***
Король резко вскочил, будто его ошпарили горячей водой.Сердце бешено колотилось в груди, словно намереваясь покинуть столь бренное тело, и Иван почувствовал, как капля холодного пота скатилась по виску, исчезнув где-то в одеяле. Что было не так. Что-то не так с замком. — Эй, все в порядке? — взволнованно спросил Альфред. Только сейчас Иван заметил скачущего аки сивый скакун Джонса, который собирал предметы своей одежды. Однако тот остановился, посмотрев на встревоженного Ивана, и медленно подошел к нему. — Дай мне мое платье. Альфред нахмурился, но промолчал. Он начал высматривать по комнате нечто, что напоминало бы черный кусок шторы, и оно отыскалось возле туалетного столика. Альфред аж усмехнулся от осознания того, как же далеко он в порыве страсти закинул это несчастное, к тому же еще и порванное, платье. С виноватой улыбкой на лице принц протянул его задумчивому Ивану и немного испугался, когда тот резко выхватил его, выскальзывая из теплой постели и медленно надевая свое платье. Он совершенно не обращал внимание на смотрящего во все глаза Альфреда, потому что какое-то странное чувство проникло вглубь его тела, заставляя желудок сжиматься судорожными движениями. Иван прищелкнул пальцами, и платье преобразилось: оно полностью восстановилось по швам и, кажется, вообще полностью поменяло фасон. — Поспеши. Альфред мигом отошел от транса (он вряд ли сможет привыкнуть к столь повседневному использованию магии) и начал носиться вихрем по комнате, один раз даже случайно налетел на Ивана; принц поспешил извиниться, а Брагинский лишь отмахнулся, даже не взглянув на него, и это начинало жутко раздражать Фреда. — А что случилось-то? Иван на это ничего не ответил, лишь развернулся и быстрым шагом выпорхнул из комнаты. Как только шлейф платья исчез, Альфред выскочил следом за ним, стараясь следовать прямо по пятам буквально летящего по узловатым коридорам и широким лестницам огромного королевского дворца Брагинского. Джонс не знал, куда они идут, но предчувствие было очень нехорошее, а к нему еще добавилось волнение Ивана, который прямо-таки сквозил им. Они завернули в очередной коридор, который не был похож на остальные — мрачноватые, хоть и обставленные со вкусом. Казалось, будто этот коридор был самым светлым местом в довольно-таки темном замке Ивана. Вместо стен в этом проходе были окна без стекол и рам, из-за чего он и напоминал веранду, ведущую в цветущие королевские сады. Могучие колонны и забор из белого мрамора с украшениями из чистого золота, овитые молодым и зеленющим плющом, будто впитывали в себя свет утреннего солнца и от этого светились изнутри. Это был единственный проход в тронный зал. В конце коридора, возле просто невероятно огромных дверей, искусно украшенных золотом драгоценными камнями, которые, как оказалось, складывались в искусный портрет Ивана, стояли люди, вооруженные до зубов. — Артур?.. — Альфред непонимающе уставился на парня, который отчаянно вырывался из цепких рук стражников короля Юга, а затем медленно перевел взгляд на непроницаемое, но заметно побледневшее лицо Ивана. Тот совершенно не обращал внимания ни на грозно нацеленные луки гвардейцев короля, ни на пылающего праведной яростью Томаса, ни на Альфреда, который совершенно растерялся от столь странной ситуации.Он лишь смотрел на своих трех дрожащих от страха слуг. К их шеям были приставлены наточенные ножи, словно еще чуть-чуть и тонкое лезвие прорежет столь тонкую кожу, пустив красивого алого цвета капли. Иван любил вид крови, но точно не хотел ее видеть на своих верных слугах. — Иван Брагинский, Вы обвиняетесь в похищении моего сына, принца Юга Артура Керкленда, заточении его с возможным причинением вреда, а также в нарушении всех мирных договоров между нашими странами. Иван лишь хмыкнул и медленно пошел по коридору с пышущей гордостью и по-королевски прямой спиной. А Альфред, сглотнув, заставил себя идти за ним. Стражники заметно напряглись, глазами следя за движениями короля — он все-таки вселял незыблемый ужас, особенно когда его злили. — Мы не можем убить тебя, хотя как жаль, я бы с удовольствием вспорол тебе брюхо, но твою судьбу будет решать Суд, так как в отличие от тебя я не собираюсь нарушать законы. Однако мы вполне можем перерезать горло твоим слугам –их закон точно не касается, — на лице Томаса всплыла победная ухмылка. — И, да, даже не думай стреляться в нас своей невероятно сильной и убийственной магией. На нас надеты амулеты из твоего секретного подвала. Ну как сказать, уже не секретного. Король остановился, не доходя нескольких метров до них. Темная магия всколыхнулась у них над головами и под испуганные возгласы стражников попала в слуг Ивана. Крупноватый олененок лягнул в живот одного стражника, подхватывая