Дом мёртвых теней

***

Парень медленно сходил с ума — он не мог вслушиваться в слова и не чувствовал времени в реальном мире. Он не мог есть — вся еда кровавой рвотой выходила обратно. Но самое страшное — Гарри было всё равно; он жил встречами со Сном. В этом мире прошло трое суток с её появления, два дня с заточения Снейпа, а в мире видений более месяца. Он жил с ней, укладывал спать, собирал дикие травы, что заменяли им одеяла. Неделю назад (по меркам странной вселенной) она сама! встала и сделала несколько шагов, точно годовалый ребёнок девушка, смеясь и плача, училась ходить. Отчего-то она всё ещё не открывает ему своего имени и не даёт придумать ей что-то, кроме как «Сон». «Сон — что-то лёгкое, воздушное, вечное. Я хочу быть для тебя вечностью, Гарри» — шептала она ему несколько дней назад… Впрочем, он не ориентировался во времени. Тихий голос преследовал его и наяву, девушка помогала ему на уроках, подсказывала, читала нравоучения. Поттер дышал ей, жил лишь её текучим голосом. Сегодня днем не случилось ничего плохого, он радовался этому обстоятельству, вернувшись вечером в свою комнату. Парень успокаивал себя лишь надеждой наконец поспать. И увидеть ЕЁ… Жизнь вне сновидения начала утомлять его, заставлять искать укрытия, чтобы прикорнуть хотя бы полчаса, прожив несколько дней вместе с светловолосой девушкой. В голове все время стоял словно непроходимый дурной туман. И это желание постоянного сна — глаза слипались и всё тело не гнулось — изматывало до невозможности, лишало последних сил. Поттер посмотрел на часы. Одиннадцатый. Еще достаточно рано, но веки так тяжелы, глаза режет, будто в них песку насыпали. Болела голова. Возможно, нужно попытаться уснуть прямо сейчас… Разобрав постель, он переоделся в широкую футболку и уселся поверх одеяла. Он потянулся к горящей свече в изголовье кровати и зажёг вторую, ароматизированную — подарок Джинни. Ароматный дым с мятной отдушкой заполнил легкие, во рту стоял отчетливый травяной привкус. Приятно… Гарри прикрыл глаза, вдохнул глубже. Это успокаивало. Тело расслабилось, голова откинулась на подушки, как вдруг… — Я войду? — растрепанная Гермиона заглянула в комнату, что-то шикнув в глубь коридора. — Да, конечно. — Лишь только он встал, как голова вновь затрещала от боли. Гриффиндорка прошла, села на край кровати, задев ладонью ледяную ногу друга. Комната слишком маленькая, и Гарри казалось, что подруга заполнила собой, своим неожиданным подавляющим присутствием все пространство вокруг. В воздухе отчетливо чувствовалось напряжение. — Нам нужно поговорить, — наконец произнесла она спокойно и посмотрела на него в упор. Поттер вдруг занервничал еще больше — если только такое возможно. Ему стало дурно от такого близкого присутствия человека; всё внутри стонало: «УХОДИ, быстрее, быстрее.» — Я хочу спать, Гермиона, давай до завтра подождём. — Парень перевернулся на бок, закрыв глаза, и показушно засопел. — Не будет у тебя этого грёбаного завтра! — девушка выдернула из-под друга одеяло. — Помнишь, помнишь, я спросила тебя о попаданцах? — Помню… — Слегка задумавшись, ответил Поттер. — Попаданцами могут быть лишь мёртвые… Она высасывает из тебя жизнь. *** — Гарри! Гарри! — она бежала навстречу, раскинув руки, похожая на птицу, легкая. Он сделал шаг и замер — ноги не желали чувствовать опору. — Я сплела для тебя венок. — смеясь, маленькие руки надели на его растрепанную голову душистую корону. Он скинул сплетенные в косицу цветы и наступил ногой на подарок. — Ты мертва! — Стебли одуванчиков захрустели под ногами. — Я? — испуганно воскликнула Сон. — Как тебя зовут?! — Он тряхнул её за плечи так сильно, что всё тело девушки хрустнуло, точно переломившись. — Гарри… — Как тебя зовут! Она прикрыла глаза и досчитала до десяти. Она была спокойна — ведь когда нет сердца, пульс не учащается. — Айрин! Айрин! — Она прижала руки к вискам и закричала как можно громче, — Моё имя Айрин! Девушку замутило, жизнь медленно начала покидать тело. — Сон… — Горько засмеялся Поттер, — За твоё имя я был готов свернуть горы. Я полюбил собственную убийцу! От его стального тона и откровенного презрения в глазах лицо Айрин горело огнем. Вся месяцами сдерживаемая влюбленность к этому человеку рвалась наружу, грозя задушить девушку своим шквалом. — Ты сознательно убивала меня, Сон! — Поттер не произносил имя девушки специально — знал, если произнесет хоть раз, то не сможет её уничтожить. Видит бог, она долго пыталась держать себя в руках — но сейчас Гарри перешел всяческие границы, и девушку просто сорвало. Она разрыдалась от собственной слабости, злости, привязанности к зеленым глазам, что смотрели с ненавистью. — Послушай же меня, Гарри! — Айрин кинулась к нему, пытаясь обнять. — Довольно, — прошипел он в ответ, и его палочка упёрлась ей прямо в яремную впадину. Палочка уперлась, будто скальпель врача, там, дома, в палате. Она пропустила момент, когда парень отшвырнул её как можно дальше.  — Довольно притворства, Сон. Пришло время выйти из моей головы. — его голос резко охрип. — Мне нужно тебя убить. Девушку скрутило от боли, что раскалывала напополам, она медленно встала и подошла вплотную. Её не останавливало острие его палочки у горла, слишком сильные чувства мешали сосредоточиться, дыхания не хватало, чтобы произнести слова. И только сердце не билось, оно было мертво. Айрин краем сознания понимала, что пока этот яростный припадок не пройдет, она не сможет ничего рассказать, разве что спровоцировать парня на то, что он её немедленно убьет. Руки чесались влепить пощечину, ударить любимое лицо, но это не насытило бы того отчаяния, что росло внутри. Умирать — страшно. Он сильнее её. — Отойди, Сон, отвернись, не смогу убить, глядя в твои глаза. Она отодвинулась и посмотрела в зелень глаз. — Не надо, Гарри. Я сама… Всё внутри парня сжалось: он был готов навечно остаться с ней, в этом переменчивом мире без ветра и будущего. Он был не готов к тому, чтобы потерять ЕЁ. — Что сама? — Пусто спросил Поттер. — Да, Гарри, я мертва. И я питаюсь твоей жизненной силой. — Ноги девушки подогнулись, Айрин упала в дурманящие травы, но парень не шевельнулся, — Через двенадцать часов ты должен бы был умереть в том мире и ожить здесь, со мной. Я… Я понимаю, что вела себя, как последняя дрянь, но… отказаться от тебя было выше моих сил. Ты приходил такой живой и счастливый… А, в прочем, только в этом мире я и сама почувствовала себя живой: дома я не могла сделать ни шага. Я была калекой, чьи ноги с рождения были слишком слабы, а кости ломались чуть ли не от прикосновения бабочки. Айрин Катерина Розенберг — так назвал меня отец-врач, самый уважаемый человек в городе. Все думали, что я буду сказочно красива, как мои родители: жгучая испанка — мать, синеглазый блондин немецкого типажа — отец. Но… Я была калекой с совершенно обычным лицом… Девушка говорила и бледнела, будто растворяясь в самой сказочной Вселенной. Сон шептала — Гарри слушал и не мог представить существа прекраснее неё. — Отец делал мне операцию на спинном мозгу, когда я почувствовала, что что-то высасывает меня из тело, точно в трубу. И… Я очутилась в тёмном месте… Мне дали выбор: сразу отправиться в мир мёртвых или же прожить несколько времени полноценной жизнью. — Ты выбрала жизнь, но отчего со мной? Почему я? — Понимаешь, наши с тобой вселенные живут параллельно. В моём мире есть книги о тебе: зеленоглазом растрепанном мальчишке. Я полюбила тебя, что жил в книге, но в жизни… — Разочаровал? — Усмехнулся парень, сев в траву и подтянув колени к подбородку. — Напротив, ты очаровал меня. Только в этом мире я почувствовала, что значат для человека ноги. Девушка бледна до синевы: даже губы синие. Капельки пота стекали по крыльям носа, огибали линию подбородка. — Только здесь я поняла, что значит полюбить молодого человека… Бабочка села на руку девушки — кость хрустнула, вывернулась, словно её прижали глыбой; розоватая кровь потекла по платью. Поттер кинулся на помощь девушке-видению, желая успокоить, прижать к себе. Но было поздно: окровавленный призрак, блаженно улыбаясь, серебристыми дрожащими крупинками начал рассеиваться по безветренной вселенной. — Как жаль, что я не узнала, что значит быть любимой в ответ. — беззвучно прошелестели травы, в которые впиталась вся её сущность. Гарри обнял руками воздух, вдохнул сладковатый запах, а потом рухнул в траву, лицом вниз. Земля набилась в рот. Песок с привкусом крови, её крови. Девочка, которую разрушили крылья бабочки. *** — Милый, глупый Гарри. — Волна рыжих волос заслонила ему свет. — Смотри, Гермиона, поцелуй и правда его разбудил. — Джинни тихо засмеялась. — Ну, его и мог разбудить лишь поцелуй живой девушки. — Учительским тоном ответила Грейнджер. — Я так люблю его… Мне кажется, что нельзя любит сильнее. — Рыжеволосая склонилась к самому лицу парня. — Я буду ждать тебя, Гарри Поттер, ждать, даже если мир рухнет. — Ну, что же, профессора должны быть теперь свободны, пойду вылавливать своего Мастера Зелий, я ведь теперь ассистентка.