Проклиная тьму

Когда Хелена была помоложе, то всегда с нетерпением ждала начала сезона, особенно два года назад, когда состоялся её первый выход в свет. Ей тогда было восемнадцать, и девушка была просто ослеплена декадансом ночной жизни в beau monde. Мать тратила на неё огромные деньги и выводила её в свет в скромных белых платьях с деликатными французскими кружевами. Это был чудесный год, полный смеха, флирта и дружбы, а также танцев с молодыми и обаятельными холостяками. Вернее, с одним из них. Хелена слабо улыбнулась при воспоминании о тёмном, соблазнительном парне по имени Джейкоб, глядя в окно кареты, чтобы избежать надоедливых вопросов брата, который в любой момент мог спросить о её самочувствии. Вся эта катастрофа была в прошлом. Джейкоб сейчас был уже женат или погиб на дуэли, и слава богу. Хелена больше его не хотела. Она знала, кого именно хотела, но он просто не мог быть с ней. Девушка смотрела на уличные фонари, мимо которых проносилась их карета, а также рассматривала прохожих. Их было так много, все были разного возраста, роста и цвета. Просыпались ли они с криком посреди ночи, когда им мерещились странные незнакомцы в спальне? Наконец карета подъехала к остановке. Дверь открылась и перед глазами возник светлый фасад здания Королевской оперы “Ковент-Гарден”. Отец вышел первым и подал руку матери, помогая ступить на тротуар. За ними вышел Грегуар, подав руку сестре. Хелена выпрямилась, выйдя из кареты, и осмотрела всё вокруг с высокомерной улыбкой на лице. - Так, так, похоже, начинается la masque, - заметил Грегуар, видя выражение её лица. Хелена подмигнула ему, и он засмеялся. Оба последовали за родителями наверх по лестнице к зданию оперы, и Хелена позволила себе на секунду оглянуться. Везде были люди, выходящие из карет, идущие по тротуару и стоящие за углом. Краем глаза девушка заметила движение, которое привлекло её внимание. Она слегка повернула голову и глянула в сторону этого движения. В толпе она заметила тень, силуэт высокого, широкоплечего человека, который двигался в противоположном направлении. Хелена поворачивала голову, чтобы не потерять его из виду, но он исчез. Пропал. Призрак. Плод её воображения. Но этот силуэт она узнает везде. - Mon dieu, - прошептала Хелена, испустив дрожащий вздох. - Ça va? – раздался приглушённый голос Грегуара. - Всё хорошо, - незамедлительно ответила Хелена, выпрямившись в полный рост и изобразив на лице элегантную улыбку. – Мне просто нужно присесть. Конечно, не всё оказалось так просто. Не успели они толком зайти в здание, как их тут же окликнул чей-то голос: - Грег! Эй, Грегуар! Перед ними возник молодой человек лет двадцати с лишним и пожал руку Грегуару, будто они – давние друзья. Надо было отдать должное – он оказался красивым. Его тёмно-каштановые волосы были длиннее, чем обычно носили мужчины, и завязаны сзади синей ленточкой. Грегуар улыбнулся ему. - Здравствуй, Монти, - низким, дружелюбным голосом ответил Грег. – Рад тебя снова видеть. Позволь представить мою сестру – Хелену. Хелена протянула ему руку, и молодой человек сразу наклонился и поцеловал её руку в перчатке. - Граф Монтфордский к вашим услугам, мадемуазель, - сказал он совершенно иным тоном, не так, как при встрече с Грегом. Его голос был ниже, мягче и почти что слишком соблазнительным. Тогда он поднял голову, и его смеющиеся карие глаза встретились с взглядом девушки. Она не сдержалась и улыбнулась. - Рада познакомиться с вами, милорд, - ответила она, кивая головой. Если он и был удивлён её идеальным акцентом, то не показывал этого. Большинство французских аристократов усердно трудились над тем, чтобы держать свой акцентированный английский в высоком почёте, но отпрыски Дюбуа являлись прямыми потомками герцога Эдинбургского по материнской линии. И они никому не позволяли забывать об этом. - Извини нас, Монти, - сказал Грег с обаятельной улыбкой на лице. – Я должен отвести сестру в безопасное место, пока сюда не явились мои друзья. Монти запрокинул голову и рассмеялся, чем привлёк внимание нескольких человек. - Увы, за них извиниться не могу, и пытаться не стану. Очень было приятно познакомиться с вами, миледи. Хелена улыбнулась, попрощавшись с ним, и позволила Грегу проводить её через регистрационный холл и наверх по большой лестнице. Окружающие провожали взглядом этих золотых детей Дюбуа. Они унаследовали русый цвет волос от матери, хоть цвет волос Хелены был ближе к бледно-каштановому. Единственное, что красило её волосы, не давая им выглядеть бесцветными, это светло-золотой оттенок, который достался от матери. Грег же был похож на ангела. Он имел элегантное, мужественное лицо, как у отца, и светлые волосы, как у матери, которые стали бледно-золотыми благодаря яркому итальянскому солнцу. - Интересно, сколько сердец мы с тобой покорили, находясь в Лондоне? – размышлял Грег, ведя сестру к тёте Саманте по украшенным бархатом коридорам. - Сомневаюсь, что ты смог бы их сосчитать, - ответила Хелена, улыбаясь брату своей озорной ухмылкой. – А я не покорила ни одного. - Врёшь, сестрёнка, врёшь, - прошептал он, ведя её вперёд. - Хелена! Грегуар! Ох, как же я рада вас видеть! – тётя Саманта, герцогиня Бромлийская, вышла