* * *
Было уже восемнадцатое октября, а это означало, что прошёл почти месяц с того дня, как Гарри в последний раз принимал «Познание». За это время Северус так и не приблизился к пониманию, что же произошло тогда с Гарри, но по крайне мере знал, что никаких необратимых повреждений нанесено не было. На данный момент этой информации оказалось вполне достаточно. Северус не сомневался; они ещё затронут эту тему: он уже почти читал эти вопросы, в хаотичном беспорядке крутившиеся в голове у Гарри. Может быть, по этой же причине желание парня продолжить принимать «Познание» удивляло и сбивало Северуса с толку. С чего бы это Гарри хотеть идти в том же направлении, когда опыт последнего приёма зелья до сих пор преследовал его? Северус мог только гадать. В то же время он был и доволен: совместные сеансы послужат новым поводом, чтобы видеться с Гарри. Он уже начал привыкать к их общей воскресной рутине. К счастью, дневной распорядок включал в себя и поиски необходимой информации в библиотеке на площади Гриммо. Однако если Северус наделся, что, находясь у Гарри дома, сможет получить более глубокое представление о его мотивах; что в итоге побудило Гарри продолжить принимать «Познание», то он ошибся. За это лето Северус неоднократно бывал на площади Гриммо (не говоря уже о том, сколько раз он побывал там, когда в доме устраивали собрания Ордена Феникса), но в этот раз всё было совершенно по-другому. Словно их отношения изменились. Временами Гарри даже казался нервным либо беспокойным. Может, во всём была виновата скука? В конечном счёте, исследовательская работа… довольно монотонная, обычно, именно такую Северус и предпочитал. И несмотря на то, что они в течение трёх выходных подряд просмотрели огромное количество книг, им удалось найти лишь несколько абстрактных идей о том, как объединить в одно целое два сеанса «Познания». Следующим шагом было сопоставить найденную информацию с тем, что они смогут найти в старой библиотеке Альбуса. Но даже тогда не было гарантии, что они добьются успеха. На данный момент Северус выкинул из головы все ненужные мысли и чувство отчаянья — они могли подождать. Пока же ему хотелось сосредоточиться на четвёртом по счету приёме «Познания» для Гарри. Когда он вышел из кладовой, держа в руках флакон с тёмно-синей жидкостью, Гарри как раз удобнее устраивался на кушетке. Новая порция «Познания» была готова четыре дня назад, в точности, как он и предполагал. Может, Северус уже набил руку; эту партию он сварил довольно легко. Мог ли его навык за эти два года улучшиться настолько хорошо? Это казалось маловероятным, но, в любом случае, он не был готов рисковать здоровьем Гарри ещё раз. В итоге, решив удостовериться, что зелье сварено правильно, Северус под конец рабочей недели закрылся у себя в лаборатории и выпил полную дозу. Всё прошло без каких-либо инцидентов. Он даже смог убедить себя, что вновь вернулся в свою часто посещаемую реальность ради одного лишь научного сопоставления. Чувствуя уверенность в сеансе, который Гарри должен был вот-вот начать, Северус присел, как обычно, на свой стул и начал подготовку. Однако ощутив на себе пристальный взгляд, повернулся и тут же подметил беспокойство во взгляде Гарри. — Может, тебе будет удобней начать с половины дозы? — предложил он. — Нет, лучше обычную. Я… Я хочу пробыть там полный час, — голос Гарри звучал так, словно он всё ещё пытался убедить самого себя в том, что хочет сделать это. Северус поддался вперёд, опершись локтями о колени. — В таком случае, могу я тебе кое-что предложить? Гарри от любопытства вытянул шею. — Конечно! — Покинь Британию. — Что? — Как мне помнится, в августе этого года ты упаковывал вещи, желая отправиться в путешествие. Во время этого приёма «Познания», может быть, стоит вернуться к этому вопросу? — Я могу это сделать? — Конечно. — Но какое место мне выбрать? — Какое хочешь. Путешествовать-то ты будешь здесь, — Северус коснулся пальцем его лба. — Да откуда в моей голове взяться всем этим местам? Я ведь нигде не был. — Необходимую информацию тебе предоставит твоё подсознание — как это происходит, в твоих