***
Прошла неделя. Было позднее воскресное утро. Гарри всё ещё лежал в кровати, планируя спать дольше обычного: конечно, если постоянное ворочание в кровати можно было назвать сном. На самом деле Гарри уже пару часов как бодрствовал, но все ещё не мог заставить свои конечности двигаться. Лёжа в кровати своего дома на площади Гриммо, Гарри поднял голову и рассеянным взглядом посмотрел в потолок, задумавшись. Внутри всё трепетало от волнения. Уже неделю его не покидало чувство, что что-то непременно должно измениться, и сейчас он почти задыхался от этого чувства. Глянув на часы, Гарри ощутил, как те тикают в такт с его сердцебиением; крошечная красная стрелка словно насмехалась над ним, двигаясь по кругу белого циферблата. Гарри отвернулся, презрительно усмехнувшись. Он знал, что был смешон, но ничего не мог с собой поделать. До этого дня в его жизни было множество опасностей — по правде сказать, чаще прочего они оказывались смертельными, — но именно это конкретное предчувствие отличалось от предыдущих. Нет, оно было ничем не хуже привычных страхов, просто… ощущалось по-другому. За последние несколько дней Гарри задавался вопросом: не было ли это ощущение вызвано «Познанием». Он серьёзно задумывался о том, чтобы расспросить Северуса, но каждый раз отговаривал себя. Гарри был уверен, что ведёт себя как параноик. Северус знал, что делал; и если уж он советовал пить зелье раз в неделю, тогда кто такой Гарри, чтобы усомниться в его решении. Гарри неохотно свесил ноги с кровати, ступив на холодный пол, и осторожно привстал. Голова раскалывалась. Еле передвигаясь, он шёл по коридору в сторону ванной комнаты. В очередной раз Гарри чувствовал себя будто бы и не хозяином своего тела; его разум словно каким-то странным образом отделился от его физической оболочки. Такое состояние, мягко говоря, тревожило — и к тому же никоим образом не успокаивало — нервозное состояние Гарри. Если бы он думал, что это поможет, то развернулся бы, забрался обратно в кровать, укрылся с головой одеялом и послал к чертям весь мир. Но даже если бы Гарри и мог так поступить (а он не мог), всё равно какая-то часть него хотела получить ответы на уже имеющиеся вопросы. Что происходит?! Гарри знал, что был только один способ узнать это. К тому же Северус пару дней назад прислал ему сову с письмом, уточняющим время сегодняшней встречи (оно немного изменилось из-за возникшего собрания преподавателей). Поэтому Гарри знал, что Северус будет его ждать. С тяжёлым безропотным вздохом Гарри залез в душ и включил воду. Когда он наконец-то почувствовал, как горячая вода полилась на лицо, то закрыл глаза, изо всех сил надеясь, что поступает правильно. *** Шла середина общего собрания преподавателей перед началом учебного года, а Северус мыслями был уже далеко. Он глядел вперёд, в пустоту. Перед ним что-то обсуждали, спорили, но он не видел никого. По крайне мере до тех пор, пока профессор Синистра в своей речи не затронула Астрономическую Башню: какие изменения там произвели после реконструкции школы. Астрономическая Башня. На этих словах Северус с силой зажмурил глаза, находясь под впечатлением болезненных воспоминаний. Когда бы он не ступил ногой на Астрономическую Башню, это всё равно покажется ему слишком скорым. Ещё больше сложившуюся ситуацию усугублял тот факт, что тогда Северус не знал, что убил директора на глазах у Гарри. До сегодняшнего дня они всего раз затронули эту тему, да и то лишь вскользь. Каждый из них, по всей видимости, всячески старался обойти этот вопрос стороной. Но Северус знал — или чувствовал, что знает, — что Гарри не держал на него зла. Помимо прочего, Альбус попросил его рассказать Гарри об обещании, которое Северус дал директору. Тогда он не понимал важности этой просьбы. Образ Альбуса, падающего с башни, после того, как убивающее заклинание сорвалось с палочки Северуса — с той, что всегда была и будет его палочкой, — резко всплыл в памяти мужчины. Казалось, словно этот образ отпечатался в его сознании навсегда. Он внутренне