с наступлением зимы мое безумие снова вернется, и я не уверена, что смогла бы долго скрывать свое помешательство. Действительно, как бы я объяснила супругу, куда выбираюсь по ночам из окна? Какого бы было ему — иметь сумасшедшую жену? Какого было бы моему ребенку, который вынужден жить с мыслью, что его мать больна? Что возможно эта болезнь передается по наследству и он, или в будущем его дети будут такими же?       Мотнув головой, отгоняя плохие мысли, я уверенно двинулась по заметенному тротуару, который еще не успели расчистить снегоуборщики. Все что я могла сделать для своего сына — я сделала, и как бы жаль мне не было больше я ничего не могу ему дать.