вперёд, закутавшись в блестящий алый шёлк и сияя бриллиантами. Она обняла Хелену, нежно целуя в обе щеки, потом дала Грегуару поцеловать её руку, после чего усадила Хелену на сидение. – Я была уверена, что твоя мама пойдёт на попятную, не согласится, чтобы ты шла в оперу, только приехав домой. Я так рада, что ты решила пойти! Хелена не удержалась и улыбнулась. Тётя Саманта всегда была самой общительной из сестёр Эдинбургских. Она ничего не боялась и одевалась по последней моде, доходя до того, что это могло стать рискованным. Но сейчас в её улыбке было что-то, отчего у Хелены волоски на коже встали дыбом. Вот-вот случится что-то неприятное. - Бенджамин, поздоровайся с племянником и племянницей, - тётя Саманта скомандовала дяде Хелены, который в этот момент был увлечён разговором с каким-то человеком. Хелена повернулась, чтобы поприветствовать дядю, и тут же застыла на месте, увидев, с кем именно он разговаривал. Каждая мышца в её теле напряглась, а сердце чуть не выскочило из груди. Она тогда кивнула дяде, который нежно поцеловал её руку. - Ах, Хелена, рад тебя видеть, моя дорогая, - с улыбкой сказал Бенджамин, герцог Бромлийский. Но Хелена промолчала, ибо её взгляд был прикован к незнакомцу. - Дядя Бен, - тихо ответила она, и он сразу уловил напряжение в голосе девушки, переводя взгляд на мужчину, с которым только что разговаривал. - Стэнфорд, полагаю, вы уже знакомы с моей племянницей, - сказал он. Его голос был нейтральным, совершенно лишённым всяческих эмоций. Джейкоб, виконт Стэнфордский, кивнул, и когда Хелена не подала ему руку, то просто поклонился. На его лоб упала прядь кудрявых чёрных волос, и он беспечно убрал её с лица. Хелена наблюдала за этим его жестом, столь привычным, как и всегда. И с некоторым триумфом осознала, что это больше не заставляло её сердце трепетать. - Да, я имел такую честь, Ваша светлость, - ответил Джейкоб, сосредоточив взгляд своих пронизывающих голубых глаз на Хелене. Тогда он чуть наклонился к ней. – Прекрасно выглядишь, Лена, - прошептал он. Хелена заморгала и приподняла брови в высокомерной манере. - Прошу прощения, но я что-то не припоминаю вашего имени, - сказала она, чуть улыбаясь и наклонив голову набок. Джейкоб поджал губы и кивнул, поняв намёк. Хелена повернулась к нему спиной и пошла к своему сидению. Ей стоило огромных усилий, чтобы сдержаться и не схватить Джейкоба за идеально завязанный галстук и не начать яростно трясти его, требуя объяснить, почему он в своё время бросил её. Руки девушки дрожали, когда она села рядом с братом. Грег тогда положил руку на руку сестры. - Je suis tres desolee, Lena. Je ne savais pas. - Ничего, всё в порядке, - ответила она. Но это была ложь. Всё было совсем не в порядке. Хелена сосредоточила взгляд на сцене, пока свет погас и занавес поднялся. Все, кто наблюдали за ней, просто подумали бы, что она полностью погрузилась в происходящее на сцене. Но это было не так. Она молилась богу, что сможет проснуться, и всё это окажется одним большим и ужасным кошмаром. Это было даже хуже её ночных кошмаров. Девушка молилась, что проснётся и обнаружит себя в своей постели, во Франции, и рядом будет Он, дразня её веточками лаванды и прикосновением своей руки. Девушка не желала ничего более, как только снова услышать его голос. Но за её спиной сидел Джейкоб, и слышать она могла только его голос. - Разрешите сопроводить вас на свежий воздух, миледи? – спросил он. Хелена заморгала и оглянулась, увидев, как люди ёрзали на сидениях, вставали и выходили из зала во время перерыва. Тогда она посмотрела на Джейкоба. Он протягивал ей руку у всех на виду. Если она начнёт сейчас выговаривать ему всё, то все поймут, что они до сих пор не ладят друг с другом. - Боюсь, что сестра обещала составить компанию мне, Стэнфорд, - вставил Грег. Джейкоб глянул на Грега, и Хелене на мгновение показалось, что оба вот-вот набросятся друг на друга со звериной яростью. Ненависть друг к другу была более чем очевидна. - Грег, - тихо сказала Хелена, и оба переключились на неё. – Всё в порядке. Если я могу выдержать странного незнакомца в своей спальне, то смогу выдержать и этого паршивца. Девушка подняла руку и положила её в руку Джейкоба. Он без труда притянул её к себе и вывел из зала. Джейкоб шёл медленно, кивая и улыбаясь прохожим, и так они несколько минут шли молча. - Итак, Хелена, - сказал он своим типично тихим и искажённым голосом. - Вы будете обращаться ко мне подобающим образом, милорд, - холодно ответила Хелена. – Я должна похвалить вас за такую искусную манипуляцию. Если бы я не испытывала к вам такой сильной неприязни, то это произвело бы на меня впечатление. Джейкоб захихикал: - Я смотрю, ты не питала ко мне тёплых чувств в моё отсутствие. Хелена так сильно стиснула в руках свою сумочку, что почувствовала, как в перчатках треснули швы. Ей с огромным трудом хватило силы воли держать под контролем свой голос и не наброситься на него. Ей до безумия хотелось вырвать эти его идеальные кудрявые волосы и задушить этого негодяя его же галстуком. Девушка повернулась к нему, и когда заговорила, её голос звучал спокойно, тихо и ужасающе: - Я никогда не стану питать тёплых чувств к человеку, который бросил меня у алтаря.