снах. Сновиденья. Ну конечно же. Северус ощутил внезапный прилив воодушевления. Почему он раньше до этого не додумался? Если бы Гарри изначально с помощью «Познания» создавал Сновиденья, а не из виртуальной реальности, то на данном этапе препарат имел бы больше исцеляющего эффекта. В то же время Гарри по-прежнему пытался переварить вышесказанное. — Да. Но разве смысл посещения разных стран не в том, чтобы увидеть, какие они на самом деле? А не только довольствоваться тем мироощущением, которое у тебя есть о них ? — Ты помнишь, что я тебе рассказывал об истинной силе «Познания»? — спросил Северус. — Эм, кажется, да. Что-то о его возможности воспроизводить наши сокровенные мысли, — Гарри нахмурил брови, сомневаясь в своих словах. — Почти. Говоря более конкретно, именно сокровенные желания. Зачастую люди не могут определить их, находясь в сознательном состоянии. Эти потребности они с лёгкостью погребают под чрезмерно перегруженным и эмоциональным умом. «Познание» — единственный способ добыть эту информацию. Гарри смотрел на Северуса; на его лице отразилось понимание. — То есть… Ты хочешь сказать, я смогу понять, какие у меня сокровенные желания? — По крайне мере, некоторые из них, — Северус был более чем доволен собой. — И ты думаешь, что это знание сможет мне помочь? — Хуже от этого точно не будет. Я надеюсь, что оно хотя бы прояснит всё или поможет тебе сориентироваться в этой новой жизни, которую ты собираешься прожить. Гарри улыбнулся. — В любом случае, даже если ты не получишь ответы, то сможешь как следует отдохнуть в этом Сновиденье. Ведь «Познание» отобразит те вещи, которые ты желаешь. — Но как я создам реальность, если я понятия не имею, что она из себя представляет? — Тебе и не нужно её представлять. Это одно из условий. Ты должен полностью оставить свою способность диктовать дальнейшие действия с тем, чтобы твоё подсознание могло показать твои желания. К сожалению, это единственно возможный вариант. Ты сможешь контролировать действия в этой реальности, так же, как и во сне — то есть, никак. Гарри тяжело сглотнул, а затем нахмурился, панически отведя взгляд. — Что случилось? — спросил Северус, подталкивая его к ответу. — Думаю, это и произошло со мной во время последнего приёма «Познания». Я ничего не контролировал. Я не мог… — Ты не так меня понял, — перебил его Северус. — Сновидения — это то, чего ты подсознательно желаешь, в них нет места случайностям. Именно таким образом ты и контролируешь то, что произойдёт, — однако было видно, что эти слова никак не повлияли на мнение Гарри. И тогда Северус решил задать давно мучивший его вопрос: — Гарри, ты мне доверяешь? Гарри поднял голову и на мгновенье выискивал глазами взгляд Северуса. Наконец, он ответил: — Да, доверяю. Северус едва успел ощутить облегчение и удовлетворение, услышав эти слова, как Гарри задал очередной вопрос: — Если эти Сновиденья так хороши, тогда зачем люди усложняют себе жизнь, создавая виртуальную реальность? — Всё дело в контроле. Доставляя удовольствие, Сновиденье показывает тебе то, что ты больше всего желаешь. Но твоё вмешательство там не предусмотрено — только наблюдай и ощущай. А вот когда человек что-то хочет — то эта потребность у него временная и более достижимая, чем желания, соответственно, при помощи виртуальной реальности люди получают то, чего хотят. — Но это ведь происходит только в их головах, а не на самом деле. — Это не играет особой роли, — заметил Северус, пренебрежительно махнув рукой. — Ты уже знаешь, что виртуальная реальность и выглядит, и ощущается, как настоящая жизнь. В момент, когда начинает спадать действие зелья, произошедшее там события, тут же переносятся в подсознанье. По сути дела, результат тот же: ты получил опыт взаимодействия с тем, что хотел, даже если на самом деле этим не обладал. Именно поэтому такой уровень побега от жизни может вызвать привыкание — почти в буквальном смысле не существует каких-либо причин, препятствующих тебе жить лишь в своей голове. — Ну да… — Гарри согласился, махнув головой, очередной раз погрузившись в размышления. Но видимо ненадолго, так как он совершенно