Неожиданные последствия «Зелья номер девять»

***

Гарри стоял у края тропинки, ведущей к опушке леса; запах влажной листвы наполнял его ноздри. Вокруг — неухоженные деревья и разросшиеся кусты; листья блёклые и увядшие, словно их уже какое-то время не касался солнечный свет. Внутренняя дрожь предчувствия скорой беды разлилась по телу. Гарри думал, что сможет сделать это сейчас, считал, что готов перенести всё ещё раз. И только теперь, оказавшись там, внезапно осознал, что самым большим его желанием вдруг стало махнуть на всё рукой и сбежать: так далеко и так быстро, как только сумеют унести его ноги. О чём он только думал? Сердце учащённо забилось о грудную клетку; дышать становилось всё труднее. Казалось, будто пространство вокруг сужалось, стискивалось, пытаясь поймать его в капкан, словно дикого зверя. Давление в груди вынудило обхватить себя руками. Гарри прекрасно различал признаки паники, но никогда не умел с ними справляться. И вот, когда он уже готов был развернуться и уйти, желая выиграть себе ещё немного времени, тёплая ладонь прижалась к его спине, аккурат меж лопаток. Подобно магниту, притягивающему стальные опилки, это лёгкое касание моментально отрезвило, вселяя уверенность, вновь фокусируя внимание на поставленной задаче. Гарри понимал, что это простая необходимость, что он должен это сделать, но легче ему, увы, не становилось. К тому же в этой реальности они застряли на целый час, да и кто сказал, что то, что бы не обитало в арке, не придёт за ними в лес и не начнёт искать их? Закрыв глаза, Гарри сделал глубокий вдох, успокаивая сердцебиение и выравнивая дыхание. Он сосредоточился на ощущениях силы и безопасности, которые вселял в него стоящий сейчас позади мужчина, его защитник (его извечный защитник!), и ощутил резкий всплеск решимости. Гарри удивился тому факту, что Северус до сих пор не произнёс ни слова — вместо этого всё, что хотел он выразить словами, было продемонстрировано тем единственным прикосновением руки. Сперва выставив вперёд одну ногу, а затем и другую, Гарри наконец-то взялся брести по тропинке, пока та не вывела его на холодную, безлюдную пустошь. Время было как раз предрассветное; блеклое, мрачное свечение окрашивало всё вокруг гнетущими оттенками. Их окружала абсолютная тишина. Гарри ощущал прикосновение зловещего холода, цепляющегося за него; незабываемое чувство, как и в его первый визит в эту реальность. Но на сей раз всё ощущалось острее: теперь, когда он точно знал, чего ждать; знал, с чем — и с кем — придётся столкнуться. * * * — Гарри, время пришло. Только вышедший из камина в апартаментах Северуса Гарри, уже приготовившийся занять своё привычное место в кресле, вдруг резко вскинул голову. — Время для чего? Последние два месяца Северус терпеливо ждал, когда же Гарри сам заговорит о третьем приёме «Познания» и обо всём, что тогда произошло. Возможно, он был слишком терпелив. Хотя скорее всего, Северус подождал бы ещё: если бы четыре дня назад они не обсуждали сеанс, в котором Гарри виделся с родителями. Было совершенно очевидно, что эмоциональное состояние Гарри ни капли не улучшилось с тех пор, как в конце лета он стал принимать «Познание»; наоборот, казалось, парень взвалил на свои плечи ещё большее бремя. Если же Гарри закроется глубоко в себе, весь процесс исцеления, длившийся насколько месяцев, пойдёт насмарку; не исключено, что так и не будет доведён до конца. Рискуя потерять Гарри, оттолкнуть его от себя, Северус всё же решил, что пора вмешаться. Через несколько минут они планировали провести ещё один совместный сеанс, и Северус понимал, что они должны вернуться к изначальному предназначению зелья: исцелению. Более того, им нужно было попытаться разрешить хотя бы одну проблему, чтобы позволить Гарри двигаться дальше. — Пришло время снова посетить реальность, созданную во время третьего приёма «Познания», какие бы кошмары ты там не испытал. Как и предполагалось, Гарри тут же поменялся в лице, весь энтузиазм, с которым он пришёл, моментально погас. Взамен, черты его лица исказились от боли. Он тяжело опустился в кресло. — Я догадывался, что рано или поздно ты подымешь этот вопрос. — Прошло два месяца. — И что? Я справлялся с такими вещами значительно дольше. — Игнорировал их, ты хотел сказать. Гарри отвернулся, сжав зубы, и до предела стиснул подлокотники кресла: так, что даже костяшки побелели. — Расскажи мне, что тогда произошло. Но Гарри просто сидел, очевидно, с каждой секундой всё больше и больше закрываясь в себе. Молчание затягивалось, пока Гарри наконец-то не тряхнул головой. — Я не могу. Не могу снова вернуться туда. — Почему? — Просто не могу! — Гарри слегка повысил голос. Он прижал руки к вискам, рассеянным взглядом упираясь в пол. Северус вздохнул, главным образом мысленно. Он прекрасно понимал, что на данный момент всякие попытки обойти упрямство Гарри стороной ни к чему не приведут; даже наоборот, такой подход мог лишь спугнуть парня. В итоге, Северус решил рассмотреть другие возможные варианты. Он подошёл к буфету и уже был готов налить себе и Гарри скотч, когда вспомнил о запланированном приёме «Познания». Смешивать одно вещество, способное влиять на сознание, с другим — определённо, не самая лучшая из идей. Он поставил бутылку на место и обернулся. Он хотел предложить Гарри перенести назначенный сеанс на другой день, когда тот вдруг снова заговорил. Его голос звучал довольно тихо; Северусу пришлось напрячь слух, чтобы расслышать. Он даже не знал, понимал ли Гарри, что говорил вслух: — Какой от этого будет прок? Какой-то внутренний трепет охватил Северуса. Это был толчок, просвет, и Северус был готов ухватиться за эту соломинку. Он вернулся обратно на диван, садясь напротив сгорбившегося в кресле Гарри. — Это единственный выход. — Единственный выход для чего? — если и существовала вероятность того, что Гарри мог выглядеть одновременно и настороженно, и оборонительно, то это был именно тот случай. — Чтобы двигаться дальше. Тебе нужно продолжить принимать «Познание», но