в зубы маленького зайчика, который выпал из рук другого гвардейца. Он остановился, глядя смольными слезящимися от слез глазами на хозяина. — Пошли прочь отсюда! — не своим голосом закричал Иван, размахивая руками. — Убирайтесь! Не хочу вас никогда больше видеть! — Схватить их! — скомандовал Томас. Огромный амбал кинулся в сторону оленя, но, закричав, упал на тыльную часть, закрыв рукам кровоточащий глаз, а маленький воробушек гордо чирикнул у него над головой. Олененок, среагировав на это, кинулся к ближайшему окну, все также крепко держа шкирку серого зайчика в зубах, за ним полетел и воробушек, кинув взгляд на хозяина. Иван незаметно для всех выдохнул. — Альфред, хватай его! Брагинский резко развернулся, вперившись недоуменным взглядом в неподвижно стоящего Альфреда, который словно стал частью интерьера, слившись бледностью кожи с мрамором. Неужели он причастен? И внезапно все прошедшие за последние дни события в голове Ивана выстроились в логическую цепочку.Естественно, их ночь была всего лишь отвлекающим маневром, дабы король Юга смог обыскать замок Ивана. Естественно все это было театральной постановкой — никакой любви со стороны Альфреда не было, нет и не будет. Ивану просто на просто вскружили голову и обманули. Странно, Иван не думал, что горечь предательства будет столь сильной. Поэтому Иван никому не доверял. Поэтому Иван обещал себе не любить. И то, что он не выполнил свое обещание, — стало его самой большой ошибкой. Стало его концом. — Хватайте его! Нет, сейчас Брагинский не видел смысл сопротивляться. Зачем? Ну сбежит он, а куда пойдет? Вечно скитаться по просторам королевств, побираясь грязной работой в каких-нибудь борделях? Ну убьет он незащищенного амулетом Альфреда, и что? Смертный приговор ему не отменят, да и поднять на него руку слишком мерзко. Иван даже тратить магию на этого мерзавца не хочет. Главное, что Райвис, Эдуард и Торис в безопасности. Они позаботятся друг о друге. А то, что будет с ним… Да наплевать. А что он собственно ожидал от своей глупой затеи — стереть с лица земли чудаковатого принца, который оказался лицом посимпатичнее? Со своей глупости Ивану хотелось смеяться. Нет, он не злодей, он просто глупец. Брагинский почувствовал, что ему что-то повесили на шею. Да, эту печать он не узнать просто не мог. — Думаю, ты знаешь, что это такое, — гордо улыбнулся Томас. — Я весьма удивлен, что ты это знаешь, и весьма рад, что ты умеешь читать, Том, а то я думал, что весь остаток мозгов, что у тебя был, ты передал в наследство своему сыночку. Хотя, вряд ли. Иначе бы он не был столь умен… — договорить Ивану не дал прилетевший в солнечное сплетение удар. Артур и Альфред хотели кинуться к упавшему на колени Ивану, но их слишком уж сильно держали крепко сжатые на предплечьях руки гвардейцев. — Посадите его в клетку. И можете не бояться, сейчас самое опасное в нем только его грязный язык, — Томас буквально выплюнул эти слова сквозь зубы и, поправив свой камзол, гордо пошел по коридору. А один из стражников закинул безвольного Ивана к себе на плечо, устремившись за королем.***
— Я прямо сейчас пойду и вызволю его оттуда! — закричал Альфред на всю палатку, а Керкленд кинул в него подушку, чтоб заткнуть поток глупых возгласов, который могли услышать стражники, охраняющие палатку. На закате, проскакав половину пути, король приказал им сделать привал на ночь. Гвардейцы разбили лагерь, и в одну из палаток отправили Альфреда и Артура, и Томас приставил охрану к этим двум, чтоб даже не думали делать какие-либо глупости или сбежать. Принц взглянул сквозь опускающиеся сумерки на сгорбленную темную фигуру, запертую в клетке, что стояла на окраине поляны возле зарослей каких-то кустарников. Артуру стало ужасно стыдно за своего отца. Он закрыл Ивана в ней словно какое-то животное, а ведь тот не мог причинить более вреда из-за магии амулета. — Ты можешь говорить тише, идиот! — в яркой зелени глаз Артура всколыхнулась ярость, которая затем сменилась задумчивостью, и он снова отвел взгляд к клетке. — Для начала, мы вряд ли пройдем незамеченными. Да даже если вся удача этого мира будет на нашей стороне, и мы все же подойдем к клетке, то Иван попросту не пойдет с нами. А вернее — с тобой. — Почему?! Я вытащу его оттуда, и мы убежим! Все вместе! — вскинул руки Альфред, прибывая в возмущении, ведь он знает, что Иван пойдет с ним, потому что любит его. — Он считает, что ты предал его, — сощурил глаза Артур, по-прежнему не поворачиваясь к Джонсу. — Что?! Но это не так! — Может, ты и не заметил его взгляд, полный тоски, тогда, в замке, но я — да. Он посчитал, что ваша с ним ночь была лишь трюком, а на деле отец, как оказалось, просто использовал тебя. Ты ведь знал, что я нахожусь у Ивана, верно? — Артур