неожиданно что-то решил для себя: — Ладно, что нужно сделать, чтобы создать Сновиденье? Северус про себя улыбнулся, хотя внешне его выражение нисколько не изменилось. — Тебе нужно сделать две вещи. Первое: очисти сознанье и забудь о своих страхах, хотя бы ненадолго. В этот раз твоё подсознание будет направлять тебя. Затем произнеси вот это заклинание: «Prodeo quod strenuus somnium cupio». — Что это значит? — Приблизительно его можно перевести: «Открыть тайные желанья». Несмотря на то,что чтобы создать Сновиденье, нужно было внести лишь небольшую корректировку, Северус видел, как сильно Гарри сомневался в успехе. — У тебя всё получится, — обнадёжил его Северус. Гарри потёр лицо ладонями. — Я очень на это надеюсь, — ответил он, слегка улыбнувшись.* * *
По мнению Гарри, единственное, от чего бы он никогда не устал — так это ощущать «Познание» на своём языке. Оно казалось тяжелее, чем когда-либо прежде, тёплые жидкие нити приятной тяжестью давили на язык. Сомкнув губы, чтобы проглотить зелье, Гарри почувствовал, как его рот моментально наполнился характерным сладким травяным ароматом, а затем жидкость потекла в горло, опускаясь всё ниже, ниже и ниже… Когда он открыл глаза, вокруг, как обычно, был один лишь серый туман. Он узнал его сразу, как и затишье, предшествующее началу зарождения новой реальности, и был рад тому, что с каждым приёмом «Познания» быстрее и быстрее осознавал, где находится. Ожидая, когда всё вокруг обретёт форму, Гарри вдруг начал терзаться чувством тревоги: а что, если он неправильно создал Сновиденье? Должен ли был появиться этот серый туман, раз это была не совсем обычная виртуальная реальность? И как уже было до этого, «Познание» само ответило на его вопросы. Туман стал рассеиваться, и почти сразу же, единым потоком, все ощущения хлынули на него резкими приятными импульсами. Гарри по-прежнему не понимал, где находился. Однако где бы он ни был, там было тепло, комфортно и спокойно. Гарри громко выдохнул, его напряжение спало вместе с туманом. Первое, что он смог довольно ясно разглядеть, — это потолок. Он представлял собой сложное переплетение пальмовых листьев и других более мелких растений. Каркас же сооружения был сделан из довольно гладких круглых ветвей, сильно напоминающих бамбук. Лёгкий ветерок из открытого окна колыхал занавески, и Гарри повернул голову в ту сторону, чтоб мельком выглянуть наружу. Мягкий рассеянный свет говорил о раннем утре, но вот жёлто-синий оттенок… Ничего подобного в Англии он в жизни не видел. Тонкий слой лёгкого тумана зависал в воздухе, и между его перистыми пробелами проглядывалось невероятно голубое небо. Когда ветер подул сильнее, и свежий воздух ударил Гарри в нос, он тут же жадно вдохнул его. Воздух был тяжёлый и полон жизни, как тот, что бывает сразу после шторма. Вдалеке хор насекомых, или птиц, или других диких животных — Гарри не был уверен, кого именно — добавлял свои мелодии к наполняющим мир звукам, оповещающим о начале нового дня. Гарри улыбнулся, чувствуя себя как никогда умиротворённым. А потом произошло нечто странное. Он почувствовал, как встал, откинул в сторону покрывало и свесил свои голые ноги с края — теперь он знал, где лежал — кровати. Понимание этого пришло к нему без каких-либо усилий. Когда Гарри попытался пошевелить рукой, головой — сделать хоть что-то! — его тело не ответило на эти команды. Чувство паники охватило Гарри, но в этот момент его заспанный голос выкрикнул чьё-то имя. Звук сорвался с его рта, но в то же время ощущался и слышался отстранёно, словно это и не он вовсе их произнёс. Это имя донеслось до него расплывчато, но по какой-то причине Гарри сразу же подумал о Северусе. Внезапная мысль вдруг промелькнула в его голове. «Твоё вмешательство там не предусмотрено — только наблюдай и ощущай». Пока его тело подошло к шкафу и принялось одеваться, Гарри быстро обдумывал, что всё это могло значить. Возможно, в Сновиденье, он существовал лишь в собственной голове, как сторонний наблюдатель, несмотря на то, что внешность, несомненно, принадлежала ему самому. Он словно проснулся в теле какого-то незнакомца… Вот только этим