ты должен также понимать, что при очень длительном принятии это зелье не сможет помогать, предоставляя лишь временный, пусть и приятный отдых. В итоге, ты наяву впадёшь в тот ужас, который пережил во время третьего приёма «Познания». Пойми, Гарри, твоё подсознание жаждет залечиться от тех событий, а пока этого не произойдёт, оно будет любой ценой продолжать показывать их тебе вновь и вновь. Гарри нахмурился и издал нечто похожее на разочарованный вздох. Он скрестил руки на груди. — Я был в полном порядке, пока ты не решил заговорить об этом. — «В полном порядке» довольно скудная замена понятия «У меня все хорошо», Гарри. — Мне всё равно! Злость — уже хороший признак, это означало, что Северус задел Гарри за живое. Он видел злость в глазах парня, видел, как тот раздражённо сжимал челюсть. Возможно, будет полезно слегка подтолкнуть его… — «Познание» может помочь, Гарри, но ты должен позволить ему это сделать. Ты должен встречаться со своими проблемами лицом к лицу, и только тогда ты сможешь отпустить их. — С чего бы вдруг мне это делать? Чего ты надеешься добиться своим напором? — Гарри поддался вперёд, решительно вскинув руку. — Разрешения проблем, исцеления. Или я не прав, считая, что ты сам этого хочешь? Что заслуживаешь этого? Гарри снова взглянул на Северуса, его лицо выражало бурю эмоции. — Да, это я уже слышал! Я делал всё, как ты говорил, но не похоже, чтобы мне хоть немного помогло. Ты сам это признаешь! — Гарри тяжело дышал, находясь почти на грани истерики. — Моё единственное желание — помочь тебе, Гарри. Я обещал это четыре месяца назад, и намерен сдержать своё слово. На мгновение Северусу подумалось, что Гарри собирался упрекнуть его, однако тот лишь тяжело вздохнул и снова откинулся на спинку кресла. Он выглядел сдавшимся, об этом говорила чуть сгорбленная поза. — Я просто не могу туда вернуться, — произнёс он. — Неужели нет другого выхода? — Ни один из них не будет таким эффективным. — Но толку-то нет! Непохоже, чтобы «Познание» шло мне на пользу. — Напротив. Третий приём «Познания» показал нам, что зелье работает хорошо. Может быть, даже слишком хорошо. — Северус позволил себе слегка усмехнуться. Он хотел понять, может ли вызвать у Гарри улыбку, однако когда на мрачном лице парня не мелькнуло даже понимания услышанного, Северус просто продолжил объяснять. — Если быть точным, я считаю, что именно события третьего сеанса сдерживают тебя, лишая возможности испытать немного больше в лечении «Познания». — Чего больше-то? — что-то в этих словах привлекло внимание Гарри, так как он перестал разглядывать ногти на руках и заинтересованно поднял голову. — Больше свободы, — просто ответил Северус. Гарри медленно опустил взгляд, очевидно, обдумывая услышанное и пытаясь предугадать возможные последствия. В конце концов, он придвинулся к краю кресла и, опершись локтями на колени, подпёр голову руками. Он хранил молчание. — Гарри. Награждённый внимательным взглядом зелёных глаз, Северус продолжил: — В этот раз я буду с тобой. Ты не будешь один. Ненадолго прикрыв веки, Гарри вздохнул. После длительной паузы он всё-таки кивнул. — А теперь расскажи мне, что тогда случилось, — поинтересовался Северус, и Гарри наконец-то ответил. * * * Это было самое естественное из всех неестественных мест, где Гарри только довелось побывать. Несмотря на богатство растительного мира, вокруг, казалось, не было ничего. Ни дикой живой природы, ни тепла, ни признаков какой-либо жизни. Даже слабый свет, заливающий открытую местность, был таким же холодным, как и в тот, прошлый, раз. Гарри скорее почувствовал, чем услышал, как Северус подошёл и встал рядом с ним. Он обернулся, желая увидеть его реакцию. Было похоже на то, что Северус внимательно изучал окружающую местность, продумывал и просчитывал каждую мелочь, стратегию дальнейших действий и даже план побега. Ведь Северус всё же был в первую очередь солдатом, шпионом — никогда Гарри не ощущал этого столь явно, как сейчас. Снейп держал палочку наготове, но вот сможет ли он ею воспользоваться, ещё предстояло выяснить: он напоминал человека, балансирующего на грани войны, готового в любой момент вступить в бой. Гарри потянулся и аккуратно коснулся его руки, словно бы говоря, что не стоит так беспокоиться, когда понял, что Северус до сих пор остался жив лишь благодаря своим инстинктам и навыкам. Так стоило ли Гарри в нём хоть ненамного сомневаться? Взамен он лишь улыбнулся, пытаясь тем самым успокоить больше себя, чем Северуса. И тогда, лишь краем глаза, он увидел... Даже не поворачиваясь, Гарри знал, что это было. Кто это были. Северус точно также видел их, однако не отводил взгляда с Гарри. Упорно и устойчиво продолжая смотреть на него, видимо, пытаясь таким образом вселить некую силу, способность пройти через происходящее. Гарри глубоко вздохнул, набрался решимости и, повернувшись, посмотрел на Ремуса и Тонкс. Гарри сразу же понял, что что-то было не так. Он пару раз моргнул, надеясь, что сможет увидеть чётче, однако тела, лежащие перед ним, оставались неизменными. Они выглядели слегка потускневшими, словно их образы, цвета, силуэты начинали блекнуть. Гарри предположил, что если так будет продолжаться и дальше (как во время третьего приёма «Познания», не приведи Мерлин), они поблекнут настолько, что перестанут существовать. Казалось, будто их тела… исчезали. Он нахмурился. — В чём дело? — спросил Северус. — Тут что-то не так. В прошлый раз они выглядели нормально. Ну, то есть, мёртвыми, конечно, но нормально. А сейчас такое чувство, словно они… исчезают. Северус взглянул на тела. Он внимательно осматривал их, негромко хмыкая себе под нос, а затем наклонился и коснулся руки Тонкс. Выпрямившись снова, он выглядел довольно задумчивым. — Похоже на то, что ты пытался стереть эти воспоминания из памяти. Хорошо, что мы вернулись сюда, пока эта реальность не исчезла окончательно. — Северус взглянул на тропинку позади них. — Я полагаю, в прошлый раз лес не выглядел таким заброшенным? Гарри махнул