вздрогнул. Иногда в такие моменты, Северус сожалел, что не умер от укуса Нагини. В таком случае ему не нужно было бы многократно переживать эти воспоминания, как и многие другие, терзавшие его; те, которые он допустил из-за своей трусости и бессилия. Северус понимал, что сейчас продолжает жить ради одного человека: Гарри. И не только потому, что варил для него «Познание». А что ещё у него оставалось? Или кто? Он потерял всех дорогих ему людей: маму, пару близких друзей из Хогвартса (а именно: Регулуса, Ремуса и Лили), и ещё Альбуса. Но в особенности — Лили и Альбуса. Возможно, это из-за них и из-за обещания, которое он им дал, Северус продолжал даже сейчас оберегать Гарри; ему хотелось как можно дольше оставаться рядом с ним. Потому как без него Северус будет действительно одинок. Затолкав эти мысли глубоко в подсознание, Северус переключил всё внимание на собрание. Директор МакГонагалл только что заняла место профессора Синистры во главе стола. Северус сильно сомневался, что услышит что-то интересное, поэтому позволил своим мыслям снова свободно дрейфовать. На сей раз Северус принялся вспоминать события прошлых выходных. Каждую неделю он с нетерпением ожидал воскресенье, причём так, как никогда раньше (и конечно же, его нетерпение не имело никакого отношения к собранию преподавателей). Мгновенно вспомнилась последняя встреча с Гарри, и один конкретный случай тут же всплыл у Северуса перед глазами. То решение, которое он несколько минут взвешивал в своей голове: стоит это делать, или всё же нет? Гарри нужно было перенести — это было очевидно. Северус не мог оставить его, изогнувшегося, лежать на жёсткой деревянной поверхности стола. Разумным решением было бы левитировать парня, однако всякий раз, как Северус собирался применить заклинание, желание держать Гарри на руках пересиливало его. Он знал, что воспользоваться возникшей ситуацией было крайне неправильно, особенно учитывая, что Гарри не мог даже возразить ему. Гарри, вдобавок, обладал невероятной способностью лишать Северуса оттренированного годами самоконтроля. В итоге, Северус всё-таки решился перенести его самостоятельно, даже если это и означало, что позже ему придётся отвечать за свой поступок. Эгоистично или нет, но Северус хотел это сделать, в конечном счёте, этой причины оказалось для него вполне достаточно. Просунув одну руку под голову Гарри, а другую — ему под колени, Северус притянул его к себе, а затем приподнял над столом. Вес Гарри приятно ощущался руками, при этом Северус понимал, что держит его совершенно без труда. Он чувствовал тепло тела Гарри рядом со своей грудью, и то, как под кожей ног парня перекатываются твёрдые мускулы. Медленно зайдя в прихожую, Северус вдохнул, вбирая в лёгкие запах Гарри: он пах приятно и свежо. Аромат был настоящий, без примеси парфюма. Запах Гарри и больше ничего — Северус наполнял им свои лёгкие. Дойдя до дивана, Северус аккуратно — если не сказать, с огорчением — опустил Гарри на мягкую поверхность, расположив так, чтобы ему было удобнее спать. Затем он отошёл и какое-то время любовался им. Северус хорошо понимал, что Гарри был без сознания и не обратил бы внимание на только что произошедшее. Было тяжело забыть то состояние дезориентации, в котором пребывал человек после приёма «Познания», поэтому Северус посчитал свою прихожую самым подходящим местом для Гарри, чтобы прийти в себя. Перед тем как уйти, Северус наколдовал одеяло и укрыл им Гарри, после нагнулся и снял с него очки, отложив их в сторону на журнальный столик. Неожиданный звук шуршащей бумаги вывел Северуса из задумчивости, мыслями вернув обратно к собранию. Он посмотрел на часы. Ещё пятнадцать минут, и он сможет уйти готовиться к третьей встрече с Гарри. Минерва обращалась к сотрудникам, при этом раздавая какие-то ознакомительные бумаги. Северус вздохнул и поёрзал на стуле, с трудом отметив тот факт, что кто-то всунул ему в руки пачку документов. Он свирепо глянул на раздражающего коллегу, а затем отсутствующим взглядом посмотрел на бумаги, которые держал в руках. Перед его глазами всё ещё стоял Гарри.***