незнакомцем был он сам. Это было жутко, его не покидало чувство дезориентации, и при этом он боялся, что может ощутить приступ клаустрофобии, если не перестанет об этом думать. Он решил успокоиться и просто посмотреть, что будет дальше — не то чтобы у него был другой выход. Гарри видел, как зашёл в небольшую кухню. Посередине комнаты стоял квадратный деревянный стол и два стула, абсолютно друг с другом не сочетающих. На столе стояла корзина, внутри которой было собрано ассорти из разных видов домашнего хлеба и фруктов. И один цветок орхидеи в стакане, наполненном водой. Он вытянул руку, чтобы с нежностью прикоснуться к её лепесткам, а затем улыбнулся. Рядом со стаканом лежала написанная от руки записка:«Ушёл рано, чтобы успеть собрать до восхода солнца. Вернусь к обеду».
Схватив с корзины булочку и банан, он начал есть их, направившись к входной двери, а затем к роскошной роще, расположенной позади хижины. И теперь, выйдя на улицу, он наконец-то увидел, насколько уединённым оказалось это место. Оно было окружено пышной зелёной растительностью и холмистыми горами. Гарри очень хотел, чтобы его физическая оболочка посмотрела во всех направлениях, и он смог от души налюбоваться открывающимся видом. Не то чтобы у него до этого были какие-то сомнения, но теперь он получил безусловное доказательство тому, что находился не в Англии. Гарри наклонился и взял джутовый мешок, а затем прошёл ещё немного, пока не остановился возле высаженных в ряд колючих растений, листья которых торчали прямо из земли, а в центре находился знакомый с виду плод: ананас. Выбрав несколько, которые должны были быть спелыми, он отломал их от куста и сложил в мешок. Вскоре он уже шёл обратно к хижине, мешок с ананасами был перекинут у него через плечо. «Я только что собрал урожай ананасов?» — он размышлял об этом с некоторой долей недоумения. Затем на Гарри опустился знакомый серий туман, начиная кружиться вокруг. Дымка была абсолютно непрозрачна, и, скорее всего, связана с «Познанием». Ощутив новый виток паники, Гарри подумал, не совершил ли он ошибку, или что, может, прошёл уже отведённый ему час. Но если так, тогда он должен был увидеть лабораторию Северуса, однако ничего подобного не произошло. Вместо этого туман начал рассеиваться, и Гарри обнаружил себя идущим по покрытой гравием дорожке, по обеим сторонам которой были высажены деревья. Вдали виднелась небольшая с виду деревня. Над головой кроны деревьев были такими же густыми, как и у тех, что росли возле хижины, и, когда они колыхались под веяньем лёгкого ветерка, солнце пробивались сквозь них, заливая землю своими лучами. Это было самое волшебное немагическое виденье, которое Гарри когда-либо имел удовольствие наблюдать. Мужчина, которого он до этого не замечал, оказалось, работал в огороде рядом с дорогой. Стоило Гарри приблизиться к нему, как он выпрямился и отодвинул шляпу со лба, тыльной стороны ладони вытирая пот с лица.Улыбка незнакомца растянулась по всему лицу: в уголках его глаз появились глубокие морщинки, а рот получился слегка искривлённым под пышными усами. — Buenos dias, Harry! /Добрый день, Гарри! Склонив голову, Гарри слегка улыбнулся: — Эти помидоры уже поспели? — Casi…/Почти… У меня будут для вас, manana!/ Завтра! — Отлично, тогда завтра и загляну к вам. Увидимся, Гектор. Они помахали друг другу на прощанье, после чего Гарри в очередной раз окутал серый туман. Ощущая небольшую растерянность, Гарри какое-то время ждал, появится ли снова перед ним другое виденье, и куда оно забросит его на сей раз. Возможно, для Сновиденья были характерны такие скачки? Он понятия не имел. Но одно знал наверняка: было, мягко говоря, тревожно «наблюдать за всем, находясь запертым у себя в голове». Он не был уверен, что сможет когда-нибудь к этому привыкнуть. Когда туман снова растаял, Гарри увидел, что в этот раз оказался на местном рынке. Куда не посмотри, со всех сторон его окружали красочные палатки и лавки. На деревянных прилавках стояли пластмассовые ящики, наполненные фруктами и цветами, самодельными ювелирными украшениями и текстильными изделиями, в то время как в