головой. — Нет, не выглядел. А что произошло бы дальше? Если бы я продолжил пытаться… захоронить эти события у себя в памяти? — Гарри не был уверен, что хочет знать ответ. Северус повернулся посмотреть на него. — Ты бы наверняка так никогда и не исцелился от произошедшего. Или, как минимум, у нас ушло бы много времени и сил, чтобы добраться до сути проблемы. Гарри тяжело сглотнул, посмотрев вниз на Ремуса и Тонкс, пытаясь сделать вид, что их едва соприкасающиеся пальцы снова не причиняли ему почти физическую боль. По правую сторону от них лежал Фред: всё так же не подающий признаков жизни; широкая улыбка посмертно запечатлена на лице. Пытаясь проигнорировать сдавливающий горло спазм, Гарри вышел на поляну и повёл Северуса ко всем павшим товарищам. Добби лежал, уткнувшись лицом в траву, нижняя его часть находилась в той яме, из которой он выбрался в прошлый визит Гарри; под длинные заострённые ногти эльфа забилась грязь. Грозный глаз стоял всё там же, где Гарри последний раз его видел: лицо всё такое же бесстрастное, один глаз закрытый, второй же — хаотичным волчком крутящийся в глазнице. Наверняка, им никогда не стать менее устрашающим. А затем Колин: бледное серое лицо, ещё такой молодой. Он прижимал к груди свою фотокамеру и, несмотря на всю безобидную, приставучую натуру мальчишки, Гарри всегда считал энтузиазм и оптимизм Колина невероятно заразительными. Даже сейчас, мёртвый, он по-прежнему представлял с собой лучик света посреди мрачного пейзажа. Гарри почувствовал, как от одной этой мысли смягчаются черты лица. Это слегка подстёгивало его дух, но это была лишь небольшая передышка. Ведь стоило ему обернуться, как взгляд тут же зацепился за белоснежную птицу. — Хедвиг, — печально прошептал Гарри. Он опустился на колени, с нежностью поглаживая оперенье совы. Он так сильно скучал по своему пернатому другу. Так странно было думать о птице в таком плане, но правда в том, что она действительно была его верным и преданным другом, оставаясь им до самого конца. Откуда-то она знала, что то злосчастное заклинание предназначалось именно Гарри, и приняла его на себя. Она пожертвовала жизнью ради него. Гарри нахмурился, чувствуя покалывание в уголках глаз. Северус, должно быть, понял, о чём он думал, так как именно в этот момент произнес: — Ты разве не говорил, что в тот раз были ещё два персонажа — Альбус и Тедди? Гарри привстал и снова окинул взглядом открытую местность, сентиментальные мысли начали потихоньку выветриваться из головы: конечно же, не без помощи Северуса. — Да. Но сейчас их здесь нет. Я не знаю, почему. По крайне мере, пока их не вижу, — он был до странного этому рад. Повернувшись, Гарри заметил невысокие каменные скамейки призрачной формы, установленные неподалёку от центра поля. Они приблизились к ним, точно также, как и к ученику, лежащему позади. Всматриваясь в привлекательные черты лица, по-прежнему застывшие от шока, Гарри ощутил, как по венам его вновь стали растекаться прежние злость и отчаянное чувство несправедливости. Седрик был настоящим чемпионом Хогвартса. Его лицо выглядело бледным и изнеможённым, сплошь перепачканное грязью; турнирную кофту цветов Хаффлпаффа (жёлтый и чёрный) постигла та же участь. Мелкие сухие ветки застряли в волосах юноши и прилипли к одежде, видимо, в тот самый момент, когда лабиринт пытался его обездвижить. «Вот тогда-то всё и началось», — подумал Гарри. Однако стоило ему внимательно изучить лицо Седрика, как случилось нечто примечательное: он не нашёл доказательства своим словам. — Нет, не тогда, — ответил Северус, вынудив Гарри задуматься, не озвучил ли он свои мысли — либо же Северус догадывался о том, что испытывал Гарри относительно происходящего: всё-таки они оба находились в его голове. — Всё началось задолго до рождения этого молодого человека. И это была правда. Первая война действительно началось, когда его родители — и Северус — только окончили Хогвартс. Ещё задолго до того, как родился сам Гарри… Тихое сопение где-то слева вынудило Гарри обернуться. Внезапно он увидел маленького мальчика, четырёх или пяти лет от роду, который сидел, свернувшись рядом со скамейкой в самом дальнем конце пейзажа, практически находясь вне поля зрения. — Кто этот мальчик? — шёпотом спросил Гарри. Северус повернулся в его сторону, вопросительно приподняв бровь. По взгляду Снейпа можно было судить, что он осматривал местность рядом с Гарри. — Какой мальчик? Гарри растерянно посмотрел туда, где увидел ребёнка: тот выглядел вполне реальным. На минуту Гарри решил, что это мог быть Тедди. Однако стоило подойти к нему поближе и увидеть взъерошенные черные волосы на голове, Гарри замер. Сердце его учащённо забилось. Возможно ли такое, что этот мальчик — его отец? Стремительно обойдя скамейку, Гарри встал напротив ребёнка, чтобы получше его рассмотреть. Невероятно зелёные глаза, наполненные болью, взирали на него в ответ. «Значит, не мой отец, — подумал он, и от этой мысли его сердце в который раз сжалось в комок. — Больше похоже на то, что он — это…». Гарри не знал, что подтолкнуло его наклониться и протянуть руку, однако по какой-то причине посчитал, что так будет правильно. Он надеялся, что этот жест побудит ребёнка принять её — так и случилось, однако, как только маленькая ладошка скользнула в его большую, что-то случилось. Это было как просмотр телевизора, не настроенного хорошенько на приём конкретного канала: как следствие, полная всполохов статических помех картинка перескакивала между двумя программами. Мотнув головой, Гарри попытался убрать помехи, однако сигнал, казалось, только усиливался. Он уже был готов отпустить руку ребёнка, полагая, что в нём крылась вся причина, когда внезапно увидел самого себя: короткое видение, но он узнал крышу своей старой школы. Ему было тогда лет восемь или девять; одетый в огромную и до ужаса страшную рубашку, он с триумфальной усмешкой глядел сверху вниз на шайку Дадли. Они стояли внизу на тротуаре, с распахнутыми от удивления ртами, чувства страха и замешательства