Гарри сидел за большим старым столом в своей кухне, опершись локтями о деревянную столешницу и подперев рукой подбородок. Кричер готовил обед, в то время как Гарри оставался наедине со своими мыслями. Он знал, что Кричер предпочитал именно такой расклад: Гарри был довольно неуклюж на кухне и обычно только путался под ногами. К тому же Гарри был теперь его полноправным хозяином, а старому эльфу нравилось прислуживать, особенно с учётом, что у всё ещё так называемого «благороднейшего и древнейшего семейства Блэков» не оставалось потомков. Гарри было относительно всё равно, как Кричер называл его дом. Он просто был благодарен тому за компанию, настолько, насколько Кричер мог её составить. Кричер, повернувшись лицом к Гарри, поставил перед ним тарелку с едой и указал своим длинным сморщенным пальцем на конверт, лежавший на другом конце стола. Гарри озадаченно потянулся и схватил письмо, задавшись вопросом, как он мог упустить его из виду. Письмо доставили, видимо, тогда, когда он был в душе, в противном случае, Кричер сказал бы ему тотчас. Тщательно сложенный белый конверт, запечатанный коричневым воском с выдавленной на нём буквой «W». Гарри сразу же распознал почерк, без сомнения, принадлежащий Гермионе. Радуясь возможности отвлечься, Гарри с нетерпением открыл письмо. Рон и Гермиона довольно редко навещали его: дом на площади Гриммо казался им мрачным и угнетающим. Взамен этому Гарри бывал у них в квартире, ведь теперь его друзья жили вместе, в противном случае — встречался с ними где-то в Хогсмиде. Прошло уже несколько недель с тех пор, как они вместе собирались. Обычно они связывались с Гарри по каминной сети, и он не помнил, когда последний раз получал от них письма. Поэтому, вскрыв конверт с небольшим трепетом, Гарри принялся читать.***
Северус быстрым шагом направился в сторону подземелий, желая избежать любых случайных встреч; его уже два раза останавливали коллеги, задавая — по мнению Северуса — абсолютно несущественные вопросы. Его раздражало, насколько вежливо после войны стали общаться с ним сотрудники. Северус не понимал: оттого ли, что они беспокоились за него, или же из-за простой боязни. Несмотря на то, что с Северуса сняли все выдвинутые против него обвинения и восстановили его честное имя, в Магическом Сообществе по-прежнему оставались те, кто сомневался в справедливости такого решения, и кто с удовольствием продолжал бы исподтишка подливать масло в огонь. Более того, относительно недавно Минерва отвела его в сторону сразу же после собрания, чтобы рассказать о жалобах, полученных ею от агрессивно настроенных родителей. Она наклонилась к нему ближе, чтобы не быть подслушанной, и осторожно положила руку на его предплечье. — Северус, я говорю вам это только для того, чтобы вы были в курсе происходящего, — затем она сделала короткую паузу, видимо, оценивая реакцию. Когда же он ничего не ответил, она продолжила: — Я надеюсь, ваше молчание означает, что ни одному своему студенту вы не будете усложнять жизнь, — в её голосе проскальзывали суровые нотки. Это был едва ли не первый раз, когда Хогвартс получил жалобу на Северуса, и они оба знали это. Тем не менее, репутация предвзятого учителя, видимо, и сейчас опережала Северуса. Вместо ответа он лишь невозмутимо приподнял бровь, а затем, резко развернувшись, ушёл. Откуда Минерве было знать, что Северус не собирался усложнять жизнь студентам в этом году? Теперь он скорее потерял запал к подобному, как и к преподаванию в целом, хотя в последнее время всё чаще стал задаваться вопросом: был ли у него этот самый запал ещё в самом начале работы? Без помех добравшись до своих апартаментов, Северус быстро зашёл внутрь, не желая и дальше быть кем-нибудь потревоженным. Оказавшись у себя, он прислонился спиной к двери и глубоко вздохнул. Небольшим утешением для него стал щелчок дверного замка. Он не позволит никому — не говоря уже о лицемерных родителях — получить удовольствие, видя, как