открытых кузовах маггловских грузовиков можно было увидеть выставленные на продажу бочки с зерном. На тележках поменьше шла торговля соками, мороженым, сырым мясом и свежей рыбой. «Деревня находится рядом с океаном?» — рассеяно удивился он. Он подошёл к столу, укрытому зелёным полосатым тентом, и обратился к пухленькой, выглядящей довольно почтенно, женщине. Поверх платья у неё был надет передник, а чёрный пучок волос на голове — густо усеян седыми прядями. — Доброе утро, миссис Сантьяго. Обернувшись, она улыбнулась и заключила его в крепкие объятия. Эта женщина сильно напоминала ему миссис Уизли. — Мистер Гарри! Bueno verle! / Рада видеть. Я не думала, что увижу вас на этой неделе! Гарри поставил мешок на стол. Как оказалось, он регулярно продавал свой товар параллельно с её апельсинами, лаймом, манго и райскими бананами, так как открыл мешок и взялся выкладывать ананасы. — У меня нашлось несколько спелых. К тому же, — добавил он с улыбкой, — я по вам скучал. Уперев одну руку в бок, миссис Сантьяго слегка покачала головой. — Oh, boy charmer, tu me alagas. Que voy a hacer contigo? / О, красавчик, вы мне льстите. И что мне с вами делать? Гарри, живший в этой реальности, усмехнулся. Гарри, наблюдавший за этим со стороны, лишь удивлённо моргнул. У него сложилось впечатление, будто он уже достаточно долгое время жил возле этой деревни, успев стать одним из них, и в процессе немного выучил испанский. Точнее сказать, очень немного. — Гарри-и-и! — резкий порыв вынудил его повернуться, как раз вовремя, чтобы подхватить на руки маленькую девочку, бросившуюся к нему в объятия. Она счастливо ойкнула, когда он поцеловал её в щёчку. — Елена, какое замечательное синее платье на тебе сегодня. Девочка застенчиво улыбнулась, глаза блеснули недоверием, но затем она спрятала своё лицо в изгибе его шеи. Гарри с нежностью усмехнулся, приобняв её и сильнее прижав к себе. — Гарри? — Что, родная? Она теребила пальцами воротник его рубашки, пока говорила, избегая смотреть ему в глаза. — Ты же не уедешь, правда? У Гарри было такое чувство, словно они постоянно говорили на эту тему. — В ближайшее время я не планирую никуда уезжать. Мне здесь нравится, — он наклонил голову в попытке заглянуть ей в глаза. Поймав её взгляд, он успокаивающе улыбнулся ей. — Если бы не ты, — добавил он, смягчив голос, — кто бы помог мне с покупками? — он бережно потрепал на макушке её черные волосы. Теперь пришла очередь девочки запечатлеть лёгкий поцелуй ему в щеку. Она покраснела и захихикала. Затем её внезапно начало распирать от потрясающей новости, которой она захотела поделиться. — Знаешь, что? — её голос звучал мелодично. — Что? — Когда я вырасту, я выйду за тебя замуж! Гарри улыбнулся и опустил её обратно на землю. — Правда, что ли? — Да, и потом… Потом, я смогу надеть настоящее длинное платье, — она запрыгала на месте от радости. — Оно будет белое, и очень красивое, и на нём будет много цветов. И ещё много тортов! — Торты будут на твоём платье? — Нет! — она снова захихикала, хлопнув его по руке. — Я имела в виду… Не на платье, а торты, которые мы будем кушать, — девочка восторженно вскинула руки вверх. — Ну, довольно грандиозные планы для семилетней девочки, — Гарри улыбнулся шире. Он взял её маленькую ручку в свою, и она радостно глянула на него снизу-вверх. Подобрав свою корзину с покупками, они с Еленой решили пройтись по рынку. Пока они ходили, Гарри замечал адресованные ему тёплые улыбки. На каждом шагу ему пожимали руку, а когда он останавливался что-то купить, продавцы вовлекали его в приятные беседы. Было похоже, что каждый человек на рынке знал его; принимал его. А затем до него дошло: это место, эта жизнь — это было как раз то, чего он хотел. Здесь люди принимали его таким, каким он был — ни больше, ни меньше. А ещё он не видел здесь ни волшебников, ни ведьм, хотя это место — где бы оно ни было — не становилось от этого менее волшебным. Казалось, здесь не имело значения то, что он победил Волдеморта, или что когда-то был Избранным. Здесь он оставался всего лишь… Гарри. От этой мысли его затопило незнакомое ощущение свободы и эйфории: восхитительно-идеально. На короткое мгновенье семилетний груз из пророчества, чувства долга, борьбы и мрака исчез, оставляя Гарри один на один с самим собой. Просто Гарри.* * *