смешались на их лицах. А затем так же быстро, как появилось, виденье исчезло, только затем, чтобы показать ему очередную картину: маленькая спальня, обставленная довольно скудно, две видимые стены обшиты темными панелями. Маленький мальчик приблизительно того же возраста, что был Гарри, сидел за столом и перебрасывал через пальцы маленький огонёк. Он выглядел очарованным этим процессом, но на самом деле в его проницательном, расчётливом взгляде таилась лишь злоба. Гарри моментально узнал ребёнка, так как видел его несколько раз в воспоминаниях Дамблдора. Это был Том Риддл. У Гарри не было времени на размышления: картинка снова сменилась. В этот раз видения начали мелькать быстрее, практически кружа голову, кадры замещали друг друга, показывая Гарри то его самого, то Волдеморта. Они показывали их жизни по мере развития событий, их взаимосвязь и магию: чем больше Гарри смотрел, тем больше чувствовал, что понимает, для чего это было сделано. Он видел Волдеморта ребёнком, затем обычного ребёнка, которого звали Том; видел и себя маленьким; видел, насколько переплетены были их судьбы с самого начала. Они оба были сиротами, оба — полукровки, и оба не могли обрести своё место в этом мире — но всё же непокорные, полные решимости сделать это. Одно лишь решение, каким способом добиться желаемого, отличало их друг от друга. Ребёнок отпустил руку Гарри, вынудив сделать шаг назад: Гарри слегка покачнулся, прежде чем вернуть равновесие. Стоя позади, Северус удержал его, поинтересовавшись, всё ли в порядке, но Гарри смог только мотнуть головой вместо ответа, в попытке осмыслить произошедшее. Он видел столько лиц в этих странных видениях, толпы людей, которых он знал и которых не стало: многие из них в данный момент лежали рядом с ним. Внезапно у Гарри возникло странное чувство, как если бы он что-то потерял. Или, точнее, кого-то. Посмотрев во всех направлениях, Гарри бегло осмотрел открытую местность, внимательнее присмотревшись ко всем неподвижным телам. — Где Сириус? — лихорадочно спросил он, хотя по большей части задал этот вопрос самому себе. В груди бешено заколотилось сердце, всё сильнее нарастало чувство страха. Его взгляд метнулся на дальний конец поля, где в прошлый раз была установлена арка. На минуту ему показалось, что она исчезла. Но затем, к своему ужасу, Гарри осознал, что она стояла на прежнем месте и скорее даже увеличилась по сравнению с прошлым разом. Теперь каменная арка полностью закрывала собой один край поля. Свод и большая её часть были скрыты от глаз в сумрачном свете. Она представляла собой жутчайшую конструкцию — хотя и в своём реальном размере была довольно устрашающей. — Северус… — дрогнувшим голосом позвал Гарри, указав на арку. Ему едва удавалось разглядеть полупрозрачную ткань, свисающую с арки, но она была там, отдаваясь рябью; зловещий туман цеплялся к её краям. — Занавес… Как будто то, что им стало известно об Арке, внезапно оживило обитающее там нечто. До Гарри донеслись четыре слова, произнесённых по ту сторону завесы. Слова разрезали тишину, послав дрожь по телу Гарри: в этом голосе, от которого у него постоянно стыла кровь в жилах было что-то ещё. Что-то угрожающее — А-а, вижу, ты вернулся. * * * — Северус, причина была не в твоём зелье. Снейп только что отдал Гарри его порцию «Познания», наблюдая за тем, как крепко парень сжал в кулак предложенный флакон с зельем. — Что, прости? — Причина, по которой третий сеанс пошёл наперекосяк. Или, точнее, не совсем наперекосяк, а просто… так, как пошёл. Ты великолепный мастер зельеварения. Причина была не в твоём зелье, а во мне. Не зная, что на это ответить (однако, стоит признать, слегка смутившись, услышав похвалу), Северус расположился на кушетке напротив Гарри и ждал, когда тот продолжит говорить. — У меня тогда выдалась довольно тяжёлая неделя. Я испытывал много смешанных чувств из-за возвращения в Хогвартс для окончания школы. Мне казалось, будто моя жизнь снова на автопилоте — впрочем, обычно так и было, — но я просто не мог её контролировать, даже если бы и хотел. Никто вокруг меня не стоял на месте, все что-то делали. А я, как и прежде, всё ещё топтался на одном месте. Это бесило. В тот день, придя сюда, я встретил Гермиону впервые после окончание войны, и она собиралась замуж и … — Гарри сделал паузу, с тяжёлым вздохом опустив взгляд. — Извини, что не рассказал об этом раньше, я просто чувствовал себя таким потерянным и… идиотом, наверно. Не хотел смотреть правде в глаза. — Я был уверен, что, когда придёт время, всё прояснится само собой. — Даже если бы тебе пришлось вытаскивать эту информацию из меня силой? — в глазах Гарри отразился едва заметный весёлый блеск. — Даже если и так. Гарри усмехнулся: — Думаешь, в этом была вся причина? Ведь это был уже третий сеанс, а первые два прошли нормально. Северус слегка поджал губы. — Во всём этом, определённо, есть смысл. Желание твоего сознания исцелиться от происходящего, наравне с обострённым психическим состоянием, могло стать весьма мощным сочетанием. Зачастую погружение в подсознание означает, что оно попросту берёт верх над сознанием и диктует свои права. — Ничего себе, — ответил Гарри, по-прежнему ухмыляясь, хотя уже чуть грустнее. Он провёл пальцем по маленькому, едва заметному шраму на ладони. — А как же раны на руках? — он снова взглянул на Северуса. Северус снова увидел беспокойство во взгляде Гарри: в свою очередь, это оживило его собственные яркие воспоминания из того сеанса. Быть сторонним наблюдателем, бессильным что-либо сделать и ещё меньше понимать происходящее. Это были самые ужасные пятьдесят три минуты в его жизни, и он никогда не хотел бы пережить их снова. — Помнишь, я рассказывал, что твоё сознание посчитает все происходящее с тобой в виртуальной реальности за прожитый опыт: твоё тело будет реагировать соответственно здесь, в этой реальности. — Да, но как я мог порезать руки здесь, обо что? Я же лежал на кушетке. — Осмотр мадам Помфри показал, что твои раны стали следствием действия твоих