внимательно посмотрел на меняющее краски, точно хамелеон, лицо Ала. — Да, — сдался тот. — После одного инцидента Иван разозлился на меня и исчез, и я обнаружил те же аметисты, что и в ночь твоего исчезновения. Хотел попросить его выпустить тебя, но так, чтобы твой отец ни о чем не узнал. Тогда мы были бы свободны. Однако не думал, что влюблюсь в него настолько сильно, что и задержало меня в последствие. И даже представить себе не могу, как Томас узнал о похитителе. — Отец всегда шел по запаху магии, так скажем. И, скорее всего, ты сам себя выдал, Альфред, — выдохнул Артур, заметив, как тот виновато опустил голову. — Твои искренность и доброта, граничащие с глупостью и безумством, когда-нибудь тебя доведут. Альфред вздохнул и как-то безнадежно опустился на перины. Тот, кто плохо знает юного принца, подумал бы, что он сдался, однако Керкленд сомневался, что друг так просто опустит руки. Взгляд Ала тут же устремился на Ивана. Он так хотел сейчас пойти к нему, вытащить его из этой ужасной клетки, прижать к себе и согреть, ведь Джонс был уверен, что ему сейчас очень холодно, несмотря на позднюю весну. Однако пока ничего не мог сделать. Альфред был растерян, но он знал, что не даст никому забрать у себя Ивана. Он не сдастся. — Черт, что мне теперь делать, Артур? — Керкленд не без удивления смотрел на непривычно задумчивого и серьезного Альфреда: его грудь тяжело вздымалась, тело было полностью расслаблено, однако глаза горели праведным блеском. Сейчас он был красив, как никогда прежде. Джонс был готов действовать. Джонс был готов спасать свою любовь. Но ему не обойтись без помощи. — Есть у меня одна идейка… — Джонс был готов внимать целиком и полностью.***
Теплая ночь. Однако Ивану было жутко холодно, аж до боли в пальцах конечностей. Иван пытался не плакать, но слезы уже просто сами капали из глаз, и следы от них неприятно горели на щеках. Сидя в клетке и даже не пытаясь заснуть, он смотрел в никуда, дышал через раз и пытался согреть словно ставшие кусками льда руки. Брагинский просто не мог поверить, что был обманут как пятилетний мальчишка, которому предлагали конфеты в обмен на игрушку. Альфред. Это имя вызывало жгучую тоску и уже перестало вырываться наружу вместе со всплесками ярости. Иван хотел думать, что тот Альфред, который клялся ему в любви, просто куда-то пропал. Да, просто исчез, словно его и не было в жизни короля. Однако даже выдуманная пропажа этого человека, заставляла, оказывается, еще не совсем мертвое сердце трепыхаться раненой птицей от волнения. Легкое шуршание кустов испугало Ивана, так как, оказывается, он очень долго прибывал в раздумьях, что даже не заметил, как стемнело. Брагинский попытался сосредоточить взгляд на темных листьях. Вдруг из-за кустов появилась маленькая мордочка с черным носиком-кнопкой и слегка принюхалась. А затем появились длинные уши и светлые глазки небольшого зайчика, что вперились умным взглядом прямо в Ивана. Зайчик огляделся. Возле Ивана не стояла стража. Незачем. Хотя, по непонятной причине, Брагинского все равно заперли в клетке. Видимо, потешиться. На секунду заяц снова исчез в кустах. А потом появился олененок. Он на полусогнутых ногах стал подбираться к клетке, хотя его темноватый окрас все равно бы никто не заметил. За ним осторожно последовал и заяц. Между прутьями протиснулся маленький воробушек, хлопая крыльями, словно пытаясь привлечь внимание Ивана. — Я велел вам убираться, — тихо, но приказным тоном, которого нельзя было ослушаться ни в коем случае, сказал король. Воробушек испуганно втянул шею, но не отрывал взгляд от своего господина так же, как и виновато опустивший уши заяц, запрыгнувший в клетку, и олененок, опустивший голову. Олень протиснул голову между прутьев и очень аккуратно выпустил изо рта небольшую склянку в волны платья Ивана. Тот взял ее в руки, внимательно оглядев, и открыл пробку, пустив на себя рукой поток воздуха вместе с запахом зелья. — Вы успели украсть его? — зверьки кивнули головами. — Спасибо… — прошептал Иван. Тело Брагинского внезапно словно укрыло пеленой тепла и спокойствия. Эти существа, наверное, единственные на этом свете, кто искренне любили Ивана, хоть он и вел себя с ними зачастую просто ужасно. Они всегда были преданны ему. А может, они просто снова хотят стать людьми, хоть и были до встречи с Иваном вовсе не ими. — Спасибо, — еще раз сказал Иван и медленно протянул руку к тут же задрожавшему от страха зайцу. Однако зверек сразу же успокоился, почувствовав, что его ласково гладят по шерстке. Воробушек тут же встрепенулся и подскакал под руку к Ивану, требуя и себе кусочек ласки, а под вторую уже просунулась голова олененка. Иван впервые их хвалил и благодарил. Король также впервые был горд ими так сильно. Он улыбался.