Проклиная тьму

Самсон смотрел на свои руки, освещённые золотистым светом, которые были неестественно большими и мозолистыми от тяжёлого труда, и испещрёнными серебристо-белыми шрамами. По сравнению с остальным телом они казались идеально пропорциональными, но он возвышался над другими людьми, словно великан, и его ладони были в два раза больше, чем у Хелены. И они были неимоверно сильными. Настолько сильными, чтобы в мгновение ока уничтожить жизнь без особого труда. Достаточно сильными, чтобы убить ребёнка. Монстр задрожал, сжав ладони в кулаки. Если бы он такое совершил, то этот грех преследовал бы его всю жизнь. Он бы никогда не простил себе смерть мальчика, как не простил бы смерть жены Виктора. В ту ночь, когда он увидел её вблизи, то подумал, что она – самое красивое создание на свете. И впервые, когда он увидел Хелену, то подумал то же самое. Когда Элизабет заметила его присутствие, то закричала столь громко, что от такого громкого звука у него заболела голова. Она отвернулась от него и попыталась бежать, при этом смотрела на него с неподдельным отвращением. Хелена же, поняв, что он находился в её комнате, заговорила с ним так, будто он – человек, а не монстр. Означало ли это, что Элизабет заслужила своей участи? Нет, конечно же, нет. Она заслужила смерти не больше, чем Уильям Франкенштейн или Генри Клерваль. Самсон был зол от боли и горя, отвергнутый людьми и доведённый до состояния безумия ложной надеждой, вселённой в него Виктором Франкенштейном, когда тот согласился создать невесту для Самсона. И тогда он впал в такую ярость, какой не мог испытать ни один человек, когда единственная надежда найти доброту и любовь в этом мире была уничтожена его собственным отцом. Уильям. Генри. Элизабет. Все они погибли от его рук, и он будет нести тень их смерти с собой всю оставшуюся жизнь. И этим утром к ним почти присоединилась ещё одна такая же тень. Самсон с горечью засмеялся. Он убил троих невинных людей, и теперь колебался перед убиением такого ублюдка, как Джейкоб Стэнфорд. Он даже толком не насладился видом явного ужаса, исказившего лицо Стэнфорда, когда тот заметил Самсона, стоящего в тени переднего крыльца. Он не смаковал безголосого страха, когда прошёл через комнату и схватил англичанина за горло, поднимая в воздух. Зато он насладился своей угрозой. О, да, эта часть ему бесспорно понравилась. Он поднёс лицо Стэнфорда вплотную к своему, чтобы почувствовать тошнотворно-сладкий смрад страха, исходящий от него. В его ярких, золотистых глазах горела примитивная животная свирепость. Самсон улыбнулся, и его голос прозвучал как хищный рык. - Я не знаю, что ты сделал с ней, и да поможет тебе Бог, если я об этом узнаю. Но ты извинишься перед ней за всё содеянное, что вызвало у неё грусть. Ты будешь умолять её о прощении, или я вырву сердце из твоей груди, пока оно ещё бьётся. И когда закончишь пресмыкаться у её ног, ты исчезнешь, покинешь эту страну. И молись, чтобы я не решил прийти за тобой. Хелена моя. Самсон уронил виконта на его дрожащие ноги и развернулся к выходу, остановившись в проходе и одарив Стэнфорда ещё одной жестокой ухмылкой. - И если ты хоть словом обмолвишься об этом, то вместо сердца я вырву язык из твоего рта. Уста Самсона растянулись в неподдельной ухмылке при виде испуганного лица Стэнфорда, и он ушёл с переднего крыльца, скрывшись на чердаке, где теперь сидел и размышлял о натуре смерти и греха. Он такого не делал до этого момента, когда был так близок к убиению человека. Пугающим было то, как мало контроля он имел над адской, бездумной яростью, которая жила в нём. Риск сорваться теперь являлся постоянной угрозой, поскольку ему не хватало присутствия Хелены, чтобы смягчить свой темперамент. Убивать должно быть нелегко. Он не должен был быть таким сильным. Возможно, если бы он не родился с таким размером и силой, то не смог бы никого убить. Ему не пришлось бы жить с болезненным осознанием того, что как бы Хелена ни любила его, она никогда не будет смотреть на него так же, если узнает, что