ногтей, когда ты впивался ими в ладони: физическое проявление крайнего стресса и напряжения, наряду со сконцентрированным всплеском магии из твоего тела смогло нанести такие повреждения. Гарри с рассеянным взглядом кивнул, видимо, о чём-то задумавшись. — К твоему сведению, — насмешливо добавил Северус, — меня призвали к ответу. Несмотря на то, что ты больше не являешься студентом Хогвартса, Поппи всё равно очень за тебя переживает. Небольшая улыбка кратко мелькнула в уголках губ Гарри. — Что бы со мной случилось, если бы я прошёл за занавес? Я бы умер? — А вот это озадачивает меня чуть больше. Скорее всего, нет. Пока неясно, с чем именно твоё сознание ассоциирует занавес и какую основную функцию он выполняет. Могу лишь предположить, что ты остался бы в некотором подвешенном состоянии внутри твоего же сознания. Не думаю, что навсегда, но это лишь мои предположения. Однако нам лучше не проверять эту теорию на практике. Гарри фыркнул: — Согласен. Ещё кое-что странное: я не мог ничего изменить. Я не мог влиять на происходящее, не мог воспользоваться палочкой. И если я убил Волдеморта, почему он был всё ещё жив? — Из того, что ты мне рассказал, я понял, что смертельное заклинание к нему ты не применял: это его собственное заклинание убило его. — Да, всё верно. — Тогда, возможно, Волдеморт явился тебе живым, потому что ты сам его не убивал. Гарри казалось, задумался над его словами. — Ну, Дамблдор тоже был там живым, и я его тоже не… — он внезапно замер, словно проглотил слова, которые намеревался произнести, хотя Северус думал, что это и так было очевидно. Тем не менее, Гарри не заострил на этом внимание, и Северус был ему за это благодарен. — Но он ничего не делал. Он просто стоял и улыбался. Почему он не помогал мне? — Трудно сказать. Видимо, по мнению твоего сознания, раз он не помогал тебе раньше, во время войны, то значит, не мог помочь и сейчас, во время сеанса. Гарри посмотрел на флакон в своих руках, наблюдая за тем, как свет оттеняет темно-синюю жидкость, волнообразно переливающуюся взад-вперёд внутри стеклянного флакона. А затем, почти шёпотом, спросил: — Кошмары будут преследовать меня, пока я не сделаю это снова, ведь так? Северус ничего не сказал. — Так? — спустя какое-то время Гарри повторил свой вопрос. — Я никогда не добивался больших успехов в попытке игнорировать что-либо. Гарри медленно прикрыл веки, тяжело вздохнул, а затем громко выдохнул. Когда его глаза снова открылись, он сглотнул. — Ладно, давай сделаем это. Только помоги мне. Но если ты ошибся, я прокляну тебя по первое число. — Можешь попробовать, конечно, — скучающим тоном отозвался Северус. В ответ Гарри лишь рассмеялся от внезапно накатившей весёлости, а затем чуть более сдержанно улыбнулся своему бывшему профессору. — Каждый из нас примет только половину необходимого зелья, — продолжил Северус, словно не пытался только что разрядить обстановку. — Удерживай свои намерения в голове, убедись, что всё пережитое тобой в той реальности находится на поверхности сознания. Хотя, учитывая ограничение временных рамок… — Почему мы не можем принять полную дозу? Северус вздохнул: — На данный момент лишь один сдвоенный сеанс «Познания» был описан: наш. Теперь мы собираемся совершить второй. Я пока не знаю, какие последствия могут быть от полной дозы зелья во время общего сеанса. Ведь мы объединяем не только магию двух волшебников, но также и исключительно сложное зелье, не говоря уже о не менее чувствительном заклинании. Это новая территория, непротоптанная дорога во всех смыслах этого слова, и я не рискну причинить вред любому из нас, пока не смогу с точностью сказать, что она безопасна. Гарри закрыл лицо руками: — Боже, я самый худший научный партнёр в мире. — Глупости. Твоя логика оказывалась конструктивной в ходе наших исследований, хотя бы с той целью, что мне приходилось останавливаться и обосновывать собственные рассуждения, что помогло в конечном итоге прийти к лучшему решению. — Это ты просто из вежливости так говоришь. Северус раздражённо выдохнул, его взгляд ясно говорил о том, сколько доверия он оказал бесценному мнению Гарри. — Мы уже можем продолжить? Гарри слегка усмехнулся, но махнул рукой, давая Северусу понять, чтобы тот продолжал. — Учитывая сжатые временные рамки, нам стоит начать сеанс с наиболее важной точки. Учитывая всё, что ты мне рассказал, я бы взял старт как раз перед твоим первоначальным столкновением с Волдемортом. Черты лица Гарри разгладились, и он кивнул. Кинув на Северуса последний серьёзный взгляд, он поднёс флакон к губам. — Только помни, — угрюмо произнёс он, — ты сам напросился. * * * — А-а, вижу, ты вернулся. Слова эхом отдались у Гарри в голове. Обернувшись, он увидел Волдеморта, направляющего к ним: со стороны казалось, будто тот летел над травой, его босые ноги едва касались земли. — Что ты сделал с Сириусом? — Ну и ну, какая дерзость, — произнёс Волдеморт; равнодушие скользило в его голосе. Он медленно водил пальцем по длине своей палочки, крутя её в руках, словно бы изучая и восхищаясь смертоносной красотой. — Где. Сириус? — с нажимом спросил Гарри. — Там, где ему и следует быть. С теми, кто осмеливается порочить имя чистокровных волшебников, нужно вести себя как с мерзкими шавками, коими они, несомненно, являются. Гарри ощущал, как с каждой секундой внутри всё возрастала ярость; при этом он осознавал, что, скорее всего, именно этого Волдеморт от него и добивался. Ведь речь шла о Сириусе. Не то, чтобы крёстный мог по-настоящему помочь ему в этой реальности, но Гарри не хотел, чтобы с ним что-нибудь случилось: здесь. — Что ты сделал с ним? Ты затащил его в арку? — Глупый мальчишка, я живу в арке. Твой драгоценный крестный? Он тоже там, — видя нарастающую злость на лице Гарри, Волдеморт злорадно усмехнулся. — О да, он там. Слышал бы ты, как он кричит, когда я вонзаю свою палочку ему в… Гарри ринулся вперёд, от злости кровь будто закипала в жилах: — ОСТАВЬ ЕГО В ПОКОЕ! — Поттер! Только не так! — Северус как раз вовремя