он покидает то место, которое называл своим домом почти двадцать лет, даже если бы и продолжил вести двойную жизнь, как прежде. Но на этот раз ему нечего было скрывать — в этом и заключалась вся ирония. И если он когда-нибудь решит покинуть пост преподавателя, то это будет исключительно его собственное решение, и ничьё больше! Пока же это не имело значения. Он глянул на каминные часы — Гарри должен прийти меньше, чем через полчаса. Северус зашагал в сторону своей спальни, чтобы переодеть учительскую мантию, а затем направился в частную лабораторию, готовясь к встрече и выкинув из головы всё, кроме Гарри и «Познания».***
— Свадебное приглашение?! — кричал Гарри. Из-за эха в комнате его голос звучал громче, чем он хотел. При этом он дико размахивал рукой, в которой сжимал письмо от Гермионы. — И когда, черт возьми, они планировали сообщить мне? Думаю, они даже не посчитали нужным сначала рассказать мне о женитьбе, а потом уже слать приглашение?! Кричер слегка поёжился у раковины, глядя на Гарри так, словно он ни слова не понимал по-английски. Его сморщенные круглые глаза расширились больше обычного. Вызывало сомнение, знал ли он вообще, что такое свадьба, и было ли эльфу хоть какое-то дело до этого события. Но, видимо, одно Кричер знал наверняка: когда Гарри расстроен, лучше держаться в стороне. Чего же явно не знал сам Гарри (и о чем забыл упомянуть Кричер, по той или иной причине) так это то, что оба — и Рон и Гермиона — оставляли ему сообщения через каминную сеть уже несколько дней… Гарри ходил туда-сюда по кухне, от него исходили волны магии, слабо мерцая и потрескивая. Если бы сейчас с ним находился кто-то другой, помимо Кричера, возможно, он бы и дальше выплёскивал своё негодование, однако поскольку рядом не было никого, кроме эльфа, гневная тирада Гарри осталась незамеченной, и ему пришлось утихомириться. Глянув на часы, он вдруг понял, что ему уже пора выходить. Он свернул и положил в карман приглашение, решив, что обязательно поговорит с Гермионой, как только сможет. Гарри с тоской посмотрел на нетронутую им тарелку с едой и поспешно вышел из кухни.***
После того, как Гарри аппарировал к Хогвартсу, он зашёл в школу через главные ворота и продолжил путь по зелёной лужайке вверх к замку. Обняв себя за плечи, Гарри шёл по всё ещё мокрой от росы траве. Учитывая, что сейчас был сентябрь, дни становились холоднее. Прежде чем открыть массивные входные двери Хогвартса, он сделал глубокий вдох и попытался выкинуть лишние мысли из головы, но это ему не удалось. Тяжело вздохнув, Гарри толкнул дверь, готовый к стремительной атаке студентов и их вопросов; он был уверен, что именно это ждёт его. Но он ошибался. Фойе, во всём своём величии и масштабах, встретило его жутким молчанием. Он заглянул в Большой Зал и увидел лишь несколько студентов. Разбившись на небольшие группы, те что-то обсуждали между собой. За преподавательским столом находился только один профессор, которого Гарри не узнал. Несколько призраков замка парили над его головой, периодически лениво проплывая через доспехи и флаги факультетов, свисавших с каменных стен школы. Когда Гарри развернулся, чтобы уйти, он увидел директрису МакГонагалл, беседовавшую со студенткой. И эта была не просто студентка, а довольно знакомая ему обладательница густых каштановых волос. — Гермиона? — недоверчиво позвал он, при этом чувствуя одновременно и растерянность и радость оттого, что встретил её. Услышав своё имя — и знакомый голос, — Гермиона быстро обернулась и, попросив прощение у директрисы, практически побежала в сторону Гарри. — Гарри, — радостно закричала она, кинувшись к нему в объятия. После этого сделала пару шагов назад, чтобы как следует рассмотреть его. — Словно целая вечность прошла с нашей последней встречи! — она улыбнулась. — Что ты здесь делаешь? Гарри удивлённо моргнул пару раз, не зная, что сказать. — Я как раз собирался спросить тебя о том же, — вот и всё, что он смог ответить. — О! — воскликнула она. — Разве я не говорила тебе, что я снова