натворил. Он не заслуживал её. Он не заслуживал жизни. Вдруг на лестнице чердака послышались тихие, маленькие шаги. Самсон поднял голову и сосредоточил взгляд на лестнице. Его тело напряглось, готовое бежать при малейшем намёке на угрозу, и когда он заставил себя расслабиться, то размышлял о силе своего инстинкта. В проходе появилась Марго, и взгляд на её лице тотчас же прогнал из головы Самсона все мысли о собственном горе. Он быстро встал и опустился на колени перед девочкой, взяв её руки в свои. Её маленькие ладони были холодными и дрожали. - В чём дело, дитя? – спросил он. Выглядело так, будто девочка вот-вот заплачет. – Ты в порядке? Марго безучастно посмотрела на него и опустила голову. - Лена накричала на меня, - прошептала она. Самсон нахмурился. - Она что? - Она накричала на меня. Точно так же, как и эта глупая гувернантка, если я делаю что-нибудь не так. Но я ведь ничего не сделала, Самсон! Я даже ничего не сказала! – всхлипнула Марго, пока Самсон сел, не отрывая от неё взгляда. – И тогда Эбби велела мне уйти. Я не знала, куда мне отправиться, поэтому пришла искать тебя. - Меня? – Самсон оторопел. – Почему? Девочка окинула его таким же взглядом, как и Хелена, когда он раздражал её. Монстр почти улыбнулся при виде этого сходства, но лучше об этом подумать потом. - Потому, что ты – мой друг. Ох, вот оно как... Самсон раскрыл рот, чтобы заговорить, но поймал себя на том, что не может произнести ни слова. Всё, что он мог сделать, это кивнуть. - Так вот, она накричала на меня, - повторила Марго, сев на пыльный ящик и глядя в грязное окно с несчастным выражением на бледном лице. Самсон же долго смотрел на неё. Он в своей жизни прошёл через непередаваемый ужас, неизмеримые страдания и боль, ненависть, безумие и отчаяние, которое словами не передать. Он скитался по самым дальним краям света и выживал от ран, которые для обычного человека были смертельными. И он понятия не имел, как поступить с надувшейся одиннадцатилетней девочкой. - Я... Мне очень жаль, что она накричала на тебя, - сказал он, сев по диагонали от неё. - Она никогда так раньше не делала. Хелена также никогда не повышала голоса на него. Монстр не знал, как бы отреагировал, если бы девушка это сделала. Он даже представить этого не мог. И так они сидели в тишине, которая только Самсону казалась неловкой. Марго же была слишком расстроена, чтобы это замечать. Наконец он откашлялся и посмотрел на девочку. - Так что произошло? И тут же со стороны Марго посыпался поток слов, будто он этим вопросом прорвал дамбу. - Я поднялась к ней и сообщила, что сюда прибыли как Стэнфорд, так и Эбби, и она посмотрела на меня так, будто разозлилась. Она велела идти за Эбби и привести её к ней в комнату, потом сказать Джеральду, чтобы тот пошёл за бренди, и сказать Элеонор, чтобы она помогла ей одеться. Потом ты велел запереть Стэнфорда на переднем крыльце и сказать Лене, что он находится в Красном кабинете. Да, кстати, зачем тебе это? – поинтересовалась девочка и продолжила: - Тогда я сказала Лене, что Элеонор не может прийти, так как Джеральду была нужна её помощь с бренди для папы и Грега. Лицо Лены побледнело, и она села и стала расчёсывать волосы. Потом она швырнула щётку и выкрикнула слово “Что?!” так громко, что даже Эбби испугалась. Я ещё никогда не видела Эбби испуганной, так как она не боится ничего. Девочка замолкла, больше от нехватки воздуха, чем от нехватки слов, и сделала глубокий вдох. Самсон лишь продолжал смотреть на неё. - Ах, ну... – он посмотрел на свои руки, затем снова на Марго. – Не думаю, что её гнев был предназначен тебе. – Самсон улыбнулся, когда девочка взглянула на него так, будто говоря "Не глупи". – Правда, я так не считаю. Лена злилась из-за того, что чувствовала себя беспомощной. Хоть она никогда не показывала своего характера в присутствие семьи, Самсон был единственным, кто видел это. И его это беспокоило, хоть он и ничего не показывал. - С чего бы ей чувствовать себя беспомощной? Она приказывала мне так, будто была королевой. Самсон