удержал Гарри, обхватив его сзади и сковав руки, сдерживая импульсивный порыв. — Отпусти! — прорычал Гарри, вырываясь из захвата Северуса. Волдеморт холодно и высоко рассмеялся. — Вижу, ты привёл с собой маленького друга! Северус, мой вероломный змей, как хорошо, что ты присоединился к нам. — Гарри, перестань дёргаться, он всего лишь пытается тебя провоцировать! — Тебе легко говорить! Ты-то что теряешь? — На самом деле, я должен быть благодарен тебе Гарри, — будничным тоном продолжил Волдеморт, словно они беседовали, попивая чай воскресным днём. — Ты только посмотри на размер Арки, которую ты сотворил для меня! Вскоре она будет настолько огромной, что покроет весь твой разум, а я завладею тобой. И тогда ты уже никогда от меня не избавишься! — Тебя, — вдруг признался Северус. На мгновение время, казалось, остановилось. Рассеянный и шокированный тирадой Волдеморта о предназначении Арки, Гарри едва не пропустил ответ Северуса мимо ушей. Но всё-таки услышал. Гарри перестал сопротивляться и, обернувшись, через плечо глянул на Северуса; странное тепло разлилось в груди. — Меня? — почти шёпотом спросил он, в ужасе от того, как сдавленно прозвучал его голос. — Ты так очаровательно идеалистичен, Северус, решив, что, обменявшись парой слов со своим молодым любовником, на самом деле получишь какую-нибудь информацию! — Волдеморт насмешливо фыркнул, прежде чем переключить внимание на Гарри. — А ты, Поттер. Каково это, находиться в объятиях своего бывшего профессора? Должно быть, тебе доставляет большое удовольствие греть его кровать и сердце? Сказанное должно было вывести Гарри из себя, но ничего подобного не произошло. Слова по какой-то причине не тронули его. Они больше походили на дразнилку, которыми могли кидаться дети, но уж никак не Тёмный Лорд. Тем более, не этот Тёмный Лорд. С каких пор Волдеморт затрагивал в своих речах романтику? Или называл его «Поттером»? Кинув через плечо взгляд, Гарри понял, что и Северус заметил это. Но если это… нечто не было Волдемортом, тогда кто это был? Или что это было? Они находились в виртуальной реальности «Познания». Возможно ли такое, чтобы некий посторонний субъект мог проникнуть внутрь его подсознания? Гарри сомневался насчёт этого. Северус довольно много раз во время своего рассказа обращал внимание на то, что никакие нашёптывания на ухо — кем либо со стороны, — в то время как его биологическое тело находилось в комнате, не могли повлиять на происходящее во время сеанса. Что бы это ни было, нечто похожее на Волдеморта, оно должно было быть чем-то, что изначально находилось в подсознании Гарри. Высвободившись из захвата Северуса, Гарри внимательно присмотрелся к фигуре стоящего перед ним. Было в ней что-то одновременно знакомое и незнакомое — что-то не сходилось с тем, что он знал о Волдеморте, но при этом в увиденной фигуре отображалось и что-то знакомое: то, что мог знать лишь Гарри. Из-за пристального взгляда по фигуре, казалось, прошлась рябь, словно она представляла собой некую проекцию. И тогда он понял. Этот Волдеморт — только что утверждавший, что понимает самые хрупкие и сильные человеческие эмоции — не был настоящим Волдемортом, как не был и оставшейся частью крестража, некогда находившегося в теле Гарри. Нет, это была лишь тень его самого; тёмная сторона его души. Сущность, вобравшая в себя все смятения и неурядицы, выпавшие на долю Гарри. Потаённые чувства, возникшие оттого, что никогда ему не суждено было узнать своих родителей. Из-за украденной нормальной жизни и оттого, что судьбы стольких людей оказались связаны с его собственной. И кто, как не Волдеморт, наилучшим образом олицетворит всех его внутренних демонов? Не в этом ли был смысл Пророчества? «Ни один не может жить спокойно, пока жив другой…». Все кусочки мозаики наконец-то встали на свои места, до Гарри наконец дошёл полный смыл сказанного. Он не может жить полной жизнью, пока не отпустит — боль, вину, тьму… и Волдеморта. «Не Волдеморт делал все эти вещи со мной, а я. Это всегда... был лишь я». Он стоял неподвижно, моргая, пытаясь осознать свою догадку. Затем, словно бы из ниоткуда, перед ним вновь появился маленький мальчик. Он стоял, ссутулившись, в одной руке держа за лапу старого плюшевого мишку. В этот раз Гарри тут же узнал его: теперь это казалось таким очевидным. Заглянув в большие, несчастные глаза, Гарри увидел то, чего раньше не замечал: это была очень раненная, напуганная и разбитая часть его души; маленький ребёнок, живущий в нём, покинутый всеми. «Он — это я. Он — это я. Это я. Это я», — снова и снова прокручивалось в голове у Гарри, ритм барабанил в ушах, становясь громче и чётче с каждым повторяющим словом. Слова, подобно мантре, проносились в голове, до тех пор, пока ему не показалось, что их произносит Северус. В итоге, он на самом деле услышал голос Северуса, однако слова прозвучали по-иному. Больше походило на то, что его звали. Он отчётливо услышал своё имя. — ГАРРИ! Быстро придя в себя, Гарри сосредоточился на происходящем, внезапно осознав, что Северус теперь уже стоял перед Волдемортом, держа палочку наготове. — Ты хозяин Старшей Палочки, верно? — в словах Северуса был какая-то спешность, которой Гарри не понимал. Что он пропустил? — Да… — Тогда используй её! Призови, материализуй, и покончи со всем этим раз и навсегда! — Нет, я… Я не могу… — Во имя Мерлина, почему? — Потому что я не стремлюсь к такому роду власти, которой у меня никогда не было. Мне не нужна Старшая Палочка. Я не хочу держать её в своих руках, не хочу владеть ею. Лучше бы она никогда не существовала! — Но только она способна уничтожить его! — Это не так! — выпалил Гарри, отчасти сбитый с толку, пока не понял, что сказал правду. Дело было вовсе не в палочке или заклинании. Существовало лишь одно оружие, которое могло одолеть Волдеморта; то, что могло его уничтожить. То, что могло залечить детские раны Гарри. — Ты глупец, Гарри Поттер! — со злостью произнёс Волдеморт. — Ты считаешь этого человека героем? Он убивал людей от моего имени! Он