Чуть позднее он поймал себя на мысли, что его завели за красивые железные решетчатые ворота, которые вели в церковный двор. А затем повели дальше, к зданию позади церкви. Над дверью висела поблёкшая от времени и непогоды табличка с надписью: «Приют Святой Марии». Елена обняла его на прощание, а затем убежала играть с другими детьми. Гарри догадывался, что она, вероятно, всю жизнь провела, находясь на попечении у монахинь. Но при этом была ещё и ребёнком деревни, как и все они. И тогда он осознал,что истинная красота этого места заключалась не в его великолепных пейзажах или спокойной, размеренной жизни, а в том, что здесь все они были одной большой семьёй. Гарри успел подумать об этом, перед тем, как серый туман начал клубиться вокруг него. У него складывалось впечатление, что он попал в какое-то телевизионное шоу. И учитывая, насколько приятным оказался последний увиденный акт, он понял, что с нетерпением ждал продолжения. Однако в этот раз туман изменился, вместо густого, серого, к которому Гарри успел привыкнуть, стал полупрозрачным, с серебристо-голубым отливом. Но он по-прежнему подобно дымовым облакам вихрился вокруг. Но подождите, как такое было возможно? Разве это было не… воспоминание? Как только дымка растаяла, первое, что он ощутил — тепло, исходящее из-под земли. Он сидел на грубом чёрном песке. Набрав горсть, Гарри стал смотреть, как песчинки утекали сквозь расставленные пальцы. Неожиданно Гарри догадался, что всё это значило, и вместе с этим пониманием ему стали доступны и остальные чувства. Он начал оглядываться по сторонам. Всё это напомнило ему места, которые он однажды видел в журнале туризма: толстые ветви пальмовых деревьев украшали большую часть береговой линии, их тяжёлые листья лениво колыхались под напором океанского бриза. Они оставляли после себя приятный шелест, заполняя весь его слух. Солнечные лучи грели плечи, руки, ноги, и когда Гарри привстал, было такое чувство, словно они, приветствуя, окутали его своим теплом. Гарри вдохнул, ему нравилось, как солёный воздух океана щекотал его ноздри, и он вдохнул ещё больше, до отказа наполняя лёгкие. А затем медленно выдохнул и улыбнулся. Чувство умиротворения и свободы разлилось по всему его телу, и он понял реальность происходящего: он был здесь, это было по-настоящему. Прежде чем начать исследовать всё вокруг, Гарри чуть обернулся, чтобы взглянуть на океан и попрощаться со своей прошлой жизнью — во всяком случае, пока что. И словно в ответ, волнистые, лазурные воды океана распростёрлись вширь, насколько его глаза могли видеть, и защекотали самый кончик горизонта. В этот раз серый туман вернулся за ним быстрее, снова закружив вокруг него теперь уже обычной густой дымкой. Когда перед Гарри предстало новое виденье, то он уже шёл по дорожке к хижине, из которой вышел ранее. Откуда-то сверху до него донёсся низкий гул грома. Внезапно небеса распахнулись и хлынул сильный дождь, заливая его плечи, шею и приподнятое к небу лицо. Вместо того, чтобы укрыться под крышей крыльца, что, по мнению Гарри, следовало сделать, он остался стоять на месте, позволяя дождю с головы до ног намочить себя, при этом вытянув руки в стороны. Вода стекала по его лицу, по груди, по открытым ладоням. Он ощущал себя на удивление очищенным. А затем так же быстро, как и начался, дождь перестал лить, оставив после себя лишь шум падающих капель, стекающих с толстых листьев окружающих деревьев. Гарри поймал себя на мысли, что ухмыляется, стряхивая с головы воду. Несмотря на то, что он всего лишь наблюдал со стороны, его физическое тело, видимо, хотело того же. Когда Гарри приблизился к входной дери в хижину, он взглянул на неё совсем другими глазами: это был дом. Раньше он этого не заметил, но теперь, вернувшись, понял, что в этом было что-то правильное. Удовольствие и счастье захлестнули его, он давно не чувствовал себя настолько хорошо — на самом деле лишь раз он испытал такое: когда