ласково засмеялся: - Да, ведь ты – единственная, кто послушает её, и единственная, кто действительно старалась помочь ей. - Возможно, - задумчиво произнесла Марго. - Это так. Твой отец находился в офисе и заряжал пистолет для дуэли, а твоя мать находилась в Красном кабинете и подумывала о том, чтобы использовать чайник в качестве оружия. Твой брат расхаживал по библиотеке, словно лев в клетке, а слуги бегали по дому как цыплята... ну... скажем так – они были в панике. А та новая девушка – Эбби, если не ошибаюсь? – спорила с Леной наверху, что та отвлекала её от данной ситуации. Так что видишь – пока каждый из них старался справиться с проблемой самостоятельно, на что они не имели права, ты была единственной, кто действительно помогала своей сестре. К тому времени, когда монстр закончил говорить, глаза Марго были величиной с блюдце. - Откуда тебе всё это известно? Самсон ухмыльнулся: - Мне известно всё, что происходит в этом доме. Марго улыбалась. Её глаза зажглись, и девочка с гордостью выпрямила спину. Самсон мысленно вздохнул. С одним потенциальным кризисом справились, и через несколько минут придётся иметь дело со вторым. Сегодняшний день выдался утомительным даже для него. Тут девочка вновь заговорила: - Самсон, а почему ты велел мне запереть Стэнфорда на переднем крыльце? Монстр тихо застонал. Да что такое с этими женщинами из семьи Дюбуа? Не дают ему ни минуты передышки. - Потому, что я хотел поговорить с ним наедине, Марго. Она радостно взвизгнула: - Ты вызвал его на дуэль в парке Хайд? - Конечно же, нет, - ответил Самсон, неодобрительно нахмурившись. На своём веку он уже видал дуэли, о которых говорила девочка, и все они казались скромными и цивильными по сравнению с тем, что он хотел сделать со Стэнфордом. Но он, конечно же, не станет рассказывать такие вещи ребёнку. – Я просто любезно попросил его больше не беспокоить твою сестру. Марго окинула его сомневающимся взглядом, но не успела она ничего сказать, как Самсон поднял руку, веля помолчать, и склонил голову набок. Он услышал её голос, очень отдалённо, призывающий его, словно пение сирены. - Лена спустилась вниз. – Монстр встал и взял девочку за руку, чтобы отвести её вниз. – Она скоро встретится со Стэнфордом. Будь моими глазами, и если я тебе понадоблюсь, то крикни, ладно? Марго взглянула на него и одарила монстра сияющей, но в то же время стеснительной улыбкой. - Спасибо, Самсон. Ты хороший друг, - сказала она, затем развернулась и скрылась в вихре каштановых кудрей и голубых ленточек. Самсон же остался на чердаке. Но теперь он больше не был одинок. Осознание наступило внезапно, удивив и погрузив его в странное, рассеянное ощущение. Впервые в жизни он не был одинок. У него была любовь Хелены и дружба Марго. И неважно, насколько мимолётным это чувство могло быть, оно переполняло его теплом и спокойствием. Впервые за всё время он испытывал чувство спокойствия, не находясь в присутствии Хелены. Возможно, что тогда, если его рассудок и темперамент не зависели от неё, он в один прекрасный день сможет подойти к ней как человек, а не как отчаянный, одинокий и проклятый монстр, цепляющийся за последнюю надежду спасения. Возможно, у него всё же была надежда, и эта мысль вызвала улыбку. *** Хелена чувствовала себя так, будто летит. Всё тело казалось лёгким и проворным. Она вытянула руку, и Эбигейл помогла ей встать, не нарушая пугающей тишины, но Хелена не могла сдерживать улыбку. Повернувшись к кузине, она обняла её. Эмоции проносились по всему телу диким потоком неподдельной радости, веселья и озорства. - Я в порядке, Эбби, правда, - засмеялась девушка при виде испуганного лица кузины. – Тебе ведь знакомо чувство, когда появляется солнце после недель дождя и скуки? Вот так я себя сейчас и чувствую. Я чувствую себя живой. - Лена, ты с ума сошла? – требовательным голосом спросила Эбби. – Ты только что упала в обморок. С тобой никогда такого не случалось. Что происходит? Хелена направилась к шкафу и взяла туфли. - Будь добра, подай мне платье. Эбигейл