убил и твоего драгоценного Дамблдора! — Это был акт милосердия, а не убийство, хотя я сомневаюсь, что ты поймёшь разницу. — Однако ты по-прежнему доверяешь ему! — Да. И я доверил бы Северусу свою жизнь! А если бы у меня было что-то большее, чем моя жизнь, я отдал бы и это! Волдеморт усмехнулся. — Как по-гриффиндорски. Этот мужчина нёс ответственность за кое-что более ценное, чем твоя жизнь — за твоих родителей! — и он подвёл их. Гарри фыркнул. — Ты так это видишь. Вначале я винил его за это, когда был молод и когда у меня не было причин думать иначе. Но, в конце концов, я узнал о жертвах, на которые он шёл. И на самом деле, именно он одурачил тебя, а вовсе не наоборот. Он рассказал тебе о пророчестве, потому что хорошо выполнял свою работу. Северус не знал, что ты собирался делать дальше, как и не знал, о ком в нём шла речь. Ты сам выбрал меня, это был твой выбор, отправивший моих родителей на смерть. И всё почему? Потому что они пытались защитить меня! Безоружная ведьма, волшебник и их годовалый ребёнок. Очень смелый поступок, ничего не скажешь. — Теперь настала очередь Гарри усмехнуться. — Северус никогда не был трусом, Том. А вот ты был им. — Избавь меня от своих жалких речей. Наглый, дерзкий мальчишка, которому явно необходимо указать его место. — Моё место как раз здесь, как всегда и было. Но дело в том, что я всегда нужен был тебе. Пожиратели смерти усомнились в твоей силе после того, как я выжил, после того, как тебя одолел годовалый ребёнок. Только представь, всемогущий Тёмный Лорд, павший от руки младенца. Волдеморт сквозь зубы прошипел в ответ на горький смех Гарри. — Я нужен был тебе, чтобы снова собрать своих последователей. Потому что без меня ты был бы никем, лишённый поддержки других волшебников. Гарри чувствовал, как адреналин бурлил в крови, магия пульсировала под кожей. Гарри не понимал, что такое вселилось в него, что он так словесно третировал Волдеморта, но ему это нравилось. По-настоящему нравилось. Возможно, всё потому, что в нём слишком долго накапливались злость и обида — семнадцать лет, если быть точными. — Я никогда не нуждался в тебе, ты, жалкий сопляк. Это я был тебе нужен. Без меня ты лишился бы цели, смысла своего существования. Даже сейчас, когда другие восхваляют тебя за исполнения пророчества, ты, взамен, вознаграждаешь их жизнью во лжи. Будешь отрицать это, Поттер? Ты никогда не убивал меня. Ты не мог этого сделать. Ты знаменит благодаря моему имени. Без меня ты никто! Гарри едва не рассмеялся над своей способностью всегда противостоять оскорблениям Волдеморта. Буквально тридцать минут назад эти слова разорвали бы его на части, уничтожили своей жестокой правдой. Но теперь он понимал, что той самой правды в них и не было. Чистый концентрат из лжи, в которую он когда-то решил поверить. Вот только теперь, признав источник своих мучений, Гарри понял, что эти терзания потеряли всякую силу и власть над ним. — Ты прав только в одном, Том: я не убил тебя. И не собираюсь этого делать. В любом случае, смерть — слишком просто для тебя. Ты её не заслуживаешь. Волдеморт презрительно фыркнул, глядя на Гарри, его змееподобные ноздри затрепетали. Безбоязненно, Гарри подошёл к нему, решив, что пришло время со всем покончить. — Но я одолею тебя. — Гарри шагнул ближе; его голос по-прежнему звучал спокойно. — В этот раз всё закончится. Волдеморт презрительно усмехнулся, давая понять, что думает об услышанном, но и не перестал взглядом изучать лицо Гарри; палочка была ловко зажата между его длинными белыми пальцами правой руки. * * * Гарри твёрдо оставался верным своим убеждениям: таким Северус его ещё не видел. Он также заметил и тот короткий миг, когда Волдеморт перестал владеть ситуацией; об этом говорил проблеск сомнения, мелькнувший в его красных глазах. Возможно, такое мог заметить лишь шпион, но Северус был уверен, что видел именно это. Волдеморт быстро взял себя в руки, однако к тому времени было уже поздно — что-то изменилось. Баланс сил пошатнулся. * * * Гарри повернул голову, чтобы посмотреть на мальчика, стоявшего рядом с ним, ожидая увидеть всё такую же испуганную, обиженную версию самого себя. Однако в глазах, взирающих на него, ничего подобного не наблюдалось. В них читалась надежда, а с каждой секундой росла жизнерадостность. Большие сверкающие зеленью глаза. Казалась, ребёнок затаил дыхание, его маленький рот был приоткрыт в ожидании. Гарри пару секунд лишь удивлённо моргал, смотря на него, пытаясь понять, что же изменилось. Однако мальчик только глядел на него в ответ: глаза полны уверенности, смягчённое улыбкой лицо. Улыбка эта была отнюдь не детской — слишком мудрой, но при этом хранившей в себе и невинность, и юность; исключительно благодаря этому взгляду Гарри знал, что у него хватит сил всё закончить. По сути, единственное, в чем он когда-либо нуждался, всегда было при нем. Воодушевлённый этим новым открытием, он медленно повернулся и посмотрел на Волдеморта. — Прощай, Том. * * * Волдеморт отстранился, как только Гарри наклонился вперёд, его взгляд был тщательно прикован к противнику, как если бы он пытался отследить и предвидеть его дальнейшие действия. Однако, было ясно, что Тёмный маг не был готов к тому, что Гарри собирался сделать. Обхватив Волдеморта за плечи, Гарри сократил оставшееся между ними расстояние и заключил его в свои объятья. Выражение ужаса на лице Волдеморта, по мнению Северуса, было непередаваемым, хотя и сам Снейп при этом оказался прикован к месту, находясь в замешательстве и шоке от того, как стремительно и неожиданно развивались события. Он не знал, как быть и что сказать. Хотя Гарри, с виду, казался абсолютно спокойным, глубоко за этой маской скрывались отвращение и неуверенность. Северусу понадобилась вся сила воли, чтобы не подойти и не оттащить Гарри от Волдеморта, или хотя бы не проклясть тот идиотизм от действий, которые вытворял парень. Северусу не дали шанса сделать ни того, ни другого. Мучительный, пронзительный крик выдернул его из размышлений. Оглянувшись, он