студентка? Хочу закончить обучение в Хогвартсе. Ну, знаешь, сделать всё, как положено! — Это не всё, о чем ты забыла мне рассказать, — грубо произнёс он, достав из кармана сложенное вдвое приглашение и показав ей. — Ты получил его! Слава Богу! Разве это не чудесно? — последнее слово она практически пропела. — Рон и я уже несколько дней пытаемся с тобой связаться. Мы вернулись из Австралии чуть раньше, чем планировали. Я думала, как закончу все дела здесь, прийти и навестить тебя, чтобы убедиться, что ты в порядке, — Гермиона сделала паузу и посмотрела на него. — Ты ведь в порядке? Обдумывая её вопрос, Гарри почувствовал, как им овладели эмоции. Гермиона и Рон ездили в Австралию, чтобы вернуть память её родителям и привезти их обратно в Англию — ну и параллельно отдохнуть от всего. Поэтому не было ничего удивительного в том, что Гарри сразу же после их отъезда тоже подумывал немного попутешествовать. Он хотел сделать это до того, как друзья приехали бы и отговорили его, но затем появился Северус со своим предложением «Познания». Гарри понял, как много всего произошло за эти несколько недель. Он хотел расспросить Гермиону о её родителях, об их совместных друзьях, но что-то вынудило Гарри снова обратить внимание на бумагу, которую он держал в руках. — Почему ты не сказала мне, что вы обручились? — он пытался сделать так, чтобы голос звучал ровно, однако возмущение всё равно проскальзывало в его словах. Гермиона слегка нахмурилась, она наконец-то поняла, почему Гарри злился. — Гарри, я даже ни о чём не догадывалась, Рон сделал мне предложение незадолго до нашего отъезда из Австралии. Это было так романтично, хотя… — задумчиво-грустное выражение смягчили её черты лица. Когда она поняла, что Гарри не разделяет её радости, то снова посерьёзнела. — Я пыталась рассказать обо всём, Гарри, мы оба пытались, но ты не отвечал на наш вызов по каминной сети. Я даже хотела написать тебе письмо, но боялась, что мы можем приехать раньше, чем к тебе прилетит сова… — Я не получал никаких сообщений, ни от тебя, ни от Рона, — упрекнул её Гарри. — Мы оставляли их Кричеру. Думали, что тебя не было дома, когда мы старались с тобой связаться. Он разве тебе не говорил? И чем ты занимался? Тебя постоянно нет дома. Гарри не знал, надо ли обижаться на подругу за то, что та пыталась во всём обвинить Кричера, но в итоге понял, что, наверное, для него это уже не так и важно. Гарри вздохнул, а затем, приподняв очки, протёр большим и указательным пальцем глаза. — Гарри, мне так жаль… — мягко сказала она. — Правда, я даже не думала, что ты таким образом узнаешь о нашей с Роном свадьбе. Или по крайне мере, надеялась, что до этого не дойдёт. Но миссис Уизли была так взволнована. Она практически силой загнала нас в дом, усадила за стол и заставила от руки подписывать конверты. Мы почти полдня провозились с этим. Она настояла на том, что это ни в коем случае нельзя делать при помощи магии, — Гермиона мягко погладила его руку, как бы принося свои извинения. Разочаровано выдохнув, Гарри опустил руку, в которой держал приглашение, не в состоянии сдерживать небольшую улыбку, выдававшую его изменившееся настроение. Он знал, какой могла быть Молли, прекрасно представляя себе всё вышесказанное. Он подумал, что, возможно, даже рассмеялся бы, если бы в голове не было столько мрачных мыслей. Через некоторое время Гарри обвёл рукой замок и спросил: — Кстати, а где все? — Поезд не приедет раньше вторника. А учёба начнётся в среду. В этом году директриса назначила меня старостой, поэтому мне разрешили чуть раньше приехать и обустроиться. Гарри рассеяно кивнул, а затем внезапно вспомнил, зачем именно он сам пришёл в школу. — Чёрт, мне нужно бежать, я опаздываю. Поговорим позже! — сказав это, он побежал вниз по лестнице в сторону подземелий. Гермиона растерянным взглядом смотрела ему в спину, и Гарри казалось, что он практически слышит её прямо-таки повисшие в воздухе вопросы. — Куда ты собрался? — Куда ты опаздываешь? — Почему ты бежишь в сторону подземелий?