выполнила её просьбу, но продолжала бубнить себе под нос, что у Хелены в голове ветер. Хелена что-то напевала себе под нос, не в состоянии стоять спокойно, пока Эбби помогала ей надеть платье и привести в порядок волосы. Девушка дала отпор своим демонам, и похоже, что она победила. Она могла чувствовать, смеяться и понять, что такое смех. Она могла улыбаться, и эта улыбка поглощала её до самых ног. Никогда ещё она не чувствовала в себе столько энергии, что внутри всё практически жужжало. Это было почти как... Точно также она себя чувствовала, когда он находился рядом. Девушка остановилась на полпути к двери. Она осознавала, что её таинственный друг заставлял её чувствовать себя живой. Так поэтому она жаждала его присутствия? Поэтому он был ей так нужен? Его прикосновение, поцелуй, голос... Всё в нём заставляло её чувствовать себя... полноценной и полной сил. Но сейчас-то его здесь не было. И одного только сна было бы недостаточно, чтобы обеспечить её этой энергией. Она сама её обрела. Означало ли это, что он был ей больше не нужен? - Эбби? - Да, леди сумасшедшая? - Ты когда-нибудь была влюблена? Эбби рассмеялась, плюхнувшись на кровать Хелены и драматично вздыхая. - Конечно же, нет. Если бы это случилось, то я к этому времени уже давно была бы замужем и не была бы причиной отчаяния в жизни своей матери. Хелена ухмыльнулась, стоя в проходе: - Ты неисправима. - А ты безумна. А теперь позволь мне вздремнуть, пока будешь болтать с этим виконтом-идиотом. Хелена засмеялась и закрыла дверь, оставив Эбби отдыхать. Но пока она шла по коридору к лестнице, её разум протрезвел. Возможно ли, что она не была влюблена в него? Как бы она себя чувствовала, когда к ней вернулись эмоции и жизнь? Но об этом она подумает позже. Сейчас ей предстояло уничтожить виконта. Войдя в библиотеку, Хелена увидела сидящих у камина отца и брата, и оба держали в руке стаканы с бренди. Джеральд стоял позади них на страже, рядом с графином. Увидев девушку, все трое застыли, как испуганные зайцы. - Вам бы следовало постыдиться, что вы пьёте в такую рань, - заявила Хелена. Грег раскрыл рот, собираясь сказать что-то, но замешкался. - Хелена, ты выглядишь... прекрасно, - напряжённым голосом сказал отец. Девушка улыбнулась, зная, что выглядит потрясающе. На ней было лучшее дневное платье из бледно-голубого муслина, а на рукавах и подоле вышиты белые шёлковые розы. Её золотистые волосы были убраны под симпатичной шляпкой, а локоны ниспадали на лицо и шею. Никто не сомневался, что она пытается произвести впечатление на Стэнфорда. От этой мысли девушка старалась подавить дрожь. В ней нарастал гнев, грозясь вырваться наружу, но она укротила его. Она может контролировать эти новые эмоции. Она сможет справиться с ними. Но её семья, с другой стороны, могла бы и не справиться. Они всегда знали её как свою тихую, послушную дочь. Образец совершенства, который никогда не доставлял неприятностей. Нет, это не было тем, кем на самом деле являлась Хелена Дюбуа. Такой её делали ночные кошмары, и она больше не станет им подчиняться. - Спасибо, папа, - Хелена выдавила из себя улыбку. – А почему никто не сказал мне, что Стэнфорд здесь? На этот раз у отца открылся рот от изумления, и Грегуар был готов помочь в случае необходимости. - Мы не хотели расстраивать тебя, Лена, вот и всё. Хелена положила руки на бёдра, как рассерженная торговка. Как Марго, когда та собиралась кричать на кого-нибудь. - Не понимаю, каким образом визит Стэнфорда может расстроить меня. Двое мужчин обменялись озадаченными взглядами, и отец нервно сделал глоток. - Он ведь расстроил тебя прошлым вечером, - заметил Грег. - Ах, он совсем не был проблемой, - отмахнулась Хелена. Вот что расстроило её прошлой ночью, так это постоянные галлюцинации, тени, которые она продолжала видеть краем глаза, а также отчаянное желание слышать голос своего таинственного друга. Девушка чувствовала, как её пробрала тоска, когда она вспоминала прошлую ночь, немую грусть, которую испытывала, и от этого чуть не прослезилась. Но