увидел стоящего перед Волдемортом Гарри, и, присмотревшись ближе, заметил, как некогда телесная, змеиная оболочка начала сжиматься и скручиваться, принимая странные формы: кожа, казалось, распадалась прямо у него на глазах. Она отслаивалась и спадала, словно у сбрасывающей кожу змеи, с одной лишь разницей: взамен старой не оставалось ничего. Волдеморт распадался, уменьшался, терял содержимое и форму, пока у их ног не осталась лишь небольшая горсть пепла. Воздух вокруг Гарри ненадолго закружился, практически отрывая его от земли; сильный порыв ветра трепал волосы парня и приподнимал края рубашки. Чтобы защитить лицо, Гарри закрыл его руками, пока неожиданно всё не стихло, оставив после себя чистую и окутанную тишиной поляну. Даже пепел исчез. Как если бы лишившись невидимых нитей, Гарри неожиданно согнулся и рухнул на колени. Он вцепился руками в траву, чувствуя резкие рвотные спазмы, кашляя, пытаясь глотнуть как можно больше воздуха, но от этого его кашель только становился сильнее. Северус инстинктивно метнулся к Гарри. Присев на корточки, он положил руку на спину Гарри, ожидая, когда под его ладонью расслабятся напряжённые мышцы. Северус сидел, замерев, храня молчание в знак солидарности — всё возвращалось на круги своя, думал он, — пока дыхание Гарри не выровнялось и последняя дрожь не покинула его тело. * * * Почувствовав, что снова может говорить, Гарри взглянул на Северуса, тот смотрел на него с нетипичным для него открытым выражением лица: шок, замешательство — и даже нечто большее, чем толика восхищения, если только Гарри не обманывало зрение. — Дело было не в противостоянии сил, — начал объяснять Гарри. — Вначале я думал, об этом, но потом понял… — он снова закашлялся, позволяя Северусу помочь себе подняться. Кое-как отряхнув траву и землю с рук, с правой стороны от себя краем глаза он заметил какое-то движение, и снова посмотрел на стоящие посередине поляны скамейки. Солнце уже полностью взошло, заливая поляну таким ярким и тёплым светом, что Гарри с трудом узнавал окружающую его местность. На одной скамейке сидел всё тот же мальчик, олицетворяющую душу самого Гарри; на сей раз он был весь поглощён, играя с маленькой копией маггловского самосвала. Он подражал звуку мотора автомобиля, пока катал игрушку по неровной поверхности камня. — Что именно? — подталкивал к ответу Северус. — Предчувствие, — загадочно ответил Гарри, не желая в этот момент вдаваться в подробности. Он уже понял, что Северус в любом случае не может увидеть ребёнка. Словно почувствовав, что он уже не один, мальчик перестал играть и взглянул на Гарри. Какое-то время они пристально смотрели друг на друга. — Дело было в любви, — тихо ответил Гарри, продолжая чувствовать на себе взгляд Северуса. Он глубоко вздохнул и улыбнулся мальчику. — Всё всегда касается любви. Мальчик улыбнулся ему в ответ, сияя от радости. * * * Удерживая двери открытыми, Северус ждал, пока Гарри выйдет из лаборатории, чтобы последовать за ним. Перед главным входом в апартаменты, Гарри остановился и обернулся. — Не могу поверить, что всё закончилось. Закончилось же, правда? — Только ты знаешь ответ на этот вопрос. Дай себе время — и узнаешь. Гарри слегка опустил голову, по-прежнему погружённый в свои мысли. — Это было… впечатляюще. — Помнишь, я говорил тебе, что мозг человека — мощный инструмент. — Да, помню. — Очень мощный. Гарри кивнул и снова посмотрел на Северуса, который, в свою очередь, смотрел на него довольно странным взглядом. Он сглотнул, внезапно почувствовав себя пойманным в плен взглядом черных глаз. — Кстати, спа… — начал Гарри, но так и не успел закончить предложение. Казалось, Северус за секунду сократил разделяющее их расстояние и, не отрывая взгляда от лица Гарри, вытянул руки вперёд. Прежде, чем Гарри осознал, что происходит, он оказался прижат к дверям крепким телом. Тёплые ладони коснулись его лица, а сухие губы Северуса резко накрыли его собственные. Гарри удивлено промычал, и приглушенный звук, вырвавшийся из его горла, похоже, подстегнул Северуса к дальнейшим действиям. Почувствовав сильный поток эмоций, Гарри ахнул, так как всё ещё находился на волне адреналина,вызванной недавним сеансом; его накалом, своим успехом, а теперь ещё и этой близостью. Первым отстранился Северус, он выглядел слегка ужаснувшимся от произошедшего. Гарри чувствовал небольшое головокружение, когда они просто смотрели друг на друга, густой и напряжённый воздух, казалось, повис между ними. — Я… Прошу прощения, — пробормотал Северус, видимо, только сейчас придя в себя. Гарри моргнул, пытаясь понять, что происходит. Мысленно он по-прежнему находился где-то совершенно в другом месте, всё ещё переваривая недавний сеанс; по какой-то причине именно это придало их поцелую с Северусом некий сюрреализм. Словно его мозг всё так же играл с ним. Не в состоянии думать сейчас над этим — и не желая смущать ни себя, ни Северуса, — он завёл руку за спину и, нащупав ручку двери, распахнул её. — Нет, это… Я… — он облизнул губы, — Я имею в виду, я завтра утром уезжаю, на свадьбу. Рона и Гермионы. Я ведь говорил тебе, да? И мне нужно… Я должен ещё собрать вещи… Не дожидаясь ответа — или же своего очередного бессвязного лепета, — Гарри махнул рукой и выскочил за дверь, позволяя ей мягко закрыться за спиной. * * * Глухой звук наполнил пустые апартаменты Северуса в тот момент, когда он прижался к двери лбом. Едва касаясь, он провёл пальцем по нижней губе, вспоминая поцелуй, на который ему не ответили: он вспоминал тепло тела Гарри, вкус его губ. Желая, чтобы обстоятельства сложились по другому и Гарри ответил на его поцелуй (хотя и отказываясь думать о причине, по которой Гарри так этого и не сделал), Северус хотел бы не быть таким слабым и не поддаваться соблазну. В конце концов, Гарри не просил ни о чём таком, уж точно не его. Северус вздохнул, проклиная собственную глупость. Если раньше он думал, что вокруг него рушились стены, то теперь совершенно точно знал, каково это — стоять посреди их развалин.