впервые приехал жить в Хогвартс. Эти чувства усилилось, когда он повернул ручку и вошёл внутрь, интуитивно осознав, что в хижине уже был кто-то другой. Тут же Гарри прижали спиной к двери. По обе стороны от его лица оказались чьи-то руки, они толкнули дверь, с щелчком захлопнув их. Прежде, чем Гарри успел сориентироваться, его успели накормить кусочком свежего манго. Сладкий сок моментально покрыл его губы и потёк вниз по подбородку. Гарри ощутил, как кто-то прижался к нему всем телом и коснулся тёплым языком его губ, слизывая остатки фруктового сока и капель дождя. А затем язык сильнее надавил на его губы, проникая внутрь и пробуя Гарри на вкус. Одну руку незнакомец убрал с двери и властно охватил ею его голову, другую опустил вниз и крепко сжал его задницу, сильнее прижимая к себе, пока Гарри не почувствовал, как что-то твёрдое упёрлось ему в бедро. Дрожь возбуждения прокатилась по телу, ударив сначала в мозг, а затем сосредоточившись в паху. Гарри, не сдержавшись, застонал от такого напора. Не думая больше ни о чём, он толкнулся бёдрами вперёд, ища больше соприкосновения, трения — хоть что-то! — в то время как губы, прямо-таки пожирающие его, опустились ниже, прижавшись к открытой части его шеи. Кем бы ни был этот незнакомец, Гарри был уверен, что это мужчина: его сильные руки и небольшая щетина возбуждали его больше, чем Гарри мог себе представить. Белая рубашка, закатанные рукава и тёмные волосы — всё, что он смог разглядеть. Возможно, это был кто-то из местных? Гарри хотелось бы знать, кто именно: кто смог заставить его чувствовать всё это. Он никогда не испытывал ничего подобного — страсть, привязанность, желание, близость, одержимость. Такого никогда не было с ним ни с Джини, ни с Чо. — Гарри? — он услышал своё имя словно одновременно в двух местах: один звук раздался в его голове, а второй словно был принесён ветром откуда-то издалека. Но этот голос… Этот голос казался почему-то таким знакомым. Тон был глубокий, мелодичный и успокаивающий. Гарри попытался сконцентрироваться на нём, как и прежде, желая услышать этот голос снова, при этом надеясь вновь испытать уже ставшие привычными чувства. И тогда он понял, кто звал его. — Северус. Хижина начала медленно исчезать. Потолок из пальмовых листьев, с которого началось это Сновиденье, было последним, что он увидел, а затем всё превратилось в лабораторию: мрачный потолок, заставленные тысячами книг стены, котлы и прочие предметы для зельеделия заменили всё, что когда-то было тёплым раем — лишь мгновенье назад. К своему удивлению Гарри проснулся бодрым и — что самое главное! — в сознании: он помнил всё произошедшее. Возможно, даже слишком хорошо, так как он ясно осознал три вещи. Первое — он, скорее всего, проснулся с именем Северуса на губах, и сказанное было слышно уже в этой реальности. Второе — он снова мог шевелить пальцами рук и ног, а это означало, что он был прав по поводу странного эффекта Сновиденья, лишавшего его контроля над собственным телом. И наконец, в Сновиденье его любовником был мужчина — и Гарри это нравилось. Нет, не так. Ему очень, очень понравилось то, что он испытал с ним! И тогда Гарри ощутил кое-что ещё. Создалось такое чувство, словно всё внимание в комнате было приковано именно к этому: к его эрекции. О, чёрт! Слегка сместившись, Гарри приподнял одну ногу, согнув её в колене, надеясь таким образом скрыть своё явное возбуждение. Взглянув на Северуса, Гарри был готов поклясться, что видел, как что-то вспыхнуло в непроницаемых чёрных глазах, но внезапно исчезло, теперь уже вынудив Гарри задуматься, не показалось ли ему. Он удивлённо моргнул. Северус лишь молча смотрел на него в ответ, элегантно выгнув бровь. Гарри отвернулся, пытаясь не показать румянец, грозивший залить щеки. Казалось, он никогда не перестанет выставлять себя на посмешище в глазах Северуса. И даже на фоне всего этого смущения, одно не давало ему покоя, вытесняя все остальные мысли из его головы: в Сновиденье он был с мужчиной. С мужчиной, который целовал его, возбуждал, кто пленил его в своих руках. И Гарри не мог дождаться, когда ощутит всё это снова.