в то же время испытывала абсурдную нужду рассмеяться. Если бы у неё вчера ночью были эти эмоции, то она была бы намерена не только наброситься на Стэнфорда как рассвирепевшая гарпия, но и, возможно, погналась за тенью, которая напоминала ей о таинственном друге. Ей так хотелось услышать его голос, чувствовать его присутствие. Настолько сильно, что просто дыхания не хватало. Даже сейчас, стоя в библиотеке, Хелена чувствовала, словно в её сердце была дыра, жажда, которую никто другой на свете никогда не сможет утолить. И с этой мыслью девушка прогнала прочь все предположения о том, что не была влюблена в него. Даже теперь, когда эмоции внутри неё просто били через край, это только в сотни раз усиливало желание быть рядом с ним. Она улыбнулась... - Чушь собачья, Лена, - внезапно выпалил Грег. Отец откашлялся и приставил ко рту платок. Хелена смотрела на него полным сомнения взглядом, подозревая, что он смеётся. - Не следует ругаться в присутствии дамы, - сказала Хелена и повернулась к выходу. Грег поднялся со стула, выплеснув несколько капель бренди на плотный персидский ковёр под их ногами. - Хелена, подожди, une minute, - возмущённым голосом сказал брат. Видимо, первый бокал он опустошил очень быстро, так как путал языки только тогда, когда был пьяным. – Куда ты? - Куда я иду, тебя не касается, - через плечо ответила девушка, выходя в коридор. За спиной она слышала, как Грегуар жаловался, умышленно делая это громко: - Она просто копия Марго, только постарше. И тогда отец с тихим смешком ответил: - Нет, сынок, как раз наоборот. Хелена лишь улыбнулась и направилась к лестнице. К Стэнфорду. Красный кабинет представлял собой богатую, щедро украшенную и до боли формальную гостиную, окна которой выходили на розовый сад позади дома. Семья Дюбуа редко ею пользовалась, и создание этой комнаты стоило целого состояния. К ним нечасто наведывались гости, для которых требовался такой уровень формальности, или же такой уровень запугивания. Однако, сегодня запугивание будет как раз кстати. Хелена вошла в комнату и минуту впитывала взглядом богатство красного китайского шёлка и блестящей, позолоченной мебели. В детстве она любила эту комнату, пока не потеряла сама себя. И теперь девушка чувствовала, как к ней возвращалась эта знакомая, давно забытая радость, когда она заходила в это экзотическое, волшебное место. Перед ней на вышитом шёлковом шезлонге сидела мать, наливая себе в чашку чай. Она выглядела так, будто развлекала старого знакомого. Напротив матери сидел Стэнфорд на мягкой скамейке. Такие скамейки обычно предпочитали китайцы. Он держал спину прямо и выглядел так, будто его сбили с толку, и его взгляд всё время перемещался то туда, то сюда, будто он ожидал, что кто-то или что-то в любой момент выскочит на него из тени. Хелена улыбнулась. У неё было преимущество чувствовать себя комфортно в своём доме, в одной из своих любимых комнат, где сейчас мать сидела напротив врага, готовая вступить в борьбу. У неё были все преимущества, и поэтому девушка улыбалась. Это была светлая улыбка, которую она чувствовала всем телом. Казалось, что она вся улыбается. Конечно, она улыбалась и раньше, но дальше глаз дело не заходило. Два лица повернулись к ней, и на мгновение показалось, что на обоих отображался неподдельный шок. Конечно. Мать никогда не видела её улыбки с детства. А Стэнфорду никогда не выпадало преимущество видеть такое выражение. - Bonjour, Maman, - Хелена сперва поприветствовала мать, что было намеренным оскорблением для социального статуса Стэнфорда. Мать наклонилась, чтобы девушка могла поцеловать её в щёку, и только тогда Хелена чуть выпрямилась и сделала лёгкий реверанс перед Стэнфордом. – Милорд. Он встал. Правильным было бы встать сразу, когда она вошла в комнату, но это девушка могла кое-как простить, учитывая внезапные изменения в её поведении. - Мне нужно поговорить с тобой, Лена, - тихо произнёс виконт. Хелена сузила глаза, но не уловила никаких намёков на сарказм или презрение. Неужели он говорит искренне? Мать Хелены тут же встала и шагнула вперёд, готовясь встать между дочерью и её врагом. Девушка тогда подняла руку перед ней. - Non, Maman. Je suis apte la faire. Я справлюсь. Конечно же, она сможет справиться. Если она смогла преодолеть этот ужас, этот леденящий, изнурительный страх, то сможет справиться со всем. Девушка повернулась к Стэнфорду. Он смотрел на неё своими карими глазами, настолько тёмными, что они казались чёрными, и она увидела в них... нечто. - Сейчас такое прекрасное утро. Как насчёт прогулки по саду? Стэнфорд кивнул и проводил Хелену к двери на террасу, открыв её и выйдя с ней на прохладный утренний воздух. - Итак, чем обязана вашему визиту, милорд? – безучастно спросила Хелена, освободив руку из его хватки и разглядывая красную розу, растущую на её пути. Стэнфорд где-то с минуту молчал. - Я пришёл извиниться за всё. – Его голос был мягким, и Хелену поразила нотка страха в нём. Девушка повернулась к нему и по его взгляду ей показалось, что его кто-то или что-то преследует. – Прости меня, Хелена. Сбитая с толку девушка покачала головой. Откуда вдруг такие изменения? Вчера вечером она видела в его глазах желание убить её. Он был готов убить её во мгновение ока, если она попытается сказать всем правду. А теперь он извиняется? В этом не было смысла. Ведь Стэнфорд никогда не извинялся, никогда не допускал ошибок. Его гордость затмевало только одно – высокомерие. Удивлённая Хелена пристально смотрела на него. Очевидно, она не единственная, кто претерпел изменения в поведении. Поначалу девушка не чувствовала ярости, но теперь она всплыла на поверхность разума, ожидая момента нападения, словно свирепый, голодный хищник. Глаза Хелены налились кровью. - Стэнфорд, - начала она, намеренно говоря в медленном темпе, - два года назад ты бросил меня. Ты бросил всю мою семью, когда мы больше всего нуждались в поддержке. – Сама того не осознавая, Хелена начала наступать, отчего виконт невольно сделал шаг назад. Он вздрогнул, услышав её обвинение, и на лице девушки появилась зловещая ухмылка. – Ты столько украл у меня, оскорбил меня. Ты угрожал моей жизни. Ты украл мою девственность, а потом сбежал как жалкий, убогий трус, коим ты и являешься. Ответь мне честно – ты и правда рассчитываешь, что после всего этого я смогу простить тебя? Стэнфорд побледнел, будто кто-то высосал из него всю кровь и оставил только призрачную оболочку. Он подошёл к девушке и взял её за руки. Его ладони были холодными, и всё тело дрожало. Он явно был напуган. - Лучше бы ты этого не говорила, - тихо сказал он, поспешно и беспорядочно произнося слова. – Кем бы он ни был, я надеюсь, он сможет защитить тебя от... – он резко замолк, так и не закончив фразу, и закрыл глаза. – Прощай, Хелена. Стэнфорд развернулся и скрылся за домом, направляясь к конюшням. Хелена смотрела ему вслед со скрытным смешком. Он никогда так просто не сдавался, на него это не похоже. Девушка ожидала от него более серьёзной борьбы. Что-то тут не так. Поначалу её привлекала его упрямая, высокомерная и надменная манера. А теперь он казался слишком человечным. Слишком... хрупким. Хелена замотала головой. Нет. Ей не нравилось думать о своём смертном враге как-то иначе, чем только как о чудовище. Но её мысли вдруг нарушил голос из-за спины, отчего по всему тему прошлась волна неожиданности: - Лена, а что такое девственность? О господи... Хелена повернулась и встретилась взглядом с Марго. Глаза девочки были широкими, любопытными, до боли невинными и, может быть, чуть испуганными. Была ли он когда-то настолько невинной? Её защищали, относились со всей деликатностью и заботились о ней, словно она была сделана из фарфора. Но невинность? Нет. - Об этом ты поговори с мамой, Гого. – Хелена замешкалась и тогда вздохнула. – Только не говори ей, что ты услышала это от меня, d’accord? Марго чуть надулась, но приняла уклончивый ответ сестры, пожав плечами. - Почему ты накричала на меня? Хелена заморгала. - Я на тебя не кричала. - Кричала, когда ты была в своей комнате, а Джеральд с Элеонор доставали бренди для Грега. - Бренди? Ах! Я кричала не на тебя, Гого. Я просто злилась на... ну, на всех, на самом деле. На всех, кроме тебя. Ты была хорошей помощницей. Хелена протянула руку и ласково взъерошила тёмные кудри сестры, хоть её мысли были расплывчатыми и отрешёнными. Ей до сих пор были непонятны внезапные изменения в поведении Стэнфорда. Но хихиканье Марго вернуло её в реальность. - Что смешного? Девочка ухмыльнулась, как делала всегда, когда не желала делиться каким-нибудь секретом. - Ничего. - Ну конечно. – Хелена игриво сузила глаза. Она никогда не предавалась сестринским спорам с Марго, так как на момент её рождения уже была заперта в этой тихой, покорной оболочке. Но в душе, как и в присутствии своего таинственного друга, она всегда являлась истинной дамой Дюбуа – свирепой, умной и упрямой. – И почему же это "ничего" такое смешное? Думаю, будет ещё веселее, если ты поделишься этой шуткой со мной. Глаза Марго чуть расширились. Она не ожидала, что Хелена будет расспрашивать о её уклончивости. Тогда она снова сузила глаза. - Почему ты не скажешь мне, что такое девственность? – надменным тоном вопрошала девочка. – Ты сказала, что Стэнфорд украл её у тебя. Почему не сказать об этом папе, и он вернёт её тебе? Хелена чувствовала, как румянец схлынул с её лица, а от головокружения перед глазами всё размывалось. Она упала на колени, едва помня о боли, которая завтра проявится в виде уродливых синяков на ногах. Эти новые эмоции были как благословлением, так и проклятием. - Никогда, - вздохнула девушка, протягивая руки к Марго и заключив её в крепкие объятия. Сестра не сопротивлялась и молчала, пока Хелена боролась с внутренними демонами. Видения омерзения, презрения и отвращения в лицах представителей beau monde, унижение за то, что она сделала, чего лишилась. Она этого не вынесет, если кто-то узнает. Пока нет. – Ты не должна никому об этом говорить, Марго. Je t’en supplie. - Всё хорошо, Лена, - голос Марго был тихим и ласковым. – Клянусь, что никому не скажу. Прошло несколько минут, пока дрожь прекратилась. Вернув контроль над своими конечностями, Хелена отпустила Марго и поднялась на ноги, глядя на свою маленькую сестру. Хотя, уже не такую маленькую. Она выглядела как более молодая, темноволосая копия Хелены, которая с беспокойством смотрела на старшую сестру. - Со мной всё в порядке, - тиха сказала Хелена. – Обещаю. Марго кивнула, но долгое время ничего не говорила. Тогда она наконец вздохнула и развернулась к дому. - Если тебе понадобится помощь, дай мне знать, ладно? – сказала девочка через плечо. Хелену это растрогало, и она ласково улыбнулась. - Конечно. Ей необходимо контролировать собственные эмоции, чтобы не опозориться перед beau monde. Она не могла ходить вокруг незащищённой, как сейчас, давая повод сплетням и слухам. Девушка чувствовала себя беспомощной. И когда она об этом думала, это имело смысл. Всю свою взрослую жизнь она провела в защищённой оболочке, в забвении и эмоциональном прикрытии от всего, что могло вызвать чрезмерный поток эмоций. Ей было необходимо время, чтобы собраться с силами и снова научиться вести себя как измученная, хладнокровная дебютантка, которую все так хорошо знали. Вздохнув, Хелена направилась обратно к дому. Тут краем глаза она заметила движение, словно солнечный свет, отдававшийся золотым блеском в воде, и взглянула на окна чердака тремя этажами выше. Тень в тени, и беспокоиться тут не о чем. Кроме слуг, на чердак никто не ходит. Девушка замотала головой, поняв, что руки сжались в кулаки, отчего швы на перчатках натянулись. Тогда она расслабилась. Она должна прекратить искать его в тенях и иллюзиях. Хелену уже достаточно беспокоило то, что Стэнфорд убежал, поджав хвост, как заяц от ястреба, то, что Марго узнала её самую тёмную тайну, и также то, что отец и брат обращались с ней так, будто она сделана из стекла. Надо прекращать искать его. Ведь через несколько месяцев она снова увидит его